Ну, конечно, вот он, тот, чья нить судьбы оказалась так причудливо сплетенной не только с нитью судьбы самого Василия, но, пожалуй, еще теснее с судьбой его лучшего друга — князя Андрея…
Антип Русинов, одетый как простой деревенский мужик, весело помахал рукой, и Медведеву даже показалось, что он ему подмигнул, как когда–то давным–давно, когда прощался с ним, покидая навсегда Татий лес.
Медведев ответил поклоном и даже снял с головы шапку в знак почтения, что вовсе не помешало ему мгновенно напрячься, бдительно оглядывая все вокруг — мало ли чего могут задумать разбойники — столько богатства мимо едет! Но разбойники, их жены и дети лишь радостно махали руками и кричали как самые обычные крестьяне, а Медведев про себя оценил глубокое доверие Антипа, который не побоялся выдать ему примерное место своего расположения — должно быть лагерь разбойничий где–то в чаще вон того леса, недалеко отсюда.
Как бы невзначай мимо Медведева промчался на коне Алеша и лишь спросил коротко:
— Видели?
— Конечно, — не поворачивая головы, ответил Медведев, улыбаясь воспоминаниям о былом…
… 17 февраля 1495 года Великая княжна Олена и сопровождающие ее лица прибыли, наконец, в стольный город Вильно. Но еще прежде произошла долгожданная встреча жениха и невесты.
Великий князь Александр выехал навстречу со своим двором и недалеко от литовской столицы два праздничных шествия встретились.
Эта встреча описана литовскими и московскими хронистами со слов очевидцев.
Слуги Александровы расстели красную, окаймленную золотым шитьем дорожку от дверцы тапканы до копыт великокняжеского жеребца.
Великий князь Александр еще молодой человек (ему только что исполнилось тридцать четыре) среднего роста, широкоплечий и мускулистый, с волосами слегка рыжеватыми (должно быть в мать), нетерпеливо спешился и быстрым шагом направился к тапкане Великой московской княжны.
Княжна Олена вышла, и сделала несколько шагов навстречу своему будущему супругу, глядя ему в глаза.
Хроники свидетельствуют, что Александр обнял за плечи невесту, спросил о ее здоровье, она улыбнулась, положила свои руки на его, и так они молча простояли, глядя друг на друга целую минуту на глазах у сотен московских и литовских придворных.
Затем Александр склонил голову, и провел будущую супругу об руку к тапкане, куда она села снова, а он, вскочив на коня, сопровождал ее бок о бок до самого Вильно.
Но главная официальная церемония встречи состоялась в центре Вильно, где стражники, скрестив алебарды, с трудом сдерживали толпы горожан желающих взглянуть на торжественную церемонию встречи московской невесты.
Сначала произносили речи представители литовской рады, потом им отвечали московские послы, и все это время жених и невеста стояли, разделенные двумя рядами говорящих, и вглядывались друг в друга. Ничего удивительного в этом не было, — ведь они никогда друг друга не видели, и только теперь за сутки до церемонии венчания, которая была назначена на следующий день, хотя бы внешне знакомились.
Тем временем, Медведев зорко оглядывал толпу и сразу же узнал в ней милых и дорогих его сердцу людей.
Князь Андрей Святополк — Мирский находился в свите Великого князя, но стоял скромно в сторонке, и рядом с ним Медведев сразу узнал Варежку, княгиню Варвару, которая и сейчас в двадцать шесть лет выглядела такой же юной, какой он видел ее последний раз больше десяти лет назад во время ее свадьбы.
Их дети были тут же: десятилетний Дмитрий рядом с отцом, очаровательная восьмилетняя Барбара, как две капли воды похожая на ту Варежку, которую Медведев впервые увидел в разбойничьем лагере Татьего леса, а теперь ее мать — взрослая Варежка — держала руки на плечах их третьего ребенка — пятилетнего Андрея. У Медведева потеплело на сердце от предвкушения частых встреч со своим другом, ибо ему предстояло, быть может, не один еще год прожить в столице Литвы, находясь на службе у будущей Великой княгини литовской.
Внимательно осматривая любопытных горожан, в первых рядах который, как и полагается, находились люди знатные и богатые, Медведев вдруг обратил внимание на высокого пожилого мужчину, который в отличие от всех смотрел не вперед на то, что происходило перед его глазами, а куда–то в сторону. Медведев никогда не видел его раньше, однако, внимательно проследив за его взглядом, все больше и больше стал проникаться уверенностью в том, что человек этот смотрит ни на кого другого, а именно на князя Андрея. Напрягая зрение и, внимательно вглядевшись, Медведев увидел, как желваки напрягаются на лице этого старика, а пристальный взгляд, направленный в сторону Андрея, холодный и прищуренный, выражает нескрываемую вражду.
