«Ну я и болван», — подумал Тони.
— Очень жаль, Кэбби, — прошептал он едва слышно.
Кэбби кивнул, не сводя глаз с парочки.
— Кохда-то… — прошептал он.
Мэгги потянула Кэбби за руку дальше. Тони подавленно молчал. Когда они вошли в детскую комнату, Тони услышал, как двое мальчишек фыркнули и один из них проговорил:
— Вон этот кретин!
Кэбби тоже услышал жестокие слова и повернулся в ту сторону, откуда они прозвучали. Его глазами Тони увидел двух учеников неполной средней школы, неотесанных юнцов, которые, хихикая, тыкали пальцами в Кэбби. Тот хотел дать мальчишкам достойный ответ, но плохо помнил жест, которому его научили одноклассники, и, согнув руку в локте, вытянул вверх указательный палец.
— Не тот палец, Кэбби, подними средний, — подсказал Тони.
Кэбби растерянно посмотрел на руку, пытаясь определить, какой из пальцев средний, но быстро сдался и, подняв обе руки, выставил все пальцы в направлении мальчишек.
— Так их! — засмеялся Тони. — Молодец! Атакуй всеми пальцами сразу.
Кэбби улыбнулся, довольный, что его похвалили, но при этом смутился. Он поднял руку и, слегка помахав ею, произнес:
— Стоп.
— Не обращай внимания на этих мальчишек, Кэбби, — сочувственно сказала Мэгги. — Они плохо воспитаны. И даже не понимают, какие они глупые. Я уже записала тебя у воспитателя, через час вернусь — и пойдем домой. Тут много твоих друзей, в том числе мисс Алиса. Ты помнишь мисс Алису?
Кэбби кивнул и хотел уже направиться к детям, но вдруг повернулся лицом к углу около дверного косяка и прошептал:
— Пока, Та-Ни!
Тони от неожиданности не сразу нашелся с ответом, а Кэбби, повернувшись к Мэгги, крепко обнял ее.
— О господи, Кэбби! Ты в порядке? — изумилась Мэгги.
Мальчик поднял голову и кивнул ей, широко улыбаясь.
— Ну хорошо. Значит, я через час вернусь, а если понадоблюсь тебе раньше, кто-нибудь сходит за мной.
— Ланна! — ответил он, стоя на месте в ожидании чего-то.
Мэгги наклонилась и подставила парню свой лоб для поцелуя, как она делала всегда. Но на сей раз она почувствовала, будто какая-то волна пробежала по всему ее телу. «Ух ты! — подумала она. — Святой Дух! Почаще бы такие ощущения!» Обняв Кэбби напоследок, она отправилась на службу.
Тони опять заскользил куда-то.
* * *Он сразу понял, что произошло, но лишь теперь догадался почему. Виноват был поцелуй. Лицо Мэгги приблизилось, последовали обычные объятия, он почувствовал тепло и внезапно стал видеть мир глазами Мэгги. Детская непосредственность и яркие цвета души Кэбби — красный, синий, зеленый — сменились более зрелым и искусно построенным миром со сложной структурой и широким охватом действительности.
Мэгги, не ведая о вторжении Тони, решила по дороге зайти в дамскую комнату. Там она обменялась приветствиями с другими женщинами, критически оглядела себя в зеркало и хотела было двинуться дальше, но подумала, что не мешает сначала пописать. Служба могла затянуться, а Мэгги не хотела ничего пропускать.
Тони перепугался не на шутку. Мэгги уже собиралась спустить штанишки, когда он завопил, не зная, что еще можно сделать:
— Остановись!
Именно это мисс Мэгги Сондерс и сделала. Она застыла на месте, прекратив дышать, расстегивать пуговицы и делать что-либо иное. Так продолжалось секунд пять. На шестой она завизжала что было мочи:
— Мужчина! Здесь мужчина!
