А эти новые мониторы, в огромном количестве и с небольшого расстояния были способны поразить «Рысь», как и все прочее, что оказалось бы в непосредственной близости от крейсера. Риксы выстроили боевой порядок так, чтобы любой ценой уберечь свою гигантскую принимающую антенну. Они были готовы даже таранить такой крупный корабль, как фрегат. Так что та атака «Рыси», которая была задумана первоначально, конечно, была обречена на провал.
Если бы не профессионализм Маркса, если бы не чистой воды везение – то, что дрон-пескоструйщик приблизился к риксской линии обороны в целости и сохранности, – то принимающая антенна сейчас оставалась невредима, а «Рысь», ни о чем не подозревая, двигалась бы навстречу собственной гибели.
– Не имеет смысла рассуждать о дронах, – сказал капитан Зай. – Жребий брошен.
Хоббс кивнула. В то же мгновение, как только капитан Зай увидел отчет Тайер, он отдал приказ максимально увеличить ускорение «Рыси» и изменить ее курс так, чтобы попытаться уйти от риксского крейсера под прямым углом.
Приняв такое решение, Зай лишил себя малейшей возможности подобрать сброшенную энергопоглощающую оболочку. Для того чтобы спастись от черных мониторов, фрегат был вынужден оставить позади самое главное средство защиты от энергетического оружия.
Сейчас главное было – как можно скорее максимально удалиться от риксского крейсера.
– Дайте изображение в реальном времени, – распорядился капитан.
Воздушный экран переключился на трансляцию текущей сверхсветовой съемки риксского крейсера. След главного двигателя боевого звездолета риксов изогнулся под углом в девяносто градусов. Теперь крейсер уже не стремился к орбите Легиca-XV, а гнался за «Рысью», оставив черных дронов-мониторов дрейфовать в пространстве.
К счастью, более крупный крейсер был менее быстроходным, нежели «Рысь». Он никак не мог выдать ускорение выше шести g.
Хоббс внимательно обозрела воздушный экран. «Рысь» делала все возможное, чтобы расстояние между ней и риксским крейсером увеличивалось, и летела перпендикулярно первоначальной траектории вражеского корабля. Предстояло пробыть в состоянии жесткого ускорения девятнадцать минут, и тогда будет пройдена точка самого тесного сближения с кораблем противника на проходе мимо него.
Математика тут была простая: девятнадцать сотен секунд с ускорением в двенадцать g и еще минута свободного полета. Двести две тысячи километров – и можно вздохнуть свободно.
Здесь черные мониторы не могли их достать. Для того чтобы сохранять невидимость, мониторы были лишены каких бы то ни было двигателей. Но гравитационное оружие крейсера обладало гораздо более далеким радиусом действия. А при том, что «Рысь» лишила себя энергопоглощающей оболочки, способной сбрасывать энергию в пространство, фрегат стал очень уязвимым.
По командному отсеку снова прошла волна озноба, и капитанская чашка чая поползла по столу к Хоббс, дребезжа с такой силой, будто ее нес в дрожащих руках призрак, которому очень не мешало бы как следует выспаться.
А потом все успокоилось.
– По крайней мере, они не планировали атаку, – сказал капитан.
Офицеры кивнули. Чернобокие дроны и боеприпасы для них, судя по всему, заняли на борту крейсера пространство, которое обычно отводилось для наступательных вооружений. Но для того чтобы поразить имперский корабль, слишком много огневой мощи не требовалось. К тому же риксский капитан знал о том, что «Рысь» сбросила энергопоглощающую оболочку. Оболочка все еще светилась позади фрегата и расползалась во все стороны, будто изнемогшая сверхновая звезда.
– Может быть, они делают разворот, – предположил первый пилот Марадонна. – Без принимающей антенны они не могут связаться с гигантским разумом. Может быть, они решили уйти.
– Тогда зачем гнаться за нами? – спросила Тайер.
– Вероятно, они взяли курс на выход из системы, – возразил второй пилот Андерсон. – Им не помешало бы уклониться от линии орбитальной обороны Легиса.
Хоббс покачала головой. Не стоило выдавать желаемое за действительное.
– Если бы они отказались от выполнения своей миссии, они первым делом собрали бы дроны-мониторы. А они идут прямиком за нами. Они жаждут нашей крови.
– Что, вероятно, для нас может служить знаком успеха, – добавил Зай. – Их антенна уничтожена. И в утешение им не помешало бы чучело «Рыси».
Хоббс вздохнула. Капитан Зай никогда не был склонен рисовать успех в розовых тонах.
