Помимо размера, большим плюсом было и то, что поверхность на границе раздела двух жидких сред получалась практически ровной, что позволяло почти полностью исключить оптические искажения в будущем листе стекла. Поскольку зеркальные мануфактуры стали строиться по всей Европе (французы не сумели удержать секрет, выведанный у венецианцев), требовалось приложить усилия, чтобы обойти конкурентов. И теперь не только стекло, но и зеркала изготавливались большого размера. И цены на эту роскошь были соответствующими. Зато стоимость обычных мелких зеркал значительно снизилась. Нет, не по доброте душевной. С целью придавить конкурентов. Хотя бы немного. Людовик тут собирался запретить ввоз иностранных зеркал во Францию, но посмотрим, устоит ли он сам перед нашим продуктом.
Вдохновленные процентными отчислениями с продаж, экспериментаторы из кожи вон лезли, чтобы придумать что-нибудь интересное. И нашли-таки любопытную идею для бутылки. И не только для нее. Мои гении изобрели прессованное цветное стекло. Его технология предусматривала предварительное изготовление деревянной модели, а уже по ней чугунной формы. Внутреннюю поверхность этой самой формы доводили с помощью инструментов.
После всех вышеперечисленных манипуляций каплю раскаленной добела жидкой стеклянной массы помещали в форму, и за счет давления плунжера (рассчитанного и созданного Гюйгенсом специально для этих целей) распределяли стекло равномерно по всей форме. После этого форму остужали, а погрешности литья устраняли вручную. Впрочем, последнее случалось не так уж часто. Немалым плюсом прессованного стекла было то, что в дополнительной обработке оно практически не нуждалось.
Первые образцы прессованных стеклянных изделий были копиями граненой посуды, изготовление которой мы успешно освоили: стаканы, чаши для пунша, вазы, сосуды для специй, блюда для фруктов... В общем, выбор был большой. Заветная бутылка для алкоголя получила насыщенный коньячный цвет и любопытную структуру. Более того, после употребления ее вполне можно было использовать, как предмет декора.
Надо сказать, что доведенные до ума стеклянные предметы приносили неплохой доход. Не только посуда, но и украшения уходили влет. А мастера еще и играли цветом, добиваясь невероятных результатов. Наши мануфактуры производили и молочное стекло разной степени прозрачности, и кровавое, словно рубин, и насыщенно-синее, как лазурит, и имитирующее драгоценные камни.
Начавшийся 1670-й год омрачился печальным известием из России - умер наследник царя, его старший сын Алексей Алексеевич. А мой отец как раз только выслал делегацию, которая должна была договариваться о невесте для Фердинанда. Надеюсь, пока наша делегация доберется до Москвы, Алексей Михайлович придет в себя и будет более вменяем. Тем более, хорошенько прикинув все варианты, в качестве приданого мы хотели просить не только город, но и свободные земли.
Не знаю, какие планы лелеял мой отец, но мне было изначально понятно, что приличного варианта нам все равно не предложат. Помнится, жениху Ксении Годуновой Калугу обещали. Полагаю, и Курляндии на большее рассчитывать не стоит. Нет, мы, конечно, поторгуемся, благо время есть. Но тут скорее речь будет идти о размерах финансирования молодой семьи, которая начнет жить отдельно. Ну а если еще вспомнить о донельзя консервативных и обожающих взятки русских чиновниках, то вариант с городом кажется совсем неинтересным.
Зачем ломать уже сложившийся уклад? Тем более, что косные чиновники, которые ненавидят все, что нарушает их привычный ход жизни, и панически боятся потерять теплое место, будут упираться руками и ногами. Другое дело, если поселение организовать "с нуля". Построить его так, как нам нужно и принимать тех людей, которые будут жить и работать по нашим правилам. Естественно, в конфликт с российскими законами никто вступать не будет, но определенную свободу действий нужно выбить.
В качестве удобного места я вспомнил про Гусь-Хрустальный. Сейчас там, вроде бы, какая-то деревушка, и земли не кажутся русским ценными и интересными. А вот если поставить свой небольшой закрытый городок и организовать производство по Курляндскому примеру, может выйти интересный эффект. Казна Алексея Михайловича получит доход, а Фердинанд помимо содержания, которое будут выплачивать русские, будет иметь независимый финансовый источник. Может, и соломбальские верфи на него можно будет скинуть.
Стройка там уже заканчивалась, так что вскоре можно будет приступать к созданию кораблей. Алексей Михайлович, желавший получить флот ничуть не меньше своего знаменитого потомка, активно включился в проект. И его личный контроль благотворно сказывался на сроках строительства, поскольку волшебным образом уменьшал крючкотворство и количество тех, кто желал на халяву примазаться к делу.
Русские, впрочем, были неоригинальны. В Курляндии тоже таких халявщиков хватало. Внаглую лезли к герцогу с герцогиней, вспоминали славные деяния своих предков, и буквально требовали себе теплое место с хорошим доходом. Матушку эти деятели, может быть, и разжалобили бы, но к счастью, она ничего не решала. А мы с отцом вовсе не желали делиться доходами. Самим было мало. Деньги (к сожалению) сами собой не размножались, траты постоянно увеличивались, и одной из граф постоянного расхода стал выкуп поместий разорившихся дворян. А хозяевам предлагалось поискать удачи в колониях. Причем даже проезд оплачивался из герцогской казны. Ну а на фига плодить под боком недовольных?
Немало денег поглощал и флот. В Виндаве строились новые корабли из просушенного дерева, которые должны были выйти в море уже года через три. Я планировал поставить во главе эскадры опытного капитана, а к нему приставить Карла Якоба. Раз парень увлекся флотом, пусть учится командовать, маневрировать, прокладывать курс и воевать. К тому моменту, когда начнется Сконская война, у Курляндии должен быть флот, который присоединится к голландцам и датчанам. Не знаю, удастся ли нанести шведам удар такой силы, как я задумал, но не воспользоваться шансом преступно.
Так что зря отец на Академию бочку катит. Самое большое количество денег уходит отнюдь не на нее. К тому же, мои ученые не только тратят, но и зарабатывают. Не говоря о том, что активная научная деятельность улучшает имидж Курляндии. Недавно к нам прибыл довольно известный ученый Кристиан Франц Пауллини. И надо сказать, что география его поездок впечатлила меня даже больше его открытий. Для 17 века это реально круто. Ну а чем заняться он нашел, поскольку увлекался бактериологией, а у нас в Академии проводились довольно интересные исследования на эту тему.
Да и вообще обмен научными изысканиями и любопытной литературой оказался очень хорошей идеей. И не успела типография Митавы издать труд Ричарда Лоуэра "Трактат о сердце, а также о движении и цвете крови, и переходе лимфы в кровь" и распространить его, как я получил другую научную работу, буквально только отпечатанную. Иезуит Франциско Лана де Терзи в своем труде о проверке новых изобретений описал, ни больше ни меньше, прообраз вакуумного дирижабля. Идея, конечно, была чисто умозрительная, не подкрепленная расчетами, и недостижимая, но мое бурное воображение тут же нарисовало армаду "Кировых" с нарисованными акульими улыбками.*
* Если вдруг кто-то не знает, то дирижабль "Киров" - это классовый советский зубастый дирижабль из серии стратегий Red Alert (2 и 3части).
Разумеется, интересовался я не только научными трудами. Пьесы Мольера тоже мимо меня не прошли. А вот мои собственные произведения не только разошлись по Европе, но и получили первое громкое признание. Опус с комиксами, высмеивающими героя-в-кружевах, был официально запрещен во Франции. Ну а поскольку Людовик XIV имел большое влияние, полагаю, скоро и другие государства подтянутся поддержать запрет. Ха! Никакие финансовые вливания не могли бы сделать такую громкую рекламу моей книге!
Курляндия, несмотря на свое подчиненное положение по отношению к Речи Посполитой, была отнюдь не пустым местом в европейских реалиях. И дело было даже не в колониях, которые успешно развивались. Гораздо большее влияние на общественное мнение оказывало наше Научное Сообщество и то, что наша страна производила множество предметов роскоши. Хрусталь, мельхиор, стразы, изысканные поделки из янтаря, большие зеркала... А вскоре должно было прибавиться и еще одно чудо. Ньютон, простимулированный постоянными отчислениями за изобретения, представил на наш суд прообраз граммофона.
Изначально пришлось, правда, поделиться с ним идеями, но зато мы получили очередную новинку. Не удивлюсь, если ее вскоре скопируют, но сливки мы снять успеем. А потом начнем совершенствовать изобретение. То, что сделал Исаак, больше напоминало фонограф: на сменном вращающемся барабане по цилиндрической спирали размещалась звуковая дорожка. Записи получались короткими, громкость оставляла желать лучшего, но главное - первый шаг был сделан. И как только нашу продукцию начнут подделывать, мы выкинем новый вариант - граммофон с пластинками из шеллака.
Гук, правда, не мог позволить своему извечному сопернику вырваться вперед. Как я ни разводил ученых по разным углам, они умудрялись конкурировать в самых разных сферах. И похоже, что в этой реальности, некоторые из законов Ньютона появятся под двойной фамилией. Тщеславие и амбиции заставляли этих гениев работать чуть ли не на износ. И результаты получались самыми неожиданными.
Роберт Гук принес мне, ни больше ни меньше, счетную машину, которая выполняла все арифметические действия*. Надо же, а я был уверен, что первым был Лейбниц. Читал про его механический калькулятор, способный выполнять вычитание, умножение и деление. Вроде бы, по этой теме еще и Паскаль работал, но то, что у него вышло, мне совершенно не подходило. Роберт продвинулся дальше.
* В реальности Гук создал ее в 74 году. Но тут он живет благополучно. Ни чумы, ни пожаров, ни скудного финансирования. Так что думаю, это приемлемое допущение.
Надо сказать, что Роберт чем дальше, тем больше производил на меня впечатление. Я даже не знаю, была ли хоть какая-то сфера жизни, которой он не интересовался. Несмотря на приличный доход, он частенько сам кроил и шил себе одежду. И вообще, как выяснилось, Гук разбирался в тканях довольно хорошо. И с моего полного попустительства вовсю экспериментировал, изобретая способы печати на ткани и ее тиснения.
К моему заданию просчитать возможность создания клипера Гук тоже отнесся творчески. Даже создал механическую модель. И жестоко подрезал моей мечте крылья, уведомив, что кили, шпангоуты и стоящий такелаж нужно делать из железа, иначе корабль развалится от нагрузок. Словом, нужна мощная металлообрабатывающая промышленность. Хотя, разумеется, бесполезными эти расчеты не были. В результате, Гук разродился целой серией экспериментов по вопросу веса металлов и их сплавов. Так что от мечты отказываться не будем. Просто подвинем ее немного во времени.
В общем, уезжать от такой бурлящей, интересной жизни не хотелось. Пришлось напоминать себе об ответственности и о том, что правитель далеко не всегда занимается тем, что ему интересно. Я бы даже сказал, наоборот. И раз уж отец отдал Семигалию под мое управление, нужно было отнестись к своим обязанностям серьезно. Хорошо хоть Якоб не собирался делить страну между детьми, как мой прадед Готхард. Деду Вильгельму это явно впрок не пошло. Его попытка бороться с дворянской оппозицией силовыми методами закончилась изгнанием из страны.
Кстати, в те далекие времена столицей Семигалии была Митава. Но мне в качестве опорной базы предлагалась Бауска. Типа, крутись, сынок, как хочешь. Ливонская, а затем и Тридцатилетняя война изрядно потрепали город. Да и шведское нападение не прошло бесследно. По Оливскому миру город и замок вернулись моему отцу, но работы тут было - невпроворот. Герцог принял решение выделить 12 000 талеров на ремонтные работы. Но судя по тому, как были повреждены войной и без того довольно ветхие крепостные сооружения, денег могло не хватить.
Для меня жизнь в шатре не представлялась чем-то особенным. Не в первый раз. А вот Гертруде требовалось найти нормальное жилье. Но я припряг незаменимого Отто, и вопрос решился. Мой слуга всей своей фигурой выражал неодобрение тому факту, что на роль своей любовницы я выбрал даму неблагородного происхождения, но свою работу выполнял ответственно.
К счастью, Гертруда оказалась легкой на подъем. Получив возможность не думать о зарабатывании денег и об обеспечении своего завтрашнего дня, она расцвела, и казалась совсем юной. Она с удовольствием со мной путешествовала и явно наслаждалась жизнью. Хотя, с другой стороны, в 17 веке не так много людей имели возможность посмотреть даже собственное государство, не говоря уж о других странах. А я, следя за восстановлением Бауски, посещал и другие города Семигалии.
