Эйрис была права: детеныши страшных хищников Лона были очаровательны. Взрослые же ящеры, те, что старше двенадцати лет – поумнее пардов и не менее послушны. Беспокоиться прирученные сиргибры начинали лишь проголодавшись, но и тогда ни за что не тронули бы ни одного из Охотников. Однако это распространялось только на Народ. Выпущенные в джунгли, они тут же превращались в стремительных и беспощадных убийц. Пара десятков сиргибров рыскала вокруг лагеря по ночам, пожирая все живое крупнее крысы. Даже хорахш, который вдвое превосходил размерами сиргибра, предпочитал не связываться со свирепой стаей. Разумеется, характер ящеров, выросших в лагере, отличался от характера диких сиргибров. Те, кстати, тоже редко нападали на Черных Охотников. Хватало ума поискать добычу менее опасную. Приручаемые же, едва вылупившись из яиц, приобретали «родителя» из Охотников, а сами яйца «обрабатывались» Натро, Диргом и двумя другими колдунами Народа.
Хорошо различая людей, причем больше по запаху, чем с помощью зрения, сиргибры, даже взрослые ящеры, не стеснялись клянчить еду не только у «матери», но и у любого знакомого человека. Зато со своим малышом Тилод мог запросто бродить по Вечному Лону, зная, что крошка-сиргибр станет защищать его от любой опасности.
Конечно, с хорахшем ему не справиться, но зато кугурра, если тот не взберется на дерево, прикончит мигом. Малыш был так же стремителен, как и взрослый и, хотя арбалетная стрела еще могла пробить его шкуру, серьезно ранить его можно было разве что из баллисты или катапульты. Правда, так же, как хорахш, сиргибр с трудом различал в дневном свете неподвижные предметы, поэтому охотился в основном по ночам.
Ящеренок снова открыл пасть, и зодчий бросил туда последний кусок мяса. Мгновение – и пасть снова распахнулась.
– Ты лопнешь,– нежно сказал ему Тилод.– Все! – и показал пустую корзину.
Ящер, переваливаясь, подбежал к нему и быстро облизал испачканную кровью ладонь. Потом свистнул и затрусил к ближнему из деревьев: облегчиться.
Тилод посмотрел вверх, прикинул положение солнца над лиственной крышей, решил, что у него есть время поразмять руки,– и взялся за меч.
Ящер вернулся и, застыв поодаль, наблюдал за человеком. Ему нравилось сверкание клинка, но хватать его он больше не пытался, знал, чем это чревато.
Мимо протопал один из взрослых сиргибров. Малыш побежал за ним, но отстал и опять вернулся к хозяину. Взрослый сиргибр принадлежал Охотнику Крату. Тилод легко различал ящеров: у каждого был свой, неповторимый рисунок пятен на голове. Зодчий запоминал их с первого взгляда.
Клинок мелькал, словно крыло медовницы. Тилод мог бы работать мечом еще быстрее, приведя себя в состояние, которое Натро называл «сдвигом равновесия». Правда, за каждую выигранную минуту приходится расплачиваться десятью, выпавшими из жизни. Но, бывает, и мгновение стоит всех оставшихся лет.
– Несмех! – молодой Охотник с откинутым на спину капюшоном подошел к зодчему.
– Эйрис прислала меня: тебя ждут в Городе!
Тилод не стал спрашивать, о каком городе шла речь. У Народа Город один.
– Натро прислал краурха! – сказал Охотник.– Прошу тебя, поторопись!
– Я буду у ворот через несколько минут! – ответил Несмех.– Мне надо переодеться!
Зодчий был взволнован. Он чувствовал: правители Народа наконец приняли решение. Пора бы уж: три недели прошло с тех пор, как Тилод и Эйрис, купив в Сарбуре парусную лодку, приплыли в Город-на-Берегу. И все это время Тилод бездействовал. Игры с молодыми сиргибрами вряд ли назовешь серьезным делом. А время шло…
Будто чувствуя нетерпение Тилода, управляющие гнали панцирного гиганта, не жалея его ног. На тропе между городом и лагерем не встречалось больших деревьев, а молодая поросль была срезана, когда краурх бежал из Города. Сейчас гигантский краб несся по склону вниз немногим медленнее парда. Стены Лона по обе стороны тропы слились в сплошную завесу переливающихся цветных полос. Весь путь занял не больше пятнадцати минут.
