Лагерфельд вздохнул. Больше солдат — больше лечить. А если не предоставить для этого новых условий и работников, жизнь, в обозримом будущем, станет на порядок труднее. Действительно, чем думают наверху?
— Я бы тоже был зол, если бы воевал с утра до ночи, а потом не мог протиснуться ни в душевой, ни к собственной кровати. Понятное дело, что они заключенные, но условия их содержания все равно должны быть соответствующие. Может, — доктор запнулся и неуверенно взглянул на руководителя Уровня, — обсудишь это с Дрейком?
Эльконто хмыкнул.
— Думаешь, он не найдет объяснения? По его важножопому мнению, все как всегда окажется продумано, обосновано и логично. Только бунты он не учел. Это же не люди — это псы. Они не убивают друг друга только потому, что кое-как стерпелись, свыклись друг с другом. Ты же знаешь, как относятся к новичкам?
Стив кивнул.
— А если этих новичков окажется слишком много…
— Вот и я о том же. А новые казармы они строить пока не планируют. Мол, потом.
— Блин, вот дерьмо-то. — Док позволял себе ругаться, только тогда, когда был действительно раздосадован. — Скоро все мои коридоры и морги будут завалены телами. Частично живыми, если повезет.
— Хочешь сам поговорить с Дрейком?
— Он расскажет мне, то же самое, что и тебе.
— А я-то надеялся…
Эльконто бросил карандаш, который держал в руках, на карту — тот прокатился несколько сантиметров и застыл; на новые территории, обозначенные пунктиром, пала такая же, как и от остальных предметов, резкая тень с острыми краями и вытянутым носиком.
— Надо с этим что-то делать. Одно восстание тянет за собой другое, когда они поймут, что срывать зло друг на друге, недостаточная мера, то придут за тем, чтобы резать глотки нам — их руководству.
— Ты шутишь?
— Увы. — Судя по выражению лица, Эльконто действительно не шутил. — Надо сказать Грину, чтобы усилил охрану бункера и портала. Нельзя допустить, чтобы солдаты решились пойти наружу.
— Там их убьют.
Дэйн какое-то время молчал, обдумывал сложившуюся ситуацию и возможные выходные последствия.
— Да, если только у них на руках не будет козырей.
— Ты о чем?
— Пока ни о чем. А ты зачем пришел, док? Хочешь постоять снаружи или больные кончились?
— Вообще-то, кончились. Минут на пять. Но пришел я не за этим. Ты уже слышал, что через три дня всех наших отправляют на задание?
Эльконто оторвался от изучения карты и нахмурился.
— Всех?
— Да, всех, кроме нас, понятное дело. Кто будет смотреть за госпиталем и штабом?
— И далеко отправляют? Надолго?
— Точно не знаю. Суток на трое. Опять прикрывать какую-то дыру в пространстве…
— Как зимой, что ли?
— Да, только зимой из нее так никто существенный и не вылез, а тут все, вроде как, хуже.
— Чертова Комиссия.
— Согласен. Но речь не об этом. Наши в пятницу собираются в баре — по традиции выпить, посидеть…
«Проводить» — они никогда не произносили это слово вслух, но всегда имели его в виду. Не приведи Создатель, конечно, пусть все вернутся живыми и здоровыми, но знать наверняка не дано никому, поэтому ребята предпочитали, все же, посидеть вместе «до». Пообщаться, посмеяться, пожить.
— Ты будешь? Ты ведь уже не обижаешься на них?
Эльконто не стал отвечать, что как только ему в голову пришел великолепный план мести, он тут же перестал обижаться на кого бы то ни было.
— Конечно, буду. Как я могу пропустить?
За мерным гудением кондиционера, шуршанием карт и разговором, ни Дэйн, ни Стив не могли знать о том, что по ту сторону приоткрытой двери, опасаясь дышать и шевелиться, притаился, обратившись в потную статую, Джон Грин, единственной задачей которого было распознать каждое сказанное в штабе слово и запомнить его.
* * *Ани приходила сюда уже в третий раз.
Обычная улица — обшарпанная и неприветливая: высотки, пожарные лестницы, пыльные окна, мусорные баки в узких проходах. Почти полное отсутствие магазинов, редкие в дневные часы прохожие. Если свернуть после восьмиэтажного блочного здания направо, там будет еще одна, похожая на эту улица, а вдоль нее еще одна — такая же пустынная, неприветливая,… обычная.
Почему? Почему ей все казалось здесь странно и смутно знакомым?
Она нашла этот квартал несколько дней назад, когда гуляла. Подобные прогулки Ани в последнее время совершала часто — пыталась выбирать незнакомые направления, исследовала аллеи, бесцельно бродила вдоль проспектов, часто сворачивала, куда глаза глядят, шла по наитию.
