Теперь это было не более чем эхо. Древний долгое время был один, ощущая лишь несколько жизней, вращающихся вокруг его бытия во Внутреннем Покое, — его преданных родичей. Но вскоре во внешней темноте начали вспыхивать иные огни, являя себя его разуму. Сначала единицы, потом десятки, сотни, тысячи, легионы.
Разум Древнего обладал ужасающей мощью. По мере того как зажигались сотни и тысячи новых огней, концентрируясь вокруг него, ему стало казаться, что они формируются в созвездия и обретают настоящую жизнь. И множество этих живых огней были мрачными, враждебными.
Время работало против него и его народа. Древний ненавидел спешку, ведь вся его долгая, тщательно выстроенная жизнь была избавлена от нее. Но теперь осталось совсем мало времени. Для него — не более мгновения. И ему придется использовать его до последней капли, чтобы исполнить свое предназначение.
Его разум уже начал плести схему. Он уже стряхнул с себя оцепенение вещего сна, и его могучее воображение волной захлестнуло Внутренние Покои. Простые уловки, способные обмануть слабые умы других рас, уже начали действовать.
Но этого было недостаточно.
Древний тяжело вздохнул. Вот чем все заканчивается. Жертва. Он давно знал, что рано или поздно в своей долгой жизни ему придется принести ее. Может быть, именно для этого он и был рожден.
Он был готов. По крайней мере, так родится новая легенда.
Под покровом густых сырых крон деревьев и вьющегося плюща третий взвод пробирался по грязным оврагам болотистого леса, все ближе подбираясь к грохочущему сражению на западе. Рассвет застал их в пути, и холодные тонкие лучи света пронзили лиственный покров над головой.
Третий взвод. Отряд Роуна. К нему приписали Ларкина из взвода Корбека, так как собственный снайпер Роуна был занят тем, что в жару выблевывал собственные кишки в ведро, лежа в госпитале. Мухи-кровососки и прочая кусачая мошкара начали распространять болезни. Дорден готовился принимать раненых, но за последние сутки внезапно получил множество больных солдат.
Майло тоже оказался во взводе Роуна. Он так и не разобрался, кому же больше не нравилось его присутствие — ему самому или же майору. Перед наступлением Гаунт отвел Майло в сторону и приказал ему сопровождать отряд майора.
— Если кому-то действительно нужна твоя воодушевляющая волынка, так это третьему взводу, — сказал тогда комиссар. — Если какое-то подразделение и сломается, то первыми будут они. Я хочу, чтобы ты был рядом с ними и укрепил их решимость. Или хотя бы сообщил мне, если они побегут.
Майло отказался бы от такого задания, если бы не посмотрел тогда Гаунту в глаза. Это был не приказ, а вопрос личного доверия. Частичка ответственности командира. Гаунт доверил Майло приглядывать за третьим взводом изнутри. К тому же он теперь получил лазган и личный маячок — снайпер был не единственным человеком во взводе, кого свалила болезнь.
— Не отставай! — прошипел Фейгор в сторону Майло, пробираясь сквозь заросли.
Майло только кивнул, сдержав желание ругнуться в ответ. Он прекрасно знал, что двигается быстрее и тише, чем большинство бойцов взвода. Он знал и то, что подогнал экипировку и нанес камуфляжную краску на лицо тщательнее остальных. Колм Корбек не жалел времени на его подготовку.
Но также он знал, что с этого момента он больше не чужак. Он — один из Призраков и потому должен следовать приказам старших. Даже если это опасные и ненадежные люди.
Возглавляемые разведчиком взвода Логрисом, Призраки пробирались сквозь рощи и заросли джунглей Монтакса. Майло обнаружил, что идет вслед за Каффраном, единственным солдатом во взводе, которому он симпатизировал и в общем доверял.
Роун остановил взвод в сыром, пропахшем прелью овраге, полном ила и сорняков, пока Логрис и Фейгор прощупывали местность впереди. Над жижей густым облаком кружились мошки.
Каффран повернул к Майло замазанное камуфляжем лицо, аккуратно поправил оружейный ремень его лазгана — словно старший брат, приглядывающий за младшим.
— Ты ведь уже бывал в бою, так? — негромко спросил Каффран. — Значит, для тебя не будет ничего нового.
— Бывал, но не так, — пожал плечами Майло. — Не как солдат.
— Все будет нормально, — улыбнулся Каффран.
