В детском саду сказали, что Бу забрал отец. Пришёл и забрал.
Наверное, сработала защита. Аська не испугалась – или испугалась настолько сильно, что ничего не почувствовала. Пришёл отец. Забрал… Обыкновенное дело. Каждый бы день так.
* * *
Правда, она совсем не помнила, как дошла до дому. Вот только что была в садике – а вот уже отпирает дверь.
Первое, что она услышала, – как хохочет Бу.
Наверное, Аськин муж (именем Стасик, Станислав Андреевич Громыко, это вам не жук чихнул) был отвратительным мужем. Но у него было замечательное качество, может быть, единственное: он умел нравиться детям. Своим, чужим – каким угодно. Он с ними валялся, боролся, пел, изображал дохлого медведя, грушу для битья, самолёт – в общем, дядя Стасик был кумиром довольно большого числа уверенных в себе личностей возрастом от трёх до девяти лет. Бу в это число входил. На равных с остальными.
И сейчас Аська увидела, что комната её, и без того никогда не отличавшаяся строгим порядком, основательно, по-военному разорена, под зелёный ковёр подсунуты книги (а как ещё можно сделать холмистое поле в комнате?!!) – и на холмах разворачивается сражение между, надо полагать, Бонапартом и марсианами.
Стасик воевал за марсиан – и позорно проигрывал. Тепловой луч был ничто в сравнении со старой гвардией!
Бу, в новенькой треуголке из подручных материалов, поднёс к губам невидимый горн, чтобы протрубить атаку конницы Мюрата (или Нея, кто их разберёт?), – и вдруг улыбка с его лица стремительно потекла, как течёт тушь под дождём…
– Мама, ты что?
Она сказала им обоим всё, что о них думала, и заперлась в ванной.
Ещё Стасик умел хорошо признавать себя виноватым во всём, извиняться, пресмыкаться, обещать исправить любые проступки и иногда даже переводить конфликт в шутку. Без этого он бы просто не выжил в нашем жестоком мире. На второй час осады Аська сдалась. Сдалась в том смысле, что из ванной вышла. Наверное, на это решение повлиял и звонок Гули: Гуля просила политического убежища на коврике под дверью – дня так на два. В чём трабблы, объяснять не стала, а Аське не хотелось расспрашивать – вон, свой траббл нарисовался, девяносто пять килограммов…
Торт, «пепси» и шампанское Стасик наверняка купил заранее – знал, зараза, что всё у него получится. Бу набарабанился до осовения и отправился спать, бормоча: «Покой-ночи, покой-ночи… какой бред…»
Аська посидела с ним пять минут, начала было обязательную предсонную сказку, но Бу, внезапно помрачнев, спросил: «А что, уже нельзя быть тем, кем хочешь?» «Почему это вдруг?» – осведомилась Аська, и Бу рассказал, что сегодня воспитательница интересовалась, кто кем хочет стать, Бу заявил, что хоббитом, а воспиталка сказала, что хоббитов не бывает, а бывают только пожарные, милиционеры и космонавты.
«Будешь ты хоббитом, будешь», – успокоила его Аська, и Бу тут же заснул, выпятив губы.
Когда она проходила мимо своей комнаты, то обратила внимание на мигающий в уголке монитора значок пришедшей «аськи».
«Любое Ваше желание будет исполнено. МЫ».
Может показаться странным, но Аська про НИХ просто забыла. За событиями вечера вся эта игра в желания казалась непомерно затянувшейся и не очень смешной шуткой.
«Хочу, чтобы Бу стал хоббитом», – напечатала она, почему-то помедлила, но всё-таки послала. Посмотрим, что вы на это скажете.
«Ваше желание принято. МЫ».
Известие о том, что это Стасик позаимствовал «москвича» на пару часов, Аська восприняла уже почти равнодушно. «А позвонить ты не мог?» – «Да я думал – успею поставить… ну, срочно надо было, понимаешь? Я ж не знал, что вас так рано распустят…» Ну да. Он не знал.
А вообще дела у Стасика шли великолепно! Он вписался в такой перспективный проект, что мама не горюй! Вот ещё чуть-чуть, и не просто денег будет по колено, а вообще можно будет всё. Понимаешь, всё! Вот просто ВСЁ. Что захочешь. Больше, чем можешь вообразить. Вот чего ты хочешь?
