Унтер-офiцер Дополнiтельного Штата
Кiевского Губернского Жандармского Управленiя
№ 321
Дата: Сентября 10 дня, 1890 г.
Пом. Нач. Губ. Жан. Упр.
Секретно
Доношу Вашему Высокоблагородiю, что в сем месяце в местечке Друменталь проiзошёл следующiй случай. Месяца сентября 4 го дня на заднем дворе дома, прiнадлежащего бандерше Двойре Мирельман, обнаружен труп старiка перса, оказавшегося по розыску турецкiм контрабандiстом известным под прозвiщем «Капудан Алi».
Уведомляю также Ваше Высокоблагородiе, что прi тщательной негласной разведке по содержанiю предпiсанiя за № 11 оказалось нiжеследующее: лiцо, упомiнаемое в предпiсанiи в ночь на июля 16 го дня действiтельно садiлось на фелюгу «Капудана Али», имея прi себе саквояж.
Сообщая об изложенном Вашему Высокоблагородiю, уведомляю об установленiи наблюденiя за настроенiем посёлка Друменталь, и что теперь в посёлке Друменталь всё спокойно.
Унтер-офiцер Чiжевскiй .
* * *Этим утром в селении что-то случилось. Сначала туземцы долго суетились, потом беготня прекратилась. Как догадался Шкурин, все собрались на центральной площадке, откуда долетал рокот барабанов и сдержанный гомон. Пётр решил узнать, что там происходит, но, выглянув наружу, понял, что путь ему перекрыт. Вокруг его жилья в угрожающих позах стояло десятка два вооружённых копьями негров.
Чтобы не рисковать, Пётр возвратился в хижину, проверил «бульдог» и только собрался выходить, как в двери ворвался встревоженный Мбиа.
— Плохо дело, мхашимиува…
— Я вижу, — внешне спокойно ответил Пётр. — Что там?
— Ньянга решил избавиться от тебя, мхашимиува, но сам боится. Теперь там все ждут «дьявола»…
— А почему сейчас? — спрашивая так, Пётр ощутил, как в сердце копится злая энергия, которая всегда помогала в подобных случаях быть собранным и действовать решительно.
— Ньянга говорит, что перехватил посланца. Он шёл от белых к тебе…
— Неужто, Амбошелли? — подумал вслух Пётр.
— Я не знаю, — пояснил Мбиа. — Посланец там, у ньянги…
— Тогда пошли! — и, распахнув ударом кулака дверь, Пётр вышел из хижины.
Как Шкурин и предполагал, завидев вместе с ним Мбиа, воины расступились, и никем не остановленные, они спокойно прошли к центру деревни. Однако царившая здесь обстановка вселила в Петра тревогу. Теперь он уже кожей ощущал враждебное настроение толпы.
Чувствуя закипающую внутри спасительную злость, Шкурин тяжёлым взглядом отыскал деревенского ньянгу и, грубо растолкав негров, остановился прямо перед колдуном, который всё время зачем-то приплясывал на одном месте.
— А ну кончай топтаться! — Пётр так толканул ньянгу, что тот еле устоял на ногах. — Говори, кто тут ко мне пришёл?
— Кто? — дико завизжал ньянга и ткнул пальцем куда-то Петру за спину. — Вот он!.. Все смотрите, это они хотели нашей гибели!
Пётр повернул голову и только теперь разглядел человека, который был привязан к столбу, вкопанному на краю площадки. Рядом с ним стоял огромный негр, наверное, на голову выше Мбиа, и держал в руках многохвостую плеть из длинных полос воловьей кожи.
Услыхав вопли ньянги, негр взмахнул плёткой и полоснул ею связанного. Несчастный выгнулся насколько позволяли верёвки и выкрикнул:
— Так!.. Это так!.. Это я шёл к нему!.. Я!!!
