То, что нос бедняжки был лишь расквашен, а не сломан, я узнал от Медленного, который проверил самочувствие всех пленников. Склонившись над Динарой, он отер у нее с лица кровь салфеткой, затем ощупал ей переносицу и, не найдя ни вывиха, ни перелома, удовлетворенно буркнул: «Повезло сучке!» После чего вставил пациентке в ноздри кровоостанавливающие тампоны. И напоследок залепил у нее на подбородке хирургическим клеем обнаружившееся под стертой кровью мелкое рассечение.
Я же смотрел на работу Медленного и продолжал недоумевать над нашими подозрительно гуманными противниками. Смотрел и помалкивал, так как спрашивать их об истинных причинах этой гуманности явно не имело смысла…
Глава 3
После доклада Нормального по мю-фону миновало примерно полчаса — самое время прибыть сюда какому-нибудь эвакуационному транспорту. Однако что именно за нами было выслано — вертолет или бронетранспортер, — мы так и не узнали.
Механический шум, который вдруг донесся до нас на рассвете, не походил ни на стрекот «вертушки», ни на гул бронетехники. И вообще, то, что двигалось сейчас на северном краю площади, ныне уже не считалось творением человеческих рук. Тяжелая, сбивчивая поступь, вкупе с железным скрипом и завыванием сервомоторов, давали понять, что к Рижскому вокзалу пожаловал сам Дикий Сварщик — крупный биомех-ремонтник, перемещающийся на шести конечностях и считающийся в среде техноса полевым лекарем.
Я лежал на полу у стены и не видел монстра. Но был готов поспорить, что правильно угадал, кто он такой, по громыханию его шагов. Впрочем, заключить по этому поводу пари было не с кем. Встревоженным шумом охотникам вмиг стало не до нас. Все они, пригнувшись, тут же рассредоточивались у окон, из которых северная часть площади просматривалась лучше всего.
Дальнейшее поведение Нормального, Медленного и Хромого было легко предсказуемо. Если Дикий Сварщик их заметит, он не ринется в бой сам, а оглушительно заревет, сзывая себе на подмогу всех окрестных биомехов. И те, сбившись в стаю, не позволят людям обидеть своего любимого «Айболита». Все, что требовалось охотникам, это стать тише воды, ниже травы до тех пор, пока Сварщик отсюда не уйдет. Элементарная, зато самая эффективная тактика при столкновении с этой вредной и крикливой тварью.
Однако, вопреки моему прогнозу, произошло совершенно обратное. Вместо того чтобы сидеть и помалкивать, спецназовцы внезапно все как один разразились бранью. Негромкой и сдержанной, но, заслышав ее, я не поверил своим ушам. Крутые, как склоны Эвереста, парни, которые даже мою картечь сносили, стоически стиснув зубы, взялись материться при виде монстра, который топтался вдалеке и не обращал на них внимания!..
Заинтригованный, я приподнял голову и посмотрел на ругающихся головорезов. И увидел странную и отчасти даже комичную картину: некогда рослые спецназовцы неожиданно превратились в карликов и теперь едва достали бы макушками мне до пупка! А как забавно они при этом дергались и скребли у себя под ногами бетон! Вот потеха-то! И пусть радоваться в моем положении было глупо, я все равно не сдержал ухмылку, став свидетелем очередного чудачества гораздой до таких забав Зоны.
Впрочем, ухмылка моя была мимолетной. Когда я смекнул, во что вляпались враги — причем вляпались самым натуральным образом, — меня охватил испуг. Я тут же глянул на участок пола, на котором мы лежали… И — хвала фортуне! — продолжали лежать, не утонув в бетоне ни на миллиметр. А вот охотники погрузились в него почти по пояс. Не укоротились в росте, как мне сперва почудилось (хотя в наших краях и подобное не исключено), а всего лишь приутонули в размягчившемся, а затем вновь затвердевшем полу.