«Спать, – сказала Аська, – я безумно устала сегодня. Именно спать, ты меня понял, Стас? И ещё Гулька должна приехать, у неё трабблы дома…»
На самом деле она совсем не хотела спать, а наоборот – была чудовищно возбуждена, взвинчена и тратила много сил, чтобы не показать этого. Просто как в анекдоте: «Девушка, а почему вы всё молчите и молчите?» – «Трахатша хошу, аш-ш жубы шводит». Её безумно тянуло к Стасу, ей хотелось вот прямо сейчас завалиться со Стасом под кухонный стол… но, во-первых, а где же тогда воспитательный момент? И во-вторых, чувство это – немотивированной и почти неодолимой тяги к мужчине – было ею испытано однажды, запомнилось, запечатлелось где-то в подкорке (и само оно, и убийственное похмелье после) – и вот верный друг подкорка предостерегала: не поддавайся!
Если вы понимаете, что вами пытаются манипулировать, сделайте немедленно что-то такое, чего манипулятор от вас никак не ожидает.
Аська встала и принялась за уборку. Пылесос она когда-то купила специально такой – малошумный. Чтобы можно было использовать в любой момент.
Некоторое время Стасик просто таращился на неё. Видимо, не мог понять.
– Ты что, меня выставляешь? – спросил он наконец.
– Ну что ты! – выпрямилась Аська. – Как я могу посметь! Ты волен в любую минуту уходить, приходить, заниматься чем хочешь…
И так далее. Сарказм в чистом виде.
Стасик дождался конца монолога.
– А ведь я прощения просить пришёл…
Он достал из кармана красную коробочку, открыл. Там было кольцо. Красивое такое – но не развесистое, а лаконичное. С бриллиантом.
– Вот. В знак всего хорошего, что было, и с надеждой на всё то, что будет…
Аське ещё никогда не дарили бриллианты. А кто бы?
«Ма-ни-пу-ли-ру-ет! – вопила подкорка. – По-ку-па-ет!» «Да ладно, – слабо отбивалась Аська. – Ну, манипулирует… ну, покупает… типа, для уверенности…»
Вслух она ничего не сказала. Только сунула пылесос в угол, сходила умыться (из зеркала на неё посмотрело дикое, лохматое и затравленное бриллиантами существо) и вернулась на кухню. Стас как раз заканчивал разливать шампанское по чайным чашкам.
– Я ещё ничего не решила, – хмуро буркнула Аська. – Так что не строй иллюзий…
– За нас. – Стас поднял чашку на уровень глаз.
После второй он попытался Аську поцеловать, но был мягко отвергнут. Впрочем, не обиделся.
– Слушай, – предложил он после третьей (и последней; из бутылки вяло стекли оставшиеся капли), – а давай прогуляемся? Вечер такой хороший, Борька спит, да и вообще уже большой…
– Сейчас Гулька придёт. – Язык у Аськи слегка заплетался. – Я говорила, у неё трабблы.
– Ну что нам эта Гулька! – неосторожно сказал Стас…
Женская дружба – это особый феномен, рациональному разъяснению не поддающийся. Неосторожно похвалить подругу жены – опасно. Неосторожно её принизить – опасно в кубе.
Наверное, по-хорошему, Стасу сейчас надо было встать, извиниться, попрощаться и уйти – с тем, чтобы прийти завт shy;ра, принести цветы и что-нибудь к цветам. И всё прошло бы как по маслу, поскольку Аська правда без него скучала, грустила и даже скулила иногда, когда её никто не видел. Но вместо этого Стас попытался настоять на своём: пойдём, пойдём, ну, пойдём же!..
И, понятное дело, Аська воспротивилась самой идее куда-то идти. Растопырила все локти и коленки…
А когда Стас как бы шутя попытался сгрести её в охапку, она со всей дури лупанула его по щеке и по уху расслабленной ладонью.
Как она спустя некоторое время поняла, он её просто оттолкнул и сам испугался того, что случилось. А случилось, что Аська зацепила ногой порожек и, падая, попыталась удержаться за спинку, но стул вывернулся – и углом сиденья заехал Аське по левой скуле. Сыпанули искры…
Аська не помнила, что она орала. Просто потом сильно першило в горле.
Внизу хлопнула дверь подъезда.
Она постояла, глядя на следы пиршества, сунула остатки ни в чём не виноватого тортика в мусорное ведро и решила, что остальное подождёт.
На душе было погано-погано.
Потом она оказалась перед компом. Винчестер весело покряхтывал, грузя программы, соединяясь с сетью…
«Ну и ладно, – думала Аська свирепо, – ну и пошёл ты, ни знать о тебе не хочу, ни думать! Обходилась – и дальше обойдусь!»
Поэтому, когда раздалось «ку-ку» и в развернувшемся окошке появились слова: «Любое Ваше желание будет исполнено. МЫ», – Аська немедленно отстукала ответ: «Пусть он больше никогда не приходит!»
Через минуту снова кукукнуло: «Просим уточнить желание. Кто не должен приходить?»
