Пока они с трудом продвигались по узким разбитым тропам, на которых их фургон мог запросто перевернуться, наступила весна, но для них она быстро закончилась, когда они добрались до северной тропы, которая шла через Великие равнины. Они уже успели пересечь равнинную местность и стали взбираться по восточным склонам Скалистых гор, после которых начиналась Территория Монтана, но снег на их пути еще растаял не до конца. Вышедшие из берегов реки и бурные ручьи превратили последние несколько недель их дороги в настоящее испытание, как для людей, так и для животных.
Переезд в Монтану потребовал больше времени, чем; они рассчитывали, и оказался куда тяжелее, чем представлялось Кейт и ее родителям. Оверлендская тропа была усеяна брошенным скарбом тех переселенцев, которые были готовы к этому походу хуже семьи Бичер. Наспех сооруженных могил тоже попадалось немало: они напоминали о том, что кто-то уже никогда не достигнет земли обетованной из-за несчастного случая или болезни.
Даже в самые трудные моменты Кейт не поддавалась пораженческим настроениям, которые временами она чувствовала у матери. Не единожды она осознавала, что лишь благодаря ее жизнерадостному предвкушению светлого будущего и неисчерпаемому оптимизму ее отца их семья не падала духом. Теперь, когда Бостон превратился в далекое воспоминание, Кейт смотрела на родившийся в долине крошечный город и чувствовала, что ее жизнь начнется по-настоящему именно здесь. – Неужели мы приехали? – снова спросила она.
– Да, мы, правда, добрались, моя хорошая, – весело ответил ей отец. – Вот мы, наконец, и здесь, город Новая Надежда, Территория Монтана.
– Какое счастье! Скорее бы познакомиться со Шредерами. Ты знаешь, где их дом, папа?
Мартин рассмеялся, радуясь этому пылу дочери. В конце концов, может, и не стоило волноваться за Кейт. Он показал рукой на ближайший к ним квадратный дом из досок, увенчанный шпилем.
– Вон там церковь. Таддеус писал, что это первое такие, которое они здесь построили. Рядом с ним, я так думаю, школа. Шредеры живут где-то рядом с центром, уверен, мы с легкостью отыщем их дом.
Крайне простое устройство городка и окружавшая его дикая природа вовсе не путали Кейт в отличие от Марты. Как и отец, она видела здесь возможность начать какую-то иную, более насыщенную жизнь, чем ту, представления о которой ей прививали с детства.
Кейт вспомнила, как прошел ее последний год в Бостоне. Для большинства девушек ее возраста это была самая волнующая пора. Но только не для нее. Да она ходила на балы, устраивавшиеся в честь первого выхода девушек в свет, на все приемы и рауты, как от нее требовалось. На этих светских мероприятиях ее по всем правилам представляли другим гостям, и она знакомилась с людьми своего круга. Да, этим можно было развлечься, но в глазах Кейт светская жизнь в то же время была какой-то легковесной, пустяшной. Разговоры, которые считались приличными между девушками и юношами, Кейт находила скучными, а ухаживания кандидатов в женихи – утомительными. Она надеялась, что на новом месте ее жизнь наполнится каким-то более глубоким смыслом. Кейт покрепче сжала отца за плечо и спросила: – А еще интересно, где редакция газеты.
– Пока не знаю, но туда я хочу попасть первым делом. Подумать только, это одна из немногих газет в Монтане, и вскоре она станет самой крупной, – с гордостью заявил Мартин, обнимая одновременно Кейт и Марту. – С ума сойти! Охватившее Мартина волнение было столь сильным и искренним, что Марта немного воспряла духом при виде его безграничной радости. Она обняла мужа в ответ и мягко сказала, правда, не чувствуя такую уверенность, какую постаралась показать: – Все будет замечательно, дорогой, я уверена. – Да, все так и будет, – горячо прошептала Кейт.
***
Не прошло и часа, как они уже были в доме Шредеров. Все местные жители знали их, да и все здесь друг друга знали, поэтому узнать дорогу можно было у первого встречного. Теплый прием изумил Марту. Ханна Шредер, жена Таддеуса, встретила их так, словно они были долгожданными близкими родственниками.
– Джон! Джон Эмори! Отнеси эти сумки наверх, а я пока покормлю чем-нибудь этих ребят, – весело прокричала Ханна, ведя семейство Бичер в гостиную.
Круглолицая, со сверкающими темно-карими глазами Ханна была на голову ниже Марты и почти вдвое дороднее. Она была ни капли не похожа на изнеженных бостонских матрон, которых Марта называла своими подругами, и кипевшая в ней энергия ошеломляла.
Как настоящая сдержанная уроженка восточных краев. Марта запротестовала:
– О нет, что вы, что вы. Мы зашли к вам, только чтобы дать знать о своем прибытии. – Нуждаясь в поддержке, она посмотрела на мужа и дочь. – Уверена. Мартин сможет организовать нам подходящее проживание в… э-э-э гостинице.
– Вряд ли у него это выйдет, – убежденно сказала Ханна, убирая книги и газеты с потертого дивана в гостиной. До конца недели, а может, и дольше гостиница наверняка будет забита ковбоями, и там вы места не найдете. Будете жить у нас, пока не устроитесь. У нас полно места, да и накормить еще пару-тройку человек, не велика забота.
По лицу матери Кейт поняла, что ее сейчас удар хватит, и поспешила взять ее за руку.
– Мама, мне кажется, мы должны воспользоваться гостеприимством миссис Шредер, – тихо прошептала Кейт. – Мы уже целую вечность не спали в нормальной постели, все в повозке да в повозке. К тому же у отца будет возможность обо всем переговорить с мистером Шредером.
– Ты права, дорогая. Мне кажется, что у Таддеуса есть мысли насчет того, где бы мы могли поселиться, – добавил Мартин.
– Да, это точно, – кивнула Ханна. – А теперь я согрею вам воду. Уверена, вы уже давненько мечтаете как следует помыться.
– Почему бы тебе не отдохнуть, мама, пока я помогу миссис Шредер на кухне? – предложила Кейт.
Этот тяжелый переезд истощил всех их, но хуже всего пришлось Марте. Она заметно похудела и казалась, как никогда, хрупкой. Лишения, которые выпали им в последние недели пути, когда из еды у них оставалась разве что солонина и сухари из пресного теста, похоже, лишили мать Кейт последних остатков сил. Но Кейт не приходило в голову, что эта долгая изнурительная дорога изменила и ее саму, укрепив ее тело и дух. Ей пришлось управлять лошадьми, пока отец толкал сзади фургон, застрявший в раскисшей дорожной колее, и видеть смерть без всяких прикрас. Порой ее охватывало чувство вины за то, что ей так нравились трудности, с которыми ее матери было явно непросто справляться. Кейт погладила мать по руке.
– Может, вместе с миссис Шредер я приготовлю чай, который мы сберегли и привезли с собой, пока греется вода для ванны.
– Да, конечно, – вежливо ответила Марта. – Она буквально упала на диван, словно ноги ее уже не держали.
– Ну, вот и ладненько. Пойдем со мной, дочка. – Авторитетно заявила Ханна и поспешила на кухню. Кейт пошла за ней, испытывая огромное желание расспросить Ханну Шредер о городе, ну и заодно отмокнуть в горячей ванне впервые за многие месяцы.
Марта повернулась к мужу. Ей было не по себе в доме, где она не была хозяйкой, и ее мучила мысль о том, что они навязались Шредерам в качестве непрошенных гостей. – Мартин? – Думаю, все решено, – добродушно пожал плечами ее муж.
Глава Вторая
В итоге у Шредеров семья Бичер задержалась больше, чем на неделю, когда, наконец, Мартину, с помощью Таддеуса, удалось найти дом на южной окраине городка. Жилище было довольно скромным, но все же это был крепкий двухэтажный деревянный дом с широким передним крыльцом, к тому же, от грязной улицы его отгораживал деревянный забор высотой по пояс со створчатой калиткой. Позади дома располагался широкий двор с маленьким огородом. Кейт раньше не разводила ничего, кроме декоративных домашних цветов, которые стояли в горшках на подоконниках в их бостонском доме, но была уверена, что у нее получится выращивать овощи, только пусть научат!
Внутри дома было светло и просторно, в нем было много окон, блестящие деревянные полы, арка между гостиной и столовой. Особенно порадовала Кейт подсобная комнатка рядом с ее спальней на втором этаже, которую она могла приспособить для работы с фотографиями. От их дома можно было быстро дойти пешком до редакции газеты, а поблизости жили соседи, с которыми Кейт и Марта могли общаться. Кейт знала, отец опасался, что они будут чувствовать себя одиноко, но, как оказалось, эти опасения оказались беспочвенны.
Пока они жили у Шредеров, Кейт и ее мать осаждали гости. Приезжих, да еще с северо-востока, было мало, и всем непременно хотелось с ними познакомиться. Кейт наслаждалась обществом новых знакомых и старалась узнать как можно больше о месте, где им теперь предстояло жить. Ей пришлась по душе открытая и радушная манера общения местных жителей и их искреннее желание и готовность отвечать на ее бесконечные расспросы. Вскоре Кейт завалили приглашениями на чай и в "кружок рукоделия", собиравшийся по субботам после обеда.
Внутри дома было светло и просторно, в нем было много окон, блестящие деревянные полы, арка между гостиной и столовой. Особенно порадовала Кейт подсобная комнатка рядом с ее спальней на втором этаже, которую она могла приспособить для работы с фотографиями. От их дома можно было быстро дойти пешком до редакции газеты, а поблизости жили соседи, с которыми Кейт и Марта могли общаться. Кейт знала, отец опасался, что они будут чувствовать себя одиноко, но, как оказалось, эти опасения оказались беспочвенны.
Пока они жили у Шредеров, Кейт и ее мать осаждали гости. Приезжих, да еще с северо-востока, было мало, и всем непременно хотелось с ними познакомиться. Кейт наслаждалась обществом новых знакомых и старалась узнать как можно больше о месте, где им теперь предстояло жить. Ей пришлась по душе открытая и радушная манера общения местных жителей и их искреннее желание и готовность отвечать на ее бесконечные расспросы. Вскоре Кейт завалили приглашениями на чай и в "кружок рукоделия", собиравшийся по субботам после обеда.
Но Марте это близкое общение немного действовало на нервы. – Боже мой, по-моему, они такие эмоциональные, нет? – вырвалось у нее после одного особенно суматошного утра в компании с гостями в гостиной Шредеров.
– О, я думаю, они просто замечательные! воскликнула Кейт. – Я чувствую такой теплый прием!
– Да, они дружелюбны, – признала Марта, убирая остатки печений, которые они подавали к чаю. – И они так благодарны за любые новости. Не представляю, как это месяцами ждать каких-нибудь вестей с Востока. – Она вздохнула и добавила: – Но наверняка скоро узнаю, каково это.
– Поэтому так важно то, чем занимается отец, сказала Кейт с воодушевлением. – Именно газета будет связывать людей, причем живущих не только в нашем городе, но и во всей Монтане, с остальной частью страны. – Знаю-знаю, ты права, и я действительно горжусь им – сказала Марта с улыбкой. – Просто это… место… к нему нужно привыкнуть.
– Много времени для этого не потребуется, вот увидишь, – приободрила ее Кейт, целуя мать в щеку. – Я горжусь тобой, ведь у тебя всегда хватает смелости помогать ему.
– Ох, – Марта коротко рассмеялась, протестуя, – уж не знаю, какая от меня будет помощь, но я бы никогда не стала мешать ему делать то, к чему у него лежит душа.
– Вот как раз поэтому ты оказываешь ему неоценимую поддержку, – сказала Кейт и взяла свою шаль и сумочку. – Я попросила Джона устроить мне еще одну прогулку по городу. Мы здесь уже несколько дней, а я едва знаю, где тут что. Хочешь пойти с нами?
– Не сегодня, милая. Мне хватит новых впечатлений для одного утра, спасибо. – Марта устало присела на диван, вздохнув с облечением. Кейт рассмеялась и еще раз чмокнула мать в щеку.
– Ну хорошо, я скоро вернусь, – энергично сказала она. – Я обещала миссис Шредер помочь ей с ужином.
***
Джону Эмори Шредеру, высокому, сильному, крепкому парню, было семнадцать лет, и он был по уши рад прогуливаться по Главной улице в компании с мисс Кейт Бичер. Он еще никогда не видел столь очаровательной особы, особенно сейчас, когда она была в этом светло-голубом платье, подчеркивающем ее фигуру так, как никакая другая одежда, которую носили местные девчонки. Джон, конечно, ни на секунду не обольщался, что Кейт обратит внимание на парня вроде него, но тот факт, что он просто сопровождал ее во время прогулок, заметно повышал его статус в глазах всех Друзей.
– Вот здесь у нас главная улица, мисс Кейт. Вон там, прямо рядом с конюшнями, магазин, там продают всякое-разное, а напротив него – само собой, банк. Там подальше школа, а…
– Погоди, Джон! Пожалуйста, рассказывай мне только о том, где мы идем, иначе я ничего не запомню, – взмолилась со смехом Кейт, сдвигая на затылок соломенную шляпку без полей и подставляя лицо солнцу. Ее мать наверняка не одобрила бы загар, но Кейт это не заботило. Ей не нравилось прятаться. Уже почти наступил июнь, хотя воздух еще был свежим и прохладным, таким непохожим на удушливую теплую погоду, стоявшую в Бостоне в начале лета.
– Хорошо, конечно, – пообещал Джон, покраснев до корней своих рыжевато-русых волос.
Когда они миновали пять кварталов и добрались до конца главной улицы города, Кейт уже знала, где местные женщины покупают галантерейные товары и ткани для шитья, где учатся детишки и куда по пятницам вечером ходят пропустить стаканчик и спустить заработанные деньги мужчины с окрестных ранчо. Они развернулись обратно, и Кейт вдруг подумала, до чего же разумно был спланирован этот городок. Здесь были учтены все потребности жителей, причем все было сделано просто, четко, без излишеств. Улица была чистой, тротуар – крепким, а все люди, попадавшиеся им навстречу, излучали доброту и дружелюбие.
– Давай передохнем немного, – предложила Кейт и провела рукой по скамейке перед галантерейным магазином. Сегодня такой чудесный лень, мне еще не хочется возвращаться в дом.
– Ну… а… ладно, – ответил Джон, внезапно растерявший все слова. Он уселся рядом с Кейт на скамейку и вытянул ноги. Бедный парень несколько раз смущенно сглотнул, но, поняв, что от него не требуется участие в беседе, расслабился! Девушка, похоже, не заметила, что ему стало неловко, и Джон этому мысленно порадовался.
Кейт настолько увлеклась, впитывая каждую деталь: своего нового места обитания, что обращала мало внимания на спутника. Здесь все было совсем по-другому, вплоть до утоптанной земли на улице, рядом с которой они сплели. В Новой Надежде не было мощеных дорог и экипажей; запряженных изящными лошадьми, к которым Кейт привыкла в Бостоне. Их сменили незатейливые повозки с дощатыми бортами и тяжелые лошади, привыкшие тянуть за собой нагруженный фургон с припасами или плотно сидевший в земле пень. Деревянные дома, хотя и строились на совесть, все же были далеки от бостонских каменных, в которых жили Кейт и ее друзья.
Да, в этом месте все было подчинено практичности и пользе, зато здесь Кейт чувствовала бурлящую энергию, которой не ощущалось в консервативной обстановке ее прежнего родного города. Непрекращающийся поток владельцев ранчо и фермеров-поселенцев шел через городок, кто-то нагружал повозки необходимыми припасами, а кто-то наоборот выгружал свои товары. Мужчины перекрикивались друг с другом, заводя лошадей в конюшню или выводя оттуда. Женщины парами спешили по тротуарам с ворохом свертков. Кент охватил волнующий трепет от осознания того, что она стала частью этого непривычного нового мира.
Она проследила взглядом за каким-то молодым ковбоем, который прошел мимо и направился к кузнице, стоявшей напротив. Кейт уже начинала узнавать эту целеустремленную походку и свободную осанку, которой, похоже, отличались все местные мужчины. Наблюдая, как высокий, худой и длинноногий ковбой, одетый в грубую джинсовую одежду, неторопливым шагом идет к загону с лошадьми, Кейт поразилась необычайно гонким чертам сильно загорелого лица незнакомца. Но когда он снял ковбойскую шляпу, чтобы рукавом утереть со лба пот, Кейт неожиданно увидела густые белокурые волосы, перевязанные сзади темной лентой.
– О господи! Это же женщина! – воскликнула она испуганным голосом.
– А? – очнулся Джон. Он почти уснул, пригревшись на солнышке. – Кто?
Пребывая в полном изумлении, Кейт ткнула в направлении незнакомой женщины пальцем, абсолютно забыв, что так делать невежливо. – Вон там.
– А-а-а, да это же Джесси, – пренебрежительно сказал он. – Сегодня утром ее кобыла потеряла подкову, так что она, видать, приехала ее подковать.
Кейт откровенно таращилась на женщину, которая что-то активно обсуждала с кузнецом, поставив одну ногу на нижнюю перекладину забора, огораживавшего загон. На ногах у нее были сапоги. Но еще больше, чем мужская одежда, Кейт поразила кобура на крепком бедре женщины.
– Она носит пистолет! – объявила Кейт. Она никак могла прийти в себя от удивления. Наверное, ей следовало быть вне себя от возмущения, но она была слишком поражена, и все, что ее мучило, было лишь любопытство.
– Ну да, думаю, ей лучше с пистолетом, ведь она ездит в город одна, а по дороге может всякое случиться, – скучающим тоном сказал Джон. – Поселенцы не выносят, когда через их земли едут те, кто держит путь на золотые прииски в Орегоне. Мой отец говорит, что золотодобытчики нарушают договоренности с индейцами. Вот люди и выходят из себя, маршал 3 повсюду не успеет, понимаешь, – авторитетно заявил парень, повторяя слова, услышанные от отца.
– Да, но… то есть я хочу сказать… кто она?
– Я же тебе сказал. Ее зовут Джесси Форбс. У нее ее ранчо в нескольких милях от города. Дела она ведет хорошо, как все говорят. Кажется, у нее нет никаких помех с продажей лошадей. Хотел бы я прикупить одну из ее лошадок, мечтательно протянул Джон, – но у меня никогда не будет столько денег.