— Вам понравится, — пообещал Гаунт.
Качнулся нагретый воздух, возвещая о приближении очередного поезда. Прошло около семнадцати минут с того момента, как ушел предыдущий. Домор уложил зеркальную кольчугу витрийского командира на рельс маглева, закрепив ее обрывком собственного камуфляжного плаща.
Наконец показался поезд. Гвардейцы следили за ним, затаив дыхание. Первая платформа прошла над зеркальной броней как ни в чем не бывало, магнитное поле все еще держало ее в нескольких сантиметрах от полотна. Поезд шел все так же плавно. Гаунт помрачнел. На мгновение ему показалось, что ничего не выйдет. Но как только первая платформа миновала мертвую зону непроводника, контакт с электромагнитным полем исчез. Скорость резко упала. По инерции поезд проехал еще несколько метров. Домор рассчитал все так, чтобы состав не миновал мертвую зону полностью, иначе контакт мог восстановиться. Наконец платформы остановились, плавно покачиваясь в антигравитационном поле.
Туннель вдруг наполнился радостным многоголосием.
— На борт! Живее, живее! — командовал Гаунт, увлекая за собой солдат.
Танитцы и витриане забирались на груженные снарядами платформы, хватаясь за все, что попадалось под руку. Отложив лазганы, они помогали вскарабкаться товарищам. На первой платформе оказались Гаунт, Майло, Зорен, Браг, шесть витрийских гвардейцев, а также Маколл, Куралл и Домор, державшие лоскут ткани, привязанный к доспехам на рельсе.
— Отличная работа, боец, — похвалил Гаунт улыбающегося Домора.
Комиссар поднял руку, ожидая, когда весь отряд погрузится на платформы. Долго ждать не пришлось, гвардейцы уже расположились на новом транспорте и докладывали о готовности.
Гаунт дал отмашку. Домор что было сил потянул на себя импровизированный канат. Ткань натянулась, грозя утащить гвардейца под поезд. А потом доспех вылетел из магнитного поля, как рыба, резким движением вырванная из воды.
Приток энергии вернулся. Будто ожив, поезд вздрогнул и бесшумно тронулся с места, набирая скорость. Проносящиеся мимо фонари превратились в пульсирующие потоки света.
Осторожно переместившись по платформе, Домор отвязал кусок ткани и протянул витрийскую кольчугу полковнику. Часть стеклянных чешуек потускнела и оплавилась от прикосновения к магнитному рельсу, но в целом броня не пострадала. Зорен мрачно кивнул и стал надевать доспехи.
Гаунт повернулся лицом по ходу поезда. Расстегнув один из подсумков, он вынул полную обойму для болт-пистолета — коробчатый магазин на шестьдесят патронов, отмеченный синим крестом, с зажигательными патронами «Инферно» внутри. Перезарядив пистолет, комиссар включил полевой коммуникатор.
— Полная готовность, приказ отдан. Сигнал к атаке отдан. Мы направляемся в самое пекло и в любой момент можем оказаться в гуще сражения. Нападение будет внезапным. Да хранит вас всех Император.
Вдоль всего поезда загудели заряжаемые лазганы и плазменные батареи, лязгнули затворы ракетометов, вспыхнули запальники огнеметов.
9— Пошли! — Каффран подполз к краю зловонной воронки, приютившей на этот день двоих гвардейцев. Зогат выбрался вслед за ним.
Утренний свет пробирался под веки, резал глаза. Медленно откатывалось грозовое облако обстрела. Опустошенная земля куталась в туман пороховых газов.
— Куда теперь? — прищурился витрианин.
— Домой, — откликнулся Каффран. — Прочь из этой преисподней, пока есть шанс.
Устало они поплелись по грязной мешанине сквозь бетонную крошку и рваную колючку.
— Тебе не кажется, что, кроме нас, никого не осталось? — спросил Зогат, глядя на падающие вдалеке снаряды.
