— Глупости! Надевай!
Я надела блузку и не узнала себя.
— Ох, Аська, как она тебе идет! Вот так и пойдешь завтра! Никаких возражений не принимаю!
Но мне и не хотелось возражать! Блузка была прекрасна, я в ней — ещё прекраснее.
На другой день, когда мы явились в школу, выяснилось, что занятий сегодня не будет. Школа была оцеплена. Кто-то позвонил директорше и сообщил, что в здание подложена бомба. По этому случаю всех нас отпустили домой.
— Вот жалость-то! — воскликнула Мотька. — Сколько могли бы сегодня заработать! Ну, что будем делать, подруга?
— Может, пойдем в нардишки перекинемся? — предложила я. В последнее время стоило нам с Матильдой сесть играть в нарды, как непременно что-то мешало. То Ненорма со своим духом, то Лорд. А сейчас дома никого нет, так что играй — не хочу!
— Давай! — согласилась Мотька. Но оказалось, что мама ещё не ушла.
— Что это значит? — удивилась она при виде нас.
— Да в школу бомбу подложили! — ответила я.
— Боже мой! — схватилась за сердце мама.
— Не волнуйтесь, тетя Тата! Наверняка ложная тревога. Просто какому-то умнику не хотелось сегодня в школу идти.
— Думаешь?
— Уверена! А нам разве кисло?
— Да, вам-то уж точно что не кисло! — засмеялась мама. — Да, Мотенька, а ты не хочешь пойти сегодня к нам в театр на юбилей Филимонова?
— Господи, конечно, хочу! — воскликнула Мотька.
— Понимаешь, туда народ ломится, поэтому билеты я на всех достать не могла, но тебя проведу!
— Ой, спасибо, тетя Тата! — возликовала Мотька.
— Ладно, девочки, только я вас попрошу — сбегайте в магазин. Купите Мефистофелю «Китикэт», а то он, наглая морда, от «Вискас» отказался наотрез! Да, ещё купите две бутылки нарзана. Вот деньги! И до вечера. Аська, подойдете без двадцати семь к служебному входу. Я выйду и проведу Мотю. Может, придется немножко подождать, но не волнуйтесь, я не забуду! Пока, девочки!
Мы с Матильдой спустились вниз и в дверях подъезда столкнулись с красавцем Феликсом.
— Добрый день, Асенька! — сказал он. А я смущенно буркнула:
— Здрасьте!
— Ты уже с ним познакомилась? — накинулась на меня Мотька. — И ничего мне не сказала?
— Подумаешь, большое дело! Его банк — спонсор маминого театра. Она нас и познакомила.
— И он, значит, сегодня будет в театре?
— Наверное! А что это ты им так интересуешься? — подозрительно спросила я.
— Так просто!
Я предпочла не развивать эту тему.
В ближайшем магазине «Китикэта» не оказалось, и пришлось пойти на проспект Мира. Я купила корм для Мефистофеля, нарзан для папы и, конечно, бутылку спрайта.
«Сейчас мы с Мотькой будем играть в нарды и с кайфом пить ледяной спрайт», — предвкушала я.
Мы уже входили во двор, когда из нашего подъезда вышла мама, а за нею Феликс. Он открыл дверцу своего «Мерседеса», и они с мамой уселись на заднем сиденье.
— В театр, наверно, поехали, — предположила Мотька со вздохом.
— Конечно, куда же еще!
— Аська, а ты в чем пойдешь? — спросила Мотька. Вопрос был не праздный. Дело в том, что мой дедушка, знаменитый оперный певец Игорь Потоцкий, частенько привозит нам с Мотькой в подарок одинаковые шмотки. Гордая Мотькина мама всякий раз сердится, но дедушка как-то умеет её успокоить. Поэтому, чтобы не выглядеть одинаково, мы, собираясь куда-то, спрашиваем друг дружку, кто что наденет.
— Бархатные брюки и мамину белую блузку. А ты?
