Так или иначе, но Алексей Адашев вскоре вошел в ближний круг царя. Накануне свадьбы Ивана в баню его сопровождали трое «спальников» – князь Иван Федорович Мстиславский, Никита Романович Захарьин-Юрьев и Алексей Федорович Адашев. И если Мстиславский был близким родственником царя, а Юрьев принадлежал к одному из сильнейших боярских кланов и был родным братом царской невесты, то худородный Адашев в их обществе выглядел лишним. Тем не менее боярству пришлось закрыть на это глаза – для своевольного молодого царя дружба была дороже формальностей.
И если среди фаворитов часто встречались упивающиеся везением ничтожества, то Адашев, к счастью, оказался совсем другим человеком. Это был талантливый администратор со стратегическим мышлением. Он всерьез взялся за управление государством, много лет находился на острие русской политики, его имя неизменно фигурировало во всех важнейших событиях тех лет.
Избранная радаСильвестр и Адашев, к неудовольствию бояр, рассчитывающих на традиционное соперничество между государевыми приближенными, быстро стали друзьями. Они были «выскочками», вся их сила заключалась в благоволении к ним Ивана. Боярство их ненавидело, именно поэтому им пришлось держаться друг за друга. Как писал позже сам Грозный, «поп Селивестр и со Олексеем здружися и начата советовати отаи нас» [10].
Именно эти двое стали признанными лидерами того неформального круга близких к царю людей, который один из членов этого круга, князь Андрей Курбский, назвал «Избранной радой». Это было своеобразное «правительство реформ» первой половины царствования Ивана IV. И за десять с небольшим лет они успели сделать многое.
Прежде всего была заложена традиция Земских соборов – этого прообраза парламентаризма. Первый такой собор состоялся в феврале 1549 г., на нем с покаянной речью с лобного места выступил сам царь. Именно тогда «делегаты» и утвердили необходимость проведения предложенных Иваном реформ.
Вскоре после этого была проведена судебная реформа, итогом которой стал знаменитый Судебник 1550 г., а также масштабнейшая реформа центральных органов власти. Тот же самый Судебник устанавливает в стране систему приказного управления, практически без изменений сохранившуюся до петровских времен. Формируются новые учреждения – приказы, которые сегодня назывались бы министерствами или ведомствами. Не забыли и о реформе органов власти на местах – в 1556 г. была отменена система «кормлений», установлена система земского самоуправления – головы и целовальники.
В том же 1556 г. с принятием Уложения о службе была реализована и военная реформа – создано постоянное войско (стрельцы и пушкари), определен единый порядок военной службы. Также был сделан первый шаг к ограничению «местничества» – системы, при которой даже во время войны менее знатный не мог командовать более родовитыми, пусть даже худородный был военным гением, а аристократ – полной бездарностью.
Именно в правление Избранной рады состоялся знаменитый Стоглавый собор, решивший многие накопившиеся церковные проблемы.
Но все-таки главный успех этого периода нашей истории был достигнут не во внутренней, а во внешней политике. Это конечно же покорение татарских ханств.
Покорение Казани
Татарский вопрос был в то время самым актуальным для страны. Он обходился русским в тысячи жизней ежегодно – людей убивали во время набегов и угоняли в рабство, не зря именно Грозный вынужден был ввести в стране невиданный ранее налог – «полоняничные деньги», предназначенные для выкупа пленных. Восточный вектор станет одним из важнейших направлений внешней политики Ивана Грозного. В 1550–1560-х гг. велась огромная работа по укреплению южной границы – активно восстанавливались старые и возводились новые города-крепости, для того чтобы не допустить татар в центр Московского государства. Так в конце 70-х гг. XVI в. была создана знаменитая «засечная черта» – почти непрерывная укрепленная линия, протянувшаяся на несколько сотен километров.
Главная трудность состояла в том, что среди наследников Улуса Джучи (Золотой Орды) появился явный лидер – Крымская Орда, которая всерьез намеревалась повторить то, что уже проделала Москва, – собрать под одно крыло «свои» осколки империи. При этом крымчаки могли надеяться на помощь сильного сюзерена – Османской империи. Они же спровоцировали и обострение «казанской проблемы».
