— Я достаточно отдохнула, — резко бросила она, стараясь не смотреть на пупок своего мужа.
— Эшли, хватит возиться с вещами, иди в кровать. Уже поздно, а ты весь день пашешь, как лошадь. Теперь все по-другому — тебе нужно больше заботиться о себе.
— Ты, верно, хочешь, чтобы я весь день валялась и ела конфеты.
— Неправда, — сказал он, захлопнув книгу под названием: «Итак, ты, беременна!», и положил ее на ночной столик к уже лежавшим там «С ребенком вас трое» и «Лучшая книга о детях». - Я всего лишь не хочу, чтобы ты так надрывалась. Под «надрывалась» также подпадает распаковка и перетаскивание коробок.
— Ха! Ну, я точно знаю: во всех этих книгах сказано, что упражнения очень важны для беременных. Нечего сидеть в углу, дожидаясь пока какие-то дяди перенесут все мое барахло. У-пра-жня-а-ться на-адо!
— Так пойди, прогуляйся, - заявил Виктор, все еще упрямясь. Она тихонько юркнула в постель рядом с ним, довольная, что они спорят. Это отвлечет ее от… от других мыслей.
— Славная, неспешная, легкая прогулка — вот и все, что тебе надо.
— Ты идиот, — сообщила она ему.
Мужчина потянулся к ней, чтобы стереть слезинку.
— Я помню, как ты впервые сказала мне это, — он изобразил рыдание. - Это случилось в лифте Карлсон-Муша, когда ты пыталась доказать, что ты не пациентка.
Она довольно рассмеялась.
— Я помню это!
— Еще б не помнить! Ведь и трех месяцев еще не прошло.
— Невероятный был день, да? – спросила Эшли уже серьезно. — Кто бы мог подумать…
— Что так много всего случится, — закончил он, — и мы будем так счастливы.
Виктор задержал руку на ее животе, а она была настолько поражена, что позволила ему подобное.
— Как ты думаешь, когда это станет заметно?
— Не раньше чем через пару месяцев, — голос ее прозвучал слишком высоко, но его теплые пальцы на ее животе чрезвычайно отвлекали. Слава богу, что на свете есть простыни и одеяла! И ее ночная сорочка.
— А потом я стану такой толстой, что ты не сможешь смотреть на меня без отвращения.
— Этого никогда не случится, — нежно сказал он. Он потянулся вперед, чтобы поцеловать ее, а Эшли отодвинулась.
— Не делай этого.
— Буду, - твердо произнес он, откидываясь назад и пытаясь заглянуть ей в глаза. - Я буду это делать. Ты моя жена, ты носишь мое имя, пользуешься моей собственностью и моими деньгами, но взамен ты должна исполнять свои супружеские обязанности.
— Но я вышла за тебя только потому…
— Я знаю, почему ты вышла за меня. Но это не значит, что я и ты не будем жить как муж и жена.
Она затрепетала и возненавидела себя за это.
— Не думаю, что я смогу.
— Сможешь, сможешь. Я тебе помогу. — Виктор улыбнулся ей. — Я даже выполню сам всю работу.
— Так же как и в прошлый раз?
Он остановился на полпути, хотя уже было потянулся к ней, и осторожно откинул одеяла.
— Я заслужил это. Если тебе непременно нужно высказывать мне подобные вещи, делай это, когда захочешь. Я не стану просить пощады. Но это не помешает мне заниматься с тобой любовью.
В ярости от того, что ей не удалось отвлечь его от задуманного, Эшли попыталась натянуть одеяло обратно, но он выдернул его и отшвырнул за пределы досягаемости.
— Если бы ты только дал мне немного времени, — сказала она, ненавидя эту умоляющую нотку в своем голосе. — Если бы ты мог дождаться пока я буду готова…
— Ты никогда не будешь к этому готова, — сказал он нежно и печально. — Если бы все шло по-твоему, я бы даже не узнал, что ты беременна. Я говорю это вовсе не для того, чтобы задеть тебя. Ты же не думаешь, что мне нравится тебя пугать? Но ты не оставила мне выбора. Я не получаю удовольствия от подобных отношений. Я хочу, чтобы мы любили друг друга.