Пётр подошёл ближе и увидел, что человек у столба изувечен. Не сводя вытаращенных глаз с кончиков плети, он орал не переставая:
— Так, это он! Он!.. Это к нему приказал мне идти бвана капитан!
Последняя фраза заставила Петра внимательнее присмотреться к избитому и вдруг ему показалось, что он его где-то видел.
— Ты кто? — громко спросил Шкурин.
— Я? — связанный снова дёрнулся. — Я Селеле!.. Мы встречались!
Пётр хотел было расспросить его дальше, но ему помешали новые вопли ньянги:
— Вы слышите?!. Это он!.. Тот, кто хотел сделать из нас рабов!
Плеть в руках гиганта-негра поднялась, и, не дожидаясь удара, Селеле отчаянно завизжал:
— Так! Это так!.. Бвана капитан сказал, что они сделают невольников из вас всех!
Внезапная догадка словно стукнула Петра в голову. Он видел этого человека. Это он вёл караван, который приказал разбить Хельмор. Нет ничего удивительного, что из мести или страха этот Селеле наговорит что угодно.
Кое-как разобравшись в ситуации, Пётр ещё раз огляделся. Теперь ему показалось, что шум толпы несколько неоднороден, и, заметив группу воинов, собравшуюся вокруг Мбиа, он понял, что кроме врагов у него есть и сторонники.
Да, медлить было нельзя, и Шкурин решительно шагнул к столбу. Внезапно ему припомнилось, как однажды бывший в их компании офицер-джунгарец похвалялся, что на Востоке умеют одним ударом свалить человека. Он даже снимал сюртук и на себе демонстрировал, куда надо бить…
Гигант негр был весь словно вылит из металла, и каждый мускул на его теле рельефно выделялся. Боясь ошибиться, Пётр напряжённо вспоминал те джунгарские штучки и, наконец-то отважившись, нанёс негру резкий удар ребром ладони.
Результат поразил прежде всего самого Шкурина. К общему изумлению великан пошатнулся и, закатив глаза, рухнул, словно колода. В тот же момент вокруг воцарилась звонкая тишина. Даже ньянга, всё время не перестававший орать, замер и перепуганно следил за Шкуриным.
Пётр неторопливо подошёл к Селеле, развязал узел, и освобождённый от пут невольник медленно сполз вдоль столба.
— Наверно, они тебя заставили? — наклонившись к нему, спросил Пётр.
— Так, бвана… — еле слышно прошептал разбитыми губами Селеле.
— Ты что, снова пришёл за рабами?
— Нет, бвана… — Селеле поднял на Петра измученный взгляд. — Я пришёл к бвана… С бваной хотят встретиться… Меня послали…
— Кто послал? Амбошелли?
— Нет, бвана… Меня правда послал бвана капитан… А бвана капитан и Амбошелли — это вот… — и Селеле с трудом сдвинул набрякшие от верёвок кулаки.
Глухой гомон, возникший где-то в толпе, заставил Петра оглянуться. С противоположной стороны, от той хижины, где сначала держали Шкурина, через толпу, ритуально пританцовывая, приближалась какая-то фигура. Пётр видел только ноги отбивающие ритм, а всё тело танцора скрывал широкий кринолин из сухой травы и просторная тёмная пелерина, подхваченная около головы ярким ожерельем. Разглядеть лицо тоже было нельзя, его скрывала чёрная маска с щелями для глаз и плюмажем из белой обезьяньей шерсти.
Покачиваясь с боку на бок, фигура медленно приближалась к Петру. Шкурин ждал. Чем меньше становилось расстояние, тем чаще раздавались враждебные выкрики. За несколько шагов ряженый остановился в откровенно угрожающей позе, и сразу из толпы то там, то здесь стали выскакивать воины. Наиболее отважные из них подбегали совсем близко и даже замахивались на Петра копьями.