В среде казанской аристократии в конце XV – начале XVI в. боролись две группировки – одна делала ставку на союз с Москвой, другая ориентировалась на Крымское ханство и Османскую империю. В сентябре 1535 г. в Казани произошел переворот и ханом стал крымский царевич Сафа-Гирей. С этого момента начинаются набеги казанцев на восточные районы Русского государства. Со временем нападения казанских татар приобретали все больший размах. Под их удар попадали обжитые, многолюдные места – на западе зéмли до Владимира, а на северо-западе – до реки Сухоны.
За год до коронации Ивана Грозного – в 1546-м – в результате вспыхнувшего в Казани восстания к власти пришла промосковски настроенная аристократия. И хотя царевич Шах-Али (в русских источниках Шигалей) не смог удержать престол, вернув его Сафа-Гирею, стало очевидно, что среди казанской элиты нет единства.
Первый поход на Казань зимой 1547/48 г., возглавляемый царем, окончился неудачей: без артиллерии штурмовать город оказалось невозможно. Подготовка к новому походу началась незамедлительно – осенью 1549 г., а уже в феврале 1550-го русские осадили Казань. Сопротивление жителей города было ожесточенным, и царю пришлось снять осаду. Второй поход также не привел к победе. Тогда русские изменили тактику. В 1551 г. в 20 верстах от Казани при впадении в Волгу реки Свияги возвели крепость – Свияжск. После этого «горная черемиса» (марийцы, жившие на высоком берегу Волги), получившая от московского царя подтверждение ее права владения землями и угодьями, принесла присягу верности русскому царю и признала его власть. Так значительная часть территории Казанского ханства вошла в состав Русского государства.
Летом 1551 г. внутриполитическая ситуация в Казанском ханстве развивалась благоприятно для Ивана Грозного: казанцы приняли предложенные им условия заключения «вечного мира». Согласно этим условиям ханом становился Шах-Али. Номинальный хан, малолетний сын Сафа-Гирея Утемиш-Гирей и правившая за него мать, Сююн-бике, передавались русским воеводам; все русские, находившиеся в плену, должны быть освобождены, Горная сторона признается частью Русского государства. Позже договор был дополнен: вместе с Горной стороной к России отходила половина рыбных угодий на Волге.
Первоначально план исполнялся точно: 11 августа Сююн-бике с сыном были привезены в Свияжск, 15 августа казанцы принесли присягу соблюдать условия мирного договора, на следующий день Шах-Али въехал в Казань, а 17-го были отпущены 2700 русских пленных. Однако вскоре стало ясно, что Шах-Али не сможет удержать престол. Действительно, в результате переворота к власти пришел астраханский царевич Ядигер, которого и провозгласили ханом, последним в истории Казани.
Иван Грозный решил взять Казань штурмом. 23 августа 1552 г. началась долгая и трудная осада. Как отмечает историк Р. Г. Скрынников, «крепость служила резиденцией для хана и его знати. Она не могла вместить большой гарнизон. Ко времени осады орда с кибитками и табунами продолжала кочевать в окрестных степях» [20]. Опасаясь удара в спину, фактический командующий русской армией князь Александр Горбатый-Шуйский со штурмом не спешил, намереваясь сначала разделаться с ордой. И это ему удалось – силы татар, находившиеся вне крепости, были разбиты в сражении на Арском поле.
После этого в дело вступили инженеры. Дьяк Выродков возвел напротив Царевых ворот трехъярусную башню, и установленные на ней пушки обстреливали осажденных поверх крепостных стен. Оставшийся в истории безымянным немецкий инженер подвел четыре подкопа под стены крепости. После взрыва у Арских ворот начался штурм, где особенно отличился воевода Алексей Басманов, занявший со своими отрядами Арскую башню и удерживающий ее два дня, пока наконец русские отряды не ворвались в Казань с разных сторон и 2 октября город был взят.
Взятие Казани Иоанном Грозным. Художник Петр Коровин
Именно со взятия Казани началась громкая слава многих упомянутых в этом рассказе. Вокруг совершившего великий подвиг молодого царя сформировался своеобразный пантеон героев, совсем как в греческих мифах. По всей Руси гремела слава Владимира Старицкого, Алексея Адашева, Александра Горбатого-Шуйского, Андрея Курбского, Алексея Басманова, Михаила Воротынского…
Значение этой победы было огромным. Историк Б. Н. Флоря отмечал: «Казанская победа означала перелом в истории отношений России с ее южными и восточными соседями. Теперь Россия уже не только защищалась от нападений с их стороны, но и сама перешла в наступление, а одно из недавно угрожавших ей “царств” – наследников Золотой Орды вошло в состав Русского государства» [27].