— Это невозможно!
— Вот это сила духа! — произнес Виктор, криво усмехнувшись, и ей показалось, что это прозвучало пугающе похоже на Джин.
Он перегнулся и выключил лампу, погружая комнату во тьму.
Эшли почувствовала, как он взял ее за руки, и вскрикнула, а потом крепко закусила губы. Того, что было, с ней больше никогда не случится. Это было слишком унизительно.
— Эшли, Эшли, — шептал мужчина, поглаживая ее по голове. — Я обещаю, что не причиню тебе боли. Не бойся.
— Ради бога, не начинай снова! Пожалуйста, Виктор, если ты будешь настаивать на этом, у меня не хватит сил остановить тебя…
— Не говори так! Дело не в том, кто сильнее. Ты обещала быть моей женой во всех смыслах. И я всего лишь ловлю тебя на слове.
— Да, все верно, я обещала, но, пожалуйста, давай не будем об этом всю ночь. Разве нельзя покончить с этим побыстрее?
Он вздохнул.
— Я подозреваю, что «Нельзя ли покончить с этим побыстрее?» — это слегка перефразированное «Не прикасайся ко мне!». Не двигайся, я сейчас!
Эшли слышала, как мужчина роется где-то в прикроватной тумбочке, и подивилась, как он может что-то разглядеть в такой темноте. После этого Виктор дернул ее ночную сорочку.
— Сними это, сладкая моя.
Лежа посреди кровати, она задрожала. Вик прижал ее к подушкам, сорвав поцелуй, прежде чем Эшли смогла отодвинуться. После этого она была уложена плашмя на спину, а он пристроил ее бедра так, чтобы было удобнее снять с нее трусики.
— Просто закрой глаза, — пробормотал Виктор. — И думай об Англии.
Она крепко прикусила губу, чтобы не засмеяться. В том, что должно было вот-вот случиться в этой спальне, не было ничего смешного, и ее жуткое чувство юмора тут вовсе ни к чему.
— И тебе не стыдно? — спросила Эшли. Она почувствовала, как его руки осторожно раздвигают ее колени.
— Не особо. Мы же заключили сделку, припоминаешь?
Эшли задохнулась от гнева. Он собирается постоянно ей напоминать?
— Я имела в виду, что ты женился дважды, и оба раза – не по любви. Тебе должно быть стыдно.
— Но на сей-то раз, я женился по любви.
Она чуть не подскочила от такой беспардонной наглости.
— Это ложь!
— Нет. В свое время ты поверишь в это.
Она ощутила его теплые пальцы меж своих бедер, а затем Виктор медленно, но настойчиво, проник в нее. В то же мгновение она поняла, что означало его рытье в шкафчике — его пальцы оказались скользкими от смазки. Он несколько раз осторожно ввел в нее палец и вынул обратно, на что-то отвлекся — Эшли предположила, что ему понадобилась еще смазка, а после этого нанес еще немного геля на мягкую женскую плоть.
Ее унижение не знало границ; но ее вероломному телу все это весьма нравилось, и в нем разгорался огонь страсти.
— Господи, как хорошо! — тихо сказал Виктор в темноте. — Такая мягкая и сладкая.
— Давай… уже…— проскрежетала она, крепко стиснув кулаки по бокам.
Эшли почувствовала, как его язык ласкает ее сосок - прикосновения были столь легкими, что девушка едва их ощущала. Сосок тотчас затвердел, и она была благодарна темноте за то, что та скрыла ее стыдливый румянец.
То, что она забеременела против своей воли, было мерзко. То, что ее шантажом заставили выйти замуж, было гадко. И после этого наслаждаться его прикосновениями, страстно желать его прикосновений — что, в конце концов, с ней такое? Она никогда прежде не была мазохисткой.
