– Они осторожничают, – негромко проговорил Зай. – Они предполагают, что за последние восемьдесят лет мы могли изобрести бесшумные двигатели, и что мы все еще жаждем их протаранить.
«Конечно», – подумала Хоббс. От одной войны до другой не только военная техника риксов эволюционировала, но и имперская тоже, «Рысь» принадлежала к новому классу боевых кораблей и выпущена была всего десять абсолютных лет назад. На самом деле в ее конструкции в помине не было ничего экзотического вроде двигателя, способного обеспечивать полномасштабное ускорение, но при этом оставаться бесшумным и невидимым для датчиков. Но риксы-то этого не знали.
Кэтри Хоббс перевернула страничку капитанского блокнота, и на чистой страничке нарисовала линию – вектор пересечения «Рысью» зоны радиуса действия гравитационного оружия риксов. Писать буквы было сложно, но зато пальцы довольно умело вычерчивали баллистические и навигационные кривые. На протяжении своей воинской карьеры Хоббс довелось вычерчивать траектории полета кораблей во время тысячи разных сражений – как воображаемых, так и происходивших на самом деле – на дисплеях воздушных экранов. Ручкой словно бы управляли ее тактические рефлексы, и как только офицер, следивший за показаниями датчиков, сообщал о направлении огня со стороны риксов, Хоббс сразу безошибочно отображала его линиями на схеме.
Относительная скорость двух кораблей по-прежнему приближалась к трем тысячам километров в секунду, и для того, чтобы значительно изменить это соотношение, потребовалось бы несколько часов полета с ускорением. Таким образом, курс «Рыси» представлял собой практически прямую линию, пролегавшую почти тангенциально через сферу зоны эффективного обстрела гравитационных орудий риксов. «Рысь» летела через эту зону, будто пуля через баскетбольный мяч под малым углом. Пока фрегат будет находиться внутри сферы, риксы смогут его подбить. Но еще несколько минут – и фрегат уйдет за пределы досягаемости.
– Они понизили мощность действия лазера, а радиус увеличили, – сообщила Тайер.
Теперь риксы стреляли не на поражение. Они понизили когерентность лазера ради увеличения зоны охвата, очевидно надеясь, что низкоэнергетичный импульс отразится от «Рыси» или вызовет вторичный взрыв, что поможет определить местонахождение фрегата.
Фактически они сменили снайперскую винтовку на световой пистолет.
– Они набирают скорость. Теперь я улавливаю в их действиях систему: они идут по спирали вдоль нашего прежнего курса.
– Быстро ли раскручивается спираль? – спросила Хоббс. Ее рука, сжимавшая ручку, замерла над листком бумаги.
– Спираль раскручивается наружу со скоростью примерно тысяча метров в секунду.
Хоббс посмотрела на капитана. На сердце у нее стало легче. Риксы обшаривали большое пространство. Они предполагали, что «Рысь» по-прежнему идет с равномерным ускорением в несколько g, a не движется короткими рывками, как было на самом деле.
– Похоже, враги нас переоценили, Хоббс, – проговорил Зай.
– Да, сэр.
Хоббс снова перевернула страничку, а на чистом листе нарисовала плоскую спираль, рассеченную лучами от центра.
Полагая, что «Рысь» все еще летит, включив главный двигатель, Риксы раскинули широкую сеть. Однако скорость стрельбы лазерного орудия, установленного на крейсере, должна была иметь абсолютный предел. Для того чтобы прочесывать такой колоссальный объем пространства, риксы неизбежно должны были снизить плотность поисковой сети. То есть в сети было полным-полно прорех. Если бы «Рысь» развернулась к крейсеру боком, то поиск с низким разрешением, пожалуй, помог бы обнаружить корабль длиной в два километра. Но фрегат был развернут к риксскому крейсеру носом, и поэтому его размеры с точки зрения риксов не превышали двухсот метров. К тому же при том, что отражающая часть обшивки с носа фрегата была удалена, лучи лазера могли упасть только на обнаженный черный сплав корпуса.
Хоббс нарисовала маленький кружочек на фоне спиралевидной паутины – крошечную мошку, угодившую в паутину, чей хозяин искал жирных мух.
– Они не поймают нас, сэр.
– Да, Хоббс. Если только им не улыбнется чудовищная удача.
ГЛАВНЫЙ БОРТИНЖЕНЕР– Сто девяносто девять. Двести.
– Ладно, потише! – прокричал главный бортинженер Уотсон Фрик, глянув на послушно бормотавшего числа лейтенанта. – Продолжайте считать, но про себя. Досчитаете до восьмисот – дайте мне знать.
