В течение многих лет я тоже привык просыпаться очень рано утром, в полнейшей темноте… причем студенты даже не знали, что я их преподаватель, потому что мой курс лекций еще не начался.
Надо сказать, что это было вообще ошибкой со стороны правительства – посылать меня в этот колледж, так как я не имел соответствующей квалификации, чтобы преподавать санскрит. Правительству потребовалось шесть месяцев, чтобы исправить свою ошибку. Бюрократия всегда действует очень медленно, медленней всего на свете, это как скорость света, только наоборот. Свет и бюрократия – это две противоположности.
Итак, мне нечем было заняться, а студенты не имели понятия, что я преподаватель… и вместо молитвы они все богохульствовали, насмехались над ректором, над всем ритуалом. При этом холодный душ посреди холодной зимы – это было совершенно обязательным для всех.
Я понял ситуацию. Я подумал: «Странно… Вместо молитвы они делают нечто прямо противоположное. Возможно, эти шесть месяцев в этом колледже приведут к тому, что они никогда больше не будут молиться в течение всей жизни. Они больше никогда не будут вставать рано, никогда в жизни. Эта шестимесячная пытка положит конец этому опыту».
И я сказал ректору: «Это неправильно – делать молитву обязательной. Молитва не может быть по принуждению, любовь не может быть по принуждению».
Он ответил: «Нет, тут нет никакого принуждения. Если я отменю приказ об обязательной молитве, они все равно будут молиться». Я сказал: «Попробуйте, сделайте это».
И он отменил приказ. Кроме меня, никто больше не проснулся в четыре утра в тот день. Я пошел к ректору и постучался в дверь – он тоже спал. Он всегда спал в такое время, он никогда не участвовал в молитвах. Я сказал ему: «Ну что, посмотрите, – ни один студент из пяти сотен не проснулся, и ни один не пошел на молитву».
Птицы не поют по принуждению. Кукушка не поет по указу президента, по необходимости, – она просто радуется вместе с солнцем, с деревьями. Существование – это постоянный праздник. Цветы раскрывают лепестки не по приказу, это не обязанность. Это отклик – ответ солнцу, благоговение, молитва, благодарность.
Бунтарь живет естественно, откликается естественно, он везде дома и в согласии с существованием. Это экзистенциальное бытие. Вот правильное определение бунтарства: экзистенциальное бытие. Существование – это храм, существование – это святое писание, существование – это целая философия. Бунтарь – не экзистенциалист, но он экзистенциален – это его опыт.
Он в мире с деревьями, реками, горами. Он не отвергает все это, не презирает, в его сердце только великое почитание и великая благодарность. По моему глубокому убеждению, такая благодарность – это единственная настоящая молитва.
Глава 4 Что нас разделяет: религия, политика и суеверия
Если из этого мира исчезнут религии, из него исчезнет много идиотизма. Религии выступают против контроля над рождаемостью, хотя священники отлично знают, что Иисус был единственным ребенком Бога, Бог родил только одного сына за целую вечность. Значит, он использовал контроль над рождаемостью, иначе как у него мог быть только один сын? Могла бы появиться и дочка. Но религии выступают против контроля над рождаемостью, они выступают против абортов, даже не задумываясь, какую опасность может нести перенаселение, – вплоть до того, что мир уничтожит себя сам.
Это жестокая смерть для мира, одна из самых жестоких, потому что она медленная; когда человек умирает от голода, он терпит несколько месяцев пыток и мучений. Здоровый человек может прожить без пищи три месяца, после этого он умирает. У здорового человека огромный запас энергии, на случай возможных неприятностей. Но даже бедняк и даже самый больной человек не умирают от голода сразу, а еще живут – дни или недели. Эти несколько недель голода – кромешный ад. Но религии требуют все новых детей, потому что увеличение количества детей для них означает дополнительную власть – больше голосов на выборах и больше пушечного мяса для войн.
В течение ближайших двадцати или тридцати лет нам необходим абсолютный контроль над рождаемостью. Тут нечего даже думать о демократии, это выбор между жизнью и смертью. Если весь мир идет к гибели, какое нам дело до демократии? Демократия в этом случае будет просто означать: «Для могил, из могил, у могил» – потому что людей уже не будет.
Вместе с религиями приходят и предубеждения, суеверия всех видов, которые мешают вашему разуму, мешают внутреннему видению, не дают создать нового человека.