В настоящий момент Виктор поглаживал ее клитор. Его дыхание щекотало ей сосок. Чтобы не потянуться к нему, ей пришлось так крепко сжать кулаки, что ногти впились в ладони.
— Я же попросила тебя не тянуть, — потрясенно выдохнула Эшли.
— Извини, — грустно сказал он. — Я надеялся…. Ладно, не обращай внимания!
Внезапно он оказался прямо над ней, его грудь прижалась к ее груди. Девушка ахнула и отпрянула, как могла, а ее ноги самопроизвольно сжались. Виктор легонько протолкнул меж ними колено, осторожно разводя их. Его рот накрыл ее губы.
Эшли отвернулась.
— Не надо так! — она почти кричала, к глазам подступали слезы. — Пожалуйста, Виктор, оставь меня! Я передумала, я не хочу замуж…
Она говорила все быстрее и быстрее, осознавая, что он молчит, сознавая, что его руки — на ее бедрах, что его тело, большое и крепкое, — прижато к ней.
— Я не хочу быть твоей женой… Не хочу, чтобы ты это делал… Не хочу тебя… Не хочу! Не хочу! Не хочу!
И тут он скользнул в нее. Это не причинило боли, но он был такой большой, что все протискивался и протискивался. Да закончится он когда-нибудь?!
— Не надо, — потрясенно удалось выговорить Эшли. И тут Виктор вошел в нее полностью. Она оказалась пришпилена его телом, словно бабочка к доске. Она впервые заметила, что он дрожит так сильно, что трясется кровать.
— Боже, боже, боже! — простонал мужчина, уткнувшись ей в шею. Эшли могла почувствовать, как напряжены мышцы его челюсти около ее горла.
— Не двигайся, Эш, ни в коем случае. О, Господи! Ты потрясающая. Я сделал тебе больно? Не шевелись, иначе я не смогу… Я причинил тебе боль?
— Нет, — сказала она. Его слова звучали так, словно он сам испытывал ужасную боль.
— Нет, — сказала она. Его слова звучали так, словно он сам испытывал ужасную боль.
— Кажется, это звучит глупо в подобных обстоятельствах, но с тобой все в порядке? Ты регулярно посещаешь кардиолога? Ты, кажется,…
— На пределе, — простонал Виктор, приподнимаясь, чтобы взглянуть на нее. Ее глаза привыкли к темноте, и Эшли смогла различить над собой его силуэт. — Я сожалею, Эшли, но я собираюсь растянуть удовольствие. Ты так хороша, мне так нравится прикасаться к тебе; я не перенесу, если все это закончится, особенно если ты не позволишь мне остаться рядом с тобой до утра.
— Нет, - решительно заявила она и приподняла ноги, отчего он еще глубже погрузился в нее. Наслаждение, молнией пронзившее Эшли, вынудило ее потрясенно ахнуть. Она изо всех сил старалась оставаться безразличной.
— Я хочу, чтобы ты закончил и оставил меня в покое. Считай, что ты домовладелец, выбивающий просроченную арендную плату.
— Эшли! — умоляюще произнес он и застонал, когда девушка неумышленно заерзала под ним.
— Не… делай… этого.
Он внезапно стиснул ее и почти полностью вышел из нее, а потом снова вошел. Эшли подавила стон. Ей ничего так не хотелось, как обвить ногами талию этого мужчины и устремиться ему навстречу, приветствуя его нежность, его поцелуи, пока они оба не выбьются из сил.
Вместо этого девушка закрыла глаза и заставила себя оставаться неподвижной. Виктор не заслужил добровольного, активного секса. Он принуждает ее к этому… снова.
Ох! Но это похоже на ложь. Двойную ложь.
Все было кончено за несколько секунд: его хватка окрепла, она увидела, как Виктор, громко застонав, откинул голову, когда достиг облегчения. Теперь он отвалит от меня и заснет, с досадой подумала она. Точно так же, как в прошлый раз. Скорей бы!
