– Объявились?
– Как всегда, один «F-16». Параллельный курс. Что по облучению?
– Нас не ведут. «F-16» не применяет бортовую РЛС.
– Номер перехватчика семнадцать, вчера был тринадцать.
– Меняются. Прошли выступ.
– И турок отвалил.
«Су-24М» приближался к аэродрому.
Пестов снизил скорость до тысячи ста километров в час и сообщил на пункт управления полетом:
– Я ноль тридцать четвертый! Задание в зоне закончил.
– На привод шестьсот, посадка.
Штурман доложил данные о силе и порывах ветра.
– Нормально. Снижение скорости.
– Одна тысяча, девятьсот, шестьсот! Высота семьсот!
– Заход на посадку.
– Скорость пятьсот, высота шестьсот, четыреста, триста.
– Шасси!
– Вышли, зафиксированы.
– Передняя стойка!
– Норма!
– Посадка.
«Су-24» на скорости в двести девяносто километров в час коснулся бетонки, выпустил тормозной парашют. Пестов убавил скорость, удерживая самолет на полосе. В конце ее он сбросил парашют и начал разворот к месту стоянки.
«Су-24» качнулся и замер. Техник, который, разумеется, ждал возвращения машины, занялся своей работой: стремянка, фонарь, ремни, чеки в ручках катапульт, помощь командиру, штурману.
Появились тягач и топливозаправщик.
Полковник Грубанов подошел, улыбнулся, пожал руки пилотам и заявил:
– Молодцы, парни! Командный пункт уничтожен полностью. В штабе посмотрели видео с беспилотника. Впечатляет.
– Хабара зацепили? – спросил Пестов.
– Точно узнаем позже, но до удара он вел переговоры с Эр-Раккой. Связь внезапно оборвалась. Сейчас в районе командного пункта террористов, теперь уже бывшего, полное молчание в эфире. Наши слушают Эр-Ракку. Других данных у меня пока нет. Но если Хабар находился на своем КП, то выжить он никак не мог. Отличная работа. Давайте в машину. Я вас в столовую отвезу.
– Да мы и сами дойдем. В медпункт заглянем.
– В этом нет никакой необходимости. Ужин, отдых. При желании просмотр видео, но завтра все равно его крутить на разборе полетов.
Капитан Масатов, видимо, вспомнил, что лейтенант Топалова уже сменилась или сдает дежурство, и сказал:
– Ладно, завтра посмотрим. Главное, объект отработан.
Пестов улыбнулся:
– Тогда принимаем приглашение командира. Когда еще он нас на своем служебном «УАЗе» прокатит?!
Офицеры устроились в армейском внедорожнике, и тот пошел к столовой летного состава, работающей круглосуточно. Летчикам определялось четырехразовое специальное питание. Несмотря ни на что. В России и в Сирии. Есть сегодня полеты или нет. Приготовит супруга вкусный борщ и пельмени или почему-то позабудет об этом. Для поддержания надлежащей физической формы летчик обязан питаться в столовой. Это касалось всех. От молоденького лейтенанта, только что прибывшего из училища, до командира полка, дивизии, авиагруппы.
Пестов с Масатовым сдали планшеты, поужинали и пошли в свой модуль.
По дороге капитан спросил:
– Слушай, Паша, когда, ты говоришь, у тебя день рождения?
– Шестнадцатого числа.
– Мне понравилась твоя идея насчет переноса этого крутого праздника.
Командир посмотрел на штурмана.
– Ну да, мне, в принципе, без разницы, когда его отмечать, а Левину, насколько я понимаю, не терпится поближе познакомиться с Топаловой. Слишком он нетерпеливый, упертый, но, как ни странно, еще и стеснительный.
– Характер, ничего не поделаешь.
– Ошибиться еще раз не боится?
– Он, командир, как и все мы, боится только одного, вернее, двух случаев. Первое: вылететь из армии, потому как на гражданке на хрен никому не нужен будет. Второе: остаться инвалидом беспомощным. Лучше смерть.
