— Не узнаю, — его глаза забегали.
— Да это ж я, Рома Лозовой!.. Ну привет, братуха! Сколько лет, сколько зим…
И Рома протянул ему «краба». Будто друга детства встретил. А ведь видел этого Витю впервые. И по годам он ему в друзья не подходил. Слишком молод.
Витя неуверенно пожал руку. И его дружки тоже поприветствовали Рому.
— Дела у тебя как, а, Витек?
— Да ничего, — как бычок на веревочке, пошел у него в поводу этот увалень. — Только вот проблемы кое-какие…
— Какие проблемы, Витек?
— Ты моя проблема…
Бычок смоляной бочок. Брыкается.
— Витя, я тебя что-то не пойму. Тебе что, не нравится, что я мент?..
— Ты?! Мент?! — вылупился на него Витя.
— Ну да, — для убедительности Рома достал свои корочки и показал их в развернутом виде. — Вот, оперуполномоченный уголовного розыска, старший лейтенант Лозовой…
— Уголовного розыска?! — На Витю жалко было смотреть. — А-а, ну тогда ладно… Тогда мы пошли. Пойдем мы, а-а?..
Рома даже пожалел этого паренька. Надо же, так ненавязчиво закошмарил его. Зато драки избежал.
Недоросли исчезли, как будто земля их поглотила. Рома вернулся к Рите.
— Ну вот, а ты говорила, драться…
— Ты у меня самый лучший, — мило и застенчиво улыбнулась она.
— Куда завтра пойдем? — спросил Рома. — Может, в ресторан?
— Нет. Лучше в кино…
— В кино так в кино. Тогда до завтра.
— До завтра!
Рита привстала на цыпочки и чмокнула его в щеку. И бегом в свой подъезд.
* * *Нырков просто поверить не мог. Какая-то сука посмела поднять руку на его жену. На его Ингу! И все из-за того, что та обругала ее. А обругала за дело. Какого хрена эта тварь полезла в карман ее халата, когда Инга купалась?
— Зачем она туда полезла? — спросил Матвей.
— Не знаю, — пожала плечами Инга.
Фингал под глазом уродовал ее лицо. Но для Ныркова она по-прежнему оставалась самой красивой и желанной женщиной в мире. Две ночи без нее — это ужасно. Им уже давно пора в постели барахтаться, но ему, увы, сейчас не до этого.
— Ключ от сейфа у меня там был… Но ключ не пропал.
— От сейфа ключ?
— Да.
— А ты смотрела, все ли там на месте?..
— Нет, — испуганно ответила Инга.
А из сейфа наверняка что-нибудь пропало… Дура! Дура у него жена…
Своим собственным ключом он открыл домашний сейф. Пересчитал деньги. Вместо пятидесяти банковских упаковок только тридцать. Двести тысяч долларов исчезли.
— Тварь! — процедил он сквозь зубы.
— Кто?
— Где эта гадина Люси?
— Я не знаю. Она ударила меня вчера утром. Я упала. Пока без сознания была, она убежала. И больше я ее не видела…
— Почему Даша ничего не знает?
— Я не хотела ей показываться с синяком. Шум бы поднялся, суета, весь дом бы сюда сбежался… Я ведь женщина, Матвей, у меня натура нежная. А тут синяк свой всем показывать…
Инга всхлипнула, закрыла лицо ладонями и заплакала.
— Да, да, правильно сделала, что никому ничего не сказала. А деньги — это дело наживное…
Нырков успокоил жену, поднялся и вышел из ее апартаментов. Закрылся в своем кабинете и вызвал к себе Чусова, своего ближайшего советника и помощника во всех делах. Невысокого роста, некрасивое рябое лицо, лысая голова, потухший взгляд. Но Матвей Данилович не променял бы его на сотню качков-головорезов.
При своем, мягко говоря, неатлетическом сложении Чусов обладал недюжинной физической силой. И голова у него золотая. Неординарное умение ориентироваться в любой ситуации, ценнейшая способность предугадывать развитие событий и превосходная память. Но вся его ценность даже не в этом. Преданней человека, чем Чусов, у Ныркова не было и никогда не будет. Его советник голову на плаху положит, но своего шефа не сдаст. Ни при каких обстоятельствах. Матвей Данилович был уверен в этом, как в том, что на смену весне приходит лето.
Чусов молча вошел в кабинет и так же молча сел на указанное место.
— Мне нужна Люси. Горничная моей жены… Эта гадина обокрала меня на двести тысяч долларов.
Чусов молчал. Терпеливо ждал, когда выговорится хозяин. Ценнейшее качество в человеке.
— Где она сейчас, я не знаю. Нужно навести о ней самые подробные справки, узнать, где она может быть… В общем, самое позднее послезавтра она должна быть у меня.