Вместо этого Вик обнял ее руками и перекатился на спину, подняв Эшли наверх.
— Это было классно! — произнес он, уткнувшись ей в шею, и поцеловал в ямочку на горле. — Но я хочу, чтобы ты позволила доставить удовольствие тебе.
— Не надо мне твоего удовольствия, — грубо сказала она.— Отстань от меня!
Виктор тут же ее отпустил.
— Хочешь, я помогу тебе привести себя в порядок?
— Нет.
Эшли уже начала, было, подниматься с постели, когда Виктор потянулся и схватил ее за руку.
— В чем дело?
— Я причинил тебе боль? Я был немного… не в себе, под конец.
От воспоминаний ее щеки запылали.
— Нет, больно не было. На этот раз.
— И никогда больше не будет.
— Это мы еще посмотрим! — заявила она и отправилась в ванную.
Глава 16
Следующей ночью он оставил ее в покое, однако мягко настоял на исполнении супружеских обязанностей утром.
— Я хочу видеть тебя, — пояснил Виктор, что до крайности огорчило Эшли.
Если не принимать во внимание залитую солнцем комнату, то все оказалось точным повторением предыдущей ночи: он слегка помазал ее гелем, на себя он его тоже не пожалел, а после неспешно овладел ею, ни на миг не отводя взгляда от ее лица. Эшли не стала ни отнекиваться, ни отбиваться: он прав, черт его побери, сделка есть сделка. Вместо этого она старалась извиваться и поднимать ноги. Эти нехитрые приемчики здорово помогли ей прошлой ночью. На что Вик укоризненно покачал головой, улыбнулся и продолжил с мягкой настойчивостью вонзаться в нее.
Она едва могла выносить все это, чувствуя, как его разгоряченный, твердый член раз за разом проникает в ее глубины, глядеть в его бездонные темные глаза, в то время как этот мужчина творил с ее телом нечто, над чем она была не властна. Виктор опустил голову и попытался поцеловать Эшли, но она отвернулась. После этого он скоренько кончил и вышел из ее тела, некоторое время все еще продолжая ее удерживать и прижимать к себе.
— Я люблю тебя, - сказал он. — Жаль, что приходится так поступать.
Эшли промолчала.
Когда они отправились на кухню завтракать, Джин уже находилась там. В качестве дружелюбного приветствия она махнула им своей ложкой с овсянкой и тут же снова уткнулась в «Вог».
— Не забудь, что тебе сегодня к врачу, — заметил Виктор, заполняя свой портфель документами, работу над которыми закончил предыдущей ночью.
— Разумеется, не забуду — беременна-то я.
— И на свете еще не было такой очаровательной будущей мамочки, — сказал он, не обращая внимания на ее тон и одаривая ее теплой улыбкой.
— Встретимся у доктора Оупиц, — он наклонился и запечатлел легкий поцелуй на ее щеке. Она позволила ему это сделать и заставила себя не поворачиваться, чтобы посмотреть ему вслед.
Как только Джин услышала, что парадная дверь закрылась, она тут же отложила свой журнал.
— Да он же просто светится от удовольствия, когда ты его гнобишь, — сказала она, изогнув свои медово-рыжие брови. — Парень определенно втрескался по уши. А как ваша интимная жизнь?
От воспоминаний об этом Эшли аж дрожь пробрала.
— Жуть!
— Он что, такой злобный? Порет тебя ремнем? Намазывает тебе пальцы яблочным джемом? Заставляет тебя одеваться в костюм собаки и лаять для него?
Элли захихикала.
— Нет, все намного хуже.
— А что может быть хуже, чем собачий костюмчик?
Эшли вдруг разрыдалась.
— Быть с ним… Я ненавижу его!.. Как бы я хотела никогда его не встречать!