— А я синюю юбку и синий джемпер. Мы сели играть в нарды. Время от времени Мотька впадала в какую-то странную задумчивость.
— Аська, — спросила она вдруг, — а как его зовут?
— Кого?
— Банкира.
— Феликс. Феликс Михайлович.
— А фамилия?
— Понятия не имею. Зачем тебе его фамилия?
— Просто так. А куда это у вас все подевались? Где тетя Липа? — Мотька явно старалась перевести разговор. — А дядя Юра на работе?
— Нет, их Сережа повез на дачу.
— Подготовка к летнему сезону?
— Вроде.
Похоже, на Матильду Феликс тоже произвел впечатление.
Мне сегодня страшно не везло в игре. Проиграв подряд три партии, я вконец расстроилась.
— Да ладно тебе, Аська, чего ты скисла? Подумаешь, проиграла! Делов-то! Ничего: кому не везет в игре, тому везет в любви!
— Ты о чем? — насторожилась я.
— Да ни о чем, — тоже насторожилась Мотька.
Не хватало ещё нам поссориться из-за этого Феликса! Видимо, и Мотька подумала о том же самом.
— Ладно, Аська, пойду я. Надо дома кое-что сделать, а потом ещё голову перед театром помыть.
— Завиваться будешь?
— Нет, это уже пройденный этап. Мне прямые волосы сейчас больше нравятся. Когда за тобой зайти?
— Без четверти шесть.
— Пока. Часов около пяти, когда я была уже почти готова, вдруг позвонил папа и сказал, что никак не успевает в театр. На даче оказалось очень много дел, и к тому же у Сережи что-то с машиной, словом — они вернутся не раньше девяти.
— Ну вот, — расстроилась я. — В кои-то веки мы с тобой куда-то собрались!
— Не сердись, дочурка! У нас в запасе ещё один юбилей!
— Какой?
— Забыла? Юбилей с криминальным уклоном! У меня на работе!
Я и в самом деле о нем забыла, увлекшись торговлей и… Феликсом.
— Возьми с собой Матильду! — посоветовал папа. — Она будет в восторге.
— Конечно.
— Ты что такая кислая, Аська? Не заболела?
— Нет, папа, тебе кажется.
— Ну и хорошо. До вечера, детка!
— До вечера!
Надо бы дозвониться маме в театр, чтобы она не выходила встречать Мотьку. Но сегодня там, похоже, полный дурдом! Все телефоны глухо заняты. Ну, не беда, придется подойти к служебному входу и дождаться маму, иначе она будет волноваться.
Мы добрались до театра в половине седьмого. Вокруг толпился народ. Всюду спрашивали лишние билетики, и даже в переулке, у служебного входа, тоже было необычайно людно. Видимо, многие артисты обещали своим близким провести их без билета. До встречи с мамой оставалось ещё десять минут, и мы решили пройтись немного по переулку. Погода стояла чудная — легкий морозец, без ветра, недавно выпавший и ещё не съеденный солью снег. Вдруг Мотька толкнула меня в бок.
— Смотри!
В переулок въезжал знакомый серебристый «Мерседес». Он припарковался на противоположной от театра стороне, чуть поодаль. Из машины вылез Феликс с букетом в руках и направился к служебному входу. Минуты через две вылез его шофер и достал с заднего сиденья громадную корзину роз, завернутую в целлофан.
— Ох, красотища! — простонала Мотька.
— Ты про Феликса? — поддразнила я.
— Еще чего! Я про розы!
И вдруг я заметила, что к «Мерседесу» подошел какой-то парень. Он остановился рядом с машиной, делая вид, что смотрит совсем в другую сторону. Неужели хочет угнать?
— Мотька, смотри, кажется, этот тип хочет угнать «мерс»!
— Где? Что? — закричала Матильда, но тут же сообразила, о ком я говорю.
Парень между тем ступил на тротуар, обошел машину и встал за нею. Теперь нам видна была только его голова. Потом вдруг она исчезла, словно парень присел, и сразу появилась вновь. Парень стремительно, почти бегом, стал удаляться в темноту переулка.