– А может быть, они тянут время, чтобы собрать новую принимающую антенну, – предположил Андерсон.
– Вряд ли, – покачал головой помощник главного бортинженера. – Эта штуковина была тысячу километров диаметром! Такую надо несколько месяцев собирать, а материалов на нее уйдет не одна мегатонна.
– Осталось десять минут, – проговорил Зай. Вскоре должна была начаться зона радиуса действия гравитационного оружия крейсера. – Пожалуй, можно пока отложить диспут по поводу мотивации риксов.
Он шевельнул пальцами, и изображение в реальном времени экстраполировалось в будущее. Нынешние векторы были использованы для создания картины на момент максимального сближения «Рыси» с вражеским кораблем.
– Очень скоро нас будет отделять меньше световой секунды от парочки орудий, стреляющих хаотической гравитацией с мощностью в несколько тераватт.
– Это если предполагать, сэр, что у риксов на борту – обычное оружие, – заметил Андерсон. – До сих пор мы видим только сюрпризы. Взять хотя бы дроны. Этот крейсер был оснащен исключительно для контакта с гигантским разумом. Вероятно, наступательного оружия на нем нет вовсе.
– Давайте приготовимся к худшему, – предложил Зай.
– У нас до сих пор в порядке все четыре фотонных орудия, сэр, – доложил второй стрелок Уилсон. – Даже на расстоянии в одну световую секунду они могут изрядно потрепать врага. И если мы первыми откроем огонь, мы сможем вывести из строя…
Капитан Зай покачал головой и не дал Уилсону договорить.
– Мы не станем стрелять в риксов, – сказал он. Все как по команде непроизвольно вздернули брови.
– Уходим без шума.
Хоббс мысленно улыбнулась. Офицеры «Рыси» так долго послушно выполняли изначальный план капитана и были настолько готовы любой ценой атаковать риксский крейсер, что забыли об очевидном: уничтожив принимающую антенну врагов, «Рысь» завершила выполнение порученного ей задания.
Во главу угла снова было поставлено спасение.
– Мы все отключим, – объяснила Хоббс. – Ни работающих датчиков, ни выстрелов. Состояние свободного падения – полное безмолвие.
– Фрегат будет двигаться, выбрасывая из дюз воду для того, чтобы мы могли пристроиться в хвост к риксам, – добавил капитан Зай. – Без теплопоглощающей оболочки наш профиль по оси Z составляет менее двухсот метров в поперечнике. Мы станем похожи на иголку в стоге сена.
– В хвост… – прошептал стрелок Уилсон. – А знаете, сэр, броня у нас на носу усилена – на случай столкновения с метеоритами. Обедненный уран и микроскопический слой нейтрония. Мы могли бы даже дать им пинка и при этом уцелеть.
Зай покачал головой.
– Мы сбросим носовую броню.
Уилсон и все остальные были вне себя от изумления. Хоббс искренне им сочувствовала. Когда капитан объяснил ей свою идею, она решила, что Зай в конце концов тронулся умом. А теперь, на ее взгляд, план капитана обретал смысл. И все же в нем было нечто извращенное – такое, с чем не желала мириться здравая логика.
Сначала энергопоглощающая оболочка, теперь эта носовая броня… Уже второй раз за время сражения «Рысь» расставалась со средством обороны.
Капитан молчал. Он словно бы наслаждался тем шоком, в какой повергло подчиненных его заявление.
Объяснения снова взяла на себя Хоббс.
– Этот участок брони обладает отражающими свойствами. Если нас станут искать с помощью широкофокусного лазерного луча, мы предстанем перед ними в виде здоровенного красного пятна.
– Мы могли бы закрасить это пятно в черный цвет, – предложил кто-то из офицеров после пары секунд раздумий.
– Это никак не получится при таком высоком ускорении, и вовремя все равно не поспеть, – спокойно заявил помощник главного бортинженера.
Логика идеи капитана мало-помалу впиталась – совсем как какое-нибудь нанесенное на кожу лекарство.
Никакого оружия. Никакой обороны. Только тьма космоса между «Рысью» и вражеским кораблем. Чрезвычайно рискованная игра. Хоббс видела, как нелегко офицерам принять этот план. Несомненно, бесшумный полет безопаснее, но тогда оставалось вручить свою судьбу только удаче. А это задевало чувства офицеров. Они были членами экипажа боевого корабля, а не пассажирами какого-нибудь торгового челнока.
Хоббс решила рассеять неловкость, воцарившуюся в командном отсеке. Нужно было чем-то занять офицеров.