Кожу у Фрика покалывало, будто он принимал ультразвуковой душ. Лейтенант уже две минуты дисциплинированно вела отсчет, находясь на территории со знаком «плюс». Каким бы неточным ни был счет, «Рысь» уже наверняка пересекла границу зоны действия вражеского стационарного оружия. В любое мгновение корабль мог пронзить гравитационный луч и угробить всех до единого. До того момента, как они окажутся позади опасной черты, оставалось не меньше шестисот секунд.
Бок у Фрика все еще болел. «Да, несколько ребер определенно сломаны», – думал он, озирая наспех соединенные бронированные пластины.
Последний фрагмент встал на место. Броню распределили по грузовому отсеку так, чтобы максимально закрыть его сечение. Оставались и грубые швы, и даже зияющие бреши, но закрыть их без помощи аппаратов, предназначенных для сварки броневого сплава, было невозможно. А если бы хоть один такой аппарат заработал, для риксских датчиков это стало бы равноценно сработавшему сигналу SOS сброшенного аварийного маяка.
Проблема состояла в том, что тяжелые пластины металла были практически подвешены в воздухе. К обшивке носа фрегата они крепились только тросами и моноволокнами. Главный бортинженер Фрик рассчитывал, что куски броневой стали удастся зафиксировать на местах с помощью контейнеров, в которых здесь, на грузовой палубе, обычно хранили перерабатываемые отходы. Но все контейнеры оказались пусты, поскольку воду использовали в качестве реактивного тела.
Если бы капитан дал приказ приступить к любому серьезному маневру, то тяжеленные плиты оборвали бы не слишком надежный крепеж и промчались по кораблю, будто сверхскоростной поезд.
Здесь, на грузовой палубе, не было пункта проводной связи, то есть никакой возможности связаться с капитаном. Судя по всему, разработчики «Рыси» не представляли себе, что носовой грузовой отсек превратится в главный тактический боевой пост. Теперь Фрик понимал, почему на кораблях флота так редко устраивали затемнение даже во время учений. Без вторичного зрения остаться было сложно, а без связи – смертельно опасно.
– Надеть гермошлемы, – дал приказ бригаде Фрик. Если бы пластины сорвались с крепежных тросов, запросто могла начаться декомпрессия. К тому же здесь, в непосредственной близости к обшивке, было очень холодно. Система жизнеобеспечения фрегата работала с минимальной мощностью: действовали только наноустройства, обеспечивавшие циркуляцию и очистку воздуха, а температуру тела приходилось поддерживать с помощью теплоизолирующей одежды.
– Вы, – сказал бортинженер, указав на старшину Метасмит. Эта женщина была самой лучшей спортсменкой в инженерной бригаде. При наличии гравитации ей не было равных в игре в баскетбол, а в состоянии невесомости она наработала столько часов, что уступала в этом только нескольким морским пехотинцам. – Вернитесь к передовому артиллерийскому посту и воспользуйтесь пунктом проводной связи. Передайте капитану, что ускорение выше одной двадцатой g опасно.
– Ясно, – кивнула Метасмит и, легко сорвавшись с места, стремительно поплыла к открытому люку.
Когда она пролетала через отверстие люка всего в двух сантиметрах от его края, Фрик зажмурился.
Бортинженер задраил люк. Если броневые пластины сорвутся, бригада, может быть, сумеет хоть что-то сделать здесь, в грузовом отсеке. Его люди попробуют хоть как-то предотвратить разрушения.
– Выбирайте пластины и закрепляйтесь, – распорядился он. – А если вам почудится запах жареного, то знайте: пахнет от вас.
Фрик пробрался к той плите, что была закреплена посередине отсека. Ухватиться было не за что, поэтому Фрик включил электромагниты, вмонтированные в скафандр. Его прижало к броневой плите, и он ощутил, что ее внушительная масса оберегает его от гравитационной пушки риксов.
«Нужно минут пять продержаться», – думал Фрик.
Тишина на борту «Рыси» стояла неприятная, тягостная. Там, в командном отсеке, офицеры хотя бы могли заметить огонь противника, оценить расстояние, возможность попадания. А здесь, в грузовом отсеке, Фрик и члены его бригады были слепы и глухи и не понимали, защищает ли их это безмолвие.
БОЕВИКХ_рд спешила на встречу с дирижаблем, сеющим облака. Их встреча должна была состояться всего в ста километрах от границы территории центра связи.
Флаер-разведчик набрал предельную высоту. Винты жалобно выли, электромагнитные системы робко пытались увести машину вниз – так уставший пловец ищет дна кончиками пальцев ног. Воздух на такой высоте был разреженным, но для риксы годился.