«Чертова топь» — так называлась ловушка, в какую они угодили. Но откуда она там взялась? Ведь и вчера, и сегодня я не однажды проходил рядом с теми окнами… Действительно, неисповедимы пути здешней природы, раз от разу играющей с человеком подобные злые шутки. Теперь этих несчастных спасет только ампутация, поскольку лазерным резаком и отбойным молотком из такого плена не высвободишься. «Чертова топь» соединяет бетон и клетки человеческого организма на структурном уровне, превращая их в единое и, к несчастью, уже нежизнеспособное целое…
Я хотел было шикнуть на спецназовцев, дабы они заткнулись и не накликали на свои головы вторую беду, которая вкупе с первой лишит их всякой возможности выжить. Но тут вдруг обнаружилось, что никакого шума с площади больше не доносится. Внезапно утихла не только поступь Дикого Сварщика, но и прочие издаваемые им звуки.
«Застыл на месте!» — наверняка подумаете вы и будете лишь наполовину правы. Остановиться Сварщик может, это да. Но вот застыть — никогда. Подвижных сочленений, сервомоторов и постоянно функционирующих механизмов у этого биомеха так много, что, даже не шевеля конечностями, он будет выдавать себя скрипами, лязгами и скрежетами. И уж коли этот монстр притопал на площадь, нам предстоит слушать его возню до тех пор, пока он отсюда не уберется.
И тем не менее грохот полностью стих и не возобновлялся. Чудеса, да и только! Все утро на нас, как из мешка, сыплются сюрпризы, приятные вперемешку с неприятными. Вот только какой сюрприз окажется на самом дне этого мешка и выпадет последним? Вопрос для нас принципиальный, но, увы, ответ на него совершенно непредсказуем…
Утратив подвижность, теперь я мог лишь наблюдать за событиями, разыгравшимися в этот час на Рижском вокзале. И события эти даже не думали останавливать свой ход, то и дело срывающийся на галоп. Едва я озадачился исчезновением Сварщика, как вырывающиеся из западни охотники вновь вскинули автоматы. Правда, нацелили их не туда, где прежде топал шестиногий монстр, а в противоположную сторону. Нацелили и тут же уронили их на пол с таким грохотом, как будто те вдруг потяжелели раз в двадцать.
Хотя почему «как будто»? Именно это и случилось с оружием незадачливых головорезов. И не только с ним. Защитные пластины и прочие металлические атрибуты их комбинезонов поразила та же гравитационная аномалия. Все ее жертвы сгорбились, их лица перекосились от натуги, и они, наклонившись вперед, были вынуждены опереться руками о пол. Удерживать вертикально собственное тело, когда доспехи на нем начинают весить полцентнера, — тяжкое испытание. Особенно если при этом нельзя ни присесть, ни вообще сойти с места даже на миллиметр.
Белая полоса в жизни наших врагов закончилась, и теперь им не везло, как пресловутым утопленникам. А вы говорите, снаряд дважды в одну воронку не попадает! Полноте! Еще как попадает! В Пятизонье всякое возможно. Здесь два снаряда могут не только упасть в одну воронку, но и, развернувшись в полете, возвратиться обратно, чтобы поквитаться с артиллеристом. Про аномальные ловушки и говорить нечего. Не удивлюсь, если на наших горе-охотников свалится еще какое-нибудь суровое испытание, а то и не одно.
Вскорости выяснилось, в кого целились Нормальный, Медленный и Хромой (хотя, говоря по правде, ни нормальных, ни хромых среди них уже не было), прежде чем их пушки и экипировка стали неподъемными. Нет, это был не Дикий Сварщик, который, умолкнув, больше не давал о себе знать. Вмурованные по пояс в пол спецназовцы собирались стрелять в сталкера, что приближался к нам с юга. Приближался и в итоге достиг вокзала, поскольку ни одна пуля в него так и не была выпущена.
В оконном просвете, под которым я лежал, нарисовался человек; я мог видеть лишь его тень, падающую на пол с первыми лучами восходящего солнца. Человек осмотрел снаружи зал, увидел все, что ему хотелось, после чего, не сказав ни слова, направился дальше, к главному входу. Бродяга не спешил и не особо таился, а стало быть, он знал себе цену. Немногие сталкеры могут похвастаться подобным спокойствием перед лицом здешних врагов. Очень немногие…
Охотники, которым, в отличие от меня, гость был хорошо виден, смотрели на него исподлобья. Но я не назвал бы их взгляды откровенно враждебными. Точно так же Упырь, барыга из Соснового Бора, глядит на заявившихся к нему в неурочное время мелких клиентов: радости от них почти никакой, а выгнать их взашей не позволяют рыночные принципы.
