Бухта надежды. Задача — выжить
Галина ГромоваАннотация
В белокаменный город, переживший две героические обороны, пришла Беда, охватившая в одночасье весь мир и ставшая причиной гибели нашей цивилизации в том виде, в котором мы ее знали. Ожившие мертвецы, беспрерывно жаждая плоти, бродят по улицам города, сея разруху и смерть и приводя в ужас тех, кто остался в живых.
Три героя, три судьбы и три выбранных дороги. Для каждого из них все началось по-своему, и каждому из них наступившая эпоха принесет свое. Ведь новая эпоха — это эпоха мертвых.
21 марта. Железнодорожный вокзал. 7–40.
Электричка, на удивление, пришла вовремя. Не то, чтобы она всегда опаздывала, но для русского человека приход или отправление любого вида транспорта в заявленное администрацией или расписанием время уже как мини–праздник.
Несколько пассажиров, ожидающие посадку на Симферополь, лениво проводили ее взглядами и вернулись к своим делам – кто‑то спорил, кто‑то просто стоял и курил, а некоторые и вовсе спали, развалившись на лавке.
Машинист электропоезда постепенно снижал скорость состава, а вскоре совсем остановил его. Двери прибывшей электрички открылись, но почему‑то никто не спешил выходить. Подметающая перрон бабуля–дворничиха в теплой тужурке и одетом поверх нее едко–оранжевом жилете, остановилась и с интересом заглянула в открытые двери.
— И чего там торчать‑то? – проворчала она, заметив сквозь не шибко чистое окно несколько стоящих фигур в вагоне. – Иль особое приглашение надо?
Марья Петровна была старушкой деятельной, иногда даже чересчур. В молодости, будучи коммунисткой–активисткой, всегда принимала непосредственное участие в судьбе трудового коллектива Севастопольского морского завода. Ее выдвинули, так сказать, на «общественные начала», а потом никак не могли задвинуть, пока завод не развалился в «лихие 90–е».
Поэтому заметив непорядок, Марья Петровна, не задумываясь, отложила метлу и, кряхтя, забралась в вагон, чтобы придать ускорения зазевавшимся пассажирам. На полу в тамбуре были бурые разводы, которые послужили лишним поводом для бурчания пожилой дворничихи.
— Вечно так… все позасирают, а ты убирай. – Бабулька возмущенно засопела и открыла двери в вагон. – Эй вы! Конечная! На выход!
Пассажиры отреагировали вяло. Ближайший стоящий возле горы сумок длинноволосый как девка парень в драных джинсах медленно повернул голову и у Марьи Петровны душа ушла в пятки от увиденного…
Последнее, что она увидела – это ощеренный рот, перепачканный запекшейся кровью.
Андрей, бывший капитан – пограничник ВС Украины, ныне сотрудник агентства безопасности «Сапсан». 8–00
Андрея разбудил сигнал входящего сообщения аськи. Вчера он засиделся за компьютером – новомодная стрелялка затянула так, что спать смог лечь только около трех часов ночи. Хоть сегодня и был его законный выходной, Андрей не стал валяться в кровати. Мужчина привычно потянулся и, как обычно, почесывая причинное место, первым делом пошлепал голыми ногами в туалет. После исполнения священного ритуала зашел уже на кухню, тут же цапнув со стола пачку сигарет, зажег конфорку и прикурил одну сигарету, ожидая наполнения чайника. Пепельницы не было, но ее заменила пустая консервная банка от съеденных вчера бычков в томате. В воздухе заклубился сигаретный дым.
Огонь весело заполыхал под металлическим днищем чайника. Пока вода закипала, мужчина сделал себе несколько бутербродов с колбасой и засыпал заварку в чашку. Он не признавал чая в пакетиках, отождествляя его вкусовые качества с соломой а–ля «матрац моей бабушки». Да и сам чай мужчина любил крепкий, душистый, желательно с мятой… но если ее не оказывалось в запасах, то и лимончик сгодится с сахарком.
Жил Андрей на окраине города – дальше были только море и Турция. Двушку в переделанной под жилой дом казарме получил отец парня, тогда еще полковник Военно–морских Сил Украины. Но буквально через год он вместе со второй женой (мать Андрея умерла, когда ему было 15 лет) попал в аварию и скончался. Тогда погибло 7 человек – фура выскочила на встречную полосу и врезалась в микроавтобус, а тот, в свою очередь протаранил «копейку» отца.
Вот и этот дом, где отец получил квартиру, находился на самой западной точке Севастополя – мысе Херсонес. Именно туда в 42 году отходили остатки Красной Армии и защитники города в надежде сесть на корабль, идущий на Большую землю. И именно там они погибали, принимая последний, неравный бой с фашистами, буквально вгрызаясь в глинисто–каменистую почву Мыса. Историческое место…
А теперь здесь располагались 4 войсковые части – две украинские и две российские, не считая часть Морской пехоты РФ в Казачьей бухте – в двух километрах ниже по дороге.