Флаер-разведчик набрал предельную высоту. Винты жалобно выли, электромагнитные системы робко пытались увести машину вниз – так уставший пловец ищет дна кончиками пальцев ног. Воздух на такой высоте был разреженным, но для риксы годился.
Дирижабль для встречи с х_рд, наоборот, максимально снизился. Таким образом, два летательных аппарата образовали непрочную, рискованную связку. Х_рд медленно, осторожно поднялась и встала на бронированной обшивке флаера. Машина реагировала на каждое ее движение, будто туго натянутая веревка. Кто знал, насколько хорошо Александр умеет водить флаеры и дирижабли? Предстояло это проверить. Х_рд избавилась от военного начальства, летевшего в этом флаере, и передала управление машиной Александру. Но для того чтобы добраться до центра связи незамеченной, ей пришлось лететь на очень большой высоте.
Дирижабль, которым также управлял Александр, подлетел поближе – сфера пустоты, казавшаяся черной дырой в темном небе. Маленькие пропеллеры пытались уравновесить дирижабль, удержать на месте. Они отчаянно сражались с шквальными порывами ветра на большой высоте. Полы соболиной шубы х_рд разметало в стороны, и они стали похожи на крылья большой птицы на фоне звезд.
Двадцать пять градусов ниже нуля. Впервые в жизни рикс почувствовала, что у нее немеют кончики пальцев.
Х_рд встала крепче и ровнее и потянулась к грузовой гондоле дирижабля. Она отсоединила научные приборы и заменила их своим вещевым мешком. Затем сбросила шубу, которая была слишком тяжелой, и с грустью проводила ее взглядом, а потом так сконфигурировала мышцы рук, что они уподобились паре крюков. В маленькой гондоле дирижабля человек поместиться не мог. Х_рд предстояло лететь, держась за гондолу, до тех пор, пока дирижабль не зависнет над нужной точкой.
Она опустилась на колени, собралась с духом и прыгнула с флаера к дирижаблю.
Флаер от толчка уплыл назад, а резкий порыв ветра подхватил и унес дирижабль от скрюченных рук х_рд. С губ рикса сорвался очень человеческий крик.
Х_рд оказалась в высшей точке своего прыжка, а потом стала падать, рассекая морозный воздух будто камень.
КАПИТАН– У посыльного на передовом артиллерийском посту сообщение от главного бортинженера, сэр.
– Готова обещанная броня? – поинтересовался капитан Зай.
Времени на эту операцию ушло довольно много. На самом деле необходимость укрепления переднего грузового отсека с самого начала вызывала у капитана сомнения. Но членам экипажа крайне необходимо было чувствовать, что они заняты чем-то полезным ради собственной самозащиты. «Необходимый отвлекающий маневр», как называл аноним 167 подобные маленькие хитрости с подчиненными.
– Да. Но броневые плиты закреплены не слишком надежно, сэр, – отозвалась Хоббс. – Фрик просит не поднимать ускорение выше нуля целых пяти сотых g. Если мы включим главный двигатель, пластины могут сорваться с крепежа.
Капитан Зай выругался.
– Я так и знал, что мне придется расплатиться за эту броню.
– Как только мы выйдем из зоны обстрела, сэр, бригада сможет соединить пластины с помощью сварочных аппаратов.
– Тогда нам никакая броня уже не понадобится, – буркнул Зай.
Хоббс кивнула.
Зай сжал пальцы здоровой руки. Похоже, затемнение сработало. Почти наверняка риксам не удастся обнаружить «Рысь» – ну, разве что им бешено повезет. Еще пять минут и секунд сто для верности – и можно будет снова включить синестезию. Будет и нормальная связь, и постоянный показ работы всех бортовых систем. Он снова сможет командовать кораблем.
И снова сумеет передвигаться. А сейчас у Зая ужасно разболелась поясница от долгого сидения в кресле в напряженной позе. Но если бы он позволил себе расслабиться хоть на миг, то рухнул бы ничком на пол.
– Что-нибудь ответите Фрику, сэр?
– Нет. Так или иначе, через несколько минут будет восстановлена связь. Пусть посыльный пока находится возле пункта связи у артиллеристов – вдруг случится что-то серьезное.
– Есть, сэр.
Судя по тону, Хоббс была с ним согласна.
Немного странно было сидеть с ней рядом в почти полной темноте. Рабочие места капитана и старшего помощника располагались совсем близко, но на самом деле Зай и Хоббс существовали как бы в двух разных мирах. Хоббс порой, казалось, пребывала в иной вселенной, ее словно бы и не было рядом, покуда она путешествовала по мириадам каналов инфоструктуры «Рыси». А Зай старался сосредоточиться на общей картине. Он когда-то и сам служил старшим помощником, и ему порой доводилось с трудом удерживать себя от искушения погрузиться в глубочайшие информационные источники корабля. Однако во всем, что касалось делегирования полномочий, воинский устав был непоколебим: освоение информационных недр Зай оставлял безукоризненно компетентной Хоббс.