И вот, в конце концов, нашла этот район.
Дома высокие, все, как один, крашенные в серый цвет, квартиры для тех, кто не в состоянии позволить себе роскошь. Тут, наверное, живут работяги — пьют по вечерам пиво, смотрят телевизор, ругаются…
В запертой части сознания что-то билось, пульсировало, желало вырваться наружу. Казалось, в голове слышатся далекие и незнакомые голоса: мужчина и женщина, они о чем-то спорят, ей не нравится, что он пришел поздно, он оправдывается, затем кричит, что она сама виновата. И Ани не может заснуть, долго не может заснуть, кладет руки под подушку, под которой что-то лежит, устало закрывает глаза…
Одновременно с появлением призрачных голосов начало ломить лоб и затылок.
Откуда этот кадр? Почему именно эта сцена? И почему так отчаянно кажется, что за ней, за этой сценой, вглубь, словно в бездонный колодец, уходят щупальца? Истлевшие веревки — ветхие и непрочные, словно пересохшие морские водоросли — они тянутся в бесконечную черноту, где скрывается что-то важное. Крайне важное — то, что нужно отыскать.
Она стояла, держась за виски, минут пять; слева над головой, отошедшая болтами от стены, поскрипывала ржавая лестница.
Часом позже по пути домой, уставшая от головной боли, Ани-Ра неожиданно вспомнила еще кое-что. Женщину. Странную, угрюмую и некрасивую женщину в кожаной куртке.
Как ее звали? И почему одновременно со всплывающим в воображении лицом просыпается и стойкая неприязнь? К кому, к женщине? К тому дому-магазину, в котором приторно-сладко, до одури противно пахло цветами?
Много цветов. Разных, но большей частью высохших, неухоженных, выставленных на продажу.
Кто покупает высохшие цветы? Кому такие нужны?
Дама из всплывшего обрывка воспоминания не выглядела продавщицей. Она выглядела, как… как незаконница. Грязные короткие ногти, полное отсутствие косметики, жесткий взгляд. И единственное, чего уставшая, и полностью разбитая неудачными попытками сложить дважды два, Ани никак не могла понять, так это то, почему незнакомка незримым, но совершенно четким образом ассоциировалась с безымянным, расположенным неизвестно где, цветочным магазином?
Бред. Наверное, это бред. А ведь она еще не начинала готовить ужин.
Взглянув на часы, Ани-Ра заторопилась вперед.
* * *Дэйн любил этот особняк. Красивая улица — тихая и спокойная, застекленная дверь, клумбы по сторонам, а внутри два этажа, пропитанные вкусными запахами. Чудесными запахами, потому что неутомимая Клэр обожала готовить.
Чудесные часы, проведенные здесь за просмотром фильмов, чудесные воспоминания.
Бернарда открыла сразу же, как только прозвенел звонок — телепортировалась вниз или уже находилась в коридоре? — и, увидев снайпера, широко улыбнулась.
— Заходи! Ты почти вовремя к ужину. Через минут сорок будет готов.
Озираясь по сторонам и ежеминутно ожидая увидеть на полу кучку меховых комков, Дэйн переступил порог.
— Не-е-е, я к ужину не останусь, я по делу.
Одетая в домашнюю хлопковую футболку русоволосая девушка рассмеялась.
— Понимаю, у тебя теперь есть, кому готовить.
— Не язви. — Отозвался он добродушно. — Но от чашки кофе не откажусь.
— С печеньками?
— С печеньками. Если есть.
— Всегда есть!
Они сидели в гостиной наверху; через открытую балконную дверь с улицы долетал теплый ветерок, часы на каминной полке показывали начало восьмого; в кухне мелодично напевала Клэр. Пахло действительно изумительно. Он бы остался, точно остался бы поужинать — посидеть, пошутить в компании прекрасных дам, но время поджимало, да и зашел он не за этим.
Пока Бернарда, с высунутым от усердия языком, пыталась вскрыть белую картонную коробку с прозрачным верхом, он объяснил суть визита.
— Мне нужно всего восемь.
— Восемь Смешариков? Зачем?
Серо-голубые глаза с любопытством взглянули на него; неугомонные женские руки продолжали с упорством бульдозера отклеивать бумажные края коробки.
— Кто так пакует, блин? Фиг откроешь…
— Давай, помогу.
— Я сама.
Нет, иногда она точно напоминала мелкую девчонку — эдакую любопытную козявку, маленькую и любопытную, с вечным выражением «я сама» на мордочке.
— Мне только на сутки. Хочу попросить их помочь мне с одним розыгрышем.
— Подшутить решил над кем-то?