У Лабиринта, который теперь занимал всю возвышенность, если не считать обращенного к реке склона, Тилод спрыгнул со спины краурха, не дожидаясь, пока краб остановится.
– Натро – на Радужной площади! – крикнули ему сверху.
Тилод перемахнул через защитную полосу, пожелал теплого солнца работавшим с камнем юношам и уверенно вступил в Лабиринт. Здесь, в Вечном Лоне, ему достаточно было только пожелать – и ноги сами несли к нужному месту кратчайшей из дорог.
Радужной площадь называли из-за странного перламутрового цвета камня, который открылся при сооружении этой части лабиринта. И сам цвет стал причиной, по которой, волей отца Натро, здесь была сделана площадь: не слишком правильный круг пятидесяти шагов в поперечнике, огражденный стенами в восемь-девять локтей.
Натро был не один. Вместе с ним – Слушающий Дирг, Старший из Черных Охотников Сёум и Эйрис, еще утром уехавшая из лагеря сиргибров.
– Новости, Несмех! – сказал Натро, когда зодчий и остальные обменялись приветствиями.
– Некто спустился с гор! – монотонно проговорил Дирг.– Некто, владеющий силой, некто, рождающий Мощь! Некто, в ком Власть от Начала над Четырьмя! – глаза Слушающего вспыхнули, а голос обрел энергию.
– Дыхание его подобно смерчу, клинок его Желанья бурю порождает, и он витки Судьбы сметает Древней Тьмой, и Тьму сметает – только пустота пребудет там, где прежде был огонь! Но Власть его заключена внутри, она сама Огонь. А Путь его – во тьме, нечаян и неведом, но знак его рождения – наш!
Дирг умолк, тяжело дыша.
Тилод мало что понял, но сильно обеспокоился.
– Дирг! – сказал он.– Имей снисхождение! Мне незнаком язык твоей песни!
Колдун кивнул:
– Прости, полубрат,– сказал он.– Ты сияешь так, что я каждый раз забываю о твоей слепоте!
Только Дирг мог назвать Постигшего полубратом. Здесь не было обиды для Тилода – только горечь.
– Мы узнали,– вмешался Натро,– что некая неведомая армия спустилась с Черных Гор на северо-западе Конга! Неведомая армия с неведомым предводителем. То, что сказал Слушающий Дирг, относится именно к вождю этой армии.
– Так откуда она пришла? Кто они? – спросил зодчий.
– Из Урнгура! – ответил Натро.– Мне сообщили, что они громят Владения ваших соххоггоев…
Тилод взглянул на Эйрис и понял, что мысли у них – одинаковы.
– …и даже напали на Далаанг, правда, без успеха. Мой человек в Сарбуре сказал также, что всякий, кто услышит пришедшего с Черных Гор, становится его сторонником. И доподлинно известно, что Великий Анган повелел войскам Междуречья идти на запад. И войска эти вышли, но часть их присоединилась к вторгшимся, а другие возвратились в Сарбур с Исполняющим Волю Керанраоном. Керанраон, вероятно, попытается изгнать чужеземцев. Дирг вопросил Высших и познал, что соххоггои, заблудшие потомки древних воителей, уйдут с лица Мира. И изгонит их тот, в ком знак Лона и в ком заключена Власть, большая, чем сила всего Народа! И только Владыка Судеб знает, что из этого выйдет! Некто привел армию из Урнгура! А у Урнгура и Лона связь столь древняя, что корни ее глубже корней Закатных гор, а ветви выше их серебряных вершин! В самом же Урнгуре недавно произошло нечто, затронувшее Сокровенное!..