Мы с Мотькой переглянулись и одновременно прошептали:
— Бомба!
— Что же делать? — всполошилась Мотька. — Надо его предупредить. Но как? Я лихорадочно соображала, как быть.
— Мотька, стой тут и карауль шофера! Не подпускай его к машине!
— А ты?
— Я сейчас прорвусь в театр и постараюсь найти Феликса! — И сломя голову кинулась в толпу у подъезда.
— Ты куда? — преградил мне дорогу незнакомый вахтер.
— Пожалуйста, пропустите меня, я дочка Наталии Монаховой, мне очень, очень надо!
— Иди-иди, нечего тут! Каждая может сказать, что она дочка!
— Но, поймите, мне срочно нужно увидеть маму!
— Знаем мы эти дела! Мама ей понадобилась!
— Пустите! — в отчаянии потребовала я. — Пустите, а то…
— А то что? — вызверился на меня вахтер.
— Петрович, пусти ее! Иди, Ася, не боись. Парень стремительно, почти бегом, стал удаляться в темноту переулка., — пришел мне на помощь Аркадий Семенович, второй режиссер. — Что-нибудь случилось?
— Ой, спасибо, Аркадий Семеныч, мне очень надо к маме!
— Ну беги, беги! Что ж ты, Петрович, на своих кидаешься?
— А я почем знаю! — ещё успела услышать я и ринулась вверх по лестнице. Но, взлетев на второй этаж, я остановилась: маму пугать нельзя! Она сегодня выступает, волнуется. Значит, надо разыскать самого Феликса!
— Аська, ты? — услышала я удивленный голос Иветты Андреевны, гримерши. — Маму ищешь?
— Ой, Иветта Андреевна, а вы не знаете, где можно найти Феликса?
— Какого Феликса? — удивилась Иветта. — Почему ты такая взволнованная? Что-то случилось?
Эх, где наша не пропадала!
— Иветта Андреевна, миленькая, мне вот так, позарез, нужно Феликса найти. Его хотят взорвать!
— Господи, что ты плетешь, кто кого взорвать хочет?
— Феликса, спонсора вашего!
— Да ты что? — вдруг явно поверила мне Иветта. — Откуда ты знаешь?
— Сама видела — какой-то парень крутился возле его машины, а потом присел и убежал. Он, наверное, прилепил бомбу на днище! Надо предупредить Феликса во что бы то ни стало!
— Идем, я тебя провожу! — совершенно серьезно сказала Иветта, хватая меня за руку, и мы бегом понеслись по коридору.
— Только, умоляю, никому ни слова, особенно маме!
— Понятно! Я молчать умею, не бойся! У двери в кабинет директора она шепнула:
— Постой тут, я сейчас! Меня трясло. Но Иветта вернулась мгновенно.
— Пошли, он у главрежа! И в этот момент Феликс и главный режиссер сами появились в коридоре.
— Феликс Михайлович! — кинулась я к нему.
— Ася! Что-нибудь с мамой? — воскликнул он.
— Нет! Мне необходимо сказать вам очень, очень важную вещь!
— А нельзя ли немного отложить это сообщение? — раздраженно проговорил главреж.
— Нет, это вопрос жизни и смерти!
— Хорошо, я слушаю тебя!
— Давайте отойдем!
Феликс пожал плечами, но отошел со мной в сторонку.
— Да что стряслось? — Вас хотят убить! К вашей машине прицепили бомбу!
— Бомбу? С чего ты взяла? — Сама видела. Какой-то парень там крутился, а потом присел и сразу убежал.
— Ты видела, как он что-то прицепил?
— Нет, я видела только, как он озирался, а потом присел. Больше я ничего не знаю. Я подумала, что это бомба. Лучше не рисковать, проверить: береженого Бог бережет! И потом, вы ещё маму возите! — уже начинала злиться я. Он, кажется, не очень мне верил.
— Так, а Федора, моего шофера, ты не видела?
— Его там моя подруга караулит, чтобы не подпустить к машине.