Медведев, делая вид, что поправляет подпругу коня, отыскал взглядом в толпе московских гостей Алешу стоящего в задних рядах и, поняв, что Алеша уловил его взгляд, снова посмотрел внимательно на незнакомца, не сводящего глаз с Андрея, снова на Алешу, и Алеша понял.
Медведев видел, как, осторожно отступив в задних рядах, Алеша стал пробираться поближе к указанному человеку. Тем временем, Василий внимательно разглядел людей стоящих рядом с привлекшим его внимание незнакомцем. Это были молодой человек и молодая беременная женщина с большим животом. Время от времени, пожилой человек, по- видимому отец этой женщины, что–то говорил ей, и, казалось, пытался сосредоточиться на происходящем перед его глазами, однако, невольно его голова снова и снова поворачивалась в сторону Андрея.
Увидев, что Алеша, протискиваясь среди зрителей, уже приближается к намеченной цели Медведев, снова обведя взглядом толпу, обнаружил в ней еще одно знакомое лицо: юный князь Тимофей Мосальский должно быть со своей женой, красивой молодой женщиной стояли, склонив головы друг к другу.
Супруга князя явно скучала и глядела больше на присутствующих дам и их наряды, чем на церемонию передачи Московской невесты жениху и литовской раде.
И тут произошло нечто, что удивило Медведева еще больше: юная княгиня Мосальская вдруг увидела Варежку, радостно улыбнулась и весело замахала ей рукой, княгиня Варвара так же радостно усмехнулась, будто узнала старую подругу (что и было на самом деле), и так же весело помахала в ответ княгине Елизавете Мосальской урожденной княжне Сангушко.
Медведев задумчиво погладил усы и бороду.
Нет, ну надо же! Здесь находится несколько тысяч незнакомых людей и двое из них оказывается каким–то образом связаны с Андреем и Варежкой… Впрочем, чему я удивляюсь — они ведь все живут здесь, мало ли что может их связывать…Ну что ж — Алеша наверняка что–нибудь разузнает…
…И Алеша разузнал.
— Этот человек — князь Юрий Михайлович Четвертинский, рядом с ним его беременная дочь и зять, — докладывал поздним вечером того же дня Алеша Медведеву. — Причина его нелюбви к князю Андрею всем известна: больше десяти лет назад, князь Андрей убил во время поединка сына этого Четвертинского. Старик тогда сделал все возможное, чтобы законным путем доказать виновность князя Андрея, но ничего не вышло. Расследование установило, что это был даже не поединок — юный Четвертинский с кинжалом бросился сзади на Андрея, и Андрей, защищаясь, убил его, и потому был полностью оправдан.
— Ну что ж горечь и ненависть отца понятна, — вздохнул Медведев. — Надо будет сказать Андрею, чтобы он опасался этого Четвертинского. Если его сын совершил такой поступок, то неизвестно чего можно ожидать от отца. Скажи, Алеша, а ты знаешь что–нибудь о супруге нашего старого знакомого князя Тимофея Мосальского?
— Да, Василий Иванович, я же ездил по твоему поручению в Верховские княжества и узнавал там все о тамошних землевладельцах. Супругу молодого князя Тимофея зовут Елизавета. Она из знатного и очень богатого литовского рода Сангушко. Князь Тимофей продал свое имение по соседству с нами и теперь живет в Вильно, растрачивая весьма немалое приданое жены… Елизавета до замужества училась в специальном монастырском пансионате для девиц благородного происхождения.
— Ах, вот оно что! — воскликнул Медведев. — Наверно они знакомы с Варежкой еще оттуда, ведь она тоже училась в этом пансионате…
— Совершенно верно, — подтвердил Алеша и добавил: — Есть новости о Гусеве.
— Какие же?
— Его слуга действительно встретился сегодня вечером с сыном московского беглеца князя Можайского…
Василий вспомнил покойного князя. Он как–то заезжал к нему много лет назад, чтобы отыскать так нужного ему тогда князя Бельского… Нынче князь Бельский — литовский беглец и живет в московском княжестве. Князь Можайский — давно умер, а теперь сын его… Вечно какие–то интриги да заговоры у этих князей…
— Через своего слугу Гусев условился о встрече с князем Можайским. Но как только он пойдет на эту встречу, об этом узнает Ряполовский… Может быть…
— Через своего слугу Гусев условился о встрече с князем Можайским. Но как только он пойдет на эту встречу, об этом узнает Ряполовский… Может быть…
— Нет, ничего делать не надо. Это не наши тайны и не наши дела. Пусть все идет, как идет…
Восемнадцатого февраля 1495 года в главном кафедральном соборе Вильно состоялась торжественная церемония венчания Великого князя литовского Александра и Великой московской княжны Олены, которая с этой минуты стала официально именоваться Великой литовской княгиней Еленой.