Ясно одно: старый тип человечества умирает. Если мы добьемся понимания от людей всего мира, то хотя бы новый тип человека сможет спастись.
Это будет гражданин мира, без наций. Он будет религиозным, хотя сами религии при этом исчезнут из мира. Его мышление будет научным, но это будет наука без разрушения, созидающая наука. Он будет добродетельным, сострадательным, любящим – но при этом не бесполым! Сексуальное воздержание – это разновидность сумасшествия. Тот, кто отказывается от секса, – психически больной.
Новый человек перестанет ставить опыты над природой, от которых повышается температура земной атмосферы, – жизнь важнее любых опытов. Новый человек не будет делать дыры в озоновом слое своими ракетами, дыры, через которые смертоносные лучи проникают на землю, – в этом нет никакой необходимости. Если это так нужно, то надо научиться и затягивать эти дыры – ракета проходит, дыра затягивается, ракета возвращается, дыра затягивается. Только так можно избежать повторения старой истории с потопом, от которого едва не погиб мир… а ведь сейчас и Ноев ковчег не поможет, потому что вода уже больше не спадет.
Новый человек сбросит с себя бремя прошлого, в нем будет больше внутреннего покоя, больше медитации, больше любви… Все университеты мира, вместо того чтобы тратить время на изучение разных ненужных и поверхностных предметов, должны больше уделить времени тому, чтобы развивать уровень сознания в человеческих существах. Как будто какой-нибудь футбол важнее этого. Футбол – это одна из самых идиотских игр на свете… но при этом миллионы людей беснуются на футбольных матчах.
У меня есть друг, профессор, который каждый раз во время футбольного матча берет отгул на работе. Если ему не удается пойти на матч, он смотрит его по телевизору. Я гостил у него, он живет в Амритсаре. Телевидение появилось сначала в Пакистане, потому что Пакистан – союзник Америки, и только спустя двадцать лет оно появилось и в Индии. Но Амритсар, хоть это и индийский город, расположен всего в пятнадцати милях от Пакистана, поэтому в нем можно было принимать пакистанские телепередачи даже тогда, когда в Индии еще не было телевидения. Я гостил у своего друга, и я уже был сыт по горло тем, что мне приходилось сидеть в одиночестве в своей комнате, ведь смотреть футбольный матч… ну это совсем по-идиотски! Миллионы людей сходят с ума по этому поводу, как будто тут есть что-то по-настоящему важное. И вот, когда команда, за которую он болел, проиграла, он бросил телевизор на пол – так он рассердился.
Я ему сказал: «Ну, ты точно идиот! Я вообще-то знал это с самого начала, но чем провинился бедный телевизор?» Он ответил: «Да я просто так разозлился. Их засудили, они должны были выиграть». Я сказал: «Засудили или не засудили, телевизор-то тут абсолютно не при чем». Он ответил: «При чем тут телевизор! Я просто сильно разозлился, и мне надо было что-то разбить».
В Калифорнийском университете как-то в течение года проводили исследования – что происходит во время чемпионата по боксу. Вообще бокс – это одна из самых отвратительных вещей на свете, люди разбивают друг другу носы. Бокс – это доказательство того, что Дарвин прав: человек произошел от животного, и в нем остались животные инстинкты. Результаты этих исследований были очень серьезными: они показали, что, когда бы ни проходил чемпионат по боксу, количество преступлений немедленно подскакивает на четырнадцать процентов и удерживается на таком уровне по крайней мере в течение недели. Четырнадцать процентов! Такой рост числа убийств, изнасилований, самоубийств – только от вида того, как в людях пробуждается их звериная натура! И потом еще требуется целая неделя, чтобы все успокоились, чтобы преступность снизилась до обычного уровня. Но несмотря на это, бокс не запрещают.
Сейчас общество беспокоит новая проблема: маленькие дети совершают преступления, причем такие, которых раньше никто не видел, – тринадцатилетние, двенадцатилетние мальчики пытаются насиловать девочек, десятилетние, девятилетние мальчики убивают, восьмилетние употребляют наркотики. Сейчас наркотики – это проблема не только взрослых людей, но уже и детей.
И как будто никому нет дела до того, что происходит. А ведь это можно было бы остановить. Наркотики принимают для того, чтобы унять тоску и беспокойство, чтобы успокоить сознание на несколько часов. Но потом проблемы снова возвращаются. До тех пор, пока медитация не станет общеобязательной в каждом образовательном учреждении, помешать распространению наркотиков будет невозможно. Вы можете запретить их, но тогда они будут распространяться нелегально. Человека надо научить каким-то другим способам успокаиваться и получать удовольствие, тогда у него не будет необходимости прибегать к наркотикам.