Сталкер, что в ореоле рассветных лучей переступил порог вокзала, оказался тем самым человеком, которого мы ждали со вчерашнего вечера. Ждали и не сомневались, что он придет. Но тем не менее его появление стало для меня полнейшей неожиданностью. Как такое возможно, спросите вы. Возможно, отвечу я. Вопреки всем ожиданиям на подмогу нам прибыл не посланец Мерлина, а он сам — легенда Пятизонья, его лучший первооткрыватель и исследователь, сталкер и журналист Семен Пожарский!
«Шел он гордой походочкой на обеих ногах», — так поется в старой солдатской песенке, которую я, учась в летном училище, гнусавил под гитару в казарме вместе с другими курсантами. То же самое, слово в слово, я мог бы пропеть и сейчас. Однако неподходящее для шуток время и отвисшая от удивления челюсть не позволили мне встретить нашего спасителя этой меткой цитатой. И потому его явление народу состоялось в полной тишине. Даже охотники, и те прикусили языки, хотя до сего момента бранились сквозь зубы почти без умолку.
«Шел он гордой походочкой на обеих ногах», — так поется в старой солдатской песенке, которую я, учась в летном училище, гнусавил под гитару в казарме вместе с другими курсантами. То же самое, слово в слово, я мог бы пропеть и сейчас. Однако неподходящее для шуток время и отвисшая от удивления челюсть не позволили мне встретить нашего спасителя этой меткой цитатой. И потому его явление народу состоялось в полной тишине. Даже охотники, и те прикусили языки, хотя до сего момента бранились сквозь зубы почти без умолку.
Первое, что сделал Мерлин, войдя в дверь, это снял свои архаичные круглые очки в тонкой стальной оправе и протер их платком, вытащенным из-за отворота перчатки. После чего, вернув платок обратно, а очки — на нос, взъерошил ладонью ежик своих белобрысых волос — инстинктивный жест, проявляющийся у Семена в минуты раздумий. Затем пристально поглядел на притихших спецназовцев, огорченно покачал головой и, отвернувшись от них, направился ко мне.
Походка Пожарского заметно отличалась от прежней, но что тут поделаешь. Какими бы высокотехнологичными ни были его протезы, настоящими ногами им никогда не стать. А тем более ногами такой легендарной личности, чьи прежние ноги истоптали все Пятизонье вдоль и поперек не по одному разу.
— Какая, право слово, гримаса фортуны! — ухмыльнувшись, проговорил Мерлин вместо приветствия. — А ведь когда мы с тобой и твоими друзьями виделись в последний раз, это мы лежали перед вами совершенно беспомощные, а вы самоотверженно спасали наши жизни. Кто бы мог тогда подумать, что спустя всего полгода это повторится с точностью до наоборот!
— Я тоже безумно рад тебя видеть, старик. Однако не думал, что ты станешь настолько безрассудным и вернешься в Зону после всего того, что она с тобой сделала, — ответил я. И, повернувшись на живот, подставил благодетелю скованные наручниками запястья.
— Зона здесь совершенно ни при чем, — возразил Пожарский, разминая кисти рук перед процедурой моего освобождения. — Не она отняла у меня ноги, а человек, настоящее имя которого ты сообщил мне вместе с вашей просьбой о помощи. Неужто ты решил, что, узнав о том, кто такой Умник и что у вас тоже есть к нему счеты, я не составлю вам компанию и лично не взыщу с этого паскудника все, что он мне задолжал? Как бы не так! К тому же цель вашего похода — превосходный сюжет для нового репортажа. Которыми, сам понимаешь, я в последнее время мир практически не балую…
Чтобы открыть наручники, «жженому» сталкеру-универсалу типа Мерлина ключ нужен не больше, чем мне — пассатижи при лузгании семечек. Задействовав свои способности метаморфа — преобразователя материи, — Семен одним касанием пальца превратил закаленную сталь кандалов в податливую будто воск субстанцию. Мне оставалось лишь разорвать цепочку, а потом содрать с запястий оба размякших «браслета».