Сгорбившись среди корней мангрового дерева, по колено в мутной воде, Ларкин наблюдал за ними. Он знал, что Каффран и юный волынщик никогда не были друзьями. Он слышал это от самого Каффрана. Тот, хоть он и был всего на пару лет старше, всегда чувствовал себя скверно рядом с мальчишкой. Он слишком напоминал ему о доме. Похоже, теперь все эти тяжелые переживания забылись, и Ларкин был этому рад. Казалось, присутствие Майло наполняло службу Каффрана во взводе новым смыслом: новичок, почти младший брат, о котором некогда самый молодой из Призраков теперь мог позаботиться.
Каффран тоже ощутил эту перемену. Майло больше не был неприятен ему. Теперь он стал одним из них. Словно бы… он вернулся домой. Теперь Каффран не мог толком разобраться, почему парнишка так раздражал его. В конце концов, все они были в одной лодке, все танитцы. И к тому же, если Гаунт все это время так пекся о безопасности этого мальчишки, черта с два Каффран позволит чему-нибудь с ним случиться.
На краю оврага Роун ждал возвращения Логриса и Фейгора. Его глаза казались яркими, сверкающими бриллиантами с темными сердцевинами в оправе темной камуфляжной краски, покрывавшей лицо. Во всей этой ситуации было что-то тревожно-знакомое. Он почти физически ощущал это. Скоро прольется кровь.
Где-то над головой пролетели розовые цапли. Маколл закинул винтовку за плечо и повернулся к Домору.
— Сэр? — тихо обратился к нему Домор.
— Веди их вперед, Домор, — приказал ему Маколл.
— Я?
— Ты ведь готов к этому?
Домор пожал плечами, выражая согласие. Его искусственные глаза с жужжанием пытались передать удивление, отразившееся бы в них, будь они настоящими.
— Мне придется покинуть вас. Уйти на разведку. И только в одиночку. Ты поведешь девятый взвод без меня.
— Но…
— Гаунт не будет возражать, я говорил с ним. — Маколл включил коммуникатор и сообщил всему взводу, что Домор теперь командует ими. — Следуйте за ним, как следуете за мной. — Диверсант обернулся к Домору: — Это важно. Вопрос жизни и смерти. Понимаешь?
— За Танит! — кивнул Домор.
— За Танит!..
В следующий миг Маколл уже растворился в темных, сырых, болотистых зарослях, будто его и не было.
— Построиться и следовать за мной, — негромко скомандовал по коммуникатору Домор, и девятый взвод немедленно исполнил его приказ.
В тени огромных маслянистых деревьев второй взвод под командованием Корбека продвигался сквозь топкую чащу. Полковнику недоставало поддержки Ларкина, но в его взводе был еще и другой меткий стрелок, Меррт, так что жаловаться было просто неприлично.
«Фес, меня постоянно бесили болтовня и панические припадки Ларкина, а теперь я, наоборот, хочу, чтобы он был рядом», — размышлял полковник.
Деревья расступились, открывая озерцо впереди. На поверхности застоявшейся воды дрейфовали багровые листья. Почерневшие гнилые стволы и корни поднимались из водоема. Корбек указал взводу следовать за ним. Воды было по пояс, и она оставляла грязные разводы на форме. Полковник поднял оружие повыше.
— Там, впереди! — прошептал по коммуникатору Меррт.
Полковник пригляделся к дальнему берегу озера и различил движущиеся там силуэты.
— Наши? — спросил Меррт.
— Только Варл мог так сглупить и вывести свой взвод прямо перед нашим, а он сейчас на восточном краю наступления. Нет. Вперед!
Корбек вскинул лазган к плечу, слыша, как снимаются с предохранителей еще девять винтовок.
— За Танит! За Императора! За всех нас! — выкрикнул он.
Над поверхностью озера засверкали лазерные лучи, и на другом берегу люди начали падать. Одни обрушивались в воду, другие заняли укрытие среди корней на берегу и открыли ответный огонь. Над водой заметался грохот перестрелки. Некоторые выстрелы поднимали брызги, проходя над водой. Другие глухо взрывались в облачках пара, задев поверхность.
Остальные вгрызались в плоть, пробивали броню, и силуэты на дальнем берегу продолжали падать, сползая в воду или оставаясь висеть на корнях прибрежной растительности. Меррт успел сделать три смертоносных выстрела, когда шальная пуля снесла его нижнюю челюсть и снайпер рухнул в вязкую жидкость под ногами.
Корбек проорал по вокс-связи, что его взвод вступил в бой. Потом он переключил лазган на автоматический огонь, нажал спусковой крючок и рванул вперед, поднимая фонтаны брызг.
«За Меррта — один, второй, третий, четвертый… мало! Сколько бы ни было — мало!»
— Второй взвод вступил в бой! — немедленно сообщил Гаунту офицер связи Раглон.
Корбек проорал по вокс-связи, что его взвод вступил в бой. Потом он переключил лазган на автоматический огонь, нажал спусковой крючок и рванул вперед, поднимая фонтаны брызг.
