10
В конце короткой косы тихо качалась лодка. Почти всю моторку закрывал брезентовый тент. За небольшим, ветхим причалом к шоссе через можжевельник вела извилистая дорога. Недалеко располагался кемпинг с миниатюрным маяком в виде эмблемы. Из одного домика доносились звуки музыки, но большая часть лагеря спала.
Мы оставили машину на обочине шоссе и отправились к воде. Барон время от временя включал большой фонарь. Когда дошли до причала, он положил фонарь на дорогу и стал внимательно ее разглядывать. Отчетливо виднелись свежие следы.
— Что думаешь? — спросил он меня.
— Похоже на следы от шин.
— А ты что думаешь? — поинтересовался шериф у Энди. — Парень хитер, но первым никогда ничего не скажет.
Энди нагнулся над следами.
— Новые, большие шины, — он направился к причалу. Остановился и показал пальцем вниз. Шериф осветив место. — Посветите вокруг, — попросил Энди. — Здесь сейчас полно новых машин. Лето. Местные жители покупают по одной, и те шины дешевые. А эти толстые и дорогие для любой погоды.
— А лодка? — спросил шериф.
— Что лодка?
— Можешь сказать, давно ею пользовались? — пояснил Барон.
— Черт, — ответил Энди. — Мы же знаем, что недавно.
— Всегда был уверен, что твои предположения верны, — мягко заметил шериф Барон.
Несколько секунд парень молча смотрел на него, затем плюнул и отправился назад к машине. Пройдя с десяток футов, молодой человек бросил через плечо:
— Я не предполагал, — и скрылся в деревьях.
— Обидчивый парень, но хороший, — сказал шериф. Он спустился к лодке и провел рукой по борту под брезентом, медленно вернулся и кивнул: — Энди прав. Как всегда, черт бы его побрал! Что это за шины, по-твоему, Эванс? Они тебе что-нибудь говорят?
— «Кадиллак», В-12, двухцветный, с красными кожаными сиденьями и двумя чемоданами сзади. Часы на приборном щитке показывают двенадцать и отстают на полминуты.
Барон подумал, потом вздохнул и кивнул большой головой.
— Надеюсь, ты заработаешь на этом, — и шериф отвернулся.
Мы отправились к машине. Энди опять сидел за рулем и курил. Он смотрел прямо перед собой через запыленное лобовое стекло.
— Где сейчас живет Руни? — спросил Барон.
— Где всегда.
— На Бэскомб Роуд?
— Где же еще, — проворчал Энди.
— Поехали туда, — мы с грузным шерифом залезли в машину.
Парень развернулся, проехал с полмили и начал поворачивать, когда шериф рявкнул:
— Подожди!
Он вышел, стал опять разглядывать дорогу, затем забрался в машину.
— Кажется, кое-что. Следы около причала ничего не значат. Их могла оставить машина любого отдыхающего. Однако те же следы здесь уже кое-что значат, и если они к тому же направляются в Бэскомб Роуд, то очень многое. На этих старинных золотых рудниках уже давно никто не работает.
Мы свернули с шоссе в начали медленно подниматься вверх. Вдоль дороги находились большие валуны. Весь холм был усыпан камнями, сверкающими, словно снег под лунным светом. Ворча, машина проехала с полмили, и Энди остановился.
— О’кей, Шерлок Холмс, приехали, — сказал он.
Барон вылез из машины. В окнах света не было. Шериф вернулся.
— Они завезли Теда домой, — заметил он. — Думаешь, Тед Руни в чем-нибудь замешан, Энди?
— Нет, если ему не заплатили.
Мы с Бароном полезли наверх к маленькой хибаре, сделанной из сосновых бревен. Домик имел деревянное крыльцо, жестяную дымовую трубу с проводами. На границе с лесом находилась покосившаяся уборная. Темно. Мы взошли на крыльцо, и Барон громко постучал в дверь. Никто не ответил. Он попробовал ручку. Дверь оказалась запертой. Мы обошли дом, пытаясь заглянуть в окна, но они все были закрыты. Шериф стал колотить в заднюю дверь. Звук ударов отразился эхом от валунов и деревьев.