Хоббс решила рассеять неловкость, воцарившуюся в командном отсеке. Нужно было чем-то занять офицеров.
– Вероятно, мы могли бы укрепить передние грузовые отсеки, чтобы защитить их от хаотических гравитонов. Есть у нас на борту тяжелые металлы? – спросила Хоббс.
Мгновение – и Маркс кивнул.
– В снарядах дронов-минометчиков применяется расщепленный уран. Его немного, но все-таки это кое-что.
– И еще есть защитный кожух генератора сингулярности. Если мы будем действовать бесшумно, то закроем прореху и сможем передвинуть кожух вперед. Нам совсем не повредит дополнительная броня между нами и риксами.
– Соберите бригаду, – распорядился Зай. – Немедленно приступайте к демонтажу защитного кожуха. Передвигать его начнете, как только мы прекратим ускорение.
Слово взял главный бортинженер Фрик.
– Сколько времени мы пробудем в свободном падении, сэр?
– Сто секунд, – ответила Хоббс. – Не больше.
Бортинженер покачал головой. За такое время было невозможно успеть переместить массивный бронированный кожух по коридорам фрегата, имеющего боевую конфигурацию. Капитан кивнул.
– Ладно. Отключим двигатели раньше. У вас будет три минуты невесомости, прежде чем по нам начнут палить.
Бортинженер Фрик победно улыбнулся Хоббс.
Хоббс пожала плечами. Если бортинженера так порадовала щедрость капитана, она была только рада сыграть роль скряги. И все же для операции такой степени сложности и трех минут отчаянно мало. Все равно к тому времени, как риксы начнут выслеживать фрегат, инженеры еще не закончат установку самодельной брони. Но, по крайней мере, команда будет занята. Уж лучше хоть чем-то заниматься, нежели сидеть как мыши в темноте и ждать, когда копья гравитонов вонзятся в «Рысь» и растерзают ее.
Даже самая тяжкая работа лучше ничегонеделания.
ГЛАВНЫЙ БОРТИНЖЕНЕРГлавный бортинженер Уотсон Фрик наблюдал за тем, как исчезает целая вселенная.
Карман космоса за бронированным кожухом на мгновение дрогнул, когда его отсоединили. Черная дыра в самой середине, с момента своего создания противившаяся полям, державшим ее в реальной вселенной, на миг дернулась и исчезла.
«Ушла, – подумал Фрик. – Ушла неведомо куда – в другую реальность, теперь совершенно недостижимую. Какой странный способ выработки энергии, – удивлялся бортинженер, – создание карманных вселенных, пространств, которые образовываются всякий раз, когда звездолет «с треском» включает двигатели. Сколько других реальностей человечество создало за счет этого процесса?
И не появятся ли в один прекрасный день другие разумные существа внутри этих маленьких реальностей, рожденных человеческим высокомерием? А потом и они начнут творить свои карманные вселенные…»
Фрик покачал головой. Не было времени предаваться философским раздумьям. Через пятьсот секунд «Рысь» окажется на линии вражеского огня. Кожух генератора сингулярности нужно было как можно скорее доставить в носовые отсеки.
– Две минуты до перехода в свободное падение, – прокричал Фрик. – Давайте-ка быстренько разберем эту железяку.
Бригада – его лучшие подчиненные, мужчины и женщины – работала быстро и снимала одну бронированную пластину за другой настолько легко, словно сто раз отрабатывала эту процедуру во время учений, что на самом деле было вовсе не так. Фрик и сам не сидел сложа руки. Он обрабатывал специальным контроллером кормовой шов кожуха. Контроллер испускал волны диапазона FM – плотное поле, которое активировало наноустройства, распределенные по броне. Наноустройства «оживали» и начинали передвигаться по металлу к съемным частям кожуха.
Фрик старался вести контроллером ровную линию, и глаза ему заливал струившийся со лба пот. В принципе, этот кожух был снабжен собственным генератором легкой гравитации, и если бы этот генератор включить, вес кожуха сразу же уменьшился бы. Но делать этого было ни в коем случае нельзя. Точечные источники гравитонов слишком опасны, притом что «Рысь» пока что летела с высоким ускорением. При ускорении в восемнадцать g любые случайные колебания гравитации на корабле грозили смертельной опасностью. Фрик помнил, какие мучения экипажу доставил недельный полет навстречу риксскому крейсеру с ускорением в десять g. Миновало несколько дней, и он своими глазами видел, как линия «плохой» гравитации прошила ноги одного старшины. Одна из коленных чашечек того бедняги разлетелась на осколки, будто настоящая чашка, упавшая на пол.