Шкурин чётко осознавал, ещё минута-две, и толпа, подстрекаемая «дьяволом», разорвёт его на клочки. Напрягшись, Пётр не сводил глаз с маски. Теперь он видел грубые мазки краски, изображавшие ресницы вокруг глазных прорезей, различал щели на потрескавшемся дереве и уловил какой-то специфический запах, исходивший от кринолина.
Внезапно «дьявол» задрал обе руки вверх и, подпрыгнув на месте, двинулся прямо на Петра. Теперь медлить было просто опасно. Пётр сунул руку под рубаху, нащупал рукоять «бульдога» и шагнул к ряженому. Не ожидавший этого «дьявол» сбился с шага, а Шкурин, ткнув ствол револьвера прямо под пелерину, без колебаний нажал спуск.
За общим шумом выстрела почти не было слышно. Зато все увидели, как «дьявола» откинуло навзничь, а высушенная трава кринолина окуталась дымом. Последним звуком, который раздался в абсолютной тишине, внезапно воцарившейся на площадке, был деревянный стук свалившейся на землю размалёванной маски…
* * *Погрузившись в собственные мысли, Пётр молча шёл, уставившись в спину проводника-негра, шагавшего первым. За Шкуриным, стараясь не отставать, торопился Селеле, на удивление быстро оправившийся после жестокой экзекуции. А дальше, чуть поотставший Мбиа вёл за собой цепочку из двух десятков вооружённых воинов.
После неудачной попытки колдуна-ньянги расправиться с Петром жители селения раскололись на две враждебные группировки. Однако пока открыто никто не решался выступить, и Мбиа занял видное место среди туземцев. Ещё, как догадывался Шкурин, вокруг Рукеры тоже собрались сторонники, но о нём толком ничего известно не было.
В последнее время Пётр напряжённо обдумывал своё положение. Конечно, можно было бы воспользоваться предложением Хельмора, но анализируя его со всех сторон, Шкурин пришёл к выводу, что это прямая дорога в тюрьму, откуда его некому вызволять.
Идти самому на побережье было просто безрассудством, и пока Пётр просто плыл по течению, не зная, как всё сложится дальше. Принимать участие в потасовке, которая должна была неминуемо вспыхнуть после гибели вождя, Шкурин не собирался и поэтому, удостоверившись, что Селеле действительно имел поручение от какого-то белого, для начала решил сходить на предложенное рандеву.
Путь к месту встречи был не особо трудным, но Пётр в отличие от прежних переходов весьма быстро почувствовал утомление. Причиной конечно же была рана, нанесённая стрелой. Она никак не хотела заживать и доставляла Петру всё больше беспокойства. Правда, Мбиа прикладывал к ней какие-то травы, и тогда плечу становилось полегче, однако приступы слабости всё учащались.
Поняв, что очередной приступ всё-таки начался, чтобы хоть как-то отвлечься, Пётр повернулся к Селеле.
— Так ты рабов больше не водишь?
— Нет, нет! — с жаром принялся уверять Селеле. — Я теперь служу у бвана капитана…
— А может, людьми торговать стыдно стало?
— Бвана, это ж не я торгую! Я только водил невольников, я проводник. Людей продают вожди, да и то только плохих. А хороших никто не продаёт…
— Теория… — Шкурин хмыкнул, вспомнил, как преподобный Хельмор обосновывал присвоение освобожденных рабов и, чувствуя, как усиливается приступ, спросил: — Ну, далеко ещё?
— Нет, нет, бвана, уже пришли…
И действительно, на небольшой поляне стояла палатка, возле которой сидел человек в пробковом шлеме, а около него суетились туземцы, которые, ясное дело, обслуживали эту необычную и, скорее всего, опасную экспедицию.
Увидев Шкурина, белый стремительно встал, быстро пошёл навстречу и, не дойдя десятка шагов, властным движением отослал всех сопровождавших на приличное расстояние.