Тут Феликс словно очнулся.
— Так, Ася! Никому ни слова! Я сейчас этим займусь! Спасибо тебе большое, увидимся в антракте! — И он, уже уходя, улыбнулся мне. Что это была за улыбка!
Уф, теперь главное не наткнуться на маму. Я вихрем понеслась к выходу. Мотька стояла, напряженно вглядываясь во всех выходящих из служебного подъезда.
— Наконец-то! — кинулась она ко мне. — Нашла?
— Да! А мама не выходила?
— Нет!
Я глянула на часы — прошло всего пять минут, но мне они, как пишут в книгах, по-
Казались вечностью. Тут я увидела, что со стороны главного входа к машине не спеша направляется Федор. Я бросилась ему наперерез.
— Вы Федор? — на всякий случай спросила я.
— Федор! Точно! — рассмеялся он. — А в чем дело?
— Федор! Не подходите к машине!
— Это ещё что за новости?
— Там бомба!
— Бомба? Ну и шуточки у вас!
— Какие шутки! Феликс Михайлович уже знает, а мы тут вас караулим!
— Правда, что ль?
— Конечно, мы сами видели… И я опять повторила историю про присевшего парня.
— А может, он просто так присел, может, уронил чего…
— Но ведь лучше проверить, не рисковать! — рассердилась я. Какие-то непуганые идиоты! Что хозяин, что шофер. Пока до них дойдет!
— Ася! Иди сюда! — окликнула меня Мотька. В дверях показалась мама. Я бегом кинулась к ней.
— Аська, ты, говорят, меня уже искала? Зачем?
— Да ни за чем, мне просто срочно в сортир понадобилось, вот я и сказала, что мне к маме надо. А папа не приедет! Они на даче задерживаются, так что Мотька пойдет по его билету.
Кажется, мама здорово огорчилась, что лавы не будет.
— Ладно, девочки, после спектакля не ждите меня, тут ещё банкет намечается. Ну пока!
— Ни пуха, мамуля!
— К черту!
Мама убежала, а я вернулась к Мотьке, которая мертвой хваткой вцепилась в Федора.
— Да ты чего, ненормальная? Я же только поглядеть хочу!
— Глядел один такой! Ты в бомбах-то разбираешься? Не пущу тебя, хоть режь!
— Слушай, — обратился он ко мне. — Уйми свою подружку, бешеная какая-то.
— И права! Это вы какие-то ненормальные, Мало, что ли, по телевизору показывают, как банкиров взрывают, а вам хоть бы хны, да? — уже почти вопила я. Но тут из-за угла выехала милицейская машина. Оттуда, как горох, посыпались милиционеры и оцепили «Мерседес». Народ у подъезда заволновался,
— Смотри-ка, сколько менты!
— Машину зачем-то оцепили!
— Небось хозяина арестовать собираются!
— Да мало ли, сейчас обстановка такая, не приведи Господь. —
Федор вдруг разом, стряхнул с себя Мотьку и шагнула к милиционеру. Тот что-то сказал, Федор достал документы и протянул ему.
— Ну вперед Матильда, мы свое дело сделали, пошли в театр!
— А нас как свидетелей не будут допрашивать?
— Думаю, что нет.
— Почему?
— Феликс, наверное, не скажет, что это мы его предупредили. Ведь тогда мама обязательно узнает. А он не захочет её волновать.
— А тебе не кажется, что он в твою маму влюблен?
— Да ну тебя, Мотька, вечно у тебя все во всех влюблены. Просто он её поклонник, он сам сказал. Поклонник её таланта.
— Понятно!
Было уже без трех минут семь. Мы со всех ног бросились к главному входу.
— Не волнуйся, в Москве ничего не начинают вовремя! — в очередной раз продемонстрировала знание жизни Мотька.
И в самом деле, мы не опоздали. Сдав куртки в гардероб, мы подошли к зеркалу «причепуриться», как говорит тетя Липа, и в зеркало увидели, что через вестибюль стремительно идет Феликс, а за ним, с трудом поспевая, семенит администратор по прозвищу Крошка Цахес.