– Люди ко всему привыкают.
– Не все.
– Ладно, увижу начмеда, поговорю с ним.
– А чего его видеть, вон он, как специально. Хороший знак, командир.
Из модуля напротив вышел майор Нерезов, увидел пилотов, подошел к ним.
– Приветствую вас, властелины неба.
– И тебе не хворать, санчасть.
Офицеры пожали руки.
– А мы только о тебе, Николай Владимирович, говорили, – сказал Масатов.
– Это значит, богатый буду?
– Вроде того.
– И что вы обо мне говорили? Не нашли, кого обсуждать?
– Ты для нас сейчас самый нужный и незаменимый человек во всем гарнизоне.
Пестов взглянул на штурмана.
– Погоди, Костя. Ты сбил с толку начмеда. Помолчи.
– Понял, молчу, – ответил капитан.
Пестов перевел взгляд на Нерезова:
– Разговор к тебе есть, Коля.
– Насчет спирта скажу сразу. Нет его и не будет.
– А от тебя душок идет.
– Так это я, как говорится, тыловая крыса, а вы пилоты. Вам положено летать и выполнять боевые задачи. А посему мне немного для дезинфекции можно, вам – нет.
– Не о спирте речь.
– А о чем? Ко мне парни только за этим и подходят.
– Знаешь, давай не будем торчать посреди городка, зайдем ко мне и поговорим.
Начмед, который вышел из модуля потому, что заняться ему было нечем, согласился:
– Пойдем. Послушаю, что это у вас за разговор ко мне, который не касается спирта.
Все трое вошли в отсек Пестова, разместились за столом.
– Кофе? Чай? – предложил Павел.
Начмед поморщился.
– Я тут к сирийцам в госпиталь ездил. Надо было проконсультировать их хирурга. Так вот они меня угостили кофе. С виду нормальный напиток, а попробуешь и не поймешь, что за бурда. Такое ощущение, словно туда одеколона «Гвоздика» плеснули.
Пестов улыбнулся и спросил:
– А ты не знал, что местные пьют кофе с пряностями?
– Знал, но не до такой же степени! Правда, они говорили, что если привыкнешь, то потом никакого капучино не захочешь.
– От кофе ты отказался, значит, чай?
– Чая можно, но немного, пиалу – и хватит.
– А обычная кружка, товарищ майор, не пойдет? – не без иронии поинтересовался Масатов.
Начмед сохранял спокойствие, которому позавидовал бы и удав.
– И кружка пойдет, Костя, а вот подкалывать не надо. Ежу понятно, что это я вам зачем-то нужен, а не вы мне.
– Пардон! – Масатов поднял руки. – Виноват, исправлюсь.
– Так-то лучше, – проговорил начмед.
– Сделай чай, – попросил Пестов штурмана.
– Вообще-то ты здесь хозяин.
– Иди!
Масатов ушел в кухонный отсек.
Пестов повернулся к Нерезову.
– Дело, Коля, такое. Приглянулась капитану Левину, моему бывшему штурману, твоя Топалова.
– Погоди, но Станислав вроде окольцован. Или захотел завести и походно-полевую жену?
– Он не такой и уже не женат. Перед командировкой развелся с Ириной.
– Не мужское это дело – обсуждать женщин, но я на его стороне. Ладно, хорошо, понравилась Стасу Топалова. Кстати, не ему одному. Что от меня-то надо?
– Вот ты скажи, если Стас напрямую подъедет к ней, что будет?
– Скорей всего, от ворот поворот. Маша – женщина серьезная, всякие шуры-муры не для нее.
– Вот. Напрямую Стас подъехать не может, так что ему делать? Как хотя бы поговорить с твоей докторшей?
– Сложный вопрос. Здесь это тяжело. Все на виду.
– Я о том же. Поэтому мы решили организовать небольшие посиделки. У меня есть бутылка водки, Масатов раздобудет вина. Или вообще без спиртного обойдемся. Чай с пирожными и шоколадом.
