Но Малису следовало помочь. Он спас ей жизнь, не убил, хотя должен был, вылечил, обогрел. Сам же говорил, что потом сочтутся, - вот и пришёл момент.
Оторвавшись от размышлений, гоэта поняла, что повозка движется в сторону университета. Это её категорически не устраивало, поэтому пришлось продолжить путь пешком. Впрочем, не долго: Эллина уговорила подвезти её до Урцхена какого-то торговца, взамен пообещав вылечить его кашель.
Прокручивая в голове то один, то другой вариант, гоэта пришла к выводу, что ей необходимо связаться с кем-то из тёмных. Легче всего найти ведьму: достаточно расспросить в деревнях, кто помогает им избавиться от нежелательной беременности. Местный лекарь за это не возьмётся, с позором прогонит, а вот ведьма не откажет.
Эллина распрощалась с торговцем, не доезжая Урцхена, в одной из деревень, голодная и уставшая: денег у неё было в обрез, так что пришлось ночевать в конюшне и экономить на еде. Хорошо, что догадалась хоть что-то взять с собой на кладбище, не всё высыпать на камень. Повинуясь настойчивым требованиям желудка, перекусила в местной харчевне и приступила к поиску ведьмы.
Гоэта рассудила, что услугами колдуньи могла пользоваться подавальщица: работа располагает, поэтому именно у неё, краснея, шёпотом спросила, нет ли в округе лекаря по женской части. Не прогадала - тем же шёпотом ей сообщили, как найти такого. Вот и верь после этого, что в Тордехеше так мало тёмных, как рассказывают в училище! Хотя, тут место особое, в других частях страны их не встретишь, либо укрылись так далеко, что только свои и найдут.
Ведьма жила на отшибе, пока искала её, Эллина успела промочить ноги и не раз увязнуть в снегу. Она чуть не прошла мимо неказистого домика, укрытого природой от посторонних взглядов, хорошо, запах дыма почувствовала.
Ведьма оказалась действительно ведьмой - то есть некрасивой и немолодой женщиной, хотя и не старухой. И подозрительной: открыв, буквально втолкнула посетительницу внутрь, быстро огляделась по сторонам и быстро захлопнула дверь.
- Если ты от следаков - прокляну, - сразу предупредила ведьма. Почему-то ей верилось. - Ну, по какому делу пожаловала? Ребёнка нагуляла или болезнь дурную подхватила?
Непонятного цвета глаза впились в лицо Эллины; губы скривились в презрительной усмешке.
- Нет. Мне нужна помощь, но не для себя. Я пробовала связаться с айгом, но не хватает сил и авторитета...
Не дожидаясь приглашения, гоэта прошла в комнату и присела у огня, чтобы обсушиться. Болезнь в её случае была равносильна смерти.
- Один мой друг, некромант, попал в тюремные застенки. Его держат в Урцхене. Я хочу его освободить. О деньгах сговоримся. Или о любой другой форме оплаты. В пределах разумного.
- Надо же, не врёшь! А я ведь ложь сразу чую, - удивлённо протянула колдунья и протянула гостье какой-то пузырёк: - На, выпей, сил наберись, а то на мощи похожа. Бежала, что ли, от кого?
- Бежала, - не стала отрицать Эллина. - Я же вызывала айга.
Больше ведьма ни о чём не стала её спрашивать, накормила и уложила спать, сама же куда-то ушла, обещав вернуться к ночи.
Вернулась она затемно, со связкой каких-то корешков и серым кроликом. Не говоря ни слова, заперлась в смежной комнатушке и битый час что-то бубнила себе под нос. Затем велела Эллине достать из погреба бутылку вина и банку с чем-то непонятным, но мерзким на вид.
На вопрос, что она собирается делать, ведьма ответила:
- Друга твоего спасать. Демона призывать будем, по-другому не выйдет.
Эллине захотелось отказаться, немедленно попрощаться и уйти, извинившись за беспокойство, но внутренний голос напомнил о неоплаченном долге. Жизнь за жизнь. И она покорно последовала за ведьмой, надеясь, что её не заставят участвовать в жертвоприношении: не сможет гоэта убить беззащитное живое существо.
Ведьма привела её на небольшую поляну, занесённую снегом, и велела Эллине расчистить её от снега. Гоэта кивнула, сломала несколько прутьев и принялась сметать в сторону пушистый покров. Ведьма помогала ей, и через полчаса необходимое пространство было подготовлено.
Колдунья начертила на земле перекрещенную пентаграмму, а Эллина в это время развела костёр и под чутким руководством занялась приготовлением дурманного тумана из странных ингредиентов. Среди них были такие, что вызывали страх и брезгливость, но мысль о свободе Малиса придавала сил и решимости.
Закончив со сложным рисунком - к пентаграммам добавились различные линии и руны, а внутри появился соединяющий их воедино круг, - ведьма отогнала гоэту от костра и начала ворожить.
Тепловая карта мира стремительно менялась, окрашиваясь в холодные синие тона.
Эллина на всякий случай отошла подальше, присела рядом с сумкой с кроликом, погладила его по длинным дрожащим ушам, извиняясь за то, что не защитит его.
Когда ведьма взяла жертву и усадила в центр рисунка, ловко прижав голову животного к земле, гоэта отвернулась.
Поляну окутал туман, кольцом оградивший её от леса. Он постепенно менял консистенцию, превращаясь в параллельную реальность, внутри которой роились непонятные тени.
Обагрённая кровью двойная пентаграмма вспыхнула синим пламенем и стала объёмной. Круг заискрился, вспыхнул и поглотил жертву.
- Сейчас явится демон, - предупредила ведьма и, шагнув к ритуальному рисунку, протянула руки к невидимому пока существу.
Эллина увидела, как на земле возник сгусток мрака с чёткой рваной иссиня-чёрной аурой. От него веяло холодом и смертью.
Тело сковало ужасом; глаза неотрывно следили за постепенно проявляющейся фигурой. Вот она открыла глаза, алые, как и её любимая кровь, вот потянулась к ведьме когтистая лапа со вздувшимися жилами... Ведьма едва успела увернуться от стремительного удара, начертив в воздухе знак подчинения.
Демона целиком, во плоти, Эллине увидеть не удалось - воздух разрезал ослепительный луч, пронзивший порождение Тьмы. Вслед за ним над скрещенными пентаграммами разорвался сгусток света, ударной волной отбросивший и ведьму, и гоэту на землю.
У Эллины носом пошла кровь, колдунья вообще не двигалась - она стояла ближе к эпицентру взрыва, разорвавшего портал и комьями превратившейся под действием высокой температуры в пыль почвы разметавшего ритуальный рисунок.
Магический туман с громким хлопком мгновенно рассеялся, явив поднявшейся на колени Эллине двух боевых магов. Обоих она знала - видела в отряде Брагоньера. Мужчина сурово поджимал губы, женщина презрительно усмехалась. Миг - и она метнула невидимую человеческому глазу сеть, словно паутина, спеленавшую обеих участниц неудавшегося ритуала.
- Готово, господин соэр. Они в полном вашем распоряжении, - обернувшись, доложил маг-мужчина.
Гоэта отвернулась и закрыла глаза.
Всё пошло прахом.
- Обеих - в Следственное управление, - распорядился Брагоньер, внимательно осматривая поляну. - Место тщательно изучить, посмотреть все связи. Ликвидировать любые остатки тёмной энергии. Я задержусь, опрошу местных жителей. К моему приезду палач должен быть на месте. Ведьму - сразу в пыточную, гоэту - в камеру предварительного заключения. Все вещи изъять, подозрительные уничтожить. Господин Братс, подготовьте всё для магического теста.
Чьи-то руки подхватили Эллину и поволокли к лошадям. Соэр не удостоил её взглядом, вместе с госпожой Норой и одним из судебных магов занятый изучением места вызова демона.
Гоэту связали, бросили на подводу рядом с ещё не пришедшей в сознание ведьмой и повезли в Урцхен.
В Следственном управлении повторилась знакомая Эллине унизительная процедура, только на этот раз заспанная, а потому злая сотрудница раздевала её сама, не постеснявшись досмотреть даже бельё. При этом присутствовал судебный маг - очевидно, гоэту считали опасной.
Платье ей не вернули, обувь тоже куда-то унесли, вместо этого обрядили в бесформенную серую робу и выдали деревянные башмаки.
С Эллины сняли заклинание, завели руки за спину. Щёлкнули кандалы, и растрёпанную, перепачканную в земле и собственной крови гоэту повели по пустым коридорам.
Камера предварительного заключения оказалась небольшим помещением с узеньким решётчатым окном под самым потолком.
Эллину втолкнули внутрь. Пока один солдат держал её, другой возился возле деревянной скамьи, потом кивнул товарищу, и тот пнул гоэту, заставляя подойти.
Эллина даже не дёрнулась, когда холодное железо заключило в объятия голеностоп.
Оставив её практически в кромешной темноте, солдаты ушли.
Лязгнул запираемый замок, затихли удаляющиеся шаги в коридоре, потянулись томительные минуты ожидания.
Брагоньер появился перед рассветом.
Оставив её практически в кромешной темноте, солдаты ушли.
Лязгнул запираемый замок, затихли удаляющиеся шаги в коридоре, потянулись томительные минуты ожидания.
Брагоньер появился перед рассветом.
Дремавшая гоэта, вздрогнула, проснулась, непроизвольно заслонив руками глаза от яркого после темноты света.