Значение этой победы было огромным. Историк Б. Н. Флоря отмечал: «Казанская победа означала перелом в истории отношений России с ее южными и восточными соседями. Теперь Россия уже не только защищалась от нападений с их стороны, но и сама перешла в наступление, а одно из недавно угрожавших ей “царств” – наследников Золотой Орды вошло в состав Русского государства» [27].
Итак, к началу 50-х гг. все на первый взгляд складывалось наилучшим образом. Страна выбралась из ямы, где пребывала весь период боярского правления – более того, начался подъем, который удивлял своей стремительностью. В государстве проведены необходимые реформы, на Стоглавом соборе решены важнейшие для Средневековья вопросы вероисповедания. Сокрушен самый близкий и один из самых опасных врагов – Казанское ханство, Московское государство обезопасило свои восточные границы.
Накануне войны произошла консолидация всего русского общества – большая война и большая победа по-настоящему сплотили народ. Во главе государства встал умный, деятельный и безмерно популярный в народе правитель, которому к тому же было всего 23 года.
Как писал Карамзин, «…казалось, что Бог хотел в Иоанне удивить Россию и человечество примером какого-то совершенства, великости и счастия на троне… Но здесь восходит первое облако над лучезарною главою юного Венценосца» [3].
Что же произошло? 1 марта 1553 г. молодой царь тяжело заболел – как свидетельствует летопись, «мало и людей знаяше» [28], то есть постоянно находился в беспамятстве и никого не узнавал. Чуда ждать не приходилось, казалось, едва поднявшаяся с колен страна вот-вот рухнет в пропасть очередной катастрофы. Перед российской элитой встал вопрос: как если не предотвратить, то хотя бы ослабить тяжелые последствия, неизбежные в случае смерти царя? И главным конечно же был вопрос наследования.
Сыну Ивана, царевичу Дмитрию, было всего несколько месяцев – он родился во время возвращения Грозного из казанского похода. История повторяется? Опять малолетний государь, опять регентское правление, опять подтачивающая страну борьба боярских группировок за власть… Неудивительно, что часть боярства задумалась об альтернативном варианте. А такой вариант был.
Новая система наследования – от отца к сыну – еще не успела закрепиться, и в памяти народа был свеж старый закон, когда правителю наследовал не сын, а младший брат. Единственный уцелевший во времена братоубийственной резни близкий родственник Ивана – его двоюродный брат Владимир Андреевич Старицкий – обещал стать неплохим царем.
Несмотря на то что отца Старицкого уморили в тюрьме во времена боярского правления, а сам Владимир еще ребенком вместе с матерью почти 4 года провел в заключении, выросшие кузены если и не дружили, то были в весьма неплохих отношениях. Владимир принимал активное участие в государственных делах и военных походах, часто заменяя брата на престоле во время его отсутствия – например в 1549 г., когда Иван IV возглавлял поход на Казань. Во время штурма Казани князь Владимир командовал царской дружиной, он со своим отрядом одним из первых ворвался в город и первым поздравил брата с победой.
Когда умирающий Иван пришел в себя и потребовал привести всех к присяге своему сыну, без разговоров присягу принес только «ближний круг». Другие же боярские роды, чувствующие себя обойденными, присягать «царю в пеленках» отказались, требуя сначала утвердить регентский совет с равномерным представительством сильнейших фамилий. В этом не было ничего удивительного. Все понимали, что после смерти Грозного Избранная рада не проживет и дня – без своего высокого покровителя ее худородные вожди не представляли собой ничего. Все их государственные таланты не имели никакого значения: за Адашевым и Сильвестром не было ни мощных боярских кланов, ни воинских дружин, ни земель, где можно собрать ополчение, ни даже больших денег.
Значит, все, как и несколько десятилетий назад, будет решать схватка боярских родов между собой. И здесь все козыри были у Захарьиных-Юрьевых: и без того один из самых сильных русских кланов многократно усилился после того, как его представительница стала царицей. Именно против будущей гегемонии Захарьиных и восстала Боярская дума. С полного ее одобрения Федор Адашев, отец царского любимца, и заявил тогда: «…сын твой, государь наш, еще в пеленицах, а владеть нами Захарьиным, Данилу з братьею, а мы уж от бояр до твоего возрасту беды видели многия» [24].
