Психологически это, конечно, очень важно. Поэтому у Путина всегда есть преимущества в беседе с Примаковым, и в беседе с Горбачевым, и в сравнении с Ельциным. По отношению к Ельцину у него есть то преимущество, что он победил в войне, которую проиграл Ельцин. По отношению к Горбачеву у него тоже есть гигантское преимущество: он никому не дал отобрать у себя власть. Он не ушел в никуда и не трепыхался позже, пытаясь найти симпатии. Путин, в отличие от них от всех, ни разу не терпел крупного поражения. Его дорога всегда была дорогой везунчика. Все его неудачи относятся к сфере непубличной политики, и даже эти неудачи он обернул себе на пользу, потому что они оказались реальным уроком жизни. Путин получил тот самый жизненный опыт, которого не было ни у кого из этих партократов. Потому что и Ельцин, и Горбачев, и Примаков, — это все люди Политбюро. Путин по отношению к ним ко всем, конечно, самый народный. Все эти люди с довольно раннего возраста уже не помнили, что такое магазин, но знали, что такое правительственные пайки. Конечно, Евгений Максимович, к которому я отношусь с глубочайшим уважением, — блестящий профессионал, хитрый лис, но он — производное той системы.
У Ельцина был момент истины, когда он, уже уходя, сказал: «Берегите страну!» Это очень мудрые слова. Каким бы ни был Президент, иногда его роль в мировой истории в конечном итоге определяется тем, кому он передал страну и удалось ли ему ее сберечь. Путину, бесспорно, удалось не только сберечь, но и преумножить. И сейчас очень важна эта финальная сцена — пусть даже не финальная в политической карьере Путина, но финальная как завершение двух легитимных сроков. В историю очень часто входят по финальным сценам. Например, легенды о принцессе Диане и Грейс Келли никогда бы не существовали, если бы не трагедии, постигшие их под занавес. Никогда бы не было мировой легенды о Джоне Кеннеди, если бы не его гибель в Далласе. В памяти остался бы ловелас и слабый Президент, с трудом выигравший выборы и погрязший в отношениях с Мерилин Монро и непонятных сношениях с мафией.
Допустить ошибку и опять ввергнуть страну в хаос — не в логике Путина. Во время одной из встреч Путин произнес слова, которые, я считаю, принципиально важны и определяют весь характер Президента: «Знаете, я себя ощущаю очень русским человеком. Для меня важно, что с тысяча шестьсот лохматого года здесь жили мои предки. Я ощущаю и горжусь тем, что я россиянин и я русский». И то, как это прозвучало у Путина, обозначило, насколько это для него серьезная и важная тема — ощущение себя как россиянина, ответственного за жизнь будущих поколений и сохранность могил предков. Это определяет Путина как человека и как политического деятеля и задает все направление его движения. Он абсолютно российский, русский Президент. Он Президент-патриот, но без излишних криков, без сермяжности. Со всеми ошибками, свойственными русскому человеку, со всеми достоинствами русского человека. Ошибок много, но и достоинств предостаточно. Он, в отличие от многих людей, в том числе и членов его окружения, и тех, с кем он боролся, не является, скажем так, командировочным, который стремится отбыть срок, заработать денег и вернуться за границу, туда, где семья, дети, горные лыжи в Австрии и замечательный шато во Франции. Нет, он русский и хочет, чтобы поколения потомков никогда не смогли кинуть упрек тем из рода Путина, кто придет ему на смену. В нем читается родовая ответственность.
Причем, что важно, русский в контексте Путина употребляется в абсолютно соборном смысле, не в плане национальности, а в категории проживания на территории России. Для него «русские» — это россияне. Технологи утверждали, что не надо ему так говорить, считая, что это может быть воспринято по-разному. Но для него такое осознание себя реально важно. Лично мне это очень импонирует. Особенно то, что он это произносит без всякой домотканости, без кислых щей в бороде и постукивания пудовыми кулаками себя в грудь.
Нет ничего более сложного, чем попытка привести кого-то к президентской должности. Вспоминаются слова Макиавелли о том, что принц, при -дя к власти, должен уничтожить всех, кто видел его восхождение. Почему? Потому что очень тяжело людям осознать изменение качества. Как только ты оказываешься в новом качестве, будь то министерское или президентское, ты уже становишься другим. Как правильно говорил Шевчук: «Когда человек занимает такую высокую должность, с ним надо заново знакомиться».