Но сейчас, во время затемнения, между ними, окутанными тишиной и отрезанными от остальных помещений фрегата, возникла странная близость. Зай всегда считал Хоббс блестящим офицером, но теперь, когда его жизнь каждый день висела на ниточке, он стал ценить ее еще больше.
С момента покушения на его жизнь Зай осознал, как опасно полагаться на верность во флоте. На «серой» планете Вада бунты против власти случались очень редко, но здесь, на борту «Рыси», произошел мятеж. А конец мятежу положила Кэтри Хоббс, родившаяся на утопианской планете. Подсвеченные красными аварийными лампочками черты ее лица – шедевра пластической хирургии – говорили о том, что ценится превыше всего у нее на родине. И все же Хоббс была лучшим офицером и старшим помощником Зая.
Когда-нибудь из нее получится превосходный капитан.
– Сэр! – прокричал офицер, ответственный за работу системы датчиков, и Зай очнулся от раздумий.
– Докладывайте.
– Вижу отражения от огня риксов!
– Хотите сказать, что они во что-то попали? – уточнила Хоббс.
Зай прищурился. Поисковая «сеть» риксов несколько минут назад миновала «Рысь». Полет по спирали увел крейсер на несколько тысяч километров в сторону.
– Да, мэм, – ответил офицер и склонился к настольному дисплею.
– В данный момент я провожу анализ, – проговорила Тайер.
– Остатки песка, может быть? – высказал предположение Зай.
– Нет, здесь песка быть не может, – ответила Тайер. Зай кивнул. Конечно, они успели уйти на громадное расстояние от места первой перестрелки с риксами. – Вероятно, они попали в какую-нибудь из станций старой орбитальной обороны Легиса.
– Тогда можно было бы считать, что нам сказочно повезло, – усмехнулся Зай.
– Если они решат, что выследили нас, то мы сможем спокойно лететь домой.
Но Хоббс покачала головой. Зай по опыту знал, что означает такое выражение лица его старшего помощника: у нее на уме почти сформировавшаяся мысль, и мысль невеселая.
– Вижу кислород, водород и немного углерода, – сообщил офицер, следивший за работой датчиков.
– Это выбросы! – воскликнула Хоббс. – Вот что они искали! Вот почему они вели такой широкомасштабный поиск. Они не нас искали. Они хотели обнаружить выбросы из наших холодных дюз.
Зай закрыл глаза. Естественно. «Рысь» двигалась вперед, разбрызгивая смесь воды с органическими отходами. Сейчас капельки этой взвеси наверняка превратились в громадное облако кристалликов льда. Эти кристаллики, вскипятив их лучом лазера, обнаружить было гораздо проще, нежели затаившийся и замолчавший корабль. В конце концов, риксы рассчитают массу выбросов и определят вектор их распределения.
А потом, путем экстраполяции, рассчитают вектор движения «Рыси».
– Похоже, мы наследили, старший помощник, – сказал Зай.
– Верно, сэр, – тихо ответила Хоббс.
– Они включили более целенаправленный луч, сэр, – сообщил офицер, следивший за показаниями датчиков. – Продолжают щупать лед. Двигают лучом по нашему следу.
– Нужно снова маневрировать, Хоббс, – сказал Зай. – И одной двадцатой g нам будет маловато.
– Я предупрежу Фрика, сэр.
Хоббс послала сигнал на пункт связи, установленный в артиллерийском отсеке. Посыльная Метасмит тронулась в путь.
Капитан вздохнул. Ему предстояло пройти по канату между двумя опасностями. Риксы вполне могли экстраполировать их местонахождение еще до того, как «Рысь» покинет зону обстрела. Если Зай и дальше будет дрейфовать, то вражеский лазер, а потом и гравитационная пушка скоро найдут фрегат. Но если он совершит маневр слишком резко, то плохо закрепленные бронированные пластины прокатятся по «Рыси», словно призрак гравитации по стеклянному кораблику.
– Какая часть в грузовом отсеке самая прочная, Хоббс?
– Передняя стенка, сэр, – ответила Хоббс без запинки. – Она изготовлена из сверхпрочного сплава. Со стороны носа там вакуум.
– Следовательно, повреждения будут наименьшими, если мы дадим задний ход.
– Да, сэр. Но это всего лишь изменит наше положение на оси Z. Мы окажемся нос к носу с риксами.