«За Меррта — один, второй, третий, четвертый… мало! Сколько бы ни было — мало!»
— Второй взвод вступил в бой! — немедленно сообщил Гаунту офицер связи Раглон.
— Вперед, быстро! — скомандовал Гаунт, ведя за собой солдат первого взвода по залитым водой джунглям.
Его цепной меч ожил и зарычал. Гвардейцы теперь могли расслышать звуки перестрелки ближе и громче, чем гром отдаленной и неясной битвы. Это сражался взвод Корбека. Но источник звука был далеко, и определить его положение было слишком сложно. Гаунт проклял джунгли за их густоту и царящее здесь неясное эхо.
Лазерный огонь внезапно обрушился на первый взвод из зарослей. Лоуен упал, располосованный дымящимися ранами. Луч зацепил щеку Раглона, и связист повалился на землю. Гаунт подхватил гвардейца и оттащил за толстые корни дерева.
— Цел?
— Переживу, — откликнулся связист, прижимая к обожженной ране на лице дезинфицирующий тампон из аптечки.
Заградительный огонь врага был слишком силен, чтобы атаковать в лоб. Гаунт приказал солдатам занять укрытия, и те открыли стрельбу — точно и дисциплинированно. Гвардейцы поливали огнем заросли, и ответный огонь становился все более нескоординированным. Гаунт вычислил позиции противника по оружейным вспышкам. Расположение врага было нерациональным и тактически неверным.
Комиссар поднял солдат в атаку. Он пытался подыскать нужные слова, но смог произнести только:
— Первый взвод!.. Мы — Первый и Единственный! Истребим их!
«Это сработает. Это сработает».
Третий взвод замер — отчасти по сигналу Роуна, отчасти при звуках близкой перестрелки где-то в джунглях. Все, как один, нырнули в укрытие в зеленом полумраке зарослей. Белки настороженных глаз сверкают на темных масках камуфляжной краски при каждом звуке. Фейгор стер каплю пота со щеки. Ларкин угрожающе водил своей модифицированной винтовкой из стороны в сторону, глядя в ночной прицел. Велн напряженно кусал губы, озираясь. Каффран застыл словно статуя, держа наготове лазган.
— Слева, — прошипел Роун, указывая направление. — Перестрелка. Не более двухсот метров.
Майло, оказавшийся позади него, ткнул пальцем вправо.
— И справа, сэр. Чуть дальше, — прошептал он.
Фейгор уже собирался хорошенько врезать мальчишке, чтобы помалкивал. Но Роун остановил его жестом и кивнул.
— Чуткий у тебя слух, парень, — отметил он, вслушиваясь. — Он прав. Эхо искажает звуки, но рядом действительно идет еще один бой.
— Значит, противник со всех сторон… — выдохнул Фейгор. — Что будем делать?
Роун ощущал напряжение Фейгора. Ожидание, фесова неопределенность — частенько они были даже тяжелее, чем само сражение.
— Скоро мы найдем с кем сразиться.
Роун вынул из ножен свой посеребренный кинжал — тот самый, который дал ему Гаунт, Император прокляни его душу! — и примкнул затертый сажей клинок к винтовке. Его солдаты немедленно примкнули свои штыки к лазганам.
— Будем идти тихо и скрытно, сколько сможем, — приказал Роун и поднял взвод в наступление.
Звук льющейся воды почти заглушал звуки близкой перестрелки. Но не далекий гром танкового сражения.
Маколл обогнул водоем по кромке заросших черным мхом камней, все время держась в тени. Поток воды лился с тридцатиметровой замшелой скалы, взбивая в пену озерцо. Было сумрачно и душно, словно летней ночью в темном помещении.
До слуха Маколла донеслось движение, скрежет камней на вершине скалы. Укрыться было негде, и, недолго думая, диверсант нырнул в темную воду, погрузившись по шею. Оружие он держал одной рукой чуть ниже уровня глаз. Легко и бесшумно он ушел в тень камней, скрываясь за потоком воды.
Над ним, вдоль края скалы, двигались силуэты. Пятнадцать, а может, и двадцать воинов. Маколл уловил их запах — мерзкая, острая вонь чего-то почти нечеловеческого. Он слышал низкие, хриплые голоса, переговаривающиеся по коммуникатору на языке, которого Маколл, к своему счастью, не понимал.
Разведчик почувствовал, что его мутит. Но это не был страх перед врагом или смертью. Это был ужас перед тем, чем является его враг. Перед самой его природой — его богомерзостью.
Вода была холоднее льда. Конечности постепенно немели, но по лицу катились капли горячего пота. Мгновение — и противник исчез.