— Ну, типа того. Без их помощи не выйдет, а если уболтаю твоих яйцеглазых, тогда выйдет смешно.
— Хорошо, что они тебя не слышат, так бы уже запердели всю комнату в знак несогласия со словом «яйцеглазые».
Эльконто тут же огляделся, но фурий в комнате не обнаружилось, а Дина, увидев написанный на лице испуг, рассмеялась.
— Не бойся, их нет дома.
— Как нет?
— Так, нет. Дрейк забрал в лабораторию. Проводит там совместные эксперименты, изучает возможности открытия и закрытия каких-то коридоров. Часами там сидит.
— И смешарики с ним?
— Ага. Все до одного.
— А надолго он их забрал?
— Ну, дней на пять, как я поняла. Даже Мишка скучает. Но ничего, вернутся. А тебе срочно?
Дэйн постарался не выказать разочарования, лишь пожал плечами и улыбнулся.
— Да, ничего. Подожду.
Что ж, придется отложить месть до возвращения фурий домой. А там, глядишь, и ребята вернуться из очередного рейда. Он терпеливый, он умеет ждать.
— Хорошую же ты, должно быть, придумал шутку, если решил Смешариков вовлечь. Смотри, те любят повеселиться.
— А мне того и надо!
Он ночами спал и видел удивленные лица коллег, когда они обнаружат в своих домах сюрпризы. Ох, и будут же его проклинать! Ну, ничего, будут знать, как заставлять «мастера» Дэйна бегать по собственной лужайке с голой жопой. Шутники, блин.
— Ладно, зайду, когда вернутся, ты дай знать. Да что это у тебя в коробке?
Он насильно вытащил ее из рук Бернарды, когда та порезалась о край разломившегося пластика, и в два счет порвал пополам.
— Ты осторожней! Там супер новые навороченные гаджеты!
— Что?
Под его руками, упакованные в пенопласт, обнаружились обычные часы в размере двух штук — пластиковые, не особенно красивые, почти примитивные по дизайну.
— Часы? Зачем тебе часы?
— Да это не мне. Точнее, у меня такие уже есть — у меня и у Дрейка — это подарок от Комиссии, прислали из лаборатории. До сих пор не знаю зачем.
— Не пойму, а в чем их смысл?
Дина заправила длинные пряди за уши, ловко выхватила у него из рук пенопласт и вытащила кожаный ремешок из углубления.
— Смотри. — Она покрутила циферблатом у него перед носом. — Это не часы совсем. Это телефон, работающий без дополнительных станций по всему Уровню. Очень долгий запас батареи, мощный приемник, который ловит через любые препятствия, прекрасная чистая связь.
— Телефон? — Дэйн ощущал себя полным болваном. — А как здесь набирать номер? Куда смотреть, говорить?
— В том-то и дело, что номер набирать не нужно. Эти часы настроены друг на друга, поэтому их пара. Они — два связанных между собой переговорных устройства.
— Типа, рации?
— Да. Только рации действуют на короткие дистанции, а эти на длинные.
— Прикольно!
— А я о чем говорю? Теперь не знаю, куда деть. Возьмешь себе?
Возьмешь? Новый супер гаджет? Дэйн даже не стал раздумывать.
— Возьму, конечно!
Он действительно чувствовал себя очень довольным. Теперь осталось найти тестера и опробовать новое устройство. Интересно, будет ли действовать из бункера? Ведь оттуда нет выхода на внешнюю связь… Хотя, Уровни разные, а нужен один и тот же…
Вошедшая в комнату с подносами Клэр застала его с интересом вглядывающимся в примитивный циферблат и растягивающим, как гармошку, ремешок — тот, оказывается, тянулся.
— О-о-о, Дэйн! Добрый вечер! Останешься с нами поужинать?
— Не могу, радость моя. В другой раз. А сейчас уже должен бежать. — Эльконто посмотрел на Бернарду. — Ты позвони, как вернутся Смешарики, ладно?
— Конечно.
— Ну, все, буду ждать. И еще раз спасибо за это!
Он махнул часами, а она, глядя на его счастливое лицо, расцвела улыбкой.
* * *Вечером они играли в «пожарников».
Откуда в доме появилась эта игра, Дэйн благополучно забыл — то ли принесли ребята из спецотряда, то ли когда-то закинула в качестве шуточной благодарности Бернарда? — и вспомнил о ней лишь в тот момент, когда Ани разложила в гостиной на ковре расчерченную ровными квадратами карту.
— Давай попробуем?
— Ну, давай.
И, за неимением другого более интересного занятия, они взялись играть.