Дамы посыпались из дамской комнаты по одиночке и группами, как конфетти, которым выстрелили из пушки. Мэгги едва успела застегнуться — и выскочила за дверь. Тяжело дыша и отчаянно жестикулируя, она попыталась объяснить, что произошло, группе прихожанок и трем церковным служительницам, прибежавшим на шум. Они, как могли, успокоили ее, выслушали и с большой осторожностью проникли в дамскую комнату. Там они тщательно обыскали все кабинки и даже шкафчик для швабр и ведер, но никого не нашли. Мэгги заставила их провести обыск повторно, утверждая, что какой-то мужчина говорил с ней, но остальные не слышали никаких голосов. Исключение составила Джорджия Джонс, которой мужские голоса мерещились постоянно.
Убедившись, что мужчины нигде нет, служительницы недоуменно собрались около Мэгги.
— Может быть, это был Господь Бог, мисс Мэгги? — предположила одна. — Мы дважды все проверили, но никого там нет. А выскользнуть оттуда незамеченным мужчина тоже не мог.
— Мне ужасно неловко, — извинялась Мэгги. — Просто не знаю, что и сказать, но я действительно слышала, как мужчина произнес: «Остановись!»
Женщинам ничего не оставалось, как разойтись. Ни одна из них не пожелала вернуться в дамскую комнату. Точнее, ни одна, кроме Мэгги. Пребывая в полном замешательстве, она твердо вознамерилась проверить все сама. Тони впору было биться головой о стену. Что нашло на эту женщину?
Она тщательно обыскала помещение, но мужчины не обнаружила. Наконец она прекратила поиски и подошла к умывальнику, чтобы освежить лицо и успокоиться. Проверив в зеркале, не подкрадывается ли кто-нибудь сзади, она начала делать глубокие вдохи и выдохи, желая поскорее утихомирить адреналиновую бурю. Потом она вспомнила, что собиралась сделать, когда все началось, и, зайдя в одну из кабинок, опять хотела было расстегнуться.
— Мэгги, остановись и не вопи, Христа ради!
Маранафская Церковь Святого Духа и Бога во Христе — солидное цивилизованное заведение, особенно по сравнению с расположенным неподалеку Евангельским братством Христа Искупителя, чьих прихожан в народе нелестно кличут «святыми катунами».[23] Поэтому, когда мисс Мэгги вторично вылетела из дамской комнаты, размахивая руками, как сумасшедшая, все молящиеся, погруженные в благочестивые размышления о Всемогущем, были как громом поражены. Им, несомненно, неоднократно доводилось видеть, как сильно влияет деятельность Святого Духа на психику некоторых прихожан. Они могли в религиозном экстазе вообразить явление Духа, но вели себя при этом сдержанно и держались в рамках приличий, а если какая-либо женщина не выдерживала душевного напряжения, ее старались оградить от взоров толпы, особенно в случае присутствия на службе таращивших глаза подростков.
Но никто из прихожан, даже посещая украдкой службу в Евангельском братстве, ни разу не видел, чтобы Дух настолько завладел человеком. В тот момент, когда исполнялась вторая часть гимна «О радостный день!», мисс Мэгги Сондерс ворвалась в святилище подобно маленькой атомной бомбе и кинулась по центральному проходу с криком: «В меня бес вселился! В меня бес вселился!»
Некоторые позже говорили, что отнюдь не случайно она бросилась по проходу прямо на стоявшего в нем старосту Кларенса Уокера, самого завидного жениха во всей конгрегации, истинно святого и столпа церкви.
Уокер, как и полагается старосте, поднялся, услышав шум, и непредусмотрительно вышел в центр прохода, чтобы разглядеть, что происходит. Там он застыл на месте, видя, как на него летит, подобно сошедшему с рельс поезду, какая-то вопящая женщина. Когда женщина развила максимальную скорость, один из ее каблуков подвернулся, и она полетела прямо в объятия старосты Кларенса. Он был выше ее на несколько дюймов, но она превосходила его по весу, и они оба рухнули на пол бесформенной массой среди осколков благолепия и священного трепета. Из старосты на время аж дух вышибло; женщина же, оседлав беднягу, трясла его за плечи и кричала ему в лицо: «В меня бес вселился!»