Мой хороший знакомый, работающий в Кремле на очень высокой должности, бывавший у меня на днях рождения, связанный со мной общей историей, как-то решил, что ему выгоднее прекратить наше общение и публично от меня отречься. Я не совершал государственной измены, я просто не смог выполнить его просьбу, так как она шла вразрез с моим представлением о журналистской этике. Он хотел, чтобы я не поднимал определенные темы, а я понимал, что не могу молчать.Я на него не обиделся, я понимаю, что это не он, это не его слова, не его реакция. Это должность. Человек, находящийся в Кремле, перестает быть собой как личность. Над ним уже доминирует особенность должности. Многие решения, которые он принимает, — это решения, принимаемые не им, а тем чиновничьим креслом, которое оживает от соприкосновения с человеческой плотью.
Президент несет на себе колоссальное бремя ответственности. Очень немногие люди осознают, что это бесконечно тяжелая, трагическая работа. Цена твоей ошибки невероятно велика. Внимание к каждому твоему шагу феноменально. Ты, по большому счету, никогда не можешь остаться наедине ни со своими мыслями, ни с собой. Все время кто-то посвящен в твои планы, ты находишься под постоянным давлением. Как себя поведет обычный, пусть даже замечательный человек в этих новых предлагаемых обстоятельствах, не узнать никогда и ни за что. Смоделировать этот стресс невозможно. А устройство власти в России таково, что, если Президент начинает принимать слишком жесткие решения, его побоятся остановить — нервный срыв Президента может закончиться трагедией для страны. Поэтому Президентом всегда должен быть человек высочайшего уровня надежности, в том числе и психологической, так как мы хорошо помним, что из себя представляла страна, когда во главе ее стоял хотя и харизматичный, но достаточно эксцентричный и сильно пьющий гражданин.
На человеке, который, бесспорно, является властителем дум, лежит огромная ответственность.
Даже несмотря на то, что популярность Ельцина на момент передачи власти была крайне невелика, сам факт назначения им преемника дал мощный взрыв узнаваемости и популярности Путину. Что уж говорить о Путине, чье заявление «Да, вот этого человека я считаю достойным» не позволяет отделаться классической схемой — все очень хороши, и среди них те варианты, которые предлагает Путин.
Выдвижение Дмитрия Анатольевича Медведева кандидатом в Президенты, сделанное одновременно четырьмя очень разными партиями, конечно, и удивительно, и нет. Не удивительно, если рассмотреть на некотором отдалении все, что происходило, и все, что делал Президент Путин, который пестовал и лелеял Медведева как профессионала и как человека в течение 17 лет. Напомню, что совместный путь Владимира Владимировича и Дмитрия Анатольевича начался давным-давно в питерской мэрии, при этом Медведев был экспертом в комитете по внешним связям мэрии Санкт-Петербурга, который возглавлял Путин. А до этого, в 1989 году, оба они работали советниками в предвыборном штабе Анатолия Собчака. По большому счету, с 1991 года Путин все время если не наблюдал за Медведевым, то по крайней мере помогал в его профессиональном росте.
Очевидно, что Медведев оказался одним из самых реальных кандидатов, хотя в какой-то момент времени казалось, что он стал проигрывать в этой гонке Сергею Борисовичу Иванову. А многим политологам казалось, что Зубков тоже его обошел... Впрочем, я с самого начала говорил, что выбор Путина будет сделан между Медведевым и Ивановым.
Я думаю, что осенняя война кремлевских кланов сослужила Иванову дурную службу, поэтому Путин остановил свой выбор на Медведеве. Да, звучали и другие фамилии — Грызлов, Якунин, Чемезов, Зубков, Сердюков... Кстати, относительно Сердюкова можно сказать, что он просто не успел достаточно подрасти, чтобы войти в зону политической видимости. Вариантов было много — хочу заметить, весьма и весьма достойных, более того, многие из названных персон являются по-человечески близкими Президенту людьми. Однако только с Медведевым у Путина сложились отношения учителя и ученика, с другими же это были и есть несколько иные взаимоотношения. И в случае перехода власти к любому другому преемнику такой уровень и стиль контактов, как с Медведевым, для Путина оказывается невозможен.
Сейчас же, сделав свой выбор, Владимир Владимирович продемонстрировал, что намерен оставаться в политике, и далеко не на вторых ролях. Сегодня по отношению к Дмитрию Анатольевичу он обладает всеми необходимыми качествами наставленика-гуру. Как известно, должностью, позволяющей применить все эти качества на практике, может стать пост председателя правительства.
Сейчас же, сделав свой выбор, Владимир Владимирович продемонстрировал, что намерен оставаться в политике, и далеко не на вторых ролях. Сегодня по отношению к Дмитрию Анатольевичу он обладает всеми необходимыми качествами наставленика-гуру. Как известно, должностью, позволяющей применить все эти качества на практике, может стать пост председателя правительства.