Если появляются четырнадцатилетние насильники – значит, мы должны поменять наше отношение к сексу. Мальчики и девочки должны жить в общежитиях вместе, им не надо запрещать заниматься сексом. До какого-то возраста тут проблем не возникнет, потому что девочки не забеременеют, это будет просто игра, приятная игра в свое удовольствие. Но насилие – это уже преступление, и вы несете за него ответственность.
Когда девочки достигают того возраста, когда они могут забеременеть, должны применяться противозачаточные таблетки, они должны быть доступны во всех учебных заведениях. Сейчас появились таблетки и для мужчин, таким образом, не только девушки, но и юноши могут предохраняться. Бывало, вы приходите к своей любимой или своему любимому, а таблеток нет, и вы надеетесь: «Авось пронесет». Но сейчас изобрели таблетки, которые можно принимать и после секса. Это гораздо безопаснее.
Все проблемы надо решать, основываясь на науке, а не на суевериях, тогда у человека, вероятно, появится будущее. Человечество сталкивается со многими опасностями, и если мы предпримем серьезные шаги, чтобы их преодолеть, родится новый человек, с лучшими качествами, человек, который будет ближе к природе, более здоровый, более религиозный… Это будет мир без войн, без государств, без религий… умиротворенный и любящий… мир на пути к истине, счастью и блаженству.
Но если мы не начнем решать эти проблемы прямо сейчас, у нас, вполне возможно, не будет вообще никакого будущего.
Все наши проблемы – интернациональны, но решать их почему-то предлагают на национальном уровне. На самом деле ни одна страна не может решить их по отдельности. Это великий вызов, но и великий шанс для всех нас.
Государства нужно «спаять» единым мировым правительством. Лига Наций уже попыталась это сделать перед Второй мировой войной, но у нее ничего не вышло. Она так и осталась дискуссионным клубом. Вторая мировая война полностью подорвала доверие к Лиге Наций, но необходимость единения все равно никуда не делась, и пришлось создавать ООН. Однако ООН потерпела еще большую неудачу, чем Лига Наций. ООН – это все тот же дискуссионный клуб, потому что у нее нет власти. Она не может приводить свои решения в исполнение, это просто формальное объединение государств.
Я за мировое правительство. Все государства должны разоружить свои армии и сдать оружие этому мировому правительству. В самом деле, если будет мировое правительство, зачем нужны армии и оружие? С кем вы собираетесь воевать? С трудом верится, что вам удастся подыскать какую-нибудь планету неподалеку от Земли и начать воевать с ней.
В государствах уже нет никакой необходимости, а они продолжают существовать – вот огромная проблема. Когда смотришь на мир с высоты птичьего полета, испытываешь странное чувство: все, что нам надо, у нас есть, – не хватает единого человечества.
У Индии столько угля, а в Канаде вообще нет угля, но зато там перепроизводство пшеницы. Половина Индии голодает, им очень пригодился бы хлеб, они не могут есть уголь. А в Северной Америке во времена Великой депрессии сжигали пшеницу в паровозных печах, вместо того чтобы топить их углем. Угля у них не было, зато были отличные урожаи. Им было проще сжечь пшеницу, и они при этом не думали, что на самом деле сжигают миллионы человеческих жизней – ведь люди умирали от голода.
Эта проблема носит мировой характер. И решения ее должны быть тоже общемировыми. Совершенно ясно, что по всему миру наблюдается одна и та же картина: что-то не нужно в одном месте, а в другом оно жизненно необходимо. Мировое правительство могло бы учитывать ситуацию по всей планете в целом и перемещать товары так, как это нужно. У нас ведь только одно человечество.
В Эфиопии умирает от голода тысяча человек в день, а в Европе и Америке топят в море продукты питания на миллиарды долларов, потому что у них чересчур хорошие технологии производства этих продуктов. Иногда кажется, что мир сошел с ума. Тысячи людей умирают с голоду, и в это же время горы еды топятся в море?
Даже и в Европе, и в США миллионы людей не могут позволить себе купить достаточно пищи. То есть мы говорим даже не о том, чтобы накормить кого-то другого, мы говорим о том, чтобы накормить свои народы! Но это проблема непростая, потому что если начать просто раздавать еду миллионам людей, то другие спросят: «А почему мы должны платить за еду?» Потом из-за этого упадут цены, а когда упадут цены, фермерам станет невыгодно производить их продукцию – какой смысл? Из-за этих опасений нанести вред экономике миллионы людей умирают от голода на улицах – а мы в то время топим излишки еды в море.