— Может быть, может быть… Значит, я — последний из танитцев.
Янтийские бронетанковые части обошли огневую завесу и ножом вошли вглубь позиций Покаявшихся. Но на протяжении двух километров пути по вражеским тылам они так и не встретили сопротивления. Только мертвые, брошенные здания старых заводов.
Фленс остановил колонну и выбрался из люка командирской башенки, оглядел местность в бинокль. Разбитые здания призраками нависали над ним из тумана. Еще был беспрестанный барабанный вой, когтями царапавший его нервы.
— Курс строго на холмы, — приказал он водителю танка. — Стоит всего лишь заткнуть эти батареи, и мы покроем себя вечной славой.
Четыре километра. Пять. Пустые станции проносятся мимо. Поворот налево, потом снова налево. Потом три нескончаемо долгие минуты ожидания, пока развилку впереди пройдет другой поезд. И все заново.
Гаунт ждал. Напряжение удавкой стянуло горло. Все туннели на одно лицо. Каждый кажется знакомым. Нет ничего, что указало бы на опасность, поджидающую впереди. Все может случиться в следующую же секунду.
Поезд плавно въехал в огромный грузовой отсек, мягко остановился у перрона возле двух других только что прибывших составов. Еще один двигался по петле, направляясь на склады за новой партией снарядов.
Сотни ламп и фонарей с трудом прорывали черноту под высокими сводами. Раскаленный воздух был полон гари. На стенах виднелись богохульные знамена и символы Хаоса. От одного взгляда на них слезились глаза. Те, кто смотрел дольше, хватались за головы, — барабанной дробью стучала в висках боль. Символы нечистоты, болезни, разложения.
Среди темных арок грузового перрона находилось не меньше двух сотен Покаявшихся. Они продолжали размеренно управлять кранами и перекатывать тележки с боеприпасами, не замечая нежданных пассажиров поезда.
Не дожидаясь их реакции, отряд Гаунта покинул поезд. Гвардейцы открыли огонь на ходу. Воздух содрогнулся, разрываемый стрекотом низких разрядов танитских лазганов и сильными ударами выставленного на максимальную мощность витрийского оружия. Гаунт запретил использовать огнеметы, мелтаганы и ракетометы, пока вокруг полно боеприпасов. Снаряды вряд ли были приведены в боевую готовность, но нагревать и взрывать их точно не стоило.
В первую минуту десятки Покаявшихся упали замертво там, где их застали выстрелы. Две тележки, груженные снарядами, перевернулись, увлекаемые уже безжизненными руками сектантов. Громко лязгали катящиеся по перрону боеголовки. Целый состав самоходных платформ врезался в стену, когда водителя срезало огнем. Что-то взорвалось в механизме одного из кранов, разнеся всю конструкцию в клочья.
Гвардейцы наступали. Витрийские Драгуны шли в идеальном боевом порядке, передвигаясь от одного укрытия к другому. С каждым залпом росли потери среди впавших в панику Покаявшихся. Некоторым удалось добраться до оружия. Их попытки отстреливаться заканчивались плачевно.
Гаунт возглавил атаку танитцев на основной погрузочной платформе, пистолет в его руках огрызался смертоносными болтами. Рядом Безумный Ларкин и трое других снайперов отстреливали хаосопоклонников на мостах под сводами зала.
Рядовой Браг пустил в ход штурмовую пушку, которую снял с разбитой машины несколько недель назад. Гаунт впервые в жизни увидел человека, стреляющего из этого орудия без помощи экзоскелета силовой брони или хотя бы прочной опоры. Усилие, с которым Браг выносил отдачу шести вращающихся стволов, отражалось на его лице жуткой гримасой. Как всегда, он редко попадал туда, куда целился, что не помешало ему уничтожить несколько десятков Покаявшихся и подбить один из поездов в придачу.