— Феликс Михайлович, постойте! Куда же вы? — Я вернусь через полчаса! — бросил Феликс и вышел из театра.
— Аська, а если там нет бомбы?
— Нет, и слава Богу.
— А на нас не наедут за ложную тревогу?
— Еще чего! Береженого Бог бережет!
— Так-то оно так…
Вечер получился замечательный. Мы хохотали от души над выдумками и шутками знаменитых артистов. Юбиляр сидел в кресле на сцене в окружении товарищей по театру. Среди них была и мама в длинном вечернем платье, красивая до невозможности. Дома, когда я вижу её в потертых джинсах и любимом сереньком свитерочке, без косметики, с затянутыми в хвост роскошными светлыми волосами, я как-то забываю, насколько она красива, моя мама.
После очередного номера, когда ещё гремели аплодисменты, в проходе вдруг появился Феликс и быстро сел на свое место во втором ряду. Интересно: нашли бомбу или нет?
Наконец объявили мамин выход. Она встала, взяла гитару и подошла к микрофону — вечер записывался для телевидения. И вот она запела. Голос у мамы не оперный, но очень теплый, низкий, и романсы она поет просто замечательно. Сегодня она пела любимые романсы юбиляра: «Не уходи, побудь со мною», «Ночь светла» и «Нищая».
А потом ещё на бис спела «Утро туманное». Когда мама раскланивалась, Феликс вдруг встал и преподнес ей громадный букет хризантем. Откуда он знает, что это мамины любимые цветы?
— Видала? — спросила Мотька.
— Ну и что? Актрисам всегда цветы дарят!
— Вообще-то да…
Под конец вечера, когда юбиляру стали преподносить подарки от разных организаций и спонсоров, на сцену вынесли ту самую корзину роз, которую мы видели на улице, а потом вышел Феликс и преподнес юбиляру ключи от новых «Жигулей».
— Он просто до неприличия красив! — шепнула своему соседу сидевшая впереди меня известная киноактриса.
Я была с нею согласна.
Глава VI СКАЗАТЬ ПО ПРАВДЕ
Наконец дали занавес, аплодисменты стихли, и мы одними из последних направились к выходу из зала. Вдруг к нам подошел Федор.
— Девчата, пошли со мной!
— Куда?
— К администратору.
— Зачем? — Как зачем? Бомбу же нашли. Вы должны дать показания. Вот тебе и раз!
— Кому?
— Как кому? Милиции, ясное дело.
У Мотьки заблестели глаза.
При виде следователя мы разочарованно переглянулись. Если попытаться определить его одним словом, то слово это — тюха. Не чета нашему капитану Шадрину. Пожилой, толстый и весь какой-то расхристанный.
— Вот они, товарищ майор! Прибыли в ваше распоряжение! — доложил Федор.
— Господи, я думал, и вправду девушки, а они совсем соплячки. Ох, грехи наши тяжкие! — вздохнул майор, которого я про себя уже окрестила Тюхой. — Ну что ж делать, садитесь. Имя, отчество, фамилия, год рождения? — обратился он ко мне.
— Монахова, Анастасия Юрьевна, а год рождения у женщин не спрашивают! И вообще, разве я обвиняемая?
Тюха рассмеялся.
— Вот они, нынешние девки! Им палец в рот не клади! Нет, вы не обвиняемая, вы свидетельница. Ладно, скрывайте свой возраст, напишем просто несовершеннолетняя. Годится?
— Годится.
— А вы? — обратился он к Мотьке. — Тоже просто несовершеннолетняя?
— Конечно!
— А звать-то вас как?
— Корбут, Матильда Валерьевна.
— Так-таки и Матильда?
— Не понимаю…
— Кто может сравниться с Матильдой моей! — нестерпимо фальшиво пропел майор.
— Вот наказание! — вздохнула Мотька. — Буду паспорт получать — поменяю имя!