Только присмотревшись к остановившемуся перед ним хозяину палатки, Пётр удивился по-настоящему. Чего-чего, а встретить тут своего давнего соседа по табльдоту на пакетботе «Зуав» Шкурин уж никак не ожидал…
— Что, удивлены? — приветливо усмехнулся Рид, протягивая Петру руку, и вдруг заговорил по-русски: — Давайте наконец познакомимся, Томбер. Капитан Деллер, прошу любить и жаловать…
— Кто? — ошарашенно переспросил Пётр. — Деллер?
На какой-то момент ему показалось, что это ещё один из товарищей пришёл на помощь, но тогда встреча должна была бы произойти по-другому, и Шкурин, сразу отбросив минутный соблазн, спросил:
— И какой короне вы служите, капитан?
— Сейчас никакой, — коротко ответил Деллер и добавил: — Надеюсь, как и вы, господин Томбер.
— Это правда, — согласилсяПётр. — Королям я не служу.
— Я так и предполагал… — Деллер поглядел по сторонам, чтобы удостовериться, не подслушивает ли их кто-нибудь, и закончил: — Поскольку времени на пустые разговоры нет, предлагаю перейти к делу. Я строил разные предположения относительно вас, но теперь убеждён: вы, как и я, охотитесь за золотом. Или я не прав?
— Возможно… — двусмысленно протянул Пётр и вдруг подумал, что такая трактовка собственного поведения даёт ему шанс.
— Это хорошо, — судя по всему, такой ответ удовлетворил Деллера и, усмехаясь, он заключил: — Думаю, договоримся… Что же касается обстоятельств, которые вынудили меня обратиться именно к вам, то они понятны. Никто, кроме вас, не имеет сюда доступа, хотя, ясное дело, и вам сейчас трудновато. Ситуация, в общем, мне известна. Должен сознаться, я уже имел кое-какие контакты с местным вождём, но, к сожалению, он погиб, и теперь всё надо начинать сначала.
Шкурин мысленно отметил, что Деллер уж слишком осведомлён, и, чтобы прибавить веса собственной особе, заметил:
— Ньянга проиграл, — и выразительно показал на Мбиа, который с достоинством ожидал, когда и его пригласят для беседы.
— Так… — оценивая информацию, Деллер долгим взглядом посмотрел на Шкурина и тоже заметил: — Не будем забывать про Рукеру. Ведь он уверен, что после разгрома форта ему ничего не угрожает…
— Согласен, — кивнул Пётр и сразу решил взять быка за рога. — Как вы себе представляете наше сотрудничество?
— О! — Деллер удовлетворённо поднял брови. — Даже так! Хорошо, слушайте. Я обеспечиваю, так сказать, сторону белых, вы — чёрных, а этот торгаш Селеле — неконтролируемый выход на побережье. В Старом или Новом свете золото даст нам неограниченные возможности. А пока главная задача, сами понимаете…
— Понимаю… — начал было Шкурин, и вдруг у него перед глазами поплыли деревья, поляна, Деллер…
Теряя сознание, Пётр мягко осел на травяной ковёр…
* * *Придя в себя, Шкурин с трудом понял, что вокруг него шумит ночной лес, казалось, населённый таинственными существами. Они кричали, ревели, хохотали и жалобно бормотали. Вслушиваясь в эту какофонию, Пётр начинал понимать, почему африканцы наделяют душами всё, что их окружает…
Когда Пётр снова очнулся, был уже ясный день. Впрочем, определение «очнулся» относилось лишь к голове. Левой части туловища, начиная от плеча, Шкурин не ощущал вовсе, ноги лежали брёвнами, и только правая рука ещё сохраняла слабую подвижность.
Пётр, насколько был в состоянии, повернул голову и, скосив глаза, сумел разглядеть, что лежит на лесной поляне, до горла закутанный в одеяло, позади целого ряда хижин, покрытых толстыми мясистыми листьями, заплетёнными в каркас из согнутых прутьев.
