– У нас плохо стало, – сказал однажды Володька, сказал с трудом, но твердо; видимо, долго перед тем размышлял и вот решился. – Да-а, плохо… Много людей из деревни поуехало, русских уж почти никого не осталось. Старики в основном да пьяницы… И нам бы надо…
– Почему? – спросил я.
– Да как… Невозможно стало. Как в осаде живешь… Люди уезжают, юртошники заселяются, а у них свои правила: днем спит, а ночью шакалит… шерстит всё подряд. В-вот так… Здесь есть родня, в городе, но сами не в хоромах живут, а если в Сосновке и продашь дом, то за копейки совсем, тут и сарай дороже выйдет… Ох, не знаю, не знаю… Воруют – страшно. Да это и не воровство, а… Бандиты стали настоящие… – Он покряхтел, повернулся ко мне. – Свинью у нас тут по осени закололи. Она визжит, а выйти боишься: ткнут железкой – и готов. Несколько случаев таких уж было. А милиция – что есть она, что нету. Участковый тоже всего боится, сперва, когда только приехал, начал вроде наводить порядок, так ему тут же ворота сожгли. И – всё… Только эти, кочевники, на лошадях туда-сюда скачут, гикают… Ох-х, не знаю, не знаю… Раньше надо было, конечно, а как теперь-то… – И как бы оправдываясь, Володька стал объяснять: – Ну а как?.. Работал, кому-то же надо… Это вот теперь разбираться начал, что горько, что сладко. Поздно только… Нет, я не жалею, нравилось мне… Не видал никогда, как пашут-то?
– По телевизору.
– У-у… Нет, это не то. Тут запах должен быть, воздух. Или… знаешь, хлеб когда по зернотоку течет, завораживает прямо, глаз не оторвать. Как, скажи, улетаешь. Приятно так становится, одним словом. Или вот, первым когда по вспашке идешь, на стане цветы в вазе у тебя стоят. Обедаешь, и они тут, перед глазами… Вроде и ничего такого, а хорошо так, думаешь, ради этого можно еще и не то сделать. Не из корысти, нет, а из-за отношения!.. Теперь не так как-то. Мне вот сорок два, не старый еще вообще-то, а как бы сейчас работал, даже не знаю. Не могу представить. Всё, понимаешь, изменилось как-то, люди другими стали совсем… причем как-то разом…
Особенно жарким днем Володьку вынесли из раскаленной палаты на террасу. Террасы находились в каждом корпусе – широкие открытые площадки со скамейками. Крышей служила терраса следующего этажа. Все больные, кому можно было передвигаться, проводили время на свежем воздухе, читали, курили, разговаривали, разглядывали окрестности больничного городка. Слева – за несколькими кварталами избушек – виднелась желтая, с уже иссушенной травой степь, хотя была только середина июня; дальше, грядами, все выше и выше, горы Саяны… Там, в той стороне, и Сосновка, родная Володькина деревня.
Прямо и справа – центр Кызыла, маленького, но столичного города. Как-никак, а центр автономной республики. Среди зелени тополей виднеются белые и красные пятиэтажки, несколько девятиэтажных домов, можно разглядеть и площадь с правительственными, мрамором облицованными дворцами и ярко-белым зданием театра; даже заметны блестки воды, бьющей из фонтана.
Вокруг города, словно защита, стены – высокие и крутые хребты. Иногда они создают ощущение надежности и уюта, а иногда давят, и кажется, что ты в западне, в мешке. Для многих с недавних пор этот город сравним с западней…
Сюда приезжали в основном в пятидесятые – шестидесятые годы из центральных районов страны поднимать хозяйство и культуру отдаленной молодой республики, строили, учили, обживали, а теперь нужно как-то выбираться, подаваться обратно – теперь это уже почти отдельное государство, и коренной народ – потомки Чингисхана, как выяснили местные ученые, выпускники ЛГУ, НГУ, – всячески доказывает, что он здесь хозяин.
…Володька жадно смотрел вокруг, глубоко, шумно дышал горячим, напитанным вяленой степной травой ветром. На лице радость оттого, что вынесли на террасу, что видит с шестого этажа так далеко вокруг, так сразу много. Но радость смешивалась с обидой, грустью, досадой. Ведь все это теперь не для него, это теперь лишь красивая картинка – можно любоваться сколько угодно, но быть там ему невозможно. Ему – бессильному, лишнему, отработанному.
1998 г.
Там, где светится ночью окно Пьеса в двух действиях
Президент , мужчина лет шестидесяти, плотный, высокий, неповоротливый.
Премьер , мужчина лет пятидесяти пяти, тоже достаточно плотный, подвижный, но неуклюжий.
Жена президента , лет под шестьдесят, располневшая, то смиренная, то крикливая и нервная.