Хор был в полной растерянности, хотя некоторые пытались исполнить третью часть гимна. Все случилось так быстро, что по меньшей мере половина присутствующих только слышала что-то, но ничего не видела, и большинство не понимало, то ли кричать «аминь», то ли махать руками, приветствуя чудо Святого Духа. Некоторые в задних рядах попадали на колени, полагая, что вот оно, началось! Служители вместе с сидящими поблизости прихожанами кинулись к сплетенной на полу паре, чтобы помочь, другие громко молились «на незнакомом языке»,[24] воздевая руки к небесам. Словом, ад был кромешный.
Некий молодой человек бесцеремонно зажал Мэгги рот рукой и держал ее, пока она не перестала орать, а затем с помощью товарищей оторвал одержимую от едва дышащего старосты Кларенса. Обоих препроводили в один из боковых приделов, а сообразительный хормейстер призвал хор и всю паству к умиротворяющему исполнению гимна «О благодать».
Мэгги наконец несколько успокоилась и выпила воды, в то время как две женщины, похлопывая ее по руке, беспрестанно бормотали «Господи, благослови» и «слава Иисусу». Мэгги была в полной растерянности. Она слышала мужской голос — причем дважды. Но это уже не имело значения. Все, чего ей теперь хотелось, — немедленно уехать в Техас к дальним родственникам, жить там в безвестности, а потом сгинуть бесследно с лица земли.
Тони был в ужасе от того, что случилось по его вине, и одновременно не мог удержаться от смеха. Из-за закрытой двери еще доносились трогательные аккорды гимна, а ему впервые хотелось повыть волком в церкви и поухать совой. Второй прилив адреналина у Мэгги вывел его из равновесия, у него голова шла кругом. «Если церковь такова, — думал он, — надо ходить в нее почаще».
Дыхание и самообладание старосты Кларенса постепенно восстановились, голос вернулся, и он смог говорить не сипя и не хрипя. Сев перед Мэгги, он взял ее за руки. Она не смела взглянуть на него. Они знали друг друга достаточно давно, и подобное поведение никак не вязалось с представлениями Кларенса об этой женщине, к которой он относился с несомненной симпатией, пусть даже их отношения были сдержанными и чисто платоническими.
— Мэгги, — начал он и остановился, потому что хотел спросить: «Какого черта?» — Мэгги, — повторил он спокойным отеческим тоном, — вы можете объяснить мне — нам, — что все это значит?
Мэгги хотелось умереть на месте. Прежде она связывала с этим мужчиной кое-какие надежды, но теперь она собственноручно убила всякую надежду, положила ее на обе лопатки в главном проходе святилища, прямо перед Господом и всеми остальными. Она набрала в грудь воздуха и, не поднимая глаз, виноватым тоном рассказала о том, как в дамской комнате с ней заговорил мужчина, а затем служительницы все обыскали, но никого не нашли, и одна из них подумала, что это, возможно, был Бог. Мэгги остановилась, надеясь, что это сообщение заинтересует Кларенса, но тот не придал ему значения. «Хотя ведь это неправда», — подумала она. Странная мысль в такой момент. Затем Мэгги поведала старосте о том, как вернулась в дамскую комнату и голос заговорил с ней вторично.
— Кларенс… то есть староста Уокер, это, наверное, был демон. — Мэгги наконец посмотрела на него, взглядом умоляя поверить ей или по крайней мере дать какое-нибудь приемлемое объяснение. — Как иначе…
— Тише, тише, Мэгги, успокойтесь. — Он по-прежнему обращался к ней по имени. Это было уже кое-что. — И что этот голос сказал вам?
Мэгги задумалась. Она не помнила точных слов, в голове у нее все смешалось.
— По-моему, он сказал что-то вроде: «Остановись, Мэгги, и подай Христа ради». Мне кажется, он сказал примерно так, но все это произошло так внезапно…
Кларенс посмотрел на нее, стараясь найти слова, которые помогли бы ей или успокоили, но ничего не мог придумать.
Видя это, Мэгги решила подкинуть ему идею.
— Староста Уокер, а почему вдруг демон стал попрошайничать в таком месте и в такой момент?
Кларенс только беспомощно покачал головой, молясь, чтобы Бог надоумил его дать толковый ответ, но тщетно. Он попробовал зайти с другой стороны.