Пока я это делал, успел заметить прицепленный у Пожарского к поясу компактный шумоимитатор. Дорогостоящая игрушка, но для искателей артефактов — вещь незаменимая. Этим прибором они заманивали биомехов в засаду, после чего расстреливали их шквальным огнем и выдирали у них из утроб «Сердце зверя». Шумоимитатор выпускал узконаправленный акустический луч по объекту, который мог быть использован в качестве резонатора — например, по остову какой-нибудь техники. После чего тот начинал вибрировать в унисон лучу, передающему запрограммированные в шумоимитаторе звуки. Привлеченный ими механоид приближался к «поющему» объекту, где и находил свой бесславный конец.
Что ж, теперь понятно, откуда на привокзальной площади взялся Дикий Сварщик и куда он потом исчез.
Заслышав на пути к «святилищу» доносящиеся оттуда выстрелы, Мерлин был слегка озадачен. Слишком уж странно звучала идущая там перестрелка: пороховое оружие против армейских шокеров; их «чихание» Семену было хорошо знакомо — такими устройствами оснащались патрули, стерегущие карантинный периметр близ Барьера. В Зоне, помимо военных, шокерами также пользовались наемные охотники за головами. Вот почему Пожарский предпочел не рисковать, кидаясь в драку очертя голову.
Прежде всего следовало выяснить, что за враги вознамерились взять нас живьем. С Законом Мерлин и его команда всегда старались поддерживать хорошие отношения, ведь благодаря своей всемирной славе они являлись единственными свободными сталкерами, которых пропускали под купол Барьера легально. В качестве благодарности Семен снабжал военных стратегической информацией о техносе и иных аномальных превратностях Зоны. И потому было бы крайне нежелательно взять и в одночасье разрушить это их взаимовыгодное перемирие.
Пока Пожарский присматривался, перестрелка утихла. Последний услышанный им выстрел — тот «чих», что уложил Свистунова, — красноречиво свидетельствовал о том, кто одержал победу. Насчитав в вокзале трех сталкеров и поняв, что их можно обезвредить, не прибегая к насилию, наш «жженый» друг приступил к действию.
Дальнейшее было для него делом техники. Сгенерировав с помощью шумоимитатора незримый призрак Дикого Сварщика и дождавшись, пока враги подбегут к окнам, Мерлин размягчил у них под ногами пол. Рукотворная «Чертова топь» была, разумеется, безвреднее одноименной ловушки, и ее жертву можно было выдолбить из бетона уже без ампутации ног. Обезоружить противников оказалось еще легче. Фокусы с утяжелением предметов проделывают даже начинающие метаморфы. Для Пожарского подобное и вовсе не считалось сколько-нибудь значимым достижением.
Без Семена я также вряд ли сразу догадался бы, как привести в чувство товарищей. Дело это было несложное, но напрашивающийся сам собой способ — оторвать от них цилиндрики — здесь не работал. Или, вернее, работал, но не так быстро, как того требовалось. Для мгновенного пробуждения «спящих красавцев» их следовало… нет, не целовать в уста сахарные, а еще разок хорошенько шарахнуть той энергией, какая их усыпила. Да-да, именно так: клин клином…
Отвернув ножом на цилиндрике маленькую пробочку, Пожарский острием того же ножа давил на сокрытую под ней кнопочку. Цилиндрик вспыхивал еще раз, после чего угасал окончательно. Зато его жертва, напротив, тут же пробуждалась. Причем полная сил и горящая справедливым желанием засунуть этот цилиндрик в задницу тому, кто им выстрелил. По крайней мере Динара, очнувшись, порывалась перво-наперво сделать именно это.
Как назло, задницы у наших врагов были вмурованы в бетон, что Арабеску сильно раздосадовало. Впрочем, сокрушалась она недолго. Нежданно-негаданная встреча с Мерлином заставила ее вмиг забыть об отмщении. Тем более что никто не погиб, а наши враги и так уже получили по заслугам.