Жена премьера , лет за пятьдесят, тоже располневшая, тоже то смиренная, то нервная, но не очень крикливая.
Теплицын , сухой долговязый старик с апостольской бородой, в русской народной одежде; возраст даже примерно определить невозможно.
Журавлев , коренастый, прямой и сдержанный мужчина в расцвете сил. Говорит металлическим басом без другого выражения, кроме твердости.
Марина , двадцать один год.
Вадим , чуть старше Марины.
Действие первое
Москва. Кремль. Кабинет президента, знакомый зрителю по фильмам о Великой Отечественной войне, по сценам с участием «Верховного». Та же громоздкая фанерная мебель, те же пыльно-белые, волнами, шторы на окнах. Серо и строго.
За письменным столом к стене прислонен триколор. На шкафу стоят бюсты Ленина, Маркса, лежат другие советские символы.
Вечер 15 июня 1996 года. Входит президент , устало бросает кожаную папку на стол, падает в кресло. Появляется премьер , останавливается перед президентом.
Президент . Теперь всё, надеюсь? Пусть будет что будет. Надоело уже, понимаешь. Я люблю этот кабинет, вид вон этот, э-э, из окна. А тут мотайся по всей России, на казенных, э-э, простынях ночуй. Воняет от них, понимаешь, этим… как его… Э-э?
Премьер . Хлоркой?
Президент . Во-во, понимаешь, хлоркой. (Потягивается.) Здесь хорошо. Это, Лёша, давайте-ка по маленькой… У? С устатку.
Премьер . Н-н, я думаю, можно. Рабочий день окончен, поездка была удачная.
Президент . Уверен?
Премьер . Хотелось бы верить. (Отходит к шкафу, открывает.) Что будем, Егор Егорович?
Президент . Любимую давай тащи, «Серебро Сибири». Хорошая, понимаешь, водка…
Премьер . М-да, неплохая. (Приносит к столу бутылку и две рюмки.) Как бы нам в серебре этом не сгинуть.
Президент . Не бойся, Лёха, еще повоюем! Капай, э-э, поскорей.
Премьер наполняет рюмки.
Ну, за удачу, понимаешь, и за победу! Премьер . Да, Егор Егорович, проиграть нельзя!
Пьют.
Президент . Но не вздумай ничё там, э-э, фальсифицировать, Лёха! Как будет, так пусть и будет. А то скандалы опять, импичмент… Если что, мы потом им устроим. Второй же тур неизбежен. Во втором и дадим, понимаешь!
Премьер (уныло) . Я тоже так думаю.
Президент . А ведь встречают-то как. Народ глазеет, чуть, э-э, не кланяется, а отвернешься – сразу дерьмом мажут. «Наш президент! Дорогой наш Егор Егорыч!» А стоит спиной повернуться (показывает, как мажут) , понимаешь… Нар-род… Всё забыли! Ведь дал же свободу, все вон свободны, э-э, до предела. А что Чечня, так как же без нее, понимаешь? Зарплату не платят? А ты на нее живешь? Ну и дурак, если живешь! Предпринимательством надо жить – свобода же! А тут… Недовольные… (Потягивается.) Да вот хоть по Москве цифры: двадцать пять процентов живет, понимаешь, отлично, тридцать семь – хорошо. Ну а остальные… Везде есть, э-э, дураки, понимаешь. Даже в Америке.
Премьер . Вот эти дураки и отдадут голоса за (кивает в сторону бюстов) … за этих.
Президент . Я написал за последние две недели семьдесят семь, понимаешь, указов, направленных на поддержку, на погашение, на, э-э, компенсации. Это-то что-нибудь значит, а?
Премьер (очень несмело). Устали ждать…
Президент . А президент не устал? Президент у вас, э-э, железный? (Пауза.) Налей еще. (Вздыхает ностальгически.) Вот когда, понимаешь, в оппозиции был, легко было, «понимаешь» этого не было. И без него хорошо убеждал. А теперь, понимаешь… Тьфу. Давай хлобыстнем.
Премьер . Давайте, Егор Егорович.Пьют.
Президент . Что там по взрыву?
Премьер . Никто не найден, но ищем. Польков заявление сделал и намекнул, что это дело рук (кивает в сторону бюстов) этих. Всё нормально.
Президент . Хорошо. (Потягивается.) Что-то еще сказать, э-э, хотел… Да, наши-то продули! Э?
Премьер . Итальянцам все-таки…
Президент . Италья-анцам… А мы – россияне! И по рейтингу, понимаешь, наши футболисты только бразильцам и немцам уступать могут. И то… Сколько мы на подготовку, э-э, сборной ухлопали! На эти деньги кучу индексаций бы сделали, компенсаций, понимаешь, по вкладам. Если в полуфинал не войдут, Петровцева – в шею, из, э-э, тренеров. Указ напишу, понимаешь!