— Он уехал с ними, — сказал Барон. — Наверное, они не решились оставить его. Вероятно, остановились здесь, чтобы Тед забрал бабки.
— Не думаю, — возразил я. — Кроме лодки, им от Руни ничего не нужно. Рано вечером на его моторке отвезли тело Фреда Лейси. Наверное, они подвесили к трупу груз и сбросили где-нибудь в озере, когда стемнело. Руни заплатили за работу. Ночью им опять потребовалась лодка, но теперь они думали, что сумеют обойтись без Руни. И если где-то в укромном уголке Бэскомбской долины они делают или хранят фальшивые деньги, им вообще нет смысла брать с собой Руни.
— Неплохо, сынок, — согласился шериф. — В любом случае ордера на обыск нет. Я за минуту осмотрю уборную. Подожди меня здесь.
Он быстро направился к уборной. Я отошел на шесть футов, разбежался и врезался в дверь. Она задрожала и треснула. Из-за спины донеслись фальшивые упреки Барона.
Я опять разбежался в врезался в дверь. Упал на руки и колени на пол, пахнувший рыбой. Встав на ноги, я потянулся к выключателю. Где-то за спиной неодобрительно цокал языком Барон.
На кухне стояла печка, несколько грязных деревянных полок с тарелками. Печь была чуть теплой. Из грязных горшков, стоящих на ней, чем-то воняло. Я прошел через кухню и попал в главную комнату. Покрутил лампочку. У одной стены стояла неряшливо убранная койка с засаленным покрывалом. Рядом находился стол, несколько стульев, старое радио. В стену были вбиты крючки. В пепельнице лежали четыре трубки. В углу на полу валялась куча дешевых журналов.
Чтобы лучше сохранять тепло, потолок, был очень низким. В углу стояла лестница, а над ней — люк, ведущий на чердак. На деревянном сундуке лежал раскрытый чемодан с одеждой, весь в старых пятнах.
Барон заглянул в него.
— Похоже, Руни собирался отправляться в путешествие. За тем за ним заехали эти ребята. Он не закончил сборы. У Руни только один костюм, и он надевает его, когда отправляется вниз. Костюм в чемодане.
— Хозяин исчез, — сказал я. — Он поужинал — печь еще теплая.
Шериф внимательно посмотрел на лестницу. Он взобрался наверх, открыл головой люк и включил фонарь. Затем закрыл люк и спустился вниз.
— Вероятно, он держал чемодан на чердаке. Там стоит еще старый корабельный сундук. Ну что, пошли?
— Я не заметил машину. У него должен быть автомобиль.
— Да, старый «плимут». Гаси свет. — Он вернулся на кухню и огляделся по сторонам. Мы выключили свет и вышли из дома. Я закрыл то, что осталось от задней двери. Барон внимательно разглядывал следы шин на мягкой земле, ведущие к площадке под большим дубом, где два огромных темных пятна от масла говорили, что здесь много раз стояла машина.
Шериф посмотрел на уборную и сказал:
— Можешь возвращаться к Энди. Мне еще нужно осмотреть этот сарай.
Я промолчал. Барон отправился по тропинке к уборной и открыл дверь. Я увидел, как в щелях, в стенах и крыше появился свет его фонаря. Я сел в машину. Шериф пришел не скоро. Он медленно подошел к машине, остановился и откусил кусок табака. Покатав его во рту. Барон начал жевать табак.
— Руни в уборной, — сказал он. — У него в чердаке две пули. Стреляли из большой пушки с близкого расстояния — наверняка. Судя по всему, убийца очень спешил.