Жорика, разумеется, больше обрадовала не встреча с Пожарским, а то, что с Динарой все оказалось в порядке. За это Черный Джордж также не стал затаивать на спецназовцев зла. Лишь поклялся им, что за разбитое Динарино лицо он с ними потолкует отдельно. Как-нибудь потом, когда у него появится свободное время и он будет в лучшей спортивной форме.
Дюймовый не знал, кого на самом деле надо винить в том, что смазливая мордашка его пассии чуток подрастеряла презентабельный вид. Никто из нас, кроме меня, этого не знал. И потому я вполне мог сохранить свою маленькую оплошность в секрете, согласны?..
— Нам нельзя здесь задерживаться. Когда за этими парнями прилетит вертолет, мы должны быть как можно дальше отсюда, — заметил Мерлин, приведя в чувство Свистунова. Будучи человеком интеллигентным, доктор не стал рваться в драку со своими обидчиками. Но взгляд, каким он их одарил, давал понять, что представься Зеленому Шприцу случай, он с радостью пустил бы троицу охотников на сырье для своих биохимических опытов.
— Они оперативники из военной разведки. Это совершено точно. Могу поспорить на что угодно — я такую публику насквозь вижу, — блеснул я перед Пожарским своей недюжинной проницательностью.
— Я знаю, откуда они. И даже подозреваю, что им могло от вас понадобиться. — Семена озвученная мной новость, однако, ничуть не впечатлила. — Но об этом я расскажу вам по дороге. Не мешкайте: идите собирайте манатки, через минуту выдвигаемся. А я как раз успею передать кое-кому большой и пламенный привет.
И направился к спецназовцам, все еще изнывающим под своими отяжелевшими доспехами…
Моя алмазная зараза не только укрепляла мое тело, но также обостряла зрение и слух. Поэтому я, собирая по залу гранаты, дробовик и ранец, прекрасно слышал все, о чем Пожарский толковал с оперативниками.
Сказал он им совсем немного. Но достаточно для того, чтобы я понял: бывший гражданский программист Мерлин ныне знает об армейских спецслужбах гораздо больше, чем я — бывший военный вертолетчик, успевший поработать бок о бок с этими самыми спецслужбами.
— Расслабьтесь, парни. С вами все будет в порядке, конечно, если помощь подоспеет к вам раньше, чем вас кто-нибудь растерзает, — утешил Семен насторожившихся при его приближении головорезов. — Так что советую сидеть смирно и почем зря не привлекать внимание биомехов. Гравитационная аномалия под вами рассосется через четверть часа, но из бетона вам придется самим выколупываться, уж извините… Ну ладно, а теперь о деле. Не буду вас допрашивать, кто вы такие и откуда, поскольку знаю: без пыток вы все равно не расколетесь. Но пытки к потенциальным союзникам я не применяю, поэтому просто слушайте и запоминайте. Мне известно о том, что в прошлом году Ведомство прислало в Зону нового комбинатора взамен того, что погиб во время Технореволюции. И о том, что этот дерзкий новичок уже успел провернуть здесь парочку удачных операций. Настолько удачных, что теперь Ведомственный отдел «Гермес» обратил на Пятизонье самое пристальное внимание. Впрочем, все это вы без меня знаете, ведь ваш босс и есть тот самый комбинатор. Так что если доживете до очередной встречи с ним, передайте ему следующее: раз он имеет на моих друзей какие-то виды, пусть приходит и договаривается с ними как положено, а не берет их в плен и не пытается склонить их к сотрудничеству шантажом! Сегодняшний инцидент был для вашего босса ошибкой. Больше у него такое не прокатит, это я гарантирую. Где нас можно разыскать, я ему не скажу. Если этот комбинатор и впрямь настолько хорош, он отыщет меня безо всяких подсказок. Если же нет, значит, слухи о его талантах сильно преувеличены, и у нас нет резона вести с ним какие-либо дела. А теперь счастливо оставаться! Желаю вам не обмочиться до того, как вас откопают!..