Премьер . Понимаю, Егор Егорович. Кстати, по каналу ФСБ сообщение, что Теплицын из своей Костромы сюда идет.
Президент . Чего?
Премьер . Уже пришел почти. Где-то сейчас в районе Мытищ. Разведка доложила: в лаптях, косоворотке этой, с котомкой и посохом. (Хихикает.) К президенту ему, видишь ли, надо. Поговорить.
Президент . Э-э… (Наливает.) Что ж – поговорим. Поговори-им. Совесть нации он ведь сейчас?
Премьер . Да. (Как бы оправдываясь.) Как же народу без совести… Один умер, сразу этот вернулся из эмиграции…
Президент . Угу, угу, поговорим. Ну, Леха, давай!Пьют.
План, э-э, у меня кой-какой появился…
Премьер . Слушаю.
Президент . Думаю, я, понимаешь, Скворцова сменить.
Премьер (изумленно). Кем, Егор Егорович?
Президент . А кем, как думаешь?Премьер напряженно думает.
Ладно, э-э, не гадай. Журавлевым!
Премьер . Гм… Он же в оппозиции, тем более вы его сами из армии… в отставку отправили.
Президент . Ну, верну. Генерал он популярный, и политик, понимаешь, тоже. На третье место, э-э, тянет, социологи говорят. Бронзовый, хе-хе, призер. (Потягивается.) А Скворцов надоел. Непопулярный он сильно. Мы, его, понимаешь, в НАТО отправим, наблюдателем. Пускай как раз (смеется) и поучит их там, как, э-э, воевать.
Премьер . Вам, конечно, Егор Егорович, решать, но… как это все устроить?
Президент . Да как? (Наполняет рюмки.) Завтра голоснем, понимаешь, а послезавтра, когда кой-чего прояснится, вызовем сюда Журавлева и предложим.
Премьер . Откажется.
Президент . Э, Алексей Федорыч, что ты! А Былкин отказался? Министр, понимаешь, без портфеля. (Смеется.) А тоже, э-э, как кричал. Я, мол, оппозиция! Сел вон, понимаешь, в министры и сразу заткнулся. И теперь вон сидит…
Премьер (крутит рюмку в руках) . Да, вообще-то… конечно… можно попробовать…
Президент . Можно, Леха, все можно. На то мы и руководители. (Потягивается.) Ладно, это на послезавтра. Может, я и сразу пятьдесят с лишним процентов возьму, тогда оставим всё как есть. Этот план, понимаешь, на случай второго тура. И Журавлевым мы, э-э, часть голосов перетянем. Вот, дескать, глядите, Журавлев, понимаешь, в министрах теперь. Министр, э-э, обороны. Щас всё наладит! И те, кто за него голосовал, теперь за меня будут, по крайней мере половина, так как я и Журавлев вместе теперь – одна, понимаешь, команда. Ну как?
Премьер . Логично, Егор Егорович, и умно. (Пауза.) Кстати, совсем забыл: Семенов ранен.
Президент . Кто эт такой?
Премьер . Заместитель Полькова. Покушение. Выходил из машины, и тут…
Президент . Поймали?
Премьер . Нет пока…
Президент . А Польков намекнул?
Премьер . Конечно. Сразу заявил, что дело рук тех, кто хочет сорвать выборы, кто против реформ, движения вперед…
Президент . Хорошо. (Потягивается.) Хороший хоть заместитель?
Премьер . Польков убивается.
Президент . Да? Тогда, понимаешь, указ о награждении надо писать. Завтра с голосования, э-э, приду – сяду.
Премьер . Завтра же воскресенье.
Президент . И что? У президента нет выходных. Да, Леша (прищуривается), а ты за кого голоснешь?
Премьер . За вас, естественно, Егор Егорович.
Президент . А мне?.. Посоветуй, я, э-э, не определился еще.
Премьер . Ну-у, я не знаю…
Президент . За себя неудобно… Хотя, понимаешь, каждый голос, отданный за, э-э, демократию, – необходим.
Премьер . Необходим.
Президент (поднимает рюмку). За продолжение, понимаешь, курса реформ!
Премьер . За продолжение!
Пьют.
Президент . «Серебро Сибири»… Вот, Леша (берет в руки бутылку), где-то черт знает где, понимаешь, а умеют водку изготовлять. А? Вот и наша задача, задача, понимаешь, всех россиян, научиться всё делать хорошо и, э-э, добротно. Делать на совесть! Тогда и с Китая не повезут, рынок наполнится нашим, хорошего, э-э, качества, по низким, понимаешь, ценам, и наступит стабилизация. И только тогда, Леха, мы по-настоящему, понимаешь, на равных, войдем в мировое пространство.