Битва подхватила Призраков и выплеснулась из ангара на канонерские мостики, врезанные в склон холма. Вокруг клубился пар, синеватый под светом раскачивающихся электрических фонарей.
Склады боеприпасов остались позади, и Гаунт приказал расчистить дорогу огнем тяжелого оружия. Взрывы ракет и потоки раскаленного газа покрыли бетонный пол черными отметинами и вязкими лужицами расплавленной плоти.
В конце мостика находился мощный грузовой лифт, поднимавший снаряды на вершину холма, к батареям орудий. Здесь гвардейцы впервые встретили отпор. Большой отряд Покаявшихся контратаковал их шквалом пуль и лазерных лучей. Взводы Роуна и Корбека обошли сектантов с двух сторон, вырезав их перекрестным огнем.
Среди погибающих Покаявшихся Гаунт заметил первого из космических десантников Хаоса — бронированного гиганта в увенчанном рогами шлеме, чудовище тысячелетней древности с эмблемой легиона Железных Воинов на наплечнике. Хриплые крики, вырывавшиеся из его аугметической гортани, гнали мутантов в бой. Древний, украшенный кошмарной резьбой болтер щедро сеял смерть. Первое же попадание разорвало сержанта Грелла. За ним последовало еще двое.
— Убить его! — донесся до Брага крик Гаунта. Здоровяк с трудом повернул свое орудие, но его беспорядочный огонь даже не поцарапал бронированное чудовище. Десантник продолжал методично наступать, его выстрелы уже перемалывали витрийских гвардейцев. Сделав еще один шаг, он взорвался. Внезапно лишившись рук и головы, тело монстра простояло еще несколько секунд, будто осознавая, что произошло. И наконец упало.
Гаунт мрачно кивнул ракетометчику Мелиру в знак одобрения. Но лазерный и автоматический огонь со стороны лифта ничуть не слабел. Комиссар нырнул за стоявшие рядом грузовые вагонетки. За ними он обнаружил двух Витрийских Драгун, деловито перезаряжавших лазганы.
— Сколько у вас боеприпасов? — походя спросил он, меняя пустую коробку болт-пистолета на рожок с бронебойными «Кракенами».
— Половину уже отстреляли, — отозвался витрианин с нашивками капрала.
Гаунт немедленно потянулся к полевому коммуникатору:
— Гаунт Зорену, прием!
— Слышу вас, комиссар-полковник.
— Прикажите своим людям перевести лазганы на половину мощности!
— Зачем, комиссар?
— Затем, что они растрачивают боеприпасы попусту! Я уважаю ваше Искусство Войны, полковник, но этому отребью хватает и половины мощности лазера. Такими темпами ваши солдаты израсходуют боезапас вдвое быстрее моих!
Несколько секунд Гаунт слышал только треск помех. Наконец они сменились голосом Зорена, отдающего приказ. Комиссар повернулся к витрианам, уже настраивавшим оружие на более низкую мощность.
— Так вы дольше провоюете. И запишете побольше выродков на свой счет, — улыбнулся Гаунт. — Как звать?
— Зиизо, — откликнулся капрал.
— Запол.
— Ну что, пробежимся вместе? — Гаунт хищно оскалился. В его руке появился цепной меч и немедленно ожил ревом полных оборотов. Витриане только кивнули, уверенно сжав лазганы.
Они стремительно вырвались из-за вагонеток. До аппарели лифта оставалось больше половины пути. Маневр Роуна зажал Покаявшихся в проеме лифта, уже изъеденном ожогами и шрамами, оставленными лазерами.
Гаунт ощутил волну тепла за спиной, это гвардейцы прикрывали его атаку огнем. Взвывали снайперские длинностволки, стучали лазганы, гремела штурмовая пушка Брага.
— Целься выше, Еще Разок! — бросил Гаунт.
Драгуны почти добрались до баррикад противника.