— Все будет сделано, — кивнул Чусов.
Он никогда не говорил «постараюсь», «если получится»… Никаких «если». Сказано — сделано, и никаких проблем…
О лучшем помощнике Нырков и мечтать не мог.
* * *Рома шагал по центральной улице Семиречья. Купил роскошный букет роз. И сейчас шел к Рите. Выспался за весь день, на реку сходил, в ледяной воде ополоснулся. И, бодрый, довольный, шагал на свидание.
В кино они с Ритой пойдут. На тот же фильм, который вчера смотрели. Впрочем, Рома даже и не помнил, про что этот фильм. Это в первый раз они как братик с сестричкой сидели. А вчера целовались. Невинно. Зато долго и всерьез. Не забыть ему вкус Ритиных губ. До сих пор его пьянит одно лишь воспоминание.
— И куда же мы такие красивые и с цветами? — неожиданно услышал он знакомый голос.
Рома застыл как вкопанный. Повернул голову вправо. И в дверях гастронома увидел Веронику.
Он помнил ее в спортивном костюме, а затем в поношенных джинсах и старенькой майке. Косметики не было и в помине. Но и тогда она произвела на него сильнейшее впечатление. А сейчас…
Сейчас она была при полном параде. Короткое облегающее платье — в нем она выглядела сногсшибательно. На лебединой шее красивое ожерелье под жемчуг. Волосы собраны вверх, крупные золотые сережки подчеркивают благородство красивого лица. И глаза — он утопал в них.
Против этой искусительницы невозможно было устоять. Кошмар!
— Так куда же мы идем? — ее голос завораживал.
— Да так, просто…
Рома совсем забыл о Рите. Он снова до жути возжелал Веронику. И все прежние обиды прочь…
— Просто? И с цветами? — усмехнулась Вероника. — Занятно…
— А цветы тебе. Вот! — он протянул букет ей.
— Спасибо! — она искренне обрадовалась цветам.
И Рома тоже был рад, что угодил ей.
— А куда мы сейчас пойдем? — спросила Вероника.
Как будто они куда-то с ней собирались идти… А ведь это мысль! Им обязательно нужно куда-нибудь сходить. Желательно туда, где есть возможность прилечь…
А Вероника явно чего-то хочет. В глазах намек.
— И вообще, куда можно пойти в этой глуши?
— В «Семиречье», — сказал Рома.
— А мы разве не в Семиречье?
— Нет, «Семиречье» — это ресторан такой. У меня там брат заправляет…
А у брата есть комната, где можно делать это…
Только он помнил, что Артем не больно-то хотел видеть его там. Но сейчас ему было все равно. Он очень хотел Веронику. И ни о чем другом думать не мог.
— Ты приглашаешь?
— Разумеется…
В ресторане Роме понравилось. Это раньше он затрапезным был. А сейчас его капитально отремонтировали, по дизайну и богатству интерьера он не уступал лучшим битовским кабакам. Видно, уйму денег вбухал сюда мэр города Только оправдано ли это? Окупятся ли вложения?.. Или этому нуворишу просто некуда девать деньги?
Артем появился сразу, едва Рома и Вероника заняли свободный столик.
— Какие люди! — натянуто улыбнулся он.
И с долей осуждения во взгляде посмотрел на Рому. И тем же взглядом демонстративно обвел зал.
За соседними столиками сидели братки. Те самые, о которых говорил Артем. Охрана Ныркова. Только самого Ныркова и в помине нет.
Крепкие ребята, чувствуется сила в них. Глаза холодные, взгляды скользкие. Одеты цивильно. Кто в строгом костюме, кто в малиновом пиджаке, кто просто в шелковой рубахе. Аккуратные прически, гладкие лица. Кто просто в мужской компании пришел расслабиться. Кто даму с собой привел. Выпивают, закусывают. Вроде ничего необычного. Но Рома интуитивно чувствовал волны опасности, исходящие от этой братии.
Может, не зря Артем отваживал его от сего злачного места?..
— Что будем заказывать? — спросил Артем. И посмотрел на Рому. «Раз уж пришел, сиди. Но если что, сам будешь виноват…»
— А ты и заказы принимаешь?
— Ну, ради родного брата не грех и в «халдеях» походить…
— Может, с нами посидишь?
— Нет, дела у меня… А потом, не могу мешать.
Он широко улыбнулся Веронике. И с едва заметным недовольством посмотрел на Рому. Как же так, почему он с этой киской, когда у него есть Рита?
От стыда Рома готов был провалиться сквозь землю. Получается, он предал Риту.
— Ну так что будем заказывать?
— Сейчас… — Вероника беззаботно потянулась к меню.
И принялась его изучать.