Некоторые тайно начали переговоры со Старицкими. Сам же удельный князь занял осторожную позицию – в итоге все-таки присягнул, но не сразу. Открыто взбунтовалась его мать, похоже, так и не простившая «москвичам» смерти мужа. Она трижды отказывалась приложить к «целовальной грамоте» своего сына его печать, глумилась, «что то, де, за целование, коли невольное» и вообще «много речей бранных говорила» [24].
До открытого бунта дело, впрочем, не дошло – Иван неожиданно пошел на поправку и вскоре встал на ноги. Однако случившееся оказало огромное влияние на характер Ивана и его мировоззрение. Он понял, сколь тонка грань между порядком и анархией и как быстро рушится то, что ты возводил годами. Боярские «брань велия и крик и шум велик, и слова многие бранныя» [27] у его постели, судя по всему, вновь вернули его в мрачную атмосферу детства. Он был добр и милостив, он во всем следовал советам убеждавших его жить праведно Алексея и Сильвестра – и что получил взамен?
Выздоровев, Иван вопреки советам Избранной рады уехал на длительное богомолье в Кириллов монастырь. Ему надо было о многом подумать. С одной стороны – давние друзья, которые настоятельно советуют приструнить родственников жены и успокоить народ. С другой – любимая жена, восставшая против друзей, которая чуть не каждый день намекает – пора бы, мол, уже своим умом жить, а не кого-то слушать. Возможно, на богомолье царь отправился именно затем, чтобы спокойно все обдумать и принять чью-то сторону.
Но по возвращении из монастыря случилась огромная беда: на реке Шексне при посадке на корабль царевича Дмитрия уронили в воду и младенец утонул. Смотреть за наследником было поручено Захарьиным, к тому же именно Данила Романович и Василий Михайлович Юрьевы вели по сходням уронившую ребенка кормилицу. Скорее всего, именно эта трагедия привела к тому, что многие родственники царицы на следующий год лишились своих постов. С засильем Захарьиных было покончено, но отношения между Анастасией и Избранной радой испортились окончательно. Реформаторы получили в лице царицы серьезного врага, который к тому же имел огромное влияние на Ивана IV – свою первую жену царь любил без памяти.
Как отмечает большинство исследователей, именно тогда и появляются первые признаки охлаждения Грозного к Сильвестру и Адашеву. Выбор был уже сделан, да и внутриполитические проблемы вскоре отступили перед внешнеполитическими.
Европа или Азия?
«Европа или Азия?» – именно так стоял вопрос в середине 50-х гг. XVI в. Стремительно растущая Россия делала решающий выбор: куда направить основные усилия, по какому пути пойдет ее экспансия?
На азиатском направлении после завоевания Казани складывалась благоприятная ситуация. Вскоре настал черед еще одного татарского ханства, расположенного на Волге – Астраханского, названного так из-за своей столицы Хаджи-Тархан, которую русские переделали в «Астрахань». После падения Казани астраханский хан Емгурчей (Ямгурчи) предложил союз и дружбу Ивану IV, которые были приняты. Однако в 1554 г. Емгурчей нарушил этот договор, в результате чего ранней весной 1554 г. в поход к Астрахани было отправлено 30-тысячное русское войско.
В июле 1554 г. Астрахань была взята, хан Емгурчей бежал в Азов, где он принял покровительство турецкого султана. Новый астраханский хан Дервиш-Али выполнил требование победителей – отпустил из плена всех русских и обязался выплачивать дань московскому царю: 40 тысяч алтын (1200 рублей серебром) и 3 тысячи волжских рыб («осетров в сажень»). В 1556 г. в Москве стало известно об измене Дервиш-Али, который искал покровительства у крымского хана Девлет-Гирея. Тогда русские отряды захватили Астрахань, Дервиш-Али бежал к Азову, а ханство было ликвидировано. Россия утвердилась на всем протяжении Волги – от истока до устья, главная река региона стала российской.
Нормально развивались отношения и с другими осколками Орды – Ногайским и Сибирским ханствами. Территория кочевок Ногайской Орды охватывала бассейн нижней Волги и Яика (Урала), то есть территории современных Западного и Центрального Казахстана, Южного Урала и Нижнего Поволжья. В первой половине XVI в. ногайская знать также была расколота на прокрымскую и промосковскую группировки. Западная часть Орды торговала с Москвой, восточная, кочевавшая за Яиком, больше ориентировалась на Среднюю Азию. Со второй половины XVI в. некоторые ногайские мирзы начинают переселяться в Московское царство, дав начало таким известным фамилиям, как Урусовы и Юсуповы.