Джин мгновенно оказалась рядом. Она обняла Эшли, поглаживая и утешая ее.
— Ну, перестань, лапуля! Кого ты пытаешься обмануть? Ты же сходишь по нему с ума, и началось это с того самого момента, как ты его повстречала.
— Я ненавижу его, — сказала Эшли, заплакав еще сильнее.
— Если бы я действительно верила в это, я бы помогла тебе собрать сумки. Черт побери, я бы кого-нибудь наняла, чтобы тот переломал ему ноги. Проклятье, да я бы сама ему ноги переломала. Но, Эшли, это бессмысленно. Ты любишь его. Да и он в тебе души не чает. Я слышала, как он говорил садовнику, что снова женился, и его жена ждет ребенка — тебе стоило бы его послушать. Он так гордится тобой, Эшли.
— Все-то ты слышишь! — ответила Эшли и высморкалась в салфетку Вика. Вот тебе, Вик! — мстительно подумала она.
— Не уходи от темы. У тебя вообще нет причин для страданий, дура ты ненормальная. Ты вышла замуж за мужчину, который едва не боготворит тебя. Ты беременна — ты же так давно хотела завести ребенка. И тебе повезло отчаянно влюбиться в отца этого малыша. Ну и, конечно, денег у тебя теперь больше, чем у английской королевы.
— Но это неправильно, — в отчаянии выпалила Эшли, — после того, что он сделал со мной, я не должна больше его любить. Мне следовало бы его возненавидеть. Я не должна все время о нем думать и наслаждаться, когда он… он…
— О-хо-хо! — тихонько проронила Джин.
— Это ненормально.
— Нет, вот надевать собачий ошейник был бы ненормально. Это же всего лишь… ну, это чертовски похоже на двух по уши влюбленных.
Эшли закряхтела, словно ее тошнило, но Джин, погрязнув в нравоучениях, проигнорировала это.
— Было бы ненормально, если бы принуждение вошло у него в привычку. Если бы он ежедневно называл тебя именем Кристал. Но это же была случайность, Эш, это случилось всего единожды. Он был не в себе. Эй, умирающая?! И сколько ты еще будешь на него дуться?
—Всю жизнь, — упрямо заявила Эшли. — Я не могу плюнуть на это и растереть. Когда он… во мне, я только об этом и думаю, а когда ему удается распалить меня, я просто в бешенстве и на него, и на себя.
— Погоди немного, — посоветовала Джин, усаживаясь напротив нее. — Ты замужем всего неделю. Четыре месяца назад ты даже не знала своего мужа, и, конечно же, не планировала забеременеть. Настанет день, когда ты вновь обретешь душевное равновесие.
— И тогда я приду в себя и разведусь с этим ублюдком, — злобно изрекла Эшли.
— Или так, или ты, наконец, перестанешь упрямиться и смиришься с тем, что любишь его, а он любит тебя, и да будет так во веки веков, аминь.
— Благодарствую, ваше преподобие!
— А пока, пойдем-ка развесим туалетную бумагу на кустики во дворе у Кристал[25].
От этого настроение Эшли улучшилось. Прежде всего, ей впервые на ее памяти не нужно было работать. Она оставила работу на следующий же день после того, как решила выйти замуж, пообещав начальнику, что изредка сможет выполнять некоторые поручения. А самое приятное, что ей выплачивают двухнедельное выходное пособие, и у нее нет необходимости тратить эти деньги больше ни на что, кроме как на Рождественские подарки.
Рождество… Из-за того, что произошло за последние пару месяцев, она совершенно позабыла о предстоящих праздниках. До Рождества оставалось всего-навсего недели две, и на этот раз у нее есть деньги на подарки.
Улыбаясь, Эшли нажала кнопку громкоговорителя на телефоне и набрала свой банк, желая узнать, не пришел ли уже на ее счет денежный перевод. Зарплата за целых две недели, и не нужно тратить ни пенни на квартплату, питание и коммунальные услуги!