11
Дорога круто взбиралась вверх, следуя изгибам высохшего горного ручья, чье русло было завалено валунами. Затем, на высоте примерно тысячи полутора тысяч футов над поверхностью озера, она выровнялась. Дорога начала спускаться в вышла на большую холмистую равнину, на которой паслись несколько коров. Проехали мимо домика с темными окнами. Около поворота на более широкую дорогу Энди остановился. Барон вышел и осветил дорогу.
— Свернули налево, — выпрямился он. — Хорошо, что их следы не затерла другая машина.
— Левая дорога ведет к дому Уордена, а затем к плотине, — заметил Энди.
Через несколько секунд Барон опять вылез наружу и включил фонарь. Он удивленно вскрикнул на повороте, затем вернулся в машину.
— Направо тоже есть следы. Но по левой дороге ехали раньше. Они вернулись где-то западнее. Поедем по их следам.
— Уверены, что они сначала свернули налево? — Спросил водитель. — Левая дорога ведет от шоссе.
— Уверен. Правые следы поверх левых, — ответил Барон.
Мы повернули налево. Невысокие холмы, усыпающие долину, поросли железными деревьями, некоторыми наполовину голыми. Железное дерево вырастает до восемнадцати-двадцати футов, а затем умирает. Когда оно засыхает, ветхи оголяются в становятся серо-белыми, сверкая в лунном свете.
Через милю на север отошла узкая дорога, почти тропа. Энди остановился, и Барон опять вылез. Он быстро нашел следы и поднял большой палец. Энди повернул на тропу, и шериф забрался в машину.
— Эти ребята не очень-то осторожны, — заметил он. — Я бы даже сказал, что они совсем не скрываются. Хотя откуда им знать, что Энди определил, чья моторка, только по звуку мотора.
Дорога вошла в горы, и начался подъем. Часто машина почти задевала дном землю. Тропа под острым углом повернула назад, обогнула холм, и мы увидели на склоне маленьких домик, окруженный деревьями.
Дорога вошла в горы, и начался подъем. Часто машина почти задевала дном землю. Тропа под острым углом повернула назад, обогнула холм, и мы увидели на склоне маленьких домик, окруженный деревьями.
Внезапно или из дома, или откуда-то поблизости донесся пронзительный крик, закончившийся лаем. Так же внезапно прекратился и лай.
— Гаси… — начал Барон, но Энди уже выключил фары и съехал с дороги.
— Наверное, поздно, — сухо сказал водитель. — Если следят, то уже заметили.
Барон выбрался из машины.
— Лай очень похож на койота, Энди.
— Угу.
— Очень близко к жилью для койота, не находишь, Энди?
— Нет, — ответил Энди. — Свет не горит. Койот вполне мог подобраться так близко к дому в поисках пищевых отходов.
— Это могла быть маленькая собака, — возразил шериф.
— Или курица, высиживающая квадратное яйцо, — заметил я. — Чего мы ждем? Может, вернете револьвер? Мы ловим кого-то или только строим версии?
Барон протянул мой револьвер.
— Я не спешу, — сказал он, — потому что Людерс не торопится. Если бы он спешил, он бы давно исчез. Они торопились убрать Руни, потому что тот знал о них что-то. Сейчас же Руни ничего не знает, потому что мертв, его дом заперт, а машина куда-то угнана. Если бы ты не вломился в заднюю дверь, его могли бы не найти в уборкой пару недель. Следы от шин кажутся очевидными, но только потому, что мы знаем, откуда они появились. Вряд ли они думают, что мы знаем, где их искать. Ясно? Так что мне некуда спешить.
Энди вышел из машины с ружьем на крупную дичь.
— В доме собачонка, — мирно продолжал шериф. — А это значит, что и миссис Лейси недалеко. Кто-то должен смотреть за нею. Да, кажется, нужно пойти и посмотреть, Энди.
— Надеюсь, вы испугались, — сказал парень. — Лично я боюсь.