Впервые в истории церемония венчания проходила в католическом соборе по двум обрядам: все, что касалось жениха, совершалось по обычаям римской церкви, все, что касалось невесты по обычаям греческой. Два священнослужителя разных вероисповеданий одновременно служили венчальную службу.
Литовский народ радовался и ликовал.
Наконец–то появились реальные надежды на прочный мир с Москвой, которая до сих пор представлялась в виде грозного и опасного захватчика, но теперь все переменится!
Слава и хвала литовской раде, которая подсказала Великому князю это решение!
Елена — родная дочь Великого московского князя стала Великой литовской княгиней!
Все обнимались и целовались и радостно говорили друг другу: «Ну ведь не будет же теперь Великий московский князь воевать со своей собственной дочерью и отнимать у нее ее землю?!..»
Это были наивные надежды.
Почему же не будет?
Будет.
Еще как будет!
Но не сразу.
Чуть позже.
Часть первая САМОВЛАСТИЕ ДУШИ
Глава первая НОВАЯ ЖИЗНЬ
Лето 1495 г.
… Совсем иная, новая, ничем не похожая на предыдущую, жизнь началась у Василия Медведева, Анницы да их детей…
Еще в Москве, когда согласие Великого князя Ивана Васильевича на брак дочери с Александром уже было дано, но до отъезда княжны Олены оставалось еще достаточно времени, она, принимая Медведева в число своих дворян, подчиненных непосредственно только ей одной, обещала, что как только они приедут на место и немного обживутся, Медведев сможет привезти туда и всю свою семью.
Действительно к лету 1495 года, начав уже осваиваться с ролью Великой литовской княгини, Елена пригласила Медведева и сообщила ему, что на время его службы за счет великокняжеской казны ему будет оплачен подобающий дом, который он пусть себе сам выберет. Ему также будут выданы проездные грамоты от границы Великого княжества до столицы на всех членов его семьи и сопутствующих слуг, дабы на рубеже и всем пути следования им оказывалось должное содействие.
Медведев низко поклонился и по здешнему обычаю поцеловал кончики пальцев руки, любезно поданной ему Великой княгиней.
На следующий же день Алеша с ворохом подписанных грамот отправился на Угру.
Вопрос о том кому из членов уже большого к тому времени медведевского семейства ехать в Литву, а на кого оставить имение был решен еще до отъезда.
Первым делом Медведев назначил управляющего поместьем, и лучшего выбора он сделать не мог.
Очень вовремя появился у него Юрок Богун, о котором у Медведева остались самые лучшие воспоминания. Не раз, будучи в гостях у князя Федора Бельского, Медведев дивился той безукоризненной и точной исполнительности Богуна, его умению управлять большим замком с огромным количеством слуг и воинов, каким был в то время замок Горваль.
Медведев еще раз мысленно поблагодарил в душе своего друга князя Андрея, который, вытащив Богуна из темницы, где он за участие в заговоре против покойного короля Казимира несомненно, просидел бы до конца своих дней, посоветовал ему обратится к Медведеву, в случае неудачи у князя Федора Бельского бывшего Литовского патрона Богуна, а ныне служилого Московского князя.
Юрок Богун вскоре понял, что князь Бельский больше не нуждается в его услугах и, оказавшись совсем один на чужбине, отправился к единственному человеку, которого он знал лично и которого рекомендовал ему князь Андрей — Василию Медведеву.
И вот в январе 1495 года, перед тем как отправиться сопровождать княжну Олену к ее жениху. Медведев вместе с Анницей — ведь они давно уже стали, как она когда–то выразилась «двоицей», — приняли все необходимые решения.
Юрок Богун был назначен управляющим имением на время отсутствия главного владельца, а своему первенцу, тринадцатилетнему Ивану, Василий сказал:
— Вот что, сынок, ты уже знаешь, что я буду служить Великой княжне Олене в Литве, и спустя некоторое время ко мне приедет Анница и остальные дети. Ты же останешься здесь за старшего.