«Может, не надо?» – спросил кто-то внутри, но Аська уже отправляла ответ: «Мой муж Станислав Громыко».
Через минуту снова кукукнуло: «Просим уточнить желание. Кто не должен приходить?»
«Может, не надо?» – спросил кто-то внутри, но Аська уже отправляла ответ: «Мой муж Станислав Громыко».
И откинулась, чувствуя себя победителем.
«Ваше желание принято».
«Ваше желание будет исполнено в течение часа».
«Ну да», – неуверенно подумала она.
Гуля так и не пришла. Аська звякнула ей на мобильник, но женщина-робот сказала, что абонент временно не обслуживается.
Аська положила свой мобильник на стол – и он привычно куда-то делся. Так что когда стали звонить ей, она долго не могла разыскать вопящую трубку.
– Ты! – закричал откуда-то издалека Стас. – Это всё ты натворила, сука! Это ты во всём виновата! Я только хотел…
Потом раздался скрежет, будто открывают страшно заржавленные железные ворота. И – тишина…
Аська с трудом положила телефон, пытаясь понять, что нужно сейчас сделать. Наверное, позвонить в милицию…
«Ку-ку» раздалось так громко и неожиданно, что Аська подпрыгнула.
«Ваше желание исполнено».
И тут позвонили в дверь.
То есть это могла быть приехавшая наконец Гулька, или мог быть Стас, устроивший весёлый розыгрыш, или соседка сверху, потревоженная шумом, или сосед снизу, у которого опять капает с потолка, и Аська уже почти отперла дверь, но рука её почему-то повисла в двух сантиметрах от замка.
От двери исходила опасность. Аська ощущала её как вибрацию. И вот с того мгновения, когда она уловила непонятное и осознала, что это опасность, никакая сила в мире не заставила бы её отпереть дверь.
Ещё раз позвонили, а потом она услышала, как в замке начинает проворачиваться ключ! Щёлк… щёлк… дзынь… и язычок защёлки сдвинулся.
Аська вцепилась обеими руками в маленький прочный стальной засов. Его никак не могли открыть снаружи, но она всё равно вцепилась и держала.
Дверь попробовали. Аська перестала дышать.
– Не понял, – глухо сказали за дверью.
В замке заскрежетало.
– Ключ-то тот? – спросил другой голос.
– А какой ещё может быть?
– А квартира?
– И квартира та. Вот смотри…
– Странно.
– Слушай. А вдруг хозяева дома?
– Сказали же, что нет.
– Ну, мало ли – сказали. Валим отсюда.
– Попробуй ещё.
– Ну вот – пробую. Вот.
Замок закрылся на все четыре оборота. Дверь толкнули. Потом замок открылся. Дверь снова толкнули.
– Понял? Изнутри закрыто.
– Понял. Ай, нехорошо…
Две секунды – и хлопнула дверь лифта.
Аська сползла на пол.
Сквозь сон потом ей мерещились звуки: визг тормозов, грохот сталкивающихся автомобилей, гвалт голосов и пальба. Но она не проснулась.
И ещё сквозь сон Аська мучилась, что ничего не сделала по работе.
Ну не смогла!..
3
Утром, зашпаклевав как попало синяк и нацепив тёмные очки-стрекозы, Аська отвела Бу в садик и заявилась на службу.
Вряд ли вчера хоть кто-то заметил исчезновение солового со стоянки – зато сегодня все обратили внимание на его триумфальное возвращение. И на то, что Аську украсили боевые отметины. Таким образом, вся история обретала драматические и даже героические черты. Никто с прямыми вопросами не приставал, но поглядывали на Аську с надеждой – вдруг сама всё расскажет?
Уж чего-чего, а рассказывать Аське не хотелось.
Она разбудила комп и стала смотреть, что накопилось за вчера и сегодня. Не так много, разгребём…
«Ку-ку».
«Ваше желание будет исполнено в течение часа».
«Чего? Какое ещё желание?..»
Всё, что было вечером и ночью, помнилось как сквозь дым.
* * *
– Чебурахина!
«Фиг вам. Меня нет, меня нет…» Она как раз выходила из рабочей комнаты – попить кофейку и вообще – и возвращаться на зов не собиралась. Всё равно ничего хорошего из возвращения не получилось бы.
И ушла.
В закутке, который назывался столовой, стоял хороший кофейный автомат и шкаф, в котором сотрудники держали свои чашки и ложки. За шкафом было узкое пространство, где Аська спряталась, обняв свою чашку (с изображением жёлтого улыбчивого солнца).
Там её и нашли. Шаман и полузнакомая деваха из логистики.
– Во. – Шаман широким жестом представил Аську девахе и удалился.