Роме же было абсолютно все равно, что есть и пить. Его раздирали два противоречивых чувства. Любовь к Рите и сумасшедшая тяга к Веронике. Он не находил себе места.
И принялась его изучать.
Роме же было абсолютно все равно, что есть и пить. Его раздирали два противоречивых чувства. Любовь к Рите и сумасшедшая тяга к Веронике. Он не находил себе места.
Вероника сделала заказ. Артем исчез. А она достала из сумочки тонкую дамскую сигарету. Рома потянулся к ней с зажигалкой.
Как-то не думал он, что она курит. В поезде на остановках и в тамбуре она этим явно не страдала. А тут… Может, она курит в такой вот обстановке, за бокалом вина?..
Вероника не смотрела на Рому. Несколько надменным взглядом она обозревала зал. Будто кого-то выискивала в толпе. А потом ее взгляд остановился. Затянулся поволокой, засахарился.
Рома как бы случайно проследил за ее взглядом. Вероника смотрела на красавца шатена с синими глазами. Из братков парень, из бандитской элиты, которой окружил себя Нырков. И этот бандюк тоже смотрел на Веронику. С явным интересом. Нравится она ему. Еще бы не нравилась…
Появилась миловидная официантка в свежем накрахмаленном передничке. Она сгрузила с подноса заказ, а к нему еще прилагалась и хрустальная ваза. В нее она поставила букет роз, который предназначался одной, а достался другой…
Вероника почти не притронулась к еде. Так, чуть-чуть ковырнула вилкой в тарелке с крабовым салатом. И вспорхнула со своего места, когда к столику подошел Артем.
— Извините, а где у вас туалет? — спросила она у него.
Тот объяснил. Вероника исчезла. И сразу же из-за соседнего столика поднялся и шатен. Рома заерзал в своем кресле. Артем присел рядом, закурил.
— Попал ты, братец, — сказал он.
— В смысле?..
— Сам Шаман на твою киску глаз положил.
— Шаман? Что за фрукт?
— А «бригадир» Ныркова… Наблюдал я, как твоя киска и он в переглядки играют. Думаешь, случайно она в сортир слиняла? Ее сейчас на выходе Шаман подцепит. Запали они друг на друга, без микроскопа видно… Ты в пролете, брат!
Складывалось впечатление, будто Артем рад этому.
— Так что возвращайся к своей Рите, мой тебе совет…
— Да, к Рите, — как будто опомнился Рома. — Рита лучше всех…
— Ну вот и ладушки… Честное слово, брат, хочу на твоей свадьбе погулять. А эта лярва, — это он про Веронику, — помяни мое слово, полное дерьмо… А вот и они, голубчики, — осуждающе покачал головой Артем.
Рома обернулся и увидел Веронику. Она шла рядом с Шаманом. А потом устроилась за его столиком. И мило так ему улыбается. На Рому ноль внимания. Сука!
Она снова издевалась над ним.
— Пойду я, брат, — убито протянул Рома.
Еще не поздно. Можно прийти к Рите, извиниться за опоздание. И просто погулять по городу. Мысли развеять… Пожалуй, так он и поступит.
Рома встал из-за стола, вырвал из вазы цветы и швырнул их на пол. И, не глядя на Веронику, направился к выходу из ресторана.
Да пошла она в задницу, эта лярва!
2
Люся не поехала к бабушке в Саратовскую область. А прямым ходом отправилась к своему давнему другу, к Леве Зимородкину.
Год назад из них была пара не разлей вода. Потом они поссорились. Она во всем виновата. На дискотеке в медленном танце чересчур плотно прижалась к одному парню. Левка вскипел. С тех пор она его больше не видела.
Зато она знала, где он обитает. К своему родному брату Лева уехал. Далеко. Аж во Владивосток…
Она взяла билет в один конец. Она разыщет Леву, помирится с ним. И вместе с ним уедет куда-нибудь далеко-далеко, еще дальше, чем Владивосток. Они поженятся. Она ведь богатая невеста, с приданым в двести тысяч долларов.
Никакой Нырков ее не найдет…
Уже вторые сутки поезд мчит ее в восточном направлении. Спальный вагон, два места в купе. Она и какой-то тихонький старичок. Тишь да благодать. Ни он ее не трогает, ни она его. Так и доедут до самого Владивостока…
В купе вломились два крепких парня в джинсах и легких лайковых куртках, бесцеремонно и неожиданно. Люся не сразу поняла, что случилось.
— Здравствуй, девочка, — сказал один, подсаживаясь к ней.
— Это купе двухместное, — запротестовал старичок.
Он ничего не понял. А до нее уже дошло. Эти крутые парни прибыли по ее душу. Они не поедут с ней, они увезут ее с собой.
— Не угадал, папаша, — широко улыбнулся один крепыш. — Это купе одноместное… Сейчас мы увезем нашу красавицу, а ты останешься один… Собирай вещи, родимая!
