Впрочем, то дело поправимое. А вот на тех землях, что были стребованы дополнительно под производства, придется отстраиваться чуть ли не на пустом месте. Небольшой поселок на реке со странным названием Гусь не в счет. Будем надеяться, что разведчики Фридриха принесли верную информацию, и там действительно есть нужное сырье. Замахнулись-то, ни больше ни меньше, фарфор изготавливать! Герцог бы и в Курляндии такое производство организовал. Но с учетом доставки сырья - удовольствие это влетит в копеечку. А ему и с глауберитом* проблем хватало. До сих пор не удалось наладить бесперебойную доставку нужной руды.
*мельхиор в данной аи.
К тому же, фарфор будет производиться на том условии, что Курляндия получит равные права с Россией на торговлю этим продуктом. И Якоб прекрасно понимал, что никто в накладе не останется. Русские, которым постоянно закрывали возможность пробиться в Балтику, будут рады обойти заслон. А скромная Курляндия получит свой доход. И даже алчные московитские бояре, попортившие герцогу немало крови своим упрямством, косностью и взяточничеством, ничего не смогут сделать. Теперь дело касается не какого-то правителя далекой маленькой страны, а непосредственно царской семьи.
Фридрих Кетлер
Кой черт занес меня на эти галеры? Ну серьезно? Мало мне курляндских проблем, так я еще в российские вписался! Брательнику моему досталась Тверь, толку от которой (в финансовом смысле) было как от козла молока. Вся ее слава была в прошлом. Не только политическая, но и финансовая. К настоящему моменту от ремесленного и торгового потенциала города практически ничего не осталось. Да и жителей там было... Слезы одни. Блин, ну вот как русские цари могут раскидываться подданными, когда у них не только Урал с Сибирью не освоены, но и в центральной полосе черт знает что творится?
Единственный, кто был доволен - это мой брат Фердинанд. В нашем положении браки по любви, как вариант, вообще не рассматриваются. В лучшем случае, между супругами будет достигнуто согласие, а с возрастом придет понимание и теплота в отношениях. Как у наших родителей. Так что Фердинанду действительно подфартило. С кровопролитными боями (и это не преувеличение) выбитое право посмотреть на царевен принесло свои плоды. Кандидатура Марии была горячо одобрена, и похоже, братцу грозило стать подкаблучником. Оставалось надеяться, что это у него эйфория от медового месяца еще не закончилась.
Словом, сейчас моему брату не то что Тверь, шатер вполне подошел бы. Он был примерно так же внимателен к окружающей обстановке, как тетерев на току. Пришлось увеличить его охрану. И еще двоих врачей прислать. К счастью, матушка этот шаг одобрила. Чего-чего, а детей своих она любила. Не одобряла, конечно, что отец позволил Фердинанду поменять религию, но и не слишком возмущалась. В Курляндии вообще к этому проще относились. И сам Якоб, несмотря на собственное вероисповедание, привечал людей разных конфессий.
Поляки, кстати, никаких претензий по поводу брака выдвигать не стали. Хотя понятно, что не очень им это понравилось. Таким макаром вассал и вовсе может поменять хозяина. Но перед ними стояла более важная проблема в лице Османской империи. А мы дали денег и оружие (заодно избавились от старья). Ну и не стоит забывать, что свобода действий воспринимается шляхтой... весьма своеобразно. Так что, прищемив хвост одному из своих вассалов, можно нарваться на непонимание остальных. А сейчас не то время, когда можно рокоши провоцировать.
Ох, как бы мне не аукнулась моя авантюра самым жестоким образом! Все мои придумки держатся только на "авось", и в любой момент все может пойти не так. Впрочем... брак с русской царевной - это уже свершившийся факт. Договоренность с датским королем Кристианом V тоже была достигнута. Моя сестра Амалия уже в следующем году должна была отправиться в Данию, чтобы выйти замуж за Георга, брата короля. Предложенное оружие, флот и деньги были оценены по достоинству.
Вопрос был в России. Если она к 1675 году втянется в войну с Османской империей, никаких активных действий в шведском направлении от нее ждать не стоит. А как повернутся русские дела в противостоянии с турками - я не помнил. Мои знания по истории оставляли желать лучшего. И это было не впервые, когда я пожалел о данном факте. Хорошо, что хоть вообще что-то в голове осталось. Но планировать действия чуть ли не в мировом масштабе с таким багажом знаний... Это даже не смешно.