Мы двинулись через деревья. До дома было около двухсот ярдов. Стояла тихая ночь. Даже на таком расстоянии было слышно, как открывалось окно. Мы разошлись на пятьдесят футов. Энди задержался закрыть машину. Затем он двинулся в сторону, чтобы обойти избушку справа.
В доме ни света, ни движения, пока мы подходили. Койот или Шайни больше не лаял.
Подобрались к дому очень близко, почти на двадцать ярдов. Между нами с Бароном было футов тридцать. Дом оказался грубо сколоченной лачугой, такой же, как дом Руди, только больше. Сзади находился пустой гараж. В доме имелось маленькое каменное крыльцо.
Внезапно изнутри донеслись звуки короткой, но яростной борьбы и лай, быстро прервавшийся. Мы упали на землю, но ничего не произошло.
Барон поднялся и медленно двинулся вперед. Шериф вышел на открытое место и начал подниматься по ступеням. Его грузная фигура с кольтом в руке ясно освещалась лунным светом.
Опять ничего не произошло. Барон взобрался на крыльцо и, распластавшись, медленно двигался вдоль стены. Он переложил кольт в другую руку, чтобы раскрыть им дверь. Вдруг вновь переложил револьвер и прижался к стене.
Из открытого окна донесся лай собаки и прогремел выстрел. В окне появилась рука с пистолетом.
Я тоже открыл пальбу. Рев ружья Энди заглушил револьверные хлопки. Пушка выпала из руки на крыльцо, пальцы изогнулись в начали царапать подоконник. Затем рука исчезла и снова раздался собачий лай. Барон распахнул дверь, и внезапно появился свет, словно кто-то зажег лампу и поднял ее.
Мы с Энди бросились к крыльцу и ворвались в домик.
Миссис Лейси с собачкой на руках стояла в центре комнаты у стола, на которой находилась зажженная лампа. На боку под окном лежал коренастый блондин и тяжело дышал. Его рука машинально искала револьвер, выпавший на улицу.
Миссис Лейси отпустила Шайни, тотчас же прыгнувшего и ударявшего шерифа в живот передними лапами. Затем он упал на пол и стал бегать кругами, лая с восторгом.
Женщина замерла. На ее лице застыл ужас. Человек ни полу немного стонал. Его глаза открылись и тут же закрылись, а на шевелящихся губах появились пузырьки розовой пены.
— Прекрасная собака, миссис Лейси, — сказал шериф Барон, заправляя рубашку. — Но сейчас, кажется, ей пора спать.
Он посмотрел на блондина, чьи глаза были устремлены в никуда.
— Я солгала вам, — быстро проговорила женщина. — Я была вынуждена врать, так как от меня зависела жизнь моего мужа. Он у Людерса, где-то поблизости. Людерс сказал, что привезет его, и оставил со мной этого человека. Я ничего не могла сделать, шериф. Я… Извините.
— Я знал, что вы лжете, миссис Лейси, — спокойно заметил шериф.
Он засунул кольт-фронтьер в кобуру.
— И я знал почему. Но ваш муж мертв, миссис Лейси. Он давно уже мертв. Мистер Эванс видел его труп. Это очень трудно для вас, мэм, но вам лучше знать.
Она, похоже, совсем перестала дышать. Затем она медленно села на стул и спрятала лицо в руках. Женщина сидела неподвижно, без единого звука. Маленькая собака заскулила и заползла под стул хозяйки.
Человек, лежащий на полу, начал очень медленно и с огромным трудом поднимать свое туловище. Его глаза были пустыми. Барон подошел к нему и нагнулся.
— Очень больно, сынок?
Блондин прижал левую руку к груди, и между пальцев засочилась кровь. Он медленно поднял правую руку и показал ею в угол потолка. Его губы задрожали:
— Хайль Гитлер! — хрипло прошептал он.