Иван поднял глаза, и Медведев увидел в этих глазах искорку удовольствия и тщеславия, точно такую же какую увидел когда–то в его собственных глазах Великий князь московский Иван Васильевич, когда объявил что жалует простого воина дворянским званием.
— Я готов выполнить все твои указания, батюшка, — почтительно склонил голову перед отцом Иван.
— Приятно слышать, сынок…. Так вот я хочу, чтобы во время нашего отсутствия, которое, быть может, продлиться не один год, ты научился как следует управлять нашим уже не малым имением. В твоем распоряжении будет очень опытный помощник — Юрок Богун, но ты должен не забывать, что он всего лишь управляющий, а владелец поместья — ты.
— Владелец поместья ты, батюшка, — снова почтительно склонил голову Иван.
— Ты прекрасно понимаешь, что рано или поздно этим владельцем станешь ты, как мой старший сын и наследник, но поскольку у тебя есть много младших братьев и сестер, ты должен позаботиться, чтобы наше имение богатело и процветало, ибо каждый из моих детей будет иметь в нем свою долю и чем больше и богаче будет имение, тем большей будет доля в нем каждого. Я думаю, что раньше чем к лету, твоя мать с твоими братьями и сестрами отсюда не уедут — вот за это время ты и должен полностью освоиться с управлением нашими землями и людьми. Рассчитывай на помощь и советы твоего дяди — Филиппа Бартенева, а также Федора Лукича Картымазова, а кроме того, ты всегда получишь хороший совет у Микиса или Леваша Копыто.
— Я сделаю все, что ты прикажешь, батюшка, с радостью и только печаль от разлуки с тобой, матушкой и любимыми моими братьями и сестрами будет омрачать эту радость.
Медведев улыбнулся.
— Мне нравится, как ты говоришь, сынок. Кто учил тебя столь вежливой и достойной манере разговора?
— Отец Мефодий, батюшка, учил нас всех не только закону божьему и молитвам, но также красноречию и уважению к родителям и старшим возрастом и званием людям.
— Ну что ж, тебе будет легче. Когда мне исполнилось тринадцать, как тебе сейчас, я остался круглым сиротой, а единственным учителем моим был боевой грек Микис, а предстояло мне вовсе не управление поместьем, живя в теплом и богатом хозяйском доме, а многомесячные блуждания по степи, не сходя с седла, в дырявом кафтанчике и стоптанных сапогах. Со мной был еще десяток таких же юнцов, а искали мы иголку в стоге сена — бродячий отряд татарских разбойников, которые убили моего батюшку.
— Я уже слышал эту историю, но с удовольствием выслушаю еще раз.
Медведев понял намек и улыбнулся, хлопнув сына по плечу.
— Нет–нет, не буду утомлять тебя рассказами одних и тех же историй. Леший меня раздери, неужели я начинаю стареть?
На следующий день Медведев уехал.
Летом того же года прискакал на Угру Алеша и привез с собой долгожданные проездные грамоты.
Юный Иван Медведев принял на себя управление поместьем.
Первый приказ, который он отдал, был проникнут заботой о матери братьях и сестрах: Медведевка давно перестала быть порубежной землей — рубеж с Литовским княжеством проходил теперь в ста верстах отсюда, за Вязьмой — но, тем не менее, Иван вызвал к себе Клима Неверова и приказал организовать надежную охрану маленького обоза до самого литовского рубежа.
На следующий день Анница с пятью детьми и Алешей под охраной самого мастера копья Клима Неверова и двух его сыновей–близнецов, дюжих молодцев Ивашки и Гаврилки, отправились в путь.
Переселяясь на новое место жительства, из своих вещей Анница взяла лишь любимый тисовый лук и колчан с тремя десятками разных стрел к нему.
…Ко времени приезда в Вильно Медведев отыскал и снял внаем красивый дом с садом на берегу реки Вильняле в пятнадцати минутах ходьбы от дома, который снимал князь Андрей.
А между этими двумя домами, только на противоположной стороне реки находился королевский дворец.
В отличие от своего отца, короля Казимира, который, находясь в Литве, проводил большинство времени в старинном замке в Троках, Александр выбрал своей резиденцией для постоянного жительства дворец в Вильно, так как, живя прежде в Варшаве и Кракове, привык к жизни в большом городе, да и для Великой княгини Елены этот дворец подходил как нельзя более, поскольку совсем недалеко от него находился один из самых больших в Вильно православных соборов. В этом королевском дворце Медведев теперь виделся почти каждый день со своим другом, и князь Андрей даже говаривал, шутя, что именно Медведеву он обязан своей новой службой.