Кроме того, миллионы людей болеют и умирают в США от болезней, вызванных перееданием. Им нельзя позволять оставаться дома, потому что дома очень трудно не допускать их к холодильнику! И вот они умирают из-за того, что едят слишком много, а на улицах люди умирают, потому что им совсем нечего есть.
Но на мир можно посмотреть с высоты птичьего полета, увидеть его в целом, как что-то одно, единое. У нас уже такие проблемы, мы уже подошли к такой черте, что нам остается только совершить самоубийство – или преобразовать человека, его старые традиции, условия жизни. Все это привело к кризису – эта обусловленность, эта система образования, религиозные предписания, которым человек до сих пор следовал. Глобальный кризис – вот конечный результат всех наших культур, всех наших философий, всех наших религий. Все это внесло свой вклад в сегодняшний кризис. Почему-то никто даже не думал о целом, все смотрели на свой маленький кусочек жизни, не заботясь о целостной картине. Каждый беспокоился только о какой-то конкретной части жизни, игнорируя все остальное, а ведь в жизни все взаимосвязано. Вместо того, чтобы объединить все части в одно целое, люди занимаются тем, что ищут способы уничтожить Землю. И те, кто делает это, – делают это ради великих идей – национальных, религиозных, политических.
Иногда кажется, что человек и живет только ради коммунизма, демократии, социализма, фашизма… Но более правильным был бы подход, что все это существует для человека, а если какая-то концепция причиняет вред, то она вообще не должна иметь права на существование. Все наше прошлое битком набито глупыми идеологиями, ради которых люди шли в крестовые походы, убивали, казнили, сжигали людей на кострах заживо. Нам надо остановить все это безумие.
Итак, первое, что надо сделать, если мир хочет уцелеть, – это отказаться от государств, второе – отказаться от религий. Достаточно, чтобы у нас было просто человечество, нет никакой надобности в Индии, Англии или Германии. И религиозности как таковой, без религии, тоже достаточно: медитация, истина, любовь, подлинность, искренность – все это не нуждается в каких-то специальных названиях – индуизм, христианство, ислам… Просто религиозность, как свойство личности, а не как что-то специально организованное. Как только приходится что-то организовывать, тут же появляется и насилие, потому что найдутся другие организаторы, и они вступят между собой в конфликт. Конечно, люди со схожими характерами, привычками, общими радостями и увлечениями могут встречаться, если у них есть такое желание. Но на таких встречах не должно быть никакой организации, иерархии, бюрократии.
Первый пункт – государства, второй – религии, третий – наука. Она полностью должна быть посвящена улучшению жизни, развитию жизни, улучшению разума, развитию творчества – но так, чтобы «творить» при этом не войну и не разрушение. Если реализовать все три пункта – человечество спасется от катастрофы, к которой подводят его лидеры – религиозные, общественные, политические.
Кризис на этом пути – это даже хорошо, потому что он заставит людей сделать выбор. Что бы вы предпочли: умереть или начать жить новой жизнью? Умереть по отношению к своему прошлому, бросить все, что досталось нам как наследство от этого прошлого, – и начать заново, как будто вы только что появились на Земле. И теперь уже сотрудничать с природой, как друг, а не воевать с ней, как враг. После этого наша экологическая система снова начнет функционировать как органичное целое.
Ущерб еще можно устранить, нетрудно сделать Землю более зеленой. Если сколько-то деревьев вырубили – надо посадить их больше, чем было уничтожено. А наука поможет им расти еще быстрее, сделает их кроны гуще. По берегам рек можно сделать заграждения, чтобы они не затапливали во время наводнений такие бедные страны, как Бангладеш. На тех же реках можно построить новые электростанции, которые обеспечат электричеством тысячи деревень, согреют их в холодные зимы.
Все это очень просто. Все проблемы решаются просто, дело не в них, дело в подходе в целом. Те три препятствия, которые я перечислил, сами не исчезнут, они будут стремиться остаться любыми способами, даже ценой исчезновения мира. Они не будут против и этого исчезновения, лишь бы никогда не сказать: «Все, мы сдаемся, мы готовы передать мировому правительству все свое оружие, все наши армии».