– Ася, – сказала деваха, – меня зовут Вера, у меня девочке шесть лет…
В общем, Вера купила своей дочке путёвку в детский лагерь в Латвии, а девочка возьми и заболей. Так вот, не хочет ли Аська переоформить эту путёвку на своего сына – это и Вере будет выгодно (потому что иначе слишком много денег пропадёт), и Аське не так накладно…
– Хорошо. – Аська записала в блокнотик даты и цены и куда и когда надо будет сходить с Верой. – А как называется?..
– «Хоббитания», – ответила Вера. – Это по этому… «Повелитель Колец»…
– Чебурахина, – сказал Грозный, глядя на неё подозрительно. – Ты где ходишь?
– Пью, – честно призналась Аська. – В смысле, кофий. А что?
– Вот и я спрашиваю: что? Что ты натворила? Звонили из прокуратуры, интересуются. Придётся тебе к ним подъехать. За твой счёт, учти, часы эти не оплачиваются.
– Кто бы сомневался, – буркнула Аська.
– Вот, просили позвонить…
* * *
В прокуратуре сказали, что приедут сами. Скоро. Может быть, минут через сорок.
Она села за комп, и тут же пришла «аська».
«МЫ исполнили три ваших желания. Теперь Вы должны выполнить три наших поручения. С Вами свяжется наш оператор»…
Звякнуло в кармане. Аська вытащила мобилку, нажала кнопку.
– Да?
– В ближайшее время вас попросят опознать труп, – сказали в телефоне. – Вы ни в коем случае не должны этого сделать.
И – тот, кто говорил, отключился.
Следователь прокуратуры был плотен и рыж. Такие, как он, играют в кино английских моряков.
– Анна Владимировна? Меня зовут Пётр Сергеевич, фамилия Порфирьев. Я очень прошу вас не волноваться…
– Что-то с Бу… с сыном? – выговорила Аська.
– Нет-нет. Но… вы замужем?
– Формально – да.
– Ваш муж – Громыко Станислав Андреевич?
– Да. С ним что-то случилось?
– Случилось. Видите ли… Он погиб. То есть мы полагаем, что это был он.
– Не поняла.
– Ну… мы нашли его документы… в кармане. В общем, так: человека загрыз медведь.
– Стаса?
– Мы полагаем, что да. Скажите, на его теле есть какие-то особые приметы?
– Ой… – сказала Аська. – Что, до такой степени?..
– Увы, да.
– У него шрам от аппендицита и шрам вот тут, под коленкой. Родинка на пояснице…
– Справа, слева?
Аська помедлила, вспоминая, где эта злосчастная родинка.
– Слева. Да, и ещё – татуировка на левом плече.
«БВКУРЭ-94»… Он?
Следователь молча кивнул.
– И всё равно – я должен попросить вас съездить со мной. Я понимаю, что это тяжело и, наверное, уже не нужно, но порядок есть порядок…
– Хорошо, – спокойно сказала Аська. – Только привезите меня обратно, ладно?
Голова трупа и то место, где должна быть правая рука, были обмотаны зелёными тряпками. Аська посмотрела на татуировку, на родинку, на шрам. – Да, это он. Надо что-то подписать?
Потом с неё сняли показания. Она подробно рассказала о вчерашнем вечере, умолчав только о таинственных исполнителях желаний. О том, что муж пришёл извиняться, налаживать отношения и что они всё-таки поругались (из-за чего? – как обычно, из-за ерунды), и он ушёл, нет-нет, он её и пальцем не тронул, честное слово, именно упала, зацепилась за порожек… да, а потом он ещё позвонил, вот… она достала телефон и нашла последний принятый от Стаса звонок – в ноль сорок. И всё. Что сказал? Сказал, что это она виновата во всём, а он только хотел как лучше. Что-то вроде того. Когда можно будет забрать тело?
– Вы хотите его похоронить? – спросил следователь. Потом, наверное, почувствовал, что вопрос звучит как-то странно, и повторил фразу, выделив голосом «вы».
Аська кивнула.
Никакой подписки с неё не брали, но настоятельно попросили из города не уезжать. Потому что.
– Вот так, – сказала она Грозному. – Теперь я вдова.
– Ох. – Грозный откинулся в кресле. – Слушай, ну если что надо, ты только скажи.
– Я поработаю эти дни по удалёнке?
– Конечно. Во вторник только появись, московские манагеры приедут, будут вопросы задавать…
До вторника ещё надо было дожить.
Аська чувствовала себя как будто сделанной из бумаги: лёгкой, пустой и шуршащей.
Последняя «аська», которая пришла, когда она уже выключала комп, была такая: «Вы не выполнили наше поручение и будете наказаны».