– Повод?
– Мой день рождения.
Нерезов внимательно посмотрел на Пестова:
– Когда он у тебя?
– Через две недели, но это не важно. Устроим в любой день, когда Топалова не будет на дежурстве.
– Понятно. Расчет прост. Ты влияешь на меня, я предлагаю Маше составить мне компанию. Отказать начальнику она не сможет, да и мероприятие вроде как совершенно безобидное, ничего такого. Я прав?
– На все сто процентов, Коля.
– Сегодня у нас второе число. Она будет свободна четвертого, как раз на праздник. Допустим, я уговорю ее пойти посидеть у тебя, но вы-то летаете чуть ли не по два раза в сутки.
– Не всегда такое бывает. Да и договорюсь я с командиром. Если не выйдет, все отменим.
Начмед погладил подбородок.
– В мутную историю ты меня втягиваешь, Паша.
– Почему? Я же не настаиваю, а прошу. Маша может отказаться, давить на нее не надо. Значит, не судьба. Получится, придет сюда. Подойдет Стас. Мы же друзья, как без него? Техник, конечно, заглянет. А уже дальше дело Левина. Ты его знаешь, Коля, он не пойдет против воли женщины. Они просто поговорят. Может, что и сложится.
– Ты сначала вопрос с Грубановым реши. Я, в принципе, не против, но предупреждаю, только предложу Маше пойти на твой день рождения, настаивать не буду.
– Договорились. С командиром я завтра утром переговорю, после разбора сегодняшних полетов, и тут же сообщу тебе результат, лады?
– Лады! Что для друга не сделаешь, особенно если это не касается спирта.
Офицеры рассмеялись.
Масатов внес чайник, кружки, плитку шоколада.
– Прошу, господа старшие офицеры.
Все принялись за чай.
Масатов взглянул на командира и заметил:
– Надо бы по теме поговорить, Паша.
– А мы с Колей уже обо всем договорились.
– Да? И когда успели? – удивился штурман.
– Слишком долго ты с чаем возился.
– Ну и как, Николай Владимирович? – Масатов посмотрел на начмеда.
– Командир объяснит. Ну а теперь предлагаю пошуршать картами, перекинуться в тысячу.
– Я пас, – сказал Масатов. – В карты играю только в дурака.
– Ясно. Паша?
– Нудное это занятие, Коля. Может, в нарды?
– Давай в нарды, лишь бы время убить. Тоскливо здесь по вечерам.
– По семье скучаешь? – со вздохом спросил Пестов.
– А ты не скучаешь?
– Скучаю, но у меня на это меньше времени, чем у тебя.
– Это понятно. Давай нарды. Играем в длинные.
– Я в короткие не могу, не научился.
– Научу, но в длинные интереснее.
– А мне, командир, ты ничего сказать не хочешь, перед тем как расстаться?
– Скажу завтра. Отдыхай!
Масатов ушел в свой отсек, а Пестов с Нерезовым провели остаток вечера за восточной игрой.
На следующее утро Грубанов вызвал к себе Пестова до разбора полетов.
Павел удивился, но с начальством не поспоришь. Ему пришлось наспех одеваться и идти в штаб.
В кабинете командира авиабазы находился представитель разведки майор Суслов.
– Разрешите? – спросил Пестов, открыв дверь.
– Входи, Паша.
– Товарищ полковник, майор Пестов по вашему приказанию прибыл.
– Ты не стесняйся, присаживайся за стол.
Пестов пожал руку полковнику и Суслову, сел напротив разведчика.
Грубанов потер руки.
– У нас хорошая новость, Паша.
– Главари ИГИЛ решили сдаться всем скопом под натиском ударов нашей авиации?
– Оценил шутку. Нет, главари ИГИЛ и их боевые формирования сдаваться не собираются. Да и кто ж им позволит, даже если захотят? В них столько денег вложено, что только успевай отрабатывать. Новость в другом. Мы получили подтверждение о гибели Мосаба Хабара.