Парень упал на пол и замер. В его горле что-то несколько секунд булькало, и затем в комнате наступила тишина.
— Это наци, — заметил шериф. — Слышали, что он сказал?
— Да, — ответил я.
Я вышел из дома и направился к машине. Сел и стал напряженно думать, закурив сигарету.
Через несколько минут из деревьев вышли остальные. Барон нес собачонку, а Энди в девой руке — ружье. На его молодом лице был написан ужас.
Миссис Лейси села в машину, и шериф протянул ей Шайни. Взглянув на меня, он сказал:
— Лучше здесь не кури, сынок. Береженого бог бережет.
Я бросил сигарету на серую землю, затушил ее каблуком и сел рядом с Энди.
Машина двинулась по тропе, которая здесь, наверное, называлась дорогой. Bce долго молчали. Наконец миссис Лейси тихо сказала:
— Людерс упомянул о ком-то по имени Слоут или что-то вроде этого. Он сказал это человеку, которого застрелили. Его звали Курт. Они говорили по-немецки. Я немного понимаю, но они говорили очень быстро. Слоут, кажется, не немецкая фамилия. Вам она что-нибудь говорит?
— Это название старого рудника недалеко отсюда, — ответил Барон. — Рудник Слоута. Знаешь, где он, Энди?
— Угу. Неужели это я застрелил того парня?
— Похоже, что ты, Энди.
— Я никогда, никогда не убивал, — сказал водитель.
— Может быть, это я застрелял его, — предположил я. — Я ведь тоже в него стрелял.
— Нет, — возразил Энди. — Вы стояли не так высоко, чтобы попасть в грудь. Это я.
— Сколько человек привезли вас сюда, миссис Лейси? Мне неприятно задавать вам вопросы в такое время, мэм, но приходится.
— Двое, — ответила женщина безжизненным голосом. — Людерс и человек, которого вы убили. Он правил моторкой.
— Они останавливались где-нибудь на этом берегу, мэм?
— Да, рядом с маленьким домиком, стоящим рядом с озером. Людерс сел за руль машины, и мы поехали, а Курт остался. Через некоторое время Людерс остановился и подождал Курта, догнавшего нас на старой машине. Он загнал ее в глубокий овраг, где-то рядом с ивами, и пересел к нам.
— Это все, что нам нужно, — заметил Барон. — Если возьмем Людерса, дело можно считать закрытым. Все просто, за исключением того, что я вообще не пойму, в чем дело.
Я промолчал. Мы доехали до развилки. Дорога опять повернула к озеру. Примерно через четыре мили шериф сказал:
— Лучше остановимся здесь, Энди. Дальше пойдем пешком. Подождешь нас здесь.
— Еще чего, — возразил Энди.
— Ты остановишься здесь, — внезапно голос Барона стал жестким. — Присмотришь за леди. Ты уже сегодня убил одного. Единственное, что я прошу, чтобы собака молчала.
Машина остановилась. Мы с шерифом вышли. Шайни было заскулил, но потом затих. Мы сошли с дороги и двинулись через рощу молодых сосен, железных деревьев и можжевельника. Шли молча. Звук шагов на расстоянии тридцати футов мог услышать только индеец.
12
Через несколько минут мы прошли рощу. За ней открывалась ровная площадка. На фоне освещенного луной неба виднелась какая-то паутина, несколько небольших куч мусора, ящики, поставленные друг на друга и превращенные в миниатюрную охладительную башню. От шахты к ней тянулась бесконечная лента конвейера.
— Здесь не работают уже пару лет, — объяснил шериф. — Нет смысла. За день тяжелой работы два человека добывают золота на несколько центов. Из этой земли выкачали все золото еще шестьдесят лет назад. Вон то низкое строение — старый вагон-холодильник. У него очень толстые стены, почти пуленепробиваемые. Не видно что-то машины. Может, поставили сзади или спрятали. Скорее всего спрятали. Готов?