Но, как любят повторять попаданцы из когда-то прочитанных мною книг, делай, что должен. Ситуация сложилась как нельзя лучше - наконец-то настанет тот редкий момент, когда Швеция подставится под поражение. Окончательно задавить зверя вряд ли возможно. Но нанести ему болезненный удар, чтобы он зализывал раны и не лез в политику - вполне реально. Если объединиться. Я не хочу еще одного разорения Курляндии. Отец этого не переживет. Да и мне будет жаль потраченных сил и средств. Страна только-только начала вылезать из ямы.
Я договаривался, переписывался, интриговал, и вообще жизнь била ключом. Наверно потому, что мне вновь было 22 года. Я уже начал забывать, как это весело. Даже многочисленные обязанности меня не угнетали. И, к сожалению, не всегда воспринимались всерьез. Но слишком яркой оказалась любовь к Гертруде, мне слишком нравилось дарить ей божественную музыку (внаглую грабя будущих гениальных композиторов), и чересчур интересными были беседы с умнейшими людьми, собравшимися в Курляндском Научном Сообществе.
Издавались новые книги и брошюры, велась активная переписка, обновлялось оборудование в лаборатории, позволяя гениям творить и не думать о прозаичных вещах, составляющих скучную обыденность. Они тоже жили на подъеме, на взлете, упиваясь работой и своими открытиями. И я бы сказал, что все было хорошо, что будущее рисовало только радужные перспективы, но это никогда не было правдой. И жизнь всегда это подтверждала, внося свои правки. К сожалению, самые надежные планы могут полететь в тартарары.
У Ньютона взорвалась лаборатория, похоронив двоих талантливых, но неосторожных учеников и работу целых трех месяцев. А в декабре 1672 года, прямо перед Рождеством, умер Глаубер.*
* На самом деле, в РИ он умер гораздо раньше. Даже если учесть, что в моей аи о его здоровье начали заботиться, было уже поздно, чтобы переломить ситуацию. Плюс возраст (на 1672 год Глауберу было 68 лет). Ну и последствия постоянных отравлений не могли не сказаться.
Глава 14
Смерть Глаубера стала для меня ударом. В принципе, я понимал, что недолго ему осталось. Ученый угробил свой организм задолго до нашей встречи. И то, что в последние годы он старался беречься, уже никак помочь не могло. Да и возраст у него для 17 века был вполне почтенный - как-никак, больше 70-ти стукнуло. Ну а если учесть, что у Глаубера и ноги отказывали, и тремор рук начался, и память подводила... Ничего хорошего ждать не приходилось. И все-таки, его смерть выбила меня из колеи.
- Он же был первым ученым, прибывшим в Курляндию? - хмурился присутствовавший на торжественной церемонии прощания Ньютон, ежась на холодном ветру.
- Да. С него все началось, - подтвердил я. - С него и с Гюйгенса. Небольшие дома в далекой деревеньке стали первыми лабораториями. И там рождались великие открытия.
- Теперь Академия Курляндии славится на всю Европу. Не говоря уж о нашем Научном Сообществе, - напыщенно провозгласил Исаак, гордившийся своим положением.
- Хотелось бы, чтобы так продолжалось и дальше.
- Мне кажется, нигде ученых так не чтут, как в Курляндии. Гюйгенс наверняка пожалел, что перебрался в Париж. Свою последнюю работу, во всяком случае, он вынужден был издавать за свои деньги. И небольшим тиражом. Да и Глауберу вы создали наилучшие условия. Живи он в другой стране, наверняка давно бы уже скончался. А тут такие почести...
- Мне кажется, нигде ученых так не чтут, как в Курляндии. Гюйгенс наверняка пожалел, что перебрался в Париж. Свою последнюю работу, во всяком случае, он вынужден был издавать за свои деньги. И небольшим тиражом. Да и Глауберу вы создали наилучшие условия. Живи он в другой стране, наверняка давно бы уже скончался. А тут такие почести...
- Я хочу, чтобы профессия ученого стала престижной, - признал я. - Чтобы люди поняли, что именно наука двигает мир дальше. Именно поэтому я приказал отдать землю недалеко от Академии под кладбище. Здесь будут хоронить самых выдающихся ученых.
- Я слышал, Глауберу заказали даже не памятник, а целую скульптурную композицию, - ревниво заметил Ньютон.