— Так вы полагаете, это был демон?
— Не знаю. Это просто первое, что пришло мне в голову. Ведь именно демоны так поступают: внушают людям разные мысли, правда? Как вы считаете, Кларенс — то есть староста Уокер, — во мне мог завестись демон?
— Я не демон! — с горячностью вмешался Тони. — Не знаю, какие они, демоны, но я точно не из их компании.
— О боже! — Мэгги чуть не упала в обморок, глаза ее превратились в два блюдца. — Он опять говорит со мной!
— Кто? — спросил Кларенс.
— Демон! — ответила Мэгги. Краска гнева бросилась ей в лицо. — Не смей говорить со мной, ты, демон проклятый! Простите, это я не вам, брат Кларенс, это я демону. — Не зная, куда девать глаза, она обратила взор на пустое место позади старосты. — Во имя Иисуса…
— Мэгги, — прервал ее Кларенс, — что он сказал?
Несчастная женщина посмотрела на него.
— Он сказал, что он не демон. Вы когда-нибудь слышали, чтобы демон говорил, что он из другой компании?
— Меня зовут Тони, — добавил Тони, стараясь помочь Мэгги и вместе с тем наслаждаясь моментом гораздо больше, чем следовало бы.
Мэгги закрыла рот рукой и проговорила сквозь сжатые пальцы:
— Он говорит, что его зовут Тони.
Кларенсу стоило большого труда не рассмеяться.
— Этот демон говорит, что он не демон и что его имя Тони?
Мэгги кивнула. Кларенс прикусил язык, но затем все же спросил:
— Мэгги, а своей фамилии ваш демон не называл?
— Мой демон? — обиженно отозвалась Мэгги. — Это не мой демон, и если он и пристал ко мне, то в вашей церкви. — Она тут же пожалела о сказанном и поспешно добавила, стараясь исправить оплошность: — Ну конечно же, у него нет фамилии. Всем известно, что у демонов нет…
— У меня есть фамилия, — возразил Тони. — Моя фамилия…
— Тихо! — пробормотала Мэгги. — Не может быть у тебя фамилии, лживый демон из преисподней!
— Мэгги, — продолжал Тони, — я знаю, что ты дружишь с Молли, я знаю о Линдси и Кэбби.
— О боже! — Мэгги схватила Кларенса за руку. — Это, оказывается, какой-то знакомый дух. Он говорит, что знает и Молли, и Кэбби, и…
— Послушайте, Мэгги, — сказал Кларенс, потихоньку высвобождая руку. — Я, конечно, должен помолиться за вас… мы все будем молиться. Вы знаете, что мы любим вас. Я не понимаю, что с вами происходит, но знайте: мы готовы помочь. Если вам, или Молли, или Линдси и Кэбби что-нибудь понадобится, вам стоит только попросить, и мы все сделаем.
Мэгги поняла, что ни Кларенс, ни другие прихожане никогда не поверят, что демон разговаривает с ней. Чем больше она рассказывала, тем больше все запутывалось. Надо было поскорее заткнуться, пока сострадательные прихожане не вызвали психиатров.
Вокруг Мэгги собрались люди, и она позволила им натереть ее каким-то приятно пахнущим снадобьем со Святой Земли. Потом они долго молились, стараясь по доброте душевной найти нужные слова, которые помогут Богу разобраться в этом странном происшествии. Мэгги это действительно помогло. На нее снизошли спокойствие и уверенность, что все к лучшему, — хотя в данный момент оснований для такой уверенности было мало.
— О боже, уже столько времени, — спохватилась Мэгги, когда все встали. — Мне давно пора забрать Кэбби.
Несколько человек дружески обняли ее, другие старались даже не смотреть на нее, боясь заразиться странной хворью, которую она подхватила. Мэгги виновато посмотрела на Кларенса. Тот великодушно улыбнулся ей и обнял в ответ. Она задержала его в своих объятиях на секунду дольше, чем следовало бы, но полагала, что вряд ли им придется еще когда-нибудь обниматься, вот и хотелось, чтобы ощущение запомнилось.
— Благодарю вас всех за молитвы и поддержку, