Так, теперь быстренько обыскиваем машину и деру, пока коллеги убиенного не заявились. Закинув автомат на плечо и опершись о сиденье, Доронин внимательно изучал внутреннее содержимое авто. Внимание и жуткий зуд в руках привлекла авторация, но возможности извлечь ее сейчас не было – нужно было возвращаться в машину за отверткой. Слева на ремне у обратившегося лейтехи виднелась новая черная кобура с торчащей из нее рукояткой, но из этого положения пистолет было не достать, не испачкавшись в кровищи. Андрей на всякий пожарный проинспектировал бардачок, но ничего интересного, кроме карты города не нашел. Карту мужчина решил забрать себе – пригодится. Захлопнув дверцу, Андрей снова обошел милицейскую семерку и распахнул водительскую дверь. Лишенное опоры тело по инерции начало вываливаться, но сдержали ремни безопасности.
Вот черт! Если бы и второй был пристегнут, то, возможно, удалось бы заполучить «суку» [29], хотя и лишний Макаров совсем не лишний.
Да и сама кобура пригодится. Не всю жизнь же с тапком ходить.
Андрей брезгливо поморщился и начал расстегивать ремень у лейтенанта, кое‑как вытащив его из брюк. При этом все, что было навешено на ремень, свалилось на сиденье – пришлось все доставать, рискуя запачкаться. Хотя пятна были засохшими, но все равно приятного было мало. Распихав все находки по карманам, Доронин подумал было обыскать карманы убиенного, но куртка того была щедро залита кровью, что прикасаться к ней абсолютно не хотелось.
Мужчина быстро сбегал к машине, где в бардачке лежало несколько отверток. С их помощью он и вытащил авторацию из милицейской машины. Правда при этом приборная панель была нещадно разворочена, но кого это теперь волновало…
Все находки разглядывать Андрей решил уже дома, а сейчас педаль газа в пол и деру.
«Земноводные» возле третьего железнодорожного переезда окопались за день конкретно. Даже шлагбаум установили и передвижные бетонные блоки.
Не хило.
— Эй! – Андрей несколько раз нажал на клаксон. К машине подошел уже знакомый сержантик. – Ну что, паспорт показывать? Или так вспомните меня?
— Показывайте. – Кивнул тот. Да так, что каска немного съехала на глаза. – У меня память на лица плохая.
Андрей недовольно вздохнул и из нагрудного кармана достал паспорт, где на одиннадцатой странице была запись о прописке. Сержантик покрутил в руках непривычный документ, но быстро справился. А вот интересно, а как быть владельцам дач, что здесь расположены? О них же отметок в паспорте нет… Их что, заворачивать будут?
— Укусы, раны есть?
— Нету. Или тут еще и медосмотр предусмотрен?
— Да вы не ерепеньтесь. Наши сейчас жилой массив зачищают. Поэтому и приказано всех въезжающих проверять на укусы.
— А вы знаете, что поднимаются не только укушенные мертвецы, но и умершие своей смертью? – решил поделиться информацией Андрей. Судя по реакции, сержант был не в курсе. Вот так всегда – информация жизненно важная, а о ней просто и не догадываются. – Ну, теперь знаете. Ладно, гони сюда мой пашпОрт да я поехал, а то жрать уж больно хочется.
— А вы из города?
— Ну а откуда ж еще?
— Как там?
— Херово. Центр забит машинами и мертвяками, через пятый километр еле пробрался. Теперь там только на броне можно протиснуться – очень много брошенных машин и зомбаков. Ну а более точно сказать не могу. Ваши, которые в городе, вернутся – расскажут. Но стрельба слышна. Сам‑то откуда?
— С Ростова я.
— Ясно. Ну, служи, сержант. Бывай.
Вот так‑то. У пацана родня в Ростове, а он здесь, вообще в другом государстве… А ведь у братьев–славян тоже все не так гладко. И каково этому самому сержанту осознавать, что возможно там сейчас мертвяк кушает его горячо любимую девушку, пока он тут паспорта у бывших капитанов вооруженных сил Украины проверяет. Крышеснос полный! Поэтому‑то, отцы–командиры и не дают свободного времени, чтобы блажь в голову не лезла. Вон, какой блок–пост отбабахали практически за полдня.
Ох ё! Полигон, прилегающий к самой части был огорожен сеткой… Ну Джамшуты, ну дают! Вот уж, действительно, если бы Андрей не знал, что здесь стоят морпехи, то подумал бы, что стройбат. Потому как всем давно известно, что «два солдата из стройбата заменяют экскаватор».
Первое, что бросилось в глаза во дворе – торчащий мертвяк. Им оказался толстый мужик со второго этажа, снимающий здесь квартиру с туго перебинтованной рукой в районе предплечья. Видать, грызнул его кто‑то…
«Вот и до нас докатилось,» – подумалось Андрею, прежде чем прозвучал выстрел.
Пуля прошила черепную коробку насквозь, разбрызгав мозги, и зомбак всей своей стокилограммовой тушей грохнулся прямо на клумбу бабки–цветочницы.
Н–да… не красиво как‑то. Подснежники, нарциссы и труп… Неэстетично.
Дома Андрей первым делом закинул вариться макароны, достал все находки из карманов и набрал Череповца. Тот долго не брал трубку, и Андрей было подумал, что все…спекся Сашка, когда в динамике раздалось нервное «Алё!».
— Здорово! Ты чего так долго не подходил? Я уж было волноваться начал, что тебя схарчили.
Из найденного добра была новенькая кобура, ПМ с запасным магазином в кармашке и чехол, что не могло не радовать, тоже с магазином. Ну что ж! И на безрыбье… Но «суку» заполучить было бы здорово.
— Не поверишь – чуть не схарчили. В подъезде, суки, были… Хорошо хоть ПМ под рукой был, а то был бы как эти… глазастые. Я тогда чуть в штаны не наложил.
— Не наложил – уже легче, стирать меньше придется. Сам‑то куда смотрел?
Иногда у Андрея складывалось впечатление, что Сашке лет пятнадцать, не больше. Потому что вел он себя порой неадекватно. Вернее не так… Вел он себя как ребенок, ну а сам Андрей как старший, по–братски порой отвешивал тому оплеухи. Моральные, конечно.
— Так оно в темноте неподвижно стояло – опять в подъезде лампочки повыкручивали! – попытался оправдаться Череп.
— Понятно… Маруся‑то твоя как? – перевел разговор на другую тему Доронин.
— Хреново… – поник приятель.
— Она…
— Нет, жива… – поспешил объяснить Сашка, – но застряла в универе.
— Это она там что, уже сутки сидит? – удивился такому известию Андрей.
— Ну… да.
— Череп, ты сказочный долбодятел! Какого ты еще дома?! Марш за женой! Ситуация в городе все хуже и хуже и само оно, как и йух, теперь не рассосется. – В этот момент Андрею хотелось настучать товарищу по лысой голове.
— Так на чем мне ехать? У меня и тачки то нет.
— Мозгов у тебя нет, идиот! – разошелся не на шутку Андрей, в голове которого просто не укладывалось, как можно спокойно сидеть дома, зная, что твоя жена в опасности. – Мне нужно было позвонить!
— Ну, я думал…
— Что ты думал? Что я откажу тебе? Ты Машке‑то когда в последний раз звонил?
— Часа два назад она звонила…
— Набирай ее и скажи, что мы через час будем. Еще узнай, сколько там народу и много ли мертвецов…
— Хорошо–хорошо… – торопливо затараторил приятель, а потом тихо проговорил, – спасибо тебе, Андрюх!
— Знаешь, куда ты можешь свое спасибо засунуть? – Уже более добродушно ответил капитан. – Собирайся, давай. Я за тобой заеду. Блин, не судьба мне сегодня поесть… – тоскливо произнес мужчина в уже пиликавшую короткими гудками трубку.
22 марта Виктор, Гагаринское РОУМВД г. Севастополя
Новый день принес новые проблемы.
Вчера с прибытием на подмогу беркутовцев, все пошло немножко веселее. Конечно, глядя на все то, что творилось в палатах и коридорах, хотелось орать и бежать, куда глаза глядят, а уж никак не веселиться. Мозг отказывался воспринимать все происходящее как новоявленную реальность. Скорее, как дурной кошмар… Или ужастик.
Беркутовцы, назубок знавшие свое дело, быстро зачистили четвертый этаж, где было больше всего мертвяков – все‑таки это было отделение патологии беременности и помимо беременяшек там еще было куча пациенток, лежащих в стационаре по своим женским делам. Когда Виктор отвозил сюда Алёну на сохранение, то все палаты были забиты, в каждой стояло по четыре кровати – отделение было переполнено. Нужно было видеть этих здоровых мужиков, в разгрузках и с оружием, когда им приходилось отстреливать обезумевших и жаждущих крови мамаш. Глаза у парней, когда они спустились к остальным, были стеклянными, а губы сжатыми в тонкую линию…
Митрофанов потом рассказывал, что ему весь день и всю ночь эти ощеренные пасти мерещились и измазанные в крови пузатые женские фигуры. А уж он‑то никогда не был шибко впечатлительным.
А еще капитан поведал, что столкнулся со странностью – несколько мертвячих, когда бойцы зачищали коридор, очень даже проворно ушли с линии огня, сделав нечеловечески длинный прыжок. Их, конечно, потом завалили, но все равно это показалось странным.
На четвертом этаже выживших не нашли…
Вход на третий этаж, где и должна была быть Алёна, оказался забаррикадирован. Виктор мысленно похвалил жену за сообразительность и брезгливо носком ботинка отодвинул окровавленное тело, валяющееся прямо под дверью.
Митрофанов потом рассказывал, что ему весь день и всю ночь эти ощеренные пасти мерещились и измазанные в крови пузатые женские фигуры. А уж он‑то никогда не был шибко впечатлительным.
А еще капитан поведал, что столкнулся со странностью – несколько мертвячих, когда бойцы зачищали коридор, очень даже проворно ушли с линии огня, сделав нечеловечески длинный прыжок. Их, конечно, потом завалили, но все равно это показалось странным.
На четвертом этаже выживших не нашли…
Вход на третий этаж, где и должна была быть Алёна, оказался забаррикадирован. Виктор мысленно похвалил жену за сообразительность и брезгливо носком ботинка отодвинул окровавленное тело, валяющееся прямо под дверью.
— Эй, смотрите, мужики!
Ближайшие к Виктору парни и Юля склонили головы над телом.
— Ни хрена ж себе… – послышалось сверху.
Все с удивлением смотрели на преобразившиеся ногтевые пластины мужчины, бывшего когда‑то доктором, судя по медицинскому костюму. Ногти утолщились, заострились и стали похожи на когти.
— Это что ж за метаморфозы?
— И на лицо его гляньте… – тыкнула в сторону головы Юля. – Если он при жизни был такой красавец, то у него должен был быть хронический недотрах.
— Слушайте, ребята, а помните в Обители зла… – начал было Толя Иванов, но его тут же перебил Леха Струцкий.
— О, Господи! Ты еще выдвинь теорию, что злобная корпорация выпустила вирус…
— Но не просто так же мертвецы появились? Что‑то же заставило их восстать из мертвых и жрать живых… – не унимался Толик, применяя патетические фразы, основанные на заголовках ужастиков 90–х..
— Леха, помолчи. Толян, рассказывай про свои вирусы…
— Ну, в общем, по фильму в систему вентиляции попал вирус, поднимающий все мертвое и превращающий трупы в зомби. Мы сейчас видим то же самое.
— Ну, – подтвердил стоявший здесь же Митрофанов.
— Так вот… Там в фильме, в конце была такая сцена когда монстр, похожий на лысую крысу, перебравшую стероидов, сжирает подставного мужа Милы Йовович и мутирует, превращается еще в большую тварь.
— И что ты хочешь сказать?
— Ну а если и у нас так же? Вон, мужик‑то себе когти отрастил и вся пасть его в крови. Наверное, это он ту тетку, лежащую на ступеньках, обгрыз. Но она почему‑то не поднялась…
— Да череп у нее проломлен, – оповестил всех высокий беркутовец. – Она, видать, о ступеньку приложилась и ага …
— Слушай, Никитин, а ведь похоже на правду…. Голливудские режиссеры, конечно, педики обкуренные, но что‑то в этом есть…
Встреча на Эльбе состоялась – Алёна так кинулась на шею мужу, рискуя задушить того в объятиях, но потом заметила среди толпы народа женскую фигурку в обтягивающих джинсах и ревниво оглядела ту с головы до ног. Вот уж женщины! Как только видят представительницу своего пола в радиусе одного километра возле своего мужчины, так тут же начинают подсознательно себя с ними сравнивать, пытаясь определить, кто более еба… привлекательней. Алёна, судя по всему, сделала для себя какие‑то выводы и успокоилась – по взгляду было видно. Но вот что будет, когда она увидит в УАЗике медсестру Аню в коротком халатике? Допроса с пристрастием точно не избежать.
Третий этаж был единственным, кто обошелся без потерь. Конечно, мамки и медсестры были до смерти перепуганы и стрельбой, и видом мертвых тел, но осознание того, что они все же живы вытеснило страх.
— Вить, а куда же мы теперь? – растерянно пробормотала Алёна, глядя на весь этот табор.
Всего на этаже насчитали шесть мамок, семь детей, три медсестры и нянечку–уборщицу. А! Еще «панда», которую впустила Алёна с медсестрами. Значит, семь мамок. Плюс спасенные с нижних этажей.
Да–а–а, арифметика была неутешительная.
Повторный шок роженицы испытали, когда их выводили на улицу – лестница и коридоры были в гильзах, на полу валялись окровавленные тела… Гламурная дамочка в розовом халате, увидев один из трупов, заголосила как ненормальная, чуть не уронив ребенка, что держала на руках. Это оказался ее муж, который должен был навестить ее. Алёна погладила ее по руке, понимая, что сейчас ту вряд ли удастся успокоить. Кто‑то из женщин не выдержал и прорыгался. Тут же пошла цепная реакция…. Короче, вонь на лестнице стояла ужасная.
Беркутовцы прибыли сюда на автобусе и это решало проблему с транспортировкой спасенных, которых было решено доставить в РОВД, ну а там уже вызванивать мужей–отцов и прочих родственников.
После эвакуации пациенток РОВД выглядело как филиал женской консультации и яслей в одном флаконе. Полковник Смирнов, ругаясь тихонько в свои усищи, дал приказ выделить самый большой кабинет для нежданных гостей. Но, как оказалось, одним кабинетом дело не обошлось – пришлось открывать еще два. Галдели тетки, орали дети, матерились беркутовцы и оставшиеся милиционеры, у которых уже голова гудела к концу дня, а до отдыха еще было как до Парижа на верблюде.
Личного состава катастрофически не хватало – ближе к вечеру, когда попытались провести перекличку, на связь вышло процентов 30 от общего количества сотрудников, большинство из которых были отпущенные еще утром по домам женщины. Судьба остальных оставалась неизвестна – рации не отвечали, телефоны выдавали длинные трели, а некоторые и вовсе были отключены, поэтому Виктор был морально готов увидеть на улице бодро шагающий труп в милицейской форме.
Когда встал на повестку дня вопрос, что же делать с этим детским садом на выезде, то все оказалось еще более печально – только немногие из женщин дозвонились до родных. Их‑то и заберут родственники или мужья. А вот что делать с оставшимися? Не выпнешь же их за забор и пусть пешкарусом топают «до дому до хати»? К тому же во дворах уже было довольно опасно – зомби появлялись все чаще и чаще. Хоть парни и пытались их отстреливать, но толку было как от пука под водой – пузыри есть, а толку нету…
Полковник Смирнов пытался связаться с Горадминистрацией, но там только автоответчик повторял записанные фразы, была идея послать гонца, но ее отмели сразу – не было людей.
Встал насущный вопрос с питанием. Потому как гарнизон получился в РОВД не хилый – оставшихся сотрудников 15 человек, не увезенные роженицы, медсестры и младенцы в количестве 12 человек и отряд Беркута, который так и остался для усиления РОВД. Итого 36 человек, большинство из которых здоровые мужики…
Проблемка.
Начальство кинуло клич, и по кругу была пущена шапка, куда и сбрасывали деньги для покупки продовольствия. Сумма получилась не очень впечатляющая, потому как практически все были без денег или же с необходимым минимумом, достаточным для того, чтобы добраться на работу, пообедать булкой с чаем и вернуться домой.
В маркет отправили трех беркутовцев и Володина. Благо «Ахтиар» был под боком – минуты три неспешной ходьбы.
Вернулись они спустя час.
— Мужики, вас только за смертью посылать… – попытался пошутить вечный дежурный Миха Битковский, который к концу вторых суток дежурства выглядел как проститутка, которую всю ночь пользовали и не заплатили. Глаза были как у вампира – краснючие, а волосы взъерошенные, а телефон все звонил и звонил, грозясь довести Мишку до психушки. Оставшиеся мужики ездили по вызовам уже в сопровождении беркутовцев, но ничем кроме стрельбы вызовы не заканчивались. Только когда патронов совсем не оставалось, экипажи возвращались на базу.
Так и прошел остаток дня.
К вечеру гарнизон РОВД увеличился до 60 человек за счет семей сотрудников, которые были свезены сюда. Мужики очень волновались, как их родные, а с введением казарменного положения и вовсе грозились плюнуть на все и свалить. Кстати, некоторые так и сделали. Пламенные речи начальства про долг, коллектив и сплоченность прошли мимо ушей. Сергей Сергеевич только разъяренно шевелил своими усищами, что придавало ему сходство с тараканом, но ничего поделать не мог. Не расстреливать же дезертиров…
— Слышь, умник, сам бы туда прогулялся. Если бы не стволы – ходили бы и мы среди этих мертвяков, – огрызнулся один из беркутовцев.
— Уже и здесь эти твари?
— Щютишь, да? – с интонацией Иосифа Виссарионовича проговорил Володин. – Их там дохренища. Мы там такую пальбу устроили… Еле выбрались. Самое херовое, что в руках пакеты, а тут они прут, как на распродажу. Благо, мужики во время спохватились. Так еще и в маркете паника и цены взвинтили раза в полтора… Так что хавчика‑то мы взяли, но на долго ли его хватит – вопрос. И в чем все готовить… и где?
Но тут подсуетился «зампотыл» и нашлось несколько газовых горелок с огромными кастрюляками. Под столом он их у себя что ли прятал?
Женская половина табора, не скованная обязанностями по кормлению младенцев, тут же была рекрутизированна для приготовления пищи. Хорошо хоть ребята, когда забирали своих родных, дали им указание помимо еды брать и такие необходимые мелочи, как туалетная бумага, соль и спички. Но жены сотрудников были тетки боевые, родившиеся в Стране Советов, поэтому собирались капитально, в отличие от молодух, которые с собой взяли только смену одежды. Старшее поколение привезло несколько одеял, подушки… даже раскладушку кто‑то притащил. И как только умудрились ее запихнуть в служебную «двойку»? Умывальные принадлежности, одежда, чай–кофе никого не удивили, а вот пакет с презервативами заставил обладательницу смутиться, а мужиков поржать лишний раз.