- Хотелось бы достойно почтить его память. И увековечить хотя бы самые выдающиеся изобретения Глаубера, - объяснил я. - И потом... Чем лучше я создаю условия для ученых, тем больше получаю отдачу. Да и вам это выгодно. Вы получаете хороший доход от своих изобретений.
- Гука даже женили...
- И у человека сразу характер в лучшую сторону изменился, - рассмеялся я.
Спутницу жизни для великого ученого искали долго и ответственно. В результате, ему досталась исключительно домашняя женщина, которая ценила уют, восхищалась гениальностью мужа и организовывала его быт даже в мелочах. Гук летал на крыльях любви и, вдохновленный, продолжал изобретать. Жизнь его была устроена, открытия ценились на мировом уровне, и даже племянница была определена в лучшую школу и получала содержание от курляндской казны. Жаль, Ньютон пока никак не поддавался на мои попытки его женить. Но... Все еще впереди.
...Как известно, неприятности не случаются по одной. Воспользовавшись тем, что я решаю дела в столице, на меня насела матушка. Ей вздумалось вновь поговорить о моей женитьбе. Я даже опешил. Вот еще чего не хватало. Мы же договорились на кандидатуру Анны Стюарт, в чем дело-то? Оказалось, что дело в англичанах. Точнее, в их очередном порыве к свободе и защите собственных прав. Мало того, что парламентская оппозиция выступила против короля, так еще и мой потенциальный тесть Яков, герцог Йоркский, покинул пост Адмиралтейства и слинял из Англии.
Временно, конечно. Но матушка всполошилась. Еще свежи были воспоминания о том, как англичане укоротили на голову своего короля. И ни благородная кровь сюзерена, ни международное возмущение им не помешали. Так что переживания моей родительницы можно было понять. Вдруг мы поставили не на ту лошадку? Вдруг нужно срочно менять политику и искать невесту в другом месте? Там, где нет бунтов? Блин! Весело начался у меня 1673 год...
Разумеется, я благородно отказался от поиска других невест. Более того, нужным людям были отправлены указания поддержать все противоборствующие стороны. И деньги для этого выделены немалые. Пусть и Карл II, и сам Яков знают, что у них есть поддержка. Благодарность властьимущих - это, конечно, миф, на который не стоит рассчитывать, но любая мелочь может сыграть в нужный момент. К тому же, я и про оппозицию не забыл. Подкупать ее пока рано, а вот налаживать связи - самое то. Мне нужна была поддержка моих матримониальных планов.
Разумеется, английская оппозиция умела думать и просчитывать наперед все свои ходы. И то, что ни у Карла, ни у Якова не было наследников мужского пола, учитывалось. При таком раскладе было выгодно отдать дочерей Якова на сторону. Чем дальше, тем лучше. Чтобы ни они сами, ни их мужья, не могли влиять на ситуацию. Плюс, деньги считать англичане тоже умели. А секрет анилиновых красителей мы успешно сохраняли. Рецептуру знали только три человека. Остальные выполняли узкие функции и не могли рассказать ничего важного при всем желании. А если учесть, какая жестокая конкуренция царила на рынке тканей, мы зарабатывали очень неплохие деньги.
Англия и так присосалась к этому ручью под обещание будущего брака. Курляндия продавала им ткани по самой низкой цене. Однако собственное производство открыло бы совсем иные перспективы. И англичане прекрасно это понимали. Их жабища давила от подсчетов, какие деньги проплывают мимо их носа. И шпионов возле Каркле мы ловили шайками. Ну и при торговле нам палки в колеса ставили, не без этого. Англия не умела проигрывать и не желала учиться это делать. Некоторые деятели готовы были, продавливая свои интересы, отдать за меня Анну "прямщаз", но девочка еще была слишком мала. В России тоже были люди, которые желали как можно быстрее получить доступ к прибыльным предприятиям. Но там Алексей Михайлович их хоть немного сдерживал. А мне приходилось изворачиваться, чтобы сдерживать его.
Европа же была занята своими разборками. Там шла очередная война, которой грех было не воспользоваться. Особенно с моим послезнанием. Ситуация складывалась интересная. Людовик так размахнулся со своей войной против Австрийских Габсбургов, что опустошил Пфальц, устроив там жуткую резню. А мой дядюшка Фридрих Вильгельм, курфюрст Бранденбурга, сразу понял, куда ветер дует. И тут же, как флюгер, поменял направление своей политики.