Съёжившись на неудобном ложе, Эллина со страхом наблюдала за тем, как соэр раскладывает на столе бумаги. От её взгляда не укрылся ни замерший в углу судебный маг, ни солдаты на пороге камеры.
На этот раз Брагоньер пренебрёг правилом неизвестности и не прятал лица под маской. Он был угрюм и, судя по всему, провёл бессонную ночь.
- Как только ещё что-нибудь расскажет - немедленно доложить, - бросил он кому-то в коридоре. - Надавите на неё, усадите на "стул ведьмы" - что угодно, но чтобы через два часа на моём столе лежала вся её подноготная и список всех местных тёмных. Сбежавшего некроманта найти и доставить обратно. Живым и способным разговаривать.
Сердце Эллины радостно ёкнуло. Значит, Малис сбежал! Неужели айг всё же сжалился над ней и помог собрату по крови? Спасибо тебе, Сората, её мучения будут не напрасными: она сумела вернуть долг чести.
Дверь камеры захлопнулась, и Брагоньер перевёл взгляд на повеселевшую гоэту. Она мгновенно помрачнела, предчувствуя, что за побег друга придётся отвечать ей.
- Признаться, не ожидал от вас, госпожа Тэрр, - голос его был холоднее льда, а бледно-зелёные глаза, казалось, проникали взглядом под кожу, прожигая до костей. - От добропорядочной законопослушной женщины. Ваш поступок свидетельствует либо о полном отсутствии умственных способностей, либо, наоборот, об изощрённом разуме двуличной натуры. В любом случае советую вам сделать чистосердечное признание. На раздумья даю пять минут.
Соэр отвернулся и, подозвав судебного мага, что-то шёпотом начал ему выговаривать. Ровно через пять минут он обернулся к Эллине, встал и, не дойдя до гоэты пары шагов, остановился:
- Я вас внимательно слушаю, госпожа Тэр, не испытывайте моего терпения. Ваше молчание пойдёт во вред только вам.
- Я вызывала айга, - опустив голову, пробормотала Эллина. - Поняла, чем это обернётся, испугалась и сбежала. Попала к ведьме, взамен на помощь мне помогла ей.
Взгляд Брагоньера обжигал, хотелось спрятаться от него, укрыться за чем-нибудь, но не было никакой возможности.
- Что ж, рад слышать, что вы этого не отрицаете. Дальше!
- Это всё. Я знаю, что виновна, и отдаю себя в руки правосудия, - она нашла в себе силы выпрямиться и посмотреть ему в глаза.
Соэр покачал головой и подошёл вплотную.
- Госпожа Тэр, надеюсь, вы понимаете, что допрос может вестись иначе?
Она кивнула:
- Я во всём призналась. Сознаюсь, что использовала тёмное заклинание призыва, была свидетельницей ритуала вызова демона. Сама я этого делать не умею. С той ведьмой я знакома всего день. Я не знаю, что вы ещё хотите услышать, господин соэр.
- Правду. Всю правду. Услышать сейчас, а не потом.
- Это и есть вся правда.
- Что ж, ваш выбор. Господин Братс, проводите её. Займусь сам. Вы мне не понадобитесь.
Маг кивнул, приблизился к Эллине, легко разомкнул без ключа кандалы и, наложив частично обездвиживающее заклинание, вновь повёл по тёмным коридорам.
Гоэта побледнела, увидев, куда её привели. Камера пыток, полная разных приспособлений, созданных, чтобы причинять боль. На подлокотниках страшного кресла с шипами блестели свежие капельки крови.
Судебного мага приветствовал палач, утиравший вспотевший лоб.
- Успешно? - поинтересовался волшебник. - Призналась?
- Призналась, - под маской гоэта не видела его лица, но была уверена, что он улыбается. - У меня все признаются. А если ещё следователь толковый, который знает своё дело, то шансов отмолчаться никаких. Одно удовольствие с профессионалом работать!
- Я тоже искренне уважаю господина инквизитора. Кстати, этой он займётся сам.
- Понимаю, - теперь в его голосе сквозила ухмылка. - Что он планирует для девочки?
- Самое лёгкое: воду. Подготовь для обоих видов пыток: соэр на месте решит.
Эллину подвели к столу, усадили на него и стянули балахон. Сразу стало холодно.
Маг удалился, а палач надел на гоэту кожаный ошейник, прикреплённый цепью к столу, и занялся страшными приготовлениями. Достал воронку, подкатил к столу бочку с водой, насвистывая, пододвинул держатель с огромной, не меньше галлона, клизмой, снял её и наполнил жидкостью. Эллина наблюдала за его приготовлениями с нескрываемым ужасом.