– Позвольте узнать, из каких источников? Игиловцы сами распространили известие об этом в соцсетях?
– А если и так, то что тебя не устраивает?
– Насколько мне известно, о гибели Хабара сообщалось не единожды, а он оказывался цел и невредим.
– Но не в нашем случае.
В разговор вступил разведчик:
– У нас есть данные агентуры, Павел Сергеевич, и даже снимки трупа Хабара.
– Их передали те же агенты?
– Один из них, случайно уцелевший в том аду, который вы устроили у Абу-Дияза.
Полковник развернул монитор к Пестову и предложил:
– Посмотри запись с беспилотника. – Грубанов включил воспроизведение.
Павел увидел пологий склон горы, у подножия которого располагалась площадка. Там стояли грузовики, сновали люди. На дороге от Абу-Дияза была видна еще одна машина.
Вдруг весь экран закрыло облако огня и дыма.
– Точное попадание двумя бомбами в штаб с первого захода, – прокомментировал Грубанов.
Следующие два взрыва казались уже не столь мощными. Бомбы, сброшенные со второго захода, не пробивали толщину камня. Они попали в уже разрушенный свод огромной пещеры, в которой находился командный пункт боевиков. Было видно, как вздрогнула гора, посыпались большие камни. Техника горела у КП и на дороге, по которой кто-то метался.
– Отличная работа! – подытожил полковник, отключил компьютер и привел монитор в первоначальное положение.
Суслов выложил перед Пестовым три фотографии. Внешность Мосаба Хабара была хорошо известна офицерам. Он часто появлялся в Интернете, выступал с грозными и громкими заявлениями. На первом снимке этот субъект лежал у стены бункера, рука оторвана, физиономия видна плохо. На второй фотографии труп перевернут. Лицо Хабара все в крови, рот изуродован. На третьей картинке он же, только на животе. В затылке дыра.
– После таких ранений человек не выживает, – сказал Суслов.
– Человек да, но Хабар таковым не был, – ответил Пестов и полюбопытствовал: – А как уцелел агент, сделавший фото?
– Случайно. Подробности объяснять долго, да это вам и не надо. Могу заверить, что на этот раз Хабар получил то, что заслужил.
– Так что готовьтесь с Масатовым получать ордена. Я сегодня же отправлю на вас представление, – заявил Грубанов.
– Спасибо. Награда всегда приятна.
– Но я вызвал тебя не только по данному поводу.
– Есть новое задание?
– Не спеши, Паша. – Полковник дал слово разведчику.
Суслов перешел к делу без предисловий:
– К позициям курдов ночью вышел турок, некто Адом Чаглар. Он представился одним из помощников небезызвестного контрабандиста Дениза Элмаза.
– Это мне ни о чем не говорит.
Суслов проигнорировал реплику Пестова и продолжил:
– Элмаз – крупный покупатель нефти у ИГИЛ. Здесь берет, затем переправляет в Турцию. Вчера утром вы с Масатовым накрыли как раз караван Элмаза. Так вот, курды народ горячий, их отношение к туркам известно. Они пристрелили бы перебежчика, если бы тот не заявил, что может быть полезен нам.
– Нам – это кому, Михаил Антонович? – поинтересовался Пестов.
– Нам – это всем.
– Чем именно может быть полезен перебежчик?
– Адом Чаглар владеет информацией о местонахождении крупного нефтехранилища, от которого под землей проложены трубы, выходящие к морю, к танкерам.
– Наша разведка до сих пор ничего не знала об этом хранилище и нефтепроводе?
– Не все в наших силах.
– Но у вас целая агентурная сеть в ИГИЛ…
– Извините, Павел Сергеевич, но это вас не касается.
Пестов поднял руки.
– Согласен! Меня это не касается. Но тогда вопрос, зачем вы об этом мне рассказываете?