Зиизо задело лазерным импульсом. Гаунт и Запол, не останавливаясь, обрушились на Покаявшихся, сея панику в их рядах. Гаунт расстрелял всю обойму и отшвырнул пистолет. Меч жадно вгрызся в живую плоть. Запол бешено колол штыком, добавляя к каждому удару выстрел в упор.
Прошло всего-навсего две минуты боя, а Гаунту показалось, что он успел прожить за них целую жизнь, — каждое мгновение яростной мясорубки равнялось прожитому году. Наконец они с Заполом обнаружили себя возле лифта, окруженные разорванными телами сектантов. Еще пять или шесть Драгун спешили к ним.
Запол поднял забрало и торжествующе улыбнулся. Преждевременно.
Двери лифта скользнули в стороны, и навстречу гвардейцам шагнул второй Железный Воин. Ростом выше любого простого человека, космодесантник был с ног до головы закован в панцирь брони, покрытой дьявольской рунической вязью, восхвалявшей его бессмертных повелителей. Из дыхательного клапана шлема с тошнотворным смрадом вырвался хриплый рев ярости, будто прогнившие легкие выворачивались наизнанку. Резкая боль пронзила барабанные перепонки гвардейцев.
По-звериному взревел цепной кулак. Почти без усилия гигант взмахнул своим оружием, изорвав Запола в клочья. Как припадочный забился болтер в другой руке. Еще четверо витриан упали.
Гаунт оказался лицом к лицу с древним чудовищем. Выбор был невелик. И комиссар что было сил ударил цепным мечом. Оружие немедленно вгрызлось в доспехи десантника. Сначала зубья протестующе заскрежетали по керамиту, мотор захлебнулся дымом. А затем раздался мерзкий звук искореженного полотна пилы, въедающегося в твердые, ядовитые органы Железного Воина.
Комиссара и дверь позади него окатило густой кровью и ошметками плоти. Движок цепного меча в последний раз кашлянул и замолк. Воя от боли и гнева, десантник отшатнулся. Заклинивший меч остался у него в груди.
Гаунт повалился на землю, пытаясь хоть как-то защититься. Сражаться больше нечем. Раненое чудовище возвышалось над ним, и комиссару оставалось лишь надеяться на чудо.
Слабая надежда, но она оправдалась. До Гаунта донесся звук ударов по броне. Один, другой. Нависшего над ним десантника развернуло на месте. Еще пять или шесть выстрелов. По звуку Гаунт понял, что это дело рук Ларкина.
Железный воин упал на одно колено. Из дымящихся отверстий на груди, шее и шлеме сочилась вязкая черная жидкость. Рев чудовищной злобы. Даже теперь существо отказывалось умирать, снова поднималось на ноги.
Мощный лазерный выстрел почти в упор обезглавил его.
Гаунт обернулся. Раненый Зиизо с трудом вскарабкался на баррикаду.
— Боюсь, я нарушил приказ. — Гримаса боли на его лице превратилась в довольный оскал. — Мой лазер на полной мощности.
— Думаю, это можно простить. Хорошая работа, солдат!
Гаунт встал на ноги. Форма намокла от гнилой крови, отравленной Хаосом. Призраки и Драгуны Зорена рассредоточились по платформе. Наверху, на вершине холма, в артиллерийских бункерах их ждали Покаявшиеся. Может миллион, может — больше. Отряд Гаунта прорвался в крепость противника. В самое ее сердце.
Комиссар Ибрам Гаунт улыбнулся.
10Еще полчаса драгоценного времени ушло на то, чтобы установить оборонительный периметр на платформе и перегруппироваться. Танитские разведчики отыскали и блокировали все до последнего подходы на мостик — вплоть до вентиляции и сточных колодцев.
Гаунт в напряжении мерил платформу шагами. Время шло. Скоро наверху заинтересуются, почему больше не поставляют снаряды. И тогда Покаявшиеся спустятся выяснить причину.