Маколл для верности выждал еще целых две минуты. Потом выбрался из воды и тихо двинулся в том направлении, откуда пришли враги.
Седьмой взвод покинул темноту зарослей, и их встретил нежданный солнечный свет. И еще более нежданный обстрел. Трое солдат сержанта Лерода погибли еще до того, как тот успел отдать приказ перегруппироваться и открыть ответный огонь. Вражеский огонь крошил деревья вокруг, сдирая с них кору, превращая растительность в мокрую труху. С другой стороны речушки, к которой вышли гвардейцы, из укрытия по ним били два пулемета и не меньше десятка лазганов.
Лерод выкрикивал приказы сквозь свист лазерных лучей, отступая и одновременно ведя огонь от бедра. Двое гвардейцев уже успели занять выгодные позиции и начали стрелять в ответ. Остальные сражались вместе с сержантом, одновременно пытаясь найти укрытие. Связист Таргин получил два попадания в спину. Тело обмякло, но так и осталось стоять, удерживаемое, словно марионетка, колючим плющом.
Лазерный луч обжог бедро Лерода. Оступившись, сержант беспомощно упал на колени и, уже в отчаянии, распластался на земле. Он начал наугад палить в сторону врага. Его беспорядочный огонь задел что-то, возможно — боезапас какого-то оружия. На противоположном берегу вспыхнул взрыв, разметавший деревья и вышвырнувший два горящих тела. Кувыркаясь в воздухе, они упали в воду. Отметив Лерода как источник опасности, оба скрытых пулемета развернулись в его сторону и обрушили на него две длинные очереди.
Сержант видел их: две яркие линии трассеров, взрывающих глину, приближающихся к нему, чтобы смешать с землей. Он был уже бессилен… нет времени. Лерод зажмурился.
Открыв глаза, он обнаружил, что каким-то чудом обе очереди не задели его, пройдя по сторонам.
Все безумие происходящего заставило его рассмеяться. Сержант перекатился в укрытие за деревом по левую руку. Воодушевленный этим внезапным спасением, он призвал свой взвод подняться и как следует ответить врагу. Он ощущал такую же невероятную радость, как на полях Основания, давным-давно, на Танит Магне, до Потери. Он и не думал, что когда-нибудь снова ощутит это.
С чувством мрачной досады Корбек приказал второму взводу отступать. Противник превосходил гвардейцев числом и почти успел обойти их. Танитцы отступали быстро и бесшумно, оставляя за собой подрывные заряды и мины-растяжки.
После быстрых переговоров по вокс-связи второй взвод соединился с первым — отрядом самого Гаунта. Гвардейцы заняли позиции на берегу озера.
— Их тут как мух над дерьмом! — крикнул Корбек комиссару, глядя, как его солдаты выходят на позиции первого взвода. — Очень много, и настырные.
Гаунт только кивнул. Он направлял гвардейцев вперед, метр за метром, пытаясь найти точку для удара, чтобы опрокинуть врага и отбить дальний берег.
Со стороны отступления Корбека грянули взрывы — солдаты противника напоролись на оставленные мины. Гаунт выругался. Ландшафт должен был дать преимущество Призракам в их партизанской войне. Но враги были везде, словно бродили по округе, сбившись с пути. У них не было никакого общего плана наступления, что, с одной стороны, ослабляло противника. Но с другой стороны, выходило, что крупные силы врага рассеяны по территории и предсказать их действия и направление движения было невозможно.
Укрывшись рядом с ведущим огонь Раглоном, Гаунт жестом подозвал Корбека. Полковник бросился бежать по открытой местности. Его лицо и форма были заляпаны соком и ошметками разодранных стеблей и листвы. Он был похож на Лесного Старца на Фестивале Листвы дома, на Танит, когда…
Гаунт замер в замешательстве. Дома на Танит? Что за чертовщина творилась в его голове? Он никогда ничего не слышал ни о каком Фестивале Листвы, но воспоминания о нем на какой-то момент показались такими реальными. Комиссару даже показалось, что он чувствует запах пекущихся в угольных печах засахаренных плодов нэла.
— Что такое, сэр? — спросил Корбек, пытаясь втиснуть свое могучее тело в укрытие.
— Ничего, — мотнул головой Гаунт.
Он достал инфопланшет из кармана своего кожаного плаща и подключил короткий провод к разъему вокс-передатчика на спине Раглона. Комиссар набрал свой код доступа на маленькой рунической клавиатуре, и на экране появилась информация о ходе битвы, передаваемая из основной базы данных командирского «Левиафана» генерала Тота. Гаунт выбрал режим просмотра общей диспозиции, чтобы они с Корбеком смогли оценить положение имперских сил в битве.