Помимо заборов с колючкой и казармами за ними, здесь был еще один магазинчик с гордым библейским названием «Ковчег», вмещающим в себя весь ассортимент продуктов, необходимых, чтобы не помереть с голоду. Он, как и его прототип после Потопа, был единственным признаком цивилизации. Да и на этом все, пожалуй…
Чтобы уехать отсюда в сторону маломальской обжитой части города нужно было 20 минут протопать ножками до поворота на Казачку [1], где можно было не всегда успешно сесть на маршрутку или автобус – по утрам народу было в транспорте как в душегубке. В обратном направлении так же – только шагать приходилось в горку. Именно поэтому пока был жив отец, Андрей предпочитал снимать квартиру в городе, да и с мачехой у них не очень‑то заладилось, хотя теперь мужчина понимал, что в принципе она была неплохой спутницей для отца с его‑то специфическим характером, помноженным на армейское прошлое. Но, как говорится, если бы у бабушки был хрен – была б она дедушкой. А после похорон, переезд все же состоялся, о чем Андрей ни разу не пожалел. К тому же где‑то с полгода назад он приобрел себе подержанный Ниссан Патфайндер 97 года выпуска темно–болотного цвета с вместительным багажником и полным приводом. Жрал он, конечно, как волкодав, но оно того стоило.
Здесь был совсем другой воздух, чем в городе – чистый, наполненный морскими брызгами, запахом хвои и можжевельника, что рос вдоль небольшой бухточки, клином входящей в землю Мыса. Ни шума машин, ни гопоты, ни пьяных разборок, ни «писарей» под окнами по ночам – разве что только ровно в 21.00 солдаты из части напротив, где располагалась техника морской пехоты, на вечерней прогулке горланили песни, но это ни коим образом не мешало Андрею, привыкшему к армейским будням. Иногда он ловил себя на том, что прислушивался к «репертуару», который исполняли вояки, что украинской, что российской частей – и сравнивал.
Сообщение было от Костика – сослуживца Андрея. Когда‑то они служили вместе в пограничных войсках и после увольнения капитана периодически переписывались и встречались за рюмочкой чая.
«Глянь ссыль» – гласило сообщение возле ссылки на ю–туб.
Андрей кликнул мышкой и отлучился на кухню залить заварку кипятком. Пока чай заваривался, видео закэшировалось и мужчина смог просмотреть его без запинок. На видео было мало чего понятного – изображение постоянно дергалось, да и качество хромало на обе ноги, к тому же отсутствовал звук. Видео запечатлело как проезжающее авто сбило пешехода, нелепо ковыляющего прямо посреди улицы. «Бухой что ли?» – недоуменно подумал Андрей и мысленно обматерил Костика.
— Тоже мне, блин, попали яйца в пилораму, чтобы из‑за этой хрени меня будить. Мало ему начальника части, так он еще и чернухой балуется.
Пролетев через лобовое стекло, человек тряпичной куклой упал на тротуар. Андрей поморщился, и хотел было выключить видео, как его внимание привлек тот факт, что пострадавший начал подниматься. Хоть и неуклюже, качаясь, но вставать. При этом припадая на одну ногу.
— Ха! Подфартило чуваку! Что тут скажешь. Так шандарахнуться и еще после этого встать на ноги. Недаром говорят, что везет дуракам и пьяницам. А уж этого добра у нас на сто лет вперед припасено.
Камера максимально увеличила картинку, сфокусировав изображение на поднявшемся мужчине. И все бы ничего, но у дядьки был явно выраженный перелом голени – уж торчащая кость не ускользнула от Андрея, но мужик шел как ни в чем не бывало, «с поправкой на ветер» конечно, в смысле хромал нещадно.
Что за х…рень? – мотнул головой он, при этом обжегшись горячим чаем. Андрей нажал на паузу и постарался получше рассмотреть сбитого мужчину, но из‑за ужасного качества изображения это было очень трудно сделать.
Аська снова кукукнула входящим сообщением. Костик. Интересовался впечатлениями от увиденного.
Kastet : «Ну как тебе?»
Roor: «Что за нах?»
Kastet: «Кореш из Нерезиновой прислал»
Roor: «Слуш, у меня глюки или у мужика кусок кости из ноги торчит, а ему хоть бы хны?»
Kastet: «А фиг его знает, качество говеное»
Roor: «А ты чего не на службе?»