Сама обстановка вгоняла в дрожь. Полумрак, гадкий привкус в воздухе, мерзкие символы на стенах. Словно стоишь в святилище — в святилище зла. Гвардейцы обливались холодным потом. В глубине зрачков каждого бесновался ужас.
Проснулся коммуникатор, настойчиво требуя ответа. Гаунт почти бегом бросился к диспетчерской погрузочного отсека. Там его ждали Зорен, Роун и другие офицеры. Кому-то наконец удалось поднять ставни на панорамных окнах.
— Император Всеблагой, что это? — с трудом выговорил Зорен.
— Думаю, именно это мы с вами собирались остановить, — ответил ему Гаунт, отворачиваясь от грязного стекла.
Глубоко внизу, на дне огромной воронки, стоял гигантский обелиск. Каменный исполин пятидесяти метров в высоту, окруженный растущим ореолом энергии Хаоса. Его присутствие до краев заполнило комнату тяжестью и напряжением. Никто не мог смотреть на него спокойно. Казалось, он возвышается из… нагромождения обугленных тел. Или частей тел.
Роун указал пальцем наверх:
— Думаю, там скоро сообразят, что снаряды больше не подвозят. И тогда у нас начнутся крупные неприятности.
Молча кивнув, Гаунт направился к пульту управления, где Фейгор и витрийский сержант Золекс пытались взломать базу данных. Фейгора комиссар не любил. Высокий, жилистый адъютант майора Роуна смотрел на жизнь так же мрачно и цинично, как и его непосредственный командир. Тем не менее Гаунт находил применение его навыкам, особенно по части когитаторов и других «думающих» машин.
— Мне нужно знать, где мы находимся, — бросил комиссар. — Что-то мне подсказывает, что здесь не одна такая глыба.
Фейгор пробежал пальцами по клавишам на панелях агрегата, сиявшего стеклом и латунью.
— Мы вот здесь… — указал он на мерцающие обозначения карты. — А вот то же самое, но в масштабе побольше. Вы правы. Этот обелиск внизу — часть целой сети, спрятанной под этими холмами. Всего семь, расставлены звездой. Семь фесовых кусков дерьма! Понятия не имею, что они с ними хотят делать, но прямо сейчас эти штуки бешено накачиваются энергией.
— Сколько, ты сказал? — слишком поспешно спросил Гаунт.
— Семь. А что такого?
— Значит, семь камней силы… — прошептал комиссар.
Голова шла кругом. Прошлое подало голос. Девчонка. Та девчонка с Дарендары. Сколько ни пытайся, он не мог вспомнить ее имя, но очень хорошо помнил ее лицо там, в камере для допросов. И ее слова до сих пор звенели в ушах.
Два года назад Гаунт нашел своих Призраков, как и предрекла ведьма. Осознав это в первый раз, он покрылся холодным потом. Комиссар провел несколько бессонных ночей, вспоминая пророчества безумной девчонки. Он встал во главе бездомных бродяг с Танит. А потом кто-то из солдат — вроде бы Безумный Ларкин — назвал их Призраками Гаунта. В тот момент Гаунт списал все это на простое совпадение. Так он хотел думать, во всяком случае. Но в глубине души он каждый день ждал, что обнаружит еще один осколок той ночи ответов.
«Отсеки их, и освободишься, — сказала она. — Не убивай их».
— Что будем делать? — поинтересовался Роун.
— У нас полно мин и гранат, — начал Зорен. — Взорвем их.
Не убивай их.
— Нет, — запротестовал Гаунт. — Теперь мы знаем, что тут готовят Покаявшиеся. Какой-то мощный ритуал, связанный с этими обелисками. Какая-то промышленная магия. Вот от чего они пытались нас отвлечь. Взрывать часть этого ритуального кольца будет с нашей стороны смертельной ошибкой. Одному Императору ведомо, что за силу мы можем выпустить. Нет, мы должны просто разомкнуть это кольцо, нарушить связь…