Сначала деревня показалась Петру заброшенной, но потом из-за ближайшей хижины появился косолапый карлик с отвислым животом и важно оттопыренным задом. Какое-то время, сжимая в руках лук, обшитый шерстью с чёрными хвостиками по концам, он таращился на Петра, а затем повернулся и, косолапо переваливаясь, исчез…
Поняв, что он каким-то чудом оказался в селении пигмеев, Пётр снова прикрыл глаза и вдруг услышал:
— Ты ожил, мхашимиува…
Мбиа, который неслышно подошёл с другой стороны, опустился возле Петра на колени и, приподняв ему голову, начал поить каким-то терпковатым настоем из маленького калебаса [18]. Напившись, Пётр опустил голову и посмотрел на негра, который по сравнению с только что убежавшим карликом казался гигантом.
Почти сразу ощутив странную сонливость, Пётр смежил веки, а когда открыл глаза, то увидел над собой доброе, морщинистое лицо. На голове склонившегося к нему негра красовалась белая шапочка с бисерными подвесками по околышу, а плечи прикрывал тоже белый меховой жилет.
Мбиа, выглянувший из-за его плеча, тут же подбодрил Шкурина:
— Лежи спокойно, мхашимиува… Это мзее [19] Бити… Мганга [20].
Старик предостерегающе поднял руку, и Мбиа мгновенно умолк.
— Маджи я мото, маджи я барити [21], — тихо сказал мганга, и Мбиа, сорвавшись с места, исчез.
Тем временем знахарь расставил возле себя маленькие калебасики и начал разматывать тряпку на плече у Петра. Осторожно помассировав воспалённую кожу, мганга чем-то острым вскрыл образовавшийся на ране гнойник. От резкой боли, пронизавшей плечо, Пётр вскрикнул и потерял сознание…
Очнувшись, он увидел, как мганга на уже очищенный разрез посадил большого чёрного муравья, челюсти которого крепко захватили края раны и притянули их друг к другу. Потом, склонившись к самому уху, знахарь, к великому удивлению Петра, заговорил по-арабски:
— Ваши глаза устали… Они закрываются… Вы отдыхаете… Боль исчезает… Боль не вернётся…
Удивительно подобранные по звучанию ласковые слова лились ручейком, и тупая боль во всём теле постепенно слабела. Веки отяжелели и начали слипаться сами собой, речь мганги стала доходить как сквозь вату и, ровно задышав, Шкурин уснул…
Одеяло, крепко привязанное к двум палкам, мягко прогибалось в такт шагу носильщиков. Так же в такт раскачивались ружья за плечами негров, чьи курчавые затылки всё время маячили перед глазами Шкурина. Странным образом сейчас его ничего не беспокоило.
Блаженно откинувшись на изголовье, Пётр бездумно любовался древовидным папоротником, дикорастущими бананами и высокими, стройными деревьями, сверху донизу окутанными толстым слоем зелёного мха с цветущими орхидеями в каждой развилке веток…
— Мхашимиува, проснись… — Мбиа настойчиво тряс Петра за плечо.
Шкурин раскрыл глаза и попробовал приподняться. Голова была на удивление ясной, но во всём теле ощущалась непреодолимая слабость.
— Где мы? — негромко спросил Пётр.
— У брода. Сейчас будем переходить речку.
— А где мы были? — Пётр попробовал поднять левую руку и с удовольствием отметил, что она стала послушной. — Я ничего не помню…
— Ты ходил к бване капитану. Со мной и Селеле…
— Селеле… А!.. — обрадовался Пётр. — Это капитан Деллер. Где он?
— Мы оставили его на поляне. Ты вдруг упал, мхашимиува, — Мбиа старательно проверил, как держится одеяло. — Мы принесли тебя в селение, и ньянга начал кричать, что ты побеждён. Люди больше не боялись тебя и боялись ньянги. Тебе было совсем плохо, и мы понесли тебя в лес, к Бити…