– Затем, что вашему экипажу предстоит уничтожить нефтехранилище и перекачивающие станции.
– Какие проблемы? Давайте координаты, данные о цели, и мы отработаем объекты. Правда, если бить еще и по станциям, то одним бомбардировщиком не обойтись.
– Разберемся, – вставил полковник Грубанов. – Но есть тут одна неувязочка, Паша.
Майор взглянул на полковника.
– Интересно.
– Да, интересно. Дело в том, что перебежчик показывает объект по карте, состряпанной где-то в Эр-Ракке. Она не совпадает с нашей. Чтобы определить точное местонахождение хранилища, тебе, Паша, надо лично поработать с турком по нашим картам. Естественно, без кодированной сетки.
– У разведки нет специалистов?
– Специалисты есть, но воевать-то придется вам, Паша. К тому же у майора Суслова и без нас достаточно заморочек.
– Хорошо, поработаем с турком. Он по-русски говорит?
– Вполне нормально. Достаточно долго взаимодействовал с нефтяниками в Азербайджане.
– Когда я должен с ним побеседовать?
В разговор вновь вступил Суслов:
– Курды передали перебежчика в Дамаск. Сюда его должны доставить после обеда.
Пестов вопросительно посмотрел на Грубанова и спросил:
– Мы сегодня не привлечены к полетам?
– Твой экипаж, Паша, будет заниматься конкретной целью, которую ты определишь в разговоре с турком.
– Понятно. Вопросов нет. Хотя один задам. Наша доблестная разведка уверена, что перебежчик не подстава?
Суслов изобразил улыбку и ответил:
– Не волнуйтесь, Павел Сергеевич. Наши люди поработали с ним еще у курдов, до отправки в Дамаск. Вы получите субъекта, с которым сможете работать, совершенно не волнуясь.
– Хорошо сказано. Но мне-то что волноваться? Мы разбомбим что укажут. Это вам надо беспокоиться, как бы не получить дезу.
– Характер у вас, Павел Сергеевич, не дай бог.
– Для вашего департамента, наверное, невыносимый, а для нас вроде ничего. Я не ошибаюсь, товарищ полковник?
Грубанов ударил ладонью по столу.
– Все, хватит! Мы здесь делаем одно дело, и негоже нам устраивать разлад.
– Да мы в шутку, не серьезно. – Пестов улыбнулся, глядя на разведчика.
Тот подыграл ему:
– Конечно. Мы шутим. Так! У меня все. Как доставят перебежчика, я сообщу и передам его вам. Разрешите идти, товарищ полковник?
– Конечно. Мог бы и не спрашивать.
– Не мог. Вы старший по званию и начальник на базе. Честь имею, товарищи офицеры.
– До связи, Михаил Антонович. Удачи.
Разведчик вышел из кабинета.
– Ты тоже свободен, Паша, – сказал командир авиабазы.
– У меня к вам разговор, Виктор Алексеевич. – По личному, так сказать, вопросу.
Полковник взглянул на майора и спросил:
– Дома что-то не так?
– Нет, дома все в порядке. Тут такое дело…
Майор изложил Грубанову суть проблемы Левина.
Грубанов удивился.
– Мне ничего не известно о разводе капитана.
– А что, если бы командование знало, его не послали бы сюда?
– Как знать, все же стрессовое состояние.
– У кого? У Стаса? Нет, с ним все в порядке. Если не считать внезапно возникшей симпатии к лейтенанту Топаловой.
– Вот этого мне на базе как раз и не хватало! – воскликнул полковник. – Интересно знать, как эта симпатия скажется на психологическом состоянии штурмана?
– Нормально скажется.
Грубанов прошелся по кабинету.
– Значит, говоришь, четвертого числа?
– Так точно. С постановкой новой задачи это будет вполне реально. Сегодня я начну работать с перебежчиком, послезавтра готовимся к вылету, определяем план операции. Раньше пятого числа на охоту не выйдем.