Одним из личностных аргументов в пользу кандидатуры Дмитрия Медведева является, на мой взгляд, то, что он ментально близок Владимиру Путину и не раздражает его. Между Путиным и Медведевым не возникает конкуренции, они весьма и весьма хорошо друг друга понимают. В личном общении с Медведевым возникает ощущение, что это такой абсолютный интеллигент. Иногда он кажется мягким, но это далеко не так. Он довольно жесткий управленец — в принятии решений, в доведении их до результата, в исполнении приказа. При этом свою точку зрения он вынашивает долго и вдумчиво, но если озвучивает, то она окажется исключительно выверенной юридически и логически. Так же, как и Путин, Медведев живет в уважении к закону и юридической системе.
Думаю, что все обратили внимание на тот скачок, которым отреагировал фондовый рынок на выдвижение Медведева кандидатом в Президенты. И это закономерно. Бизнесмены понимают логику Медведева. Он человек новой формации. У него нет чекистского прошлого. Он не воспринимает российский бизнес как скопище воров и обманщиков и не обладает внутренней убежденностью в презумпции виновности бизнеса. Поэтому реакция рынка совершенно понятна. В целом — коммерсанты вздохнули свободно. Появилась надежда на то, что с приходом Медведева в Администрации Президента возобладает либеральное направление.
Говоря о так называемом силовом блоке, нельзя не упомянуть и такой возможный аргумент против кандидатуры Сергея Иванова в качестве преемника — его публичный имидж слишком четко ассоциируется с жестким стилем управления. Поэтому, если бы именно Иванова выдвинули кандидатом в Президенты, мог бы произойти сильнейший перекос в сторону силовой психологии и политики. А уравновешенность, центричность Медведева позволяет сохранить баланс.
Это абсолютно путинский маневр — победа без открытой схватки, без нокаута, по очкам. Не самый сильный прием, но и не самый слабый. Благодаря такому решению не придется менять кремлевскую команду. Полагаю, что Владимир Путин попросил ключевых игроков Кремля продолжить свою работу в течение переходного периода.
Хочу еще раз повторить, что, когда человек становится Президентом, принятие им решений и ответственность за них переходят на совершенно иной уровень. Чем выше ты поднимаешься в государственной иерархии, тем страшнее могут быть последствия твоих ошибок. Понимание этого — наиглавнейшее качество руководителя государства. На мой взгляд, оно есть и у Владимира Путина, и у Дмитрия Медведева.
Замечу, что непонятно как возникшее представление о Медведеве как о полностью управляемом «плюшевом» персонаже, некоем придатке к Путину, в корне неверно. Его собственная значимость и определенная самостоятельность были заметны и ранее, а сейчас — и подавно. Вы только посмотрите, как чиновничья знать кинулась присягать «новому королю». Началось моментальное выстраивание под нового лидера. К марионетке так не бегут. Но главное, что ни Путин, ни Медведев не допустят раскола в обществе, а сделают все, чтобы обеспечить единство власти.
Следует также заметить, что Дмитрий Медведев — самый молодой из всех возможных кандидатов в Президенты. Он моложе Немцова, Жириновского, Зюганова, Касьянова. Моложе, но не менее квалифицирован и достоин. И в этом качестве, возрастном, еще один сильный момент решения, принятого Путиным. Президент неоднократно заявлял о необходимости омолодить политику и госуправление. Получается, что своими поступками он только подтверждает собственные слова. Вы посмотрите — насколько омолодилась «Единая Россия». А как снижается средний возраст в том же правительстве? Да и у самого Путина, в его администрации, немало молодых и достойных специалистов.
Именно такие — молодые, образованные, квалифицированные — и будут строить настоящее будущее России, которым мы сможем гордиться.