Не просто так, конечно. Хитрый курфюрст заключил с Францией сепаратный мир, содрав за это дело 800 тысяч ливров. Вот ведь! Даже завидки берут. Я бы последовал его примеру. Но кому на фиг интересна Курляндия в военном плане? Ни армии, ни побед. Мы пока - всего лишь небольшая страна, которая производит множество интересных вещей. По мнению соседей, кстати, не самая богатая.
Между прочим, мы с отцом приложили неимоверные усилия, чтобы окружающие считали, что полученные деньги улетают в трубу - на спонсирование колоний, которые не приносят прибыли, на поддержку Академии, от которой нет практической отдачи, и на военные игрушки герцогских сыновей. Вот уж чего нам совершенно не было нужно - чтобы кто-то из соседей проникся завистью и попытался оторвать кусок. Я, собственно, поэтому и на Алексея Михайловича пытался влиять в нужном мне русле. Я не хотел, чтобы он ввязывался в войну с Османской империей.
Воюет Польша? Вот и пусть воюет. Этот сюзерен (чтоб ему пусто было) высасывал из Курляндии деньги и оружие не хуже мощного пылесоса. Пусть в приемлемом размере (в договоренности четко прописывались наши обязательства), но все равно ситуация не радовала. Тем более, что дела у поляков она войне шли... не очень. И, как ни странно, именно этим мы воспользовались, чтобы исключить вмешательство России. Кто там проявил себя круче всего? Собеский? Не нужен полякам такой король. А Курляндии ем более.
В той версии истории, которая была мне знакома, свое слово сказало французское золото. Бездарно вложенное, кстати. Но нет человека - нет проблемы. Всего один выстрел из модифицированного ружья может навсегда изменить историю. Началось все, правда, с отравления Вишневецкого еще в начале 1672-го. Язва пищевода такая язва... Ну а там и до Собеского очередь дошла. Пока он еще не покрыл себя военной славой.
Собеского, правда, удалось убить не сразу. Хитрый тип, чувствующий опасность и безусловно храбрый, он легко отбился от банды наемников. Пришлось стрелять в спину. И с Дорошенко мы провернули примерно тот же сценарий. Чтоб туркам жизнь медом не казалась. В конце концов, у них там в греческом монастыре Юрий Хмельницкий обретается. Вот пусть он и рулит. В той истории, которую я помню, военной славой Юрий себя не покрыл.
С казаками у Курляндии были довольно плотные связи (многие из них отправились искать лучшей доли в колонии, и некоторые даже вернулись разбогатевшими), так что организовать отстрел нужных персон проблем не составило. Ни к Собескому, ни к Дорошенко многие казаки, по понятным причинам, любви не питали. А заполучив в качестве платы вожделенное многозарядное ружье или право не оплачивать собственное путешествие на заработки в далекие колонии, казаки резвились от души. И поэтому в данном варианте истории польский трон получил Карл Лотарингский. Ну а кто еще?
Вместо французского золота представители выборного сейма получили золото курляндское. И, кстати, не прогадали. Поскольку Карл одержал не менее убедительную победу в битве под Хотином. И ни о каком Бучачском мире речи даже не шло. В отсутствии гетмана Дорошенко южная часть Киевского воеводства не была потеряна. Да и на других направлениях дела обстояли гораздо лучше - Польша не уступила Подольское и Брацлаское воеводства. Карл оказался куда более талантливым полководцем, чем покойный Вишневецкий. И вот удача - оказался холостым. А у меня имелась еще одна непристроенная сестра - Шарлотта Мария. Вообще-то, она готовилась стать аббатисой Херфордского монастыря, но какие монастыри, когда родной стране требуется укрепить свое положение?
Карл, между прочим, был весьма привлекательным мужчиной. А влияние в Польше нам необходимо. Сейчас, конечно, рано об этом говорить, но наступит момент, когда Курляндия сможет побороться за свою независимость. И будет лучше, если Польша отпустит нас добром. Ну и в Сконской войне я планировал принять активное участие. И противодействие Польши никак в планы не вписывалось. Так что пусть Шарлотта Мария со всем доступным ей смирением примет свою судьбу и начнет влиять на мужа в нужную сторону. Наш отец, между прочим, данную точку зрения горячо поддерживал.