Премьер . Да, да, Егор Егорович, правильно вы говорите. Вот бы каждый россиянин понял это…
Президент (махнув рукой). Долго еще не поймут, Леша, ой, понимаешь, долго. Воровать привыкли, тяп-ляпать привыкли, а, понимаешь, работать… Вот ты научись нефть в высококачественный бензин, э-э, переделывать, тогда я его на Запад погоню, а не сырец этот. Ты научись вон шкафы, понимаешь, делать, «Сникерсы» разные, «Вольвы», тогда я, э-э, границы прикрою, а пока – во! (Делает выразительный жест.) Свободные люди, понимаешь, должны, понимаешь, и есть вкусно, и ездить удобно. Водка вот появилась хорошая – и ее берут! Вот в Сибири я был, пили с Настасьевым. Нашу, э-э, российскую пили. «Абсолют» – не лезет, «Блэк», понимаешь, «дэт» – не лезет, потому как свою делать теперь научились!
Премьер . Да это-то всегда делать умели…Входит жена президента .
Жена президента . Вот они, орёлики! И опять водку жрут!
Премьер (с улыбочкой). После рабочего дня, Рада Макаровна, не грех.
Жена президента . Не грех! Тебе-то ничё, а ему (показывает на президента) на люди опять завтра надо. Фотографы там, пресса…
Премьер (слегка обидевшись). И я тоже завтра пойду на люди.
Жена президента . У тебя рожа не опухает…
Президент . Ну, э-э, хорош! Ворвалась, понимаешь, как эта! «Серебро же Сибири» пьем!
Жена президента . Да хоть «Золото Колымы»! Марш спать, в самом деле! Голосовать завтра.
Президент . Дела еще, Рада, указы надо писать.
Жена президента . В понедельник напишешь. Давай-давай, шевелись.
Президент (твердо). Не пойду!
Жена президента . Вот щас я охрану вызову! (Направляется к двери.) Принудительно уложат…
Премьер . Не надо, Рада Макаровна. Через десять минут мы закончим. Мы обсуждаем тактику… понимаете…
Жена президента (смотрит на часы). Чтоб через семь минут этот (показывает на президента) был дома.
Премьер . Конечно-конечно, Рада Макаровна. Тут же два шага.Жена президента уходит.
Президент . Кур-рва старая… Надоела, понимаешь, до чертиков. (Наполняет рюмки.) Знаешь, Леша, э-э, я тут, кажется, понимаешь, влюбился. Только, это, как другу!..
Премьер . Понимаю, Егор Егорович.
Президент . И в кого, думаешь? В дочку, э-э, ну этого… (смеется) Скворцова. В Марину евоную.
Премьер . А?
Президент (виновато пожимает плечами). Так вот… понимаешь…
Премьер . И как же с его отставкой?
Президент . Это разные, э-э, вещи! Любовь – личное, понимаешь… А тут вопрос о России.
Премьер . И вы с ней, простите, Егор Егорович, у? Или – у?
Президент . Нет, как же можно! У меня же жена, понимаешь, дети, э-э, внуки. Как можно? Тем более – репутация президента… Но вот по утрам… Идет она утром по коридору в умывальник, шлепанцы, понимаешь, – чмок, чмок, и во мне всё, э-э, переворачивается так, понимаешь. С кровати тихо так соскочу, дверь так, э-э, приоткрою. А она уже далеко, а коридор-то длинный такой… Такая она, понимаешь, воздушная, э-э, милая, на Скворцова совсем не похожа. И тут жена еще (морщится) как всхрапнет, понимаешь… Эх, трудно, Леша, трудно, э-э, быть президентом… Давай просто выпьем!Пьют.
Премьер . М-да, Егор Егорович… Президент . Только никому, Леша! Понимаешь – государственная тайна. (Пауза.) Да и стыдно как-то… Хотя, знаешь, как вижу ее, Марину, чувствую, что, э-э, молодею, силы в меня, понимаешь, так и вливаются. Но ты не думай – президент понимает!.. Правда, вот подкладывали же молоденьких нашим генсекам, громыкам, и те ничего, долго жили, понимаешь, руководили. Может (смеется), и нам эту практику вспомнить? Указ (смеется) напишу.
Стук в дверь.
Войдите!
Входит жена премьера .
Жена премьера . Добрый вечер, Егор Егорович!
Президент . Добрый, добрый, Анжела Степанна. Э-э, присаживайтесь, остограмьтесь, понимаешь!
Жена премьера . Спасибо, не хочется. Я за своим (кивает на премьера) премьерчиком. Можно забрать? Поздно уже, а завтра на участок с утра, потом в деревню собрались. Электрички-то бесплатные завтра.
Премьер . Как это бесплатные? Кто тебе чушь такую сказал?
Жена премьера . Да вот сказали… Пойдем. Можно, Егор Егорович?