– Бог! Бог пал! – перебил Дирг.– Пал, окутанный багровой пеной, пал Великий из Прежних, брат Зла, что под этой землей! – Слушающий топнул ногой.– Пал, чтобы подняться! И содрогнулась Твердь! И поднялась Волна! И идет!.. Тьфу! – Дирг сплюнул на камень и замер.
– Надо полагать, тот, кто пришел в Конг, как-то связан с падением бога! – спокойно сказал Натро.– Как сказал Слушающий – твердь содрогнулась. И пришла пора узнать, не ради ли этой бури Благородный Учитель привел наших предков в Вечное Лоно.
– Что ты говоришь отец? – воскликнула Эйрис.– Мы – Народ! Что нам за дело остального Мира!
– Разве не там твой сын и мой внук? – мягко спросил Натро.– Разве не ты просила меня вмешаться в дела «остального» Мира?
Эйрис смутилась, просительно посмотрела на Тилода: помоги.
– Плохо! – мрачно проговорил Тилод.– И боюсь, что твой отец прав. Если верить вашему Преданию, лет двести назад некий маг загнал – иначе не назовешь – вашего Благородного Учителя сюда, в Вечное Лоно. А там, где маги, там всегда неприятности. И они ничего не делают просто так. Мне трудно представить, какая может быть связь между Урнгуром и Вечным Лоном, но раз вы говорите, что она есть, значит она есть. Если я тебя правильно понял, Натро, то ты полагаешь: раз Урнгур пришел в Конг, Охотники должны выйти ему навстречу? Ты уверен? Нас ведь совсем мало. Какими бы безупречными воинами ни были Черные Охотники, им не справиться. В самом крохотном городке Конга больше мужчин, чем Черных Охотников в Вечном Лоне.
– Это так,– кивнул Натро.– Но у нас есть сиргибры.
Тилод некоторое время молча смотрел на предводителя Народа.
– Ты знал,– наконец произнес он.
Эйрис смутилась, просительно посмотрела на Тилода: помоги.
– Плохо! – мрачно проговорил Тилод.– И боюсь, что твой отец прав. Если верить вашему Преданию, лет двести назад некий маг загнал – иначе не назовешь – вашего Благородного Учителя сюда, в Вечное Лоно. А там, где маги, там всегда неприятности. И они ничего не делают просто так. Мне трудно представить, какая может быть связь между Урнгуром и Вечным Лоном, но раз вы говорите, что она есть, значит она есть. Если я тебя правильно понял, Натро, то ты полагаешь: раз Урнгур пришел в Конг, Охотники должны выйти ему навстречу? Ты уверен? Нас ведь совсем мало. Какими бы безупречными воинами ни были Черные Охотники, им не справиться. В самом крохотном городке Конга больше мужчин, чем Черных Охотников в Вечном Лоне.
– Это так,– кивнул Натро.– Но у нас есть сиргибры.
Тилод некоторое время молча смотрел на предводителя Народа.
– Ты знал,– наконец произнес он.
– Не знал – догадывался,– ответил отец Эйрис.– Когда боги привели тебя к нам, я почувствовал: приближается наше время. Сейчас это время пришло. И возвестил об этом тот, кто пришел из Урнгура. Мне тоже страшно, Несмех. Да, у нас есть сиргибры, но что могут сиргибры против того, кто поверг бога? Мне страшно, Несмех, и я – в сомнении…
«Настанет день, когда чаша переполнится и страдания прольются на землю благословенного Конга. И смешаются они с древней пролитой кровью, и вскипит эта кровь, и содрогнется твердь, и падут горы. И восстанет от сна повелитель-дракон. И грядет он, разбуженный, и повергнет он в страх людей, и побегут они в ужасе…» – медленно, негромким речитативом произнес Тилод. И добавил мрачно: – Не знаю, действительно ли этот урнгурский маг – тот самый повелитель дракон, о котором говорит легенда, но сдается мне, принесет стране моей большое зло…
– Нет! – Пронзительный голос Дирга прервал речь зодчего.– Тот, кто идет – не зол! – Дирг сцепил пальцы рук, чтобы легче справляться со внутренним жаром.– Пламя его – во тьме, но не единственно тьма! Он не подвластен Тьме! Он окружает Тьму! И сокрушит то, что желает! Знак его – наш!