К слову сказать, Костик продолжал служить, не смотря на орден «Святого Ебукентия» и двух орденов «Хрена лысого», а по научному «сувору подяку» [2] и две «догани» [3] в карточке взысканий и поощрений. Просто командир части не мог себе позволить разбрасываться такими кадрами, т. к. в связи с «щедрыми» зарплатами, которые позволяли прожить аж целую неделю, народ массово увольнялся. А прапорщик Матвеев был тот еще кадр, прекрасно знавший свою незаменимость и беззастенчиво пользовавшийся этим.
Kastet: «Чего это? Я на службе»
Roor: «А аська откуда?»
Kastet: «Да вот, родное начальство расщедрилось. Теперь мы тоже модные перцы. С интернетом. Офицеры последнюю неделю ходят один другого довольнее – АлАлыча не видно и не слышно. Осваивает…»
Александр Александрович, он же АлАлыч – начальник отдела пограничной службы, где раньше служил Андрей, был дядька суровый, упрямый и вспыльчивый. К тому же обладал таким качеством как вредность и въедливость – его окружение просто вешалось и молилось, чтобы родное Министерство Обороны перевело того куда подальше. Но к глубокому огорчению личного состава Министерство не торопилось – то ли мест не было, то ли кандидатов с такими характеристиками завались.
Собственно из‑за непримиримости взглядов Андрею и пришлось уволиться из Вооруженных сил, хотя мог перевестись и в другой отдел или подразделение. Но вся эта военщина так засела у него в печенках, что он предпочел устраивать свое будущее на гражданке.
Kastet: «Я убег, АлАлыч вызывает – видать опять комп гючит или эксплорер тормозит, или не дай Бог вирусню подцепил. Про пятницу не забудь!»
Костик отключился, а Андрей мысленно пожелал ему успехов и терпения.
Чай уже немного остыл, а желудок дал понять, что, мол, «хозяин, жрать пора».
Утренний ритуал был выдержан от и до – чашка чая, бутеры и новости на СевИнфо – городском форуме, где была зарегистрирована добрая часть населения Севастополя. На этом ресурсе обговаривали сплетни, ругали власть, делились новостями, спрашивали совета, покупали и продавали все, что только можно. В общем – севастопольский форум был неотъемлемой частью жизни города, а его отключение было равносильно второму пришествию или началу Армагеддона. Андрей с улыбкой вспомнил. Как недавно форум из‑за переезда на другие сервера отключили аж на три дня… о–о–ой что тут началось! Ну да ладно!
Новости были типовыми – продукты дорожают, земля возле моря продается и застраивается наливайками, водители ругали пешеходов, а пешеходы водителей и т. д. в общем как любил выражаться Костик «кругом пидорасня и гомосятина».
Хотя одна тема заинтересовала Андрея.
— «Амнистия в дурдоме?» – замечательное название… Страниц было уже около десятка, старттопик гласил, что на автора напал бомж. Автор отбился, но бомж, от которого исходил отвратительный запах, все же умудрился грызнуть за руку. Далее все вылилось в переливание из пустого в порожнее и флуд на тему «как страшно жить», а то и обвинения автора в «вбросе» и «самосливе» – автор темы уже минут 30 как не отписывался.
Виктор, оперуполномоченный, капитан милиции РОУМВД Гагаринского района г. Севастополя. 9–00.
Рабочий день начался весело.
Не успел Виктор переступить порог РОУМВД, как просто кожей ощутил царившую здесь суматоху.
Телефон дежурного звенел мерзкой трелью, а эфир стоявшей на столе радиостанции был забит криками, мимо, грохоча ботинками, пробежали двое пэпсов. В «обезьяннике» уже было двое граждан неопрятной наружности – один отдыхал на лавке, а второй расхаживал вдоль решетки, то и дело почесывая сальную бороду.
— Привет, Миха, что за переполох? – Спросил Виктор, как только дежурный положил трубку.
— ЗдорОво! Да дурдом какой‑то! – Телефон опять прозвенел и дежурный – капитан Миха Битковский – поднял трубку, а заодно и руку махая «подожди меня». – Алё. Дежурный. Да… Хорошо. Сохраняйте спокойствие, сейчас вышлем к вам наряд. Диктуйте адрес. – Он торопливо записал адрес в журнал вызовов и положил трубку. – Час назад вызовы посыпались как из прорванного мешка, уже нарядов не хватает – пришлось некоторых оперов да участковых задействовать. А они все звонят и звонят…
— Точно, весеннее обострение. – Усмехнулся Виктор, скривившись от очередного звонка – ночью толком поспать не удалось – с соседом обмывали ножки новорожденному сыну. Обмывали с присущим нашим людям размахом, поэтому голова просто раскалывалась, а тут еще и резкий звук. – Слушай, а шеф на месте?