- Тебе понравится, красотка, у инквизитора, похоже, лёгкая рука, - рассмеялся палач и погладил её по бедру. - Ты бы пока разделась, чтобы мы время зря не тратили.
Наконец появился Брагоньер. Бросил взгляд на обхватившую колени бледную, как полотно, Эллену и устроился в кресле рядом с пыточным столом.
- Что предпочитаете, господин соэр? - склонился перед ним палач.
Тот поднял палец вверх, и специалист по пыткам мгновенно распял гоэту лицом вверх. Бельё с неё не сняли.
Брагоньер встал, подошёл, склонился над лицом Эллины и внимательно смотрел прямо в зрачки несколько минут, затем велел палачу выйти.
- Госпожа Тэр, - голос соэра, вопреки ожиданиям, был мягок, - зачем вы упорствуете? Такой вид пыток считается самым лёгким, но всё равно болезнен. Зачем вам это? Кого вы выгораживаете? И с таким упорством... Ваши действия связаны с побегом некроманта Малиса? Именно ради него вы вызывали айга? Ну же, госпожа Тэр, как на духу. Вы не похожи на ведьму, не хотелось бы применять к вам законы инквизиции. Поэтому я готов выслушать от вас вторую версию показаний и сделать вид, что вы рассказали всё это добровольно, с первого же раза.
- Да, я сделала это ради Малиса. Я обязана ему жизнью и обязана была отдать долг чести. Вы дворянин, вы должны понимать... Вызволить его из тюрьмы могли только тёмные. Заклинанию призыва айга научил меня Малис. Я бежала, потому что знала, что вы посадите меня в тюремные застенки. И знаю, что поступила неосмотрительно и глупо, но, сами посудите, могла ли я придти к вам...
- Могли. Пришли бы, рассказали первой, со всеми подробностями. А вы совершили ту же ошибку, что и в прошлый раз. Дальше.
- Я обратилась к первой попавшейся ведьме, чтобы она помогла мне. Я не знала, что она призовёт демона. Я считаю общение с ними преступным и опасным, сама бы никогда... Я не умею, честно, я не умею, и знаю всего одно тёмное заклинание. Клянусь! Поймите, Малис ни в чём не виноват!
Не выдержав, гоэта разрыдалась.
- Как я и думал. Ввязались в серьёзное дело по дурости. Теперь успокаивайтесь: пытать вас не будут. Днём пройдёте магический тест - тогда и решу, что с вами делать.
Вытащив носовой платок, Брагоньер смахнул с лица Эллины кровь и слёзы, разомкнул оковы и, потянув за руку, усадил. Оставив гоэту приходить в себя, он вернулся к креслу, поднял оставленные там бумаги и сделал пару пометок. Потом вернулся к Эллине, подал ей балахон и успокаивающе погладил по спине:
- Не всё так плохо, госпожа Тэр, хотя вы совершили глупейшую вещь. Я не зверь, что бы вы ни пытались доказать ректору, и справедлив. И учту, в каком состоянии духа вы пребывали, и обстоятельства, связавшие вас узами долга с некромантом. К вечеру я приму решение. В любом случае, костёр инквизиции вам не грозит.
Глава 12. Везение.
Это длилось уже несколько часов, и все эти часы были наполнены болью. Нет, не такой, какая бывает при пытках, когда палач равнодушно ломает кости и выжигает плоть, но достаточной, чтобы молить о её прекращении. Судебные маги были столь же безжалостны и педантичны, они делали своё дело, не обращая внимания на повизгивание и мольбы тестируемой.
Её проверяли без поблажек, по полному списку, как и положено проверять неблагонадёжную гоэту.
Начали с ауры.
К сидящей в специальном кресле, фиксирующим туловище испытуемого, Эллине подошёл маг и начал манипуляции над её головой, делая ауру видимой. Затем он потянул её к себе, заставив стать явной её ядро, притаившееся в сознании. Именно тогда гоэта впервые завизжала. Казалось, её голову разрывали на части, вытаскивая из неё непонятно как в ней оказавшиеся раскалённые металлические нити. Это было подобно мигрени, только боль притаилась не только изнутри, но и снаружи.
Заполучив объект исследования, призрачный, невесомый, беззащитно подрагивавший в воздухе, перекошенный и лишённый привычной центровки, маг приступил к проверке на подлинность. Ловко подцепив краешек сияния воздушной петлёй, он резко взмахнул странным ножом, отсекая кусочек ауры.
Эллине показалось, будто нож вонзили в её тело. Она отчаянно дёрнулась, пытаясь освободиться, но крепления кресла были рассчитаны на куда более сильных мужчин. А тут ещё второй судебный маг ухватил её чуть ниже шеи, прижимая к спинке и парализуя заклинанием. Так что гоэте ничего не оставалось, как терпеть и вскрикивать от очередных манипуляций волшебника.