Вместо заключения
Уже около 11 лет я работаю на радиостанции «Серебряный дождь». Для меня это как родной дом. Люди, которые там работают, — это моя семья, я с ними ссорюсь, мирюсь, меня там терпят, хотя у меня ужасно тяжелый характер, я сложный, неприятный человек, со своими закидонами. Но это единственное место, где я могу говорить людям правду, и иногда они меня слышат. И иногда удается совершать какие-то очень маленькие поступки, благодаря которым хоть кому-то становится чуть-чуть легче. Это требует колоссальной смелости от руководства радиостанции. И они на это идут. Но почему эта смелость есть у них и отсутствует у тех людей, от кого зависит, чтобы наша страна жила нормально? Почему у нас все предпочитают хихикать и держать язык в заднице, даже те, кто работает со мной в одной профессии? Откуда появилась у российской интеллигенции эта омерзительная сервильность, это «чего изволите»? Почему мы не говорим мерзавцам, что они мерзавцы, считая, что это как-то неприлично? Почему мы все терпим? Почему мы позволяем относиться к себе как к быдлу, из свободных людей великой русской культуры превращаясь в рабов? Неужели умереть один раз страшнее, чем каждый раз чувствовать, как ты по чуть-чуть перерождаешься в нечто совершенно иное? Ответа нет. Его и не будет. Но мы так привыкли ждать, что ответ придет сверху! Поэтому даже очень умные, тонкие, грамотные люди так надеются, что Президент Российской Федерации, солнце, за внимание которого борются разнообразные группировки, однажды вдруг скажет: «Ребята, я устал, так жить нельзя», — и рубанет уже шашечкой. Только интересно, а в какую сторону шашечка-то махнет? Ответ мы узнаем очень и очень скоро. Понравится ли он нам? Не уверен...
Есть любопытная логика в рассуждениях, касающихся знания о Боге: мы можем знать о Боге столько, сколько Господь хочет, чтобы мы о нем знали. Власть — это, конечно, не Господь, но тоже очень от нас далека. Поэтому наши рассуждения о власти нередко носят мозаичный характер. Мы, с одной стороны, стремимся все, что происходит в нашей жизни, спроецировать на власть и считать, что в этом виноват лично Президент во всем: в том, что случилось с Андреем Сычевым, в том, что течет кран, что у кого-то карманник украл кошелек или кого-то не допустили к выборам. Но вместе с этим мы не представляем себе, кто конкретно эти люди во власти и как они принимают решения. Мы видим вещи в их превращении. Поэтому зачастую, чтобы понять картину власти, необходимо подойти к ней как к пуантилистической живописи: когда ты набрасываешь большое количество точек, получается мозаика, которая затем складывается в цельное изображение, и можно уже анализировать, что власть из себя представляет. Вот что любопытно, если посмотреть на историю России начала века. Образы Николая II как человека и как правителя даже нигде не соприкасаются. По своим деяниям это был ужасный правитель, утопивший страну в крови и заведший ее в войны, из которых Россия таки не выбралась. Когда же речь идет о нем как о человеке, то это нежный семьянин, любящий супруг и отец. Зачастую политики являются заложниками унаследованной системы, лишь немногие из них способны переломить ход вещей. Объективно Путин — один из немногих деятелей в истории России, которым удалось изменить направление движения страны. Это — бесспорно. Для одних это знак «плюс», для других — знак «минус», но это очевидный факт. И, конечно, не случайно сторонники Путина говорят о его правлении как о восстановлении государственности. То есть движение 1990-х годов — центробежное — он сменил на движение центростремительное. Но всегда, когда речь идет о собирании земель и концентрации ресурсов, мы невольно сталкиваемся с большим количеством обиженных, ущемленных, непонимающих. От этого никуда не деться. (Вообще, правитель, о котором все говорят с придыханием и восторгом, это либо мифический персонаж ну очень древнего эпоса, либо правитель страны, от которой ничего не зависит.) В любом другом случае можно констатировать убедительный и объективный результат. Формально-логический результат правления Путина, конечно, более чем убедительный. Действительно, такие понятия, как долги по зарплате или долги по пенсиям, ушли в прошлое. Действительно, количество нищих сократилось. Действительно, рождаемость повысилась, а смертность — понизилась. Это все правда. Ясно, однако, что масштабы этих изменений еще недостаточны, чтобы мы, современники, сказали: ура, мы живем безумно хорошо! Действительно, появилась стабильность, и горячая стадия войны на Кавказе вроде бы сошла на нет. Это тоже правда. Конечно, одно из основных достижений Путина — то, что олигархи перестали быть мощным фактором политического влияния, правда, как результат политика в России стала скучным делом. И самым большим успехом можно считать международную политику. Россия вновь стала Европой. Но вот одна из основных проблем правления Путина — в абсолютной непрозрачности принятия решений, как государственно-кадровых, так и политических. То, что людям непонятны вектор развития (хотя это более-менее понятно), механизм принятия решений, подход к кадрам и система попадания в кадровый ресурс, вызывает тревогу. Путину удалось сделать политику скучной, какой она является в цивилизованных странах, но пока не удалось сделать ее прозрачной. Конечно, и в цивилизованном обществе определенная часть политической деятельности всегда сокрыта и неведома. Но есть и публичная политика. В России эти доли пока несоразмерны, то есть публичная политика все еще крайне неважна. И вот эта тенденция постепенно должна уйти.