— Щас, погодь. – Опять те же фразы и запись в журнале звонков. – Ага, рвет и мечет. Ему уже сверху звонили – грозили всеми карами небесными, если не наведет порядок в районе. А ты что хотел?
— Да отгул взять – нужно поехать кроватку купить, а то послезавтра жену из роддома забирать, а спать мелкому негде.
— Ну ты, брат, даешь! Что ж ты молчал, что папашей стал?
— Да когда тут расскажешь? – усмехнулся Виктор, разведя руки в стороны. – Ладно, пошел я к шефу за порцией причитающихся люлей.
Подойдя к нужной двери, мужчина негромко постучался и сразу же зашел.
— Тащ полковник, разрешите?
Начальник РОУМВД полковник милиции Смирнов, довольно сдержанно разговаривавший по телефону, но с характерной мимикой, устало махнул рукой «садись». Судя по всему, разговор происходил с вышестоящим начальством, которое чихвостило полковника «и в хвост и в гриву». Тот весь раскраснелся – видать давление подскочило, но своих позиций не сдавал, что‑то пытался объяснить, но принципа «я – начальник, ты – дурак» еще никто не отменял.
Полковник был пятидесятилетним седым мужчиной с чисто буденовскими усищами и всегда гладко выбритым подбородком, предпочитающим порядок во всем, что касалось работы. Невысокий, коренастый с небольшим пузиком, которое он всегда пытался втянуть, как только в поле его зрения появлялась более–менее симпатичная женщина.
— Придурок толстозадый! – в сердцах ругнулся Смирнов, как только бросил трубку, но потом вспомнил про Виктора. – Ты ничего не слышал! Чего пришел? Говори! Только быстро, потому как вызовов навалилось, а свободных людей практически не осталось.
— Да жена у меня родила сегодня ночью, Сергей Сергеич.
— Поздравляю. А я тут при чем? – задал резонный вопрос начальник, взяв со стола лист и внимательно читая текст. Это было одно из качеств начальника – делал всегда несколько дел одновременно, чтобы все успеть.
— Да мне бы отгул, жену навестить.
До этого красное лицо полковника сделалось и вовсе пунцовым. Он рывком подскочил со стула, невольно смяв лист бумаги в руке, и как гаркнул:
— Какой в мамкину норку отгул, Никитин?! Ты че, охренел?!!! Ты видишь, что у нас за п…ц творится?! Телефон у дежурного красный как нос у алкабота, мужики все в поле, а еще только утро. На вокзале вообще непонятно какая хрень произошла. – Полковник только сейчас заметил, что лист превратился в смятое нечто и начал его старательно расправлять, все еще продолжая ругаться, хотя уже и не так интенсивно. – А он «отгул»! Какой на хрен отгул? Вали отсюда, капитан, пока я тебя на ноль не умножил!
Виктор встал и, скрипя от злости зубами, вышел из кабинета, громко хлопнув дверью. Оказавшись в коридоре, капитан Никитин сделал три глубоких вдоха и попытался успокоиться. «Ладно, если не получается в лоб, мы его на кривых объедем. Нормальные герои всегда идут в обход!». Капитан развернулся и пошагал обратно к дежурному, узнать, что за ахтунг такой творится. Практически подойдя ко входу в «аквариум», капитан услышал какую‑то возню и крики – тонкий фальцет и голос Михи, который крыл всех тринадцатиэтажными матюгами. Виктор поспешил на шум. Оказалось, в «обезьяннике» потасовка. Один – седой дядька лет пятидесяти, в дешевом костюме с оторванным рукавом, бросался на второго.
— Эй, а ну угомонись…! – сквозь стекло кричал дежурный, но слова прошли мимо ушей дебошира. – Попустись, урод!
Второй же, классического вида бомж с нечесаной бородой и засаленными лохмами седых волос, орал как павиан в брачный период и пытался увернуться от нападавшего, мечась в четырех квадратных метрах от угла к углу.
— Мих, что опять?
— Да я знаю?! Этот лежал себе спокойно на лавке никого не трогал – его сегодня утром доставили, а потом поднялся и начал кидаться на бомжа. Слышь ты, я щас не знаю, что с тобой сделаю! – Ударил кулаком по столу оперативный дежурный и тут же скривился от боли – не подрасчитал слегка и удар получился весьма болезненным.
Его терпение кончилось, потому как без помдежа приходилось трудновато, а тут еще и эти идиоты потасовку устроили. Битковский, схватив наручники, вышел из «аквариума» и застыл, глядя как умалишенный дядька в драном костюме загнал бомжа в угол и схватив того за руку смачно впился в нее зубами, абсолютно не обращая внимания на вонь, идущую от бомжа и грязную одежду.