– Что это значит? – спросил Тилод.
– Высшие рекли: пришел из Лона!
– Все мы пришли из Лона! – пробормотал зодчий.
– Нет! – пояснил Натро.– Он имеет в виду: предводитель урнгурцев родился здесь.
– Такое возможно,– в первый раз подал голос Сёум, Старший из Охотников.– Маг, обретая вторую жизнь, сам выбирает место возрождения. А Вечное Лоно – не худшая родина для мага! – слово «маг» Сёум произносил с почтением, медленно.
– Значит, выходит так: маг, которого сопровождают воины из Урнгура, маг, который поверг бога и которому никто и ничто не может противостоять, пришел на мою родину,– ровным голосом произнес Тилод.
– Нет в мире того, кому никто и ничто не может противостоять,– заметил Натро.– Но он силен. Думаю, много сильнее всех нас. И в том, что сказала моя дочь, есть доля Истины. Мы – Народ. И я – правитель Народа. И по– тому мои родичи дороже мне, чем все племена Мира. Я не хочу вести их на смерть.
– Я тебя понимаю,– кивнул зодчий.– У тебя есть долг. Но долг есть и у меня.– Он поочередно посмотрел в глаза каждому.– Я люблю вас всех, но Конг – моя родина, и потому в час беды я должен быть там! И если я уйду в Нижний Мир, то со спокойным сердцем: в час беды я поступил как должно!
Натро и Сёум кивнули в знак понимания. Эйрис просто подошла и встала рядом с зодчим.
– Даже высшие не знают, чем это кончится! – пробормотал Дирг.– Знак его – наш…
– Натро! – сказал зодчий.– Ты обещал мне помочь! Сделаешь ли ты это, если я скажу, что не намерен более искать своего сына Сантана, а хочу поглядеть, так ли силен этот урнгурский маг!
Сёум звонко ударил кулаком в ладонь и засмеялся.
Натро тоже улыбнулся.
– Благодарю! Ты решил за меня! Дирг?
Но Слушающий остался мрачен:
– Знак его – наш…– вновь пробормотал он.
– Ты получишь все, что мы сможем дать, Несмех! – говоря это, Натро неотрывно смотрел на Дирга. Слушающий глядел себе под ноги.
– Ты получишь пятнадцать краурхов и всех сиргибров, которых выберет Сёум,– продолжал Натро.– Ты получишь девять десятков Охотников, и поведет их Сёум!
– Да,– подтвердил тот.– Я поведу их за тобой!
– С ними пойду я,– мрачно сказал Дирг.– Слышишь меня, Натро?
– Иди,– неохотно кивнул Натро.– Он очень опасен.
– Не могу понять, чего вы боитесь! – сердито сказала Эйрис.– Я спросила себя о том, кто пришел в Конг, и не нашла в нем ничего ужасающего!
– Ты говоришь, Харрок! – воскликнул Дирг, и лицо его посветлело.
– Я говорю! – черты Эйрис обрели некую жесткость, даже жестокость.
– То, что не страшит Харрок, может быть опасным для Эйрис! – заметил Натро.
– Не думайте о нем плохо! Мое сердце плачет, когда я ощущаю ваш гнев!
– Я не враг ему, сестра! – сказал Дирг.
– Как тебя понимать, Эйрис? – ревниво воскликнул Тилод.
Женщина умоляюще взглянула на зодчего, но ничего не ответила.
– Пламя его – во тьме! – в третий раз сказал Дирг.– Но мы его увидим! Час Вопрошения наступит, и я услышу о наших путях…
– Верь мне, Несмех! – прошептала Эйрис.– Никто и никогда не встанет между нами!
– Как я могу не верить тебе? – так же тихо ответил Тилод.– Прости меня!
Женщина нежно коснулась щеки зодчего и отошла.