Фрик старался резать ровно.
Демонтаж кожуха сложностей не представлял. Трудно было демонтировать его правильно. Генератор сингулярности нужно было срочно собрать снова в другом конце корабля. Черная дыра питала корабельные фотонные пушки, обеспечивала искусственную гравитацию, даже подпитывала систему жизнеобеспечения. При том, что генератор был отключен, капитан истощал аккумуляторы – только ради того, чтобы выкроить для Фрика лишние минуты на демонтаж.
Тяжелые пластины напротив Фрика сдвинулись, будто их разрезали.
– Помедленнее там! – крикнул бортинженер. – Хотите, чтобы вас раздавило? Успеете еще получить свои травмы, когда начнется свободное падение.
Самая крупная из пластин кожуха весила пять тонн.
Только Фрик успел это сказать, как по корпусу фрегата прошла дрожь. Призрак гравитации напомнил всем о том, что искусственно созданные g – это нечто весьма и весьма зыбкое. Никто не решался нарушить молчание, пока призрак не исчез.
В сравнительно небольшом отсеке вокруг генератора сингулярности стало жарко. Наноустройства внутри стенок кожуха разгулялись с такой силой, что пластины раскалились докрасна.
– Отдел искусственного климата, – проговорил Фрик.
– Все видим. Работаем, сэр, – прозвучал ответ для вторичного слуха бортинженера.
Щеки Фрика обдало порывом теплого ветерка, что было малым утешением.
– А попрохладней нельзя? – спросил он.
– Работаем, сэр, – ответил убийственно спокойный женский голос.
Фрик поморщился и опустил резак. Он сделал все возможное, что только можно было сделать при одном g. Жара стояла невыносимая.
Он обошел генератор по периметру, проверил работу, выполненную бригадой. Гигантские пластины возвышались над Фриком. Казалось, они висят на ниточках.
– Отлично. Отлично. Теперь стоп! – прошептал он. – Дождемся свободного падения.
Вдруг прямо у него за спиной раздался отчаянный крик:
– Сэр!
Фрик крутанулся на одном каблуке.
– Трескается, сэр!
Фрик быстро обвел взглядом ту пластину кожуха, на которую указывал его подчиненный. И точно: прямо у него на глазах металлическая пластина подернулась паутинкой трещин.
В первое мгновение Фрик не поверил своим глазам. Сплав для изготовления кожуха генератора сингулярности считался на флоте самым надежным. Ни один капитан не пожелал бы, чтобы посреди боя у него на борту вырвалась на волю черная дыра. А разрезы были рассчитаны до микрометра.
Но что-то пошло не так.
И тут Фрик увидел эпицентр растрескивания. В бронированной пластине темнела маленькая дырочка – всего сантиметр диаметром.
– О господи! – воскликнул Фрик. – Один из «стайников» прострелил кожух!
Трещинки расходились от дырочки в разные стороны, словно по неокрепшему льду, на который кто-то наступил ногой. Металлическая пластина, распадаясь на части, издала жуткий звук, способный разбудить мертвых.
– Тревога, тревога! – прокричал бортинженер, и его рука метнулась к «иконке» высшей степени приоритета на синестезическом экране. – Хоббс, отключите двигатели и гравитацию! Мне нужна невесомость!
Но кожух уже разрушался, и его обломки падали на людей. Собственный вес отрывал от кожуха все новые куски, и они с воем отлетали. Фрик ухватил за ворот того члена бригады, который первым заметил трещины, и рванул к себе, упершись ногами в шершавую поверхность палубы. В первое мгновение он добился только того, что они вместе чуть не рухнули на пол, но почти сразу всех сильно замутило – это ощущение было вызвано свободным падением.
Старший помощник Хоббс услышала Фрика.
Фрик рывком оттащил внезапно ставшего невесомым подчиненного от опасной черты. Лейтенант закувыркался в воздухе и отлетел назад.
Однако Фрик переусердствовал. Второй закон механики сработал, и бортинженера понесло вперед, под кожух. Ботинки с магнитными подошвами оторвались от пола, и он беспомощно повис в воздухе.
Оторвавшийся кусок обшивки плыл прямо на него. Теперь вступил в действие первый закон механики – закон сохранения инерции. Двигатели были отключены, искусственная гравитация отсутствовала, металлическая пластина стала невесомой…
Но при всем том она была здоровенная.
Пластина медленно плыла к Фрику – не быстрее, чем падает перышко. От бортинженера ее отделяло не больше метра. Фрик впился пальцами в пол позади себя, но металл выскользнул из-под его рук.