Смысл игры был прост: выбрать из коробки одну из карточек, на которой нарисован закрученный влево или вправо шланг, и довести «воду» до финального поля — туда, где, улыбаясь во весь рот, красовался нарисованный пожарник, льющий воду на клумбу с цветами. Одни фишки можно было крутить по желанию, пытаясь состыковать рисунки, другие — где в левом верхнем углу находился колокольчик, — вращать запрещалось.
Поначалу играть было скучно: Ани и Дэйн тихо таскали из крышки картонные квадратики и сопели, силясь придумать, как побыстрее обскакать соперника, но как только шланг оказывался почти собран, и до финального поля оставалось три хода, тут же разгорался азарт.
Выяснив эту деталь, они (после плачевного поражения Дэйна, в запасе которого осталось шесть, никуда непримененных, карточек) принялись играть вновь. На этот раз с заметным интересом.
— Не мухлюй!
— Я не мухлюю!
— Ты пытаешься перевернуть шланг, а так нельзя!
— Почему это?
— Тут же колокольчик!
— Вот черт…
Дэйн снова проигрывал, но едва ли беспокоился об этом. Сытый, довольный и размякший, он думал о двух вещах: слишком глубоком вырезе на белой тонкой маечке Ани, в котором, стоило той наклониться, отлично просматривалась ложбинка между грудями и о рисунке. Том самом, что она показала ему за ужином.
— Дэйн, в городе есть такое здание?
Ему стоило огромных усилий протолкнуть почти застрявший в горле кусок мяса. Не закашляться, не выдать себя взглядом, не выказать на лице удивления. Конечно, в городе было такое здание — она нарисовала его с филигранной точностью — и именно мимо этого здания он намеренно ни разу не провез ее на машине.
Здание отеля «Левенталь».
Помнится, он сделал задумчивое, почти заинтересованное выражение лица — прикинулся, что изучает набросок.
— Не припомню, что видел его. А откуда это?
— Мне кажется, что-то в моей жизни с ним связано. Я иногда вижу его во сне — это большой дом, где-то в центре, перед ним площадь. Я помню все до единой колонны, детали окон, помню даже, как именно открывается дверь. Только название сверху не вижу — все плывет.
Эльконто отложил вилку и мягко ответил.
— Вспомнишь. Видишь? Она уже начинает возвращаться.
Прежде, чем отложить рисунок, Ани какое-то время смотрела на него.
— Знаешь, мне кажется, я даже знаю, что там внутри.
— И что же?
— Фойе. Большое высокое фойе и мраморный пол. Может, это какой-то театр?
— Не думаю. Я, вроде бы, знаю все театры города, и это не один из них.
— Тогда, что же?
— Мы выясним потихоньку. Ты выяснишь. — И, чтобы соскользнуть с опасной темы, выдал первое, что пришло на ум. — А нам передали маленький подарок.
— Нам?
Наверное, никогда еще соседка по дому не выглядела более удивленной. «Нам»? — читалось в ее глазах. Почему «нам»? Ведь «нас» еще нет…
Дэйн едва не поперхнулся вновь.
— Ну, передали мне, но я решил, что это «нам». Прикольная вещица. Она выглядит, как часы, но на самом деле это телефон, который работает в любых условиях и через любые препятствия.
— Правда? — Он думал, что девчонка не заинтересуется, ведь подобный гаджет — предмет мужского любопытства, но Ани, к его удивлению, моментально увлеклась. — А мы будет его пробовать? Какие из них твои, какие мои?
Мои.
Вообще-то, Эльконто планировал отдать вторые часы Стиву. Или Маку. Или Халку. Да кому угодно, в контакте с кем он периодически нуждался, но теперь, когда глаза Ани восторженно засияли, а злосчастный рисунок фронтона был наконец-то забыт, Дэйн вздохнул с облегчением.
Пусть будут «ее».
Лишь бы не отель. Лишь бы не колыхнувшаяся память — увы, но он пока не чувствовал себя готовым к этому знаменательному событию.
— Вот эти твои.
— Левые?
— Да.
Она моментально застегнула их на тонком бледном запястье и улыбнулась.
— А когда мы будет их пробовать?
Дэйн взял в руки вилку.
— Мясо доем, ладно?
Теперь, сидя на полу, он думал о разных вещах. О том, что она моментально прикипела к «подарку» и о том, как радостно пряталась за домом в кустах, наговаривая всякую чепуху в циферблат, после чего радостно выпрыгивала из-за кустов и спрашивала одно и то же — «слышно?»
Слышно, он отвечал с улыбкой, конечно, слышно. Она испробовала его с улицы, с третьего этажа, едва не подалась на крышу и не решилась бежать на стадион, и Дэйну стоило некоторых усилий убедить «бета-тестера» в том, что гаджет будет прекрасно работать и оттуда, и что нет смысла бежать три километра для того, чтобы это проверить.