– Когда ты хочешь выйти? – спросил Натро.
– Тотчас! – решительно ответил Тилод.– Много ли времени нужно Охотникам, чтобы выйти в Лоно? А Конг не так требователен, как Гибельный Лес!
V
Юг. Городок ссыльных на окраине Гибельного Леса.Лето тысяча двенадцатого года по летоисчислению Империи.– К тебе человек, достойный! – доложил дежурный десятник Носителю Дракона, единоличному господину военного городка и поселений подтысяцкому Агану.
– Купец? – недовольно произнес Носитель Дракона и забарабанил пальцами по столу.
– Не похоже! Скорее – воин. Повадкой – точно воин. Но одет не по-военному! Примешь его, достойный?
– Может, гонец? Откуда прибыл?
Десятник замялся:
– Не знаю, достойный…
– Говори! – велел Аган.
– Со вчерашнего дня кораблей не было, а среди прежних… его не замечали!
– Откуда знаешь?
– Послал за начальником порта!
– Да ну? За самим начальником порта? И что же, он пришел?
– Нет! – смутился десятник.– Гонца прислал. Из чиновников. А тот уж посмотрел и сказал: такого через их расположение не пропускали!
– Ну не из Леса же он явился! – хмыкнул подтысяцкий.– А что это ты так озаботился? Да ты говори, не темни!
– Помнишь, господин,– неуверенно проговорил десятник,– пару сезонов назад сбежал один из ссыльных?
– Который? – раздраженно спросил Аган.– Их только за прошлый сезон трое удрать пытались!
– Тот, что удрал в Лес!
– А-а-а! Тот придурок! Ну и что?
– Сдается мне, это он и есть!
– Ну-ка подойди! – потребовал Аган.
Десятник приблизился к столу.
Носитель Дракона схватил его за край кирасы и подтянул к себе: принюхался к дыханию, пощупал лоб, оттянул веко…
Десятник покорно сносил все эти манипуляции, не пытаясь протестовать.
Наконец Аган отпустил его.
– Может, тебе отдых нужен? – спросил подтысяцкий.
– Я не устал, достойный,– терпеливо ответил десятник.– И не спятил. Желаешь – посмотри сам. Хотя, откуда тебе знать каждого ссыльного? Вызови Мама! Мам должен его помнить!
– Если тот самый,– заявил Аган,– то я и сам его вспомню!
Носитель Дракона задумался. Десятник ждал.
– Ладно! – решил Аган, поразмыслив.– Впусти его! Только собери своих парней и будьте наготове! Тот ссыльный, как я помню, крепкий парень?
– Здоровенный, как шкаф! – подтвердил десятник.– Оттого-то я его сразу и признал!
– Вооружен?
– Не похоже.
– Обыщи! Если он и впрямь два сезона в джунглях провел… Вот что! Пошли кого-нибудь к разведчикам! Пусть приведет пару ребят пошустрей! А то твои – что волы! Пока стрелу выпустят – пообедать успеешь! – и, поглядев наверх.– Не двоих – четверых! Двоих туда посадишь! – он ткнул пальцем в потолок.– Два сезона в Лесу! – пробормотал Носитель Дракона и нахмурился.
К обыску Тилод отнесся спокойно. Он и не рассчитывал остаться неузнанным. Напротив, зодчему важно было, чтобы в нем признали человека, несколько месяцев проведшего в Лоне.
Отметил он и пару вошедших, солдат, отличавшихся от остальных стражников сосредоточенными лицами и аккуратными движениями.
«Боится начальник»,– без осуждения подумал он об Агане.
Убедившись, что оружия у Тилода нет, десятник распахнул дверь и чуть подтолкнул его вперед. Зодчий вошел, и десятник последовал за ним, причем дверь оставил открытой. Тилод оценил это и сразу заметил узкие прорези в потолке. Что ж, другого приема он не ожидал, но считал своим долгом предупредить Носителя Дракона Агана. Зодчему совсем не хотелось, чтобы пролилась кровь конгаев.