Люся не стала возражать. И покорно собрала вещи. А затем так же покорно пошла за крепышами, когда поезд остановился на какой-то станции. Не сопротивлялась она, когда ее усадили в машину, а затем повезли на военный аэродром. А там ее ждал самолет. Белый с синими полосами. Такой она видела в американских фильмах про красивую жизнь.
Только радости от этой красоты она не испытывала. Она знала, куда понесет ее этот самолет. К Ныркову. Перед ним придется держать ответ. И она ответит. Расскажет ему все, все, все… Только так она может спасти свою жизнь…
* * *Нырков редко называл свое жилище домом. Для него он был замком. Замок местного барона. Ведь он полновластный хозяин на этой земле. И все у него должно быть, как у вельможных особ прошлых веков.
А какой замок обходится без подземелья, где держат под стражей и пытают преступников? Такая темница у него была. В подвале дома. Вернее, замка.
Сейчас он вошел в зал пыток. Небольшое помещение, стены обложены сухим диким камнем, в углу пылает камин. Кресло посреди комнаты, с обручами, зажимами, стальными колючками. Возле огня что-то вроде кушетки, на столе целый набор пыточных инструментов. Иглы, крючья, штыри, клещи. Под потолком веревки, крюки. От одного только вида этой камеры становится страшно. Всем страшно, только не ему. Он любил наблюдать, как мучаются пленники.
В былые времена врагов у него хватало. Многих пришлось прижать к ногтю. Или под себя подмять, или физически уничтожить. Бизнес, которым он занимался, исключал всякую жалость.
Сейчас все спокойно. Никто не пытается выгнать его с насиженных мест. Бизнес поставлен на поток. Деньги без всяких проблем стекаются на его счета в заграничных банках.
Но остаются всякие уроды, которые не мешают ему жить, но бесят своей глупостью. Люси, служанка Инги, одна из них. И она достойна наказания.
Люси подвесили к потолку. Пока только за руки. Во рту кляп, чтобы не орала. В глазах боль, страдание. Но это никого не волнует. Возле нее Чирик, палач. И Чусов. На обычном табурете сидит. На пленницу смотрит, холодным, равнодушным взглядом.
С появлением Ныркова Чусов встал, пододвинул ему табуретку. Хозяин присел. Велел вынуть кляп изо рта Люси.
— Ну, что скажешь, девочка? — Он впился в нее змеиным взглядом.
Тело девушки конвульсивно задергалось.
— Я ни в чем не виновата! — Она с мольбой посмотрела на Ныркова.
— Очень хорошо. Избила мою жену, украла двести тысяч долларов, а говорит — не виноватая…
— Не била я Ингу! Не била… Она сама…
— Ну вот, она сама… Чирик!
Доморощенный палач знал, что ему делать. Он подошел к Люси сзади и разорвал ей платье. Затем взял кнут и несколько раз стегнул ее по голой спине.
— Не нада-а! — завизжала та.
— Ну как это не надо. Надо! Жену мою изувечила, деньги украла… Чирик!
На этот раз палач взял со столика остро заточенный прут и положил его на раскаленную решетку над огнем.
— Инга меня подговорила. Ее кто-то другой ударил, не я! — стонала Люси.
— И кто же мог ее ударить? — усмехнулся Нырков.
— Не знаю… В Лесокаменске она была. В ресторане. Там ее побили… А кто, не знаю…
— Где была?
— В Лесокаменске… Она туда всегда ездит, когда вы в командировке…
— Чирик!
Палач снял с решетки раскаленный прут. Только он не так понял хозяина.
— Положи штырь на место. И слиняй отсюда!
Вслед за ним из комнаты вышел и Чусов. Его Нырков не прогонял, но тот сам понял, что его присутствие вовсе не обязательно.
Нырков и Люси остались одни.
— Ну, так где же была моя жена?
— Я же говорю, в Лесокаменске, в ночном клубе. Это у нее называется за мужчиной охотиться… А я за нее оставалась. Ложусь в постель, накрываюсь с головой и сплю. А Даша заходит, видит меня в постели. И думает, что это Инга… А Инга в это время колобродит…
— Ты хоть думай, что говоришь, тварь! — вскипел Нырков.
Его бесила не Люси. А ее слова. Похоже, она говорила правду.
— Не вру я! Все так было на самом деле… Да вы у нее сами спросите!
— Спрошу… А как она выходила из дому? Как? Почему никто не видел, как она выходила…
— Не знаю!
— А кто знает?
— Она знает!
Инга знает. И Матвей Данилович знает… Идиот! Он же сам показал ей, как пользоваться подземным ходом. И она это проделывала без него не раз. Вот почему ее никто не замечал?