Выводы были неутешительными - страна оставалась бедной и малозаселенной. Поступающие в казну деньги ту же расходились на важные проекты, а доходы населения оставляли желать лучшего. Про крестьян я вообще молчу. Хотя вон в Лифляндии в 1671 вообще вышел устав, по которому все беглые и вольные люди, поселившиеся на земле феодала, объявлялись крепостными. Однако мне-то хотелось улучшить, а не ухудшить жизнь курляндцев. Пришлось вспомнить о любимом деле всех попаданцев - организовать строительство дорог, и хоть как-то занять население. Ну и строительство канала требовало рабочих рук.
В реальной истории этот проект так и не был завершен. А мы планировали закончить его году к 1673-му. Судоходный канал должен был соединить реку Лиелупе с морем на западе и Даугавой на востоке. Проект, кстати, тоже жрал деньги, как не в себя. И воровать на нем пытались - мама не горюй. Однако и перспективы вырисовывались интересные. По расчетам, канал должен оживить торговлю и способствовать притоку народа
Для привлечения рабочих рук отец пошел на беспрецедентные меры - приказал отлавливать бродяг и попрошаек. Да и выпрашивающих подаяния калек проверять на реальность увечий. После нескольких рейдов количество шушеры в Курляндии резко снизилось. Профессиональные нищие никогда в жизни не работали и не собирались это делать. Так что канал стал еще и способом исправительных работ для представителей мелкого криминала.
К счастью, уехав в Бауску, я не оказался отрезанным от происходящего в остальной Курляндии. Налаженная курьерская служба доставляла и письма, и документы, и даже новые книги. Карл Якоб порадовал тем, что на озере Зебрус удалось, наконец-то, построить хоть нечто похожее на опытовый бассейн. Оказывается, ничего подобного в 17 веке еще не было, так что пришлось изобретать все самим.
Помощь Ньютона в этом деле оказалась просто неоценимой. Без него проект вряд ли состоялся бы. Даже в том виде, в котором он есть.
Параллельно озеру выкопали небольшой ров, длиной в 115 метров, глубиной в полтора, и шириной в три, облицевав его деревом, чтобы не оплывал. На облицовку пошла лиственница, потому что из той жизни я помнил, что она менее подвержена гниению. На одном из концов рва установили 20-метровую вышку, опускающийся внутри которой груз через систему полиспастов тянул модель корабля. На другом конце - подобие мостового крана, чтобы доставать модель из воды и опускать ее туда. Ну, и два перепускных канала, соединяющихся с озером, чтобы обновлять воду. Я тут же на радостях опробовал полигон, прокатившись на буксире по каналу на двухместной лодочке.
Проблема была в том, чтобы вычислить сопротивление и скорость корабля, зная сопротивление и скорость модели судна. Пересчитать сопротивление и скорость с модели в "натуру". Но учитывая, сколько гениев было в Курляндском Научном Сообществе, была надежда, что вопрос решаем.
Вернулся я в Митаву только в 1672-м. Международная обстановка вновь накалилась, и отец решил, что не стоит держать наследника слишком близко к границе. Пребывание в столице тоже ни от чего не защищает, сам Якоб тому пример, но его опасения понять было можно. Франция и Англия начали войну против союза голландцев, испанцев и Бранденбурга. Причем ходили упорные слухи, что курфюрсту хорошо заплатили за участие в коалиции. Я бы не удивился. Мой дядюшка Фридрих был исключительно прагматичным человеком. Вот только, если я правильно помню историю, дела у голландцев пойдут плохо. Причем настолько, что будет принято решение открыть шлюзы и затопить часть страны.
Неладно было и у наших соседей. Польско-казацко-татарская война против Османской империи вынудила Речь Посполитую вспомнить о том, что Курляндия является вассалом, и запросить положенное - либо войско, либо деньги. И это в тот момент, когда у нас самих была перспектива ввязаться в войну! Мало того, я помнил, что вскоре у поляков дела пойдут совсем кисло и в противостояние втянется Россия. А вот это было совсем не в тему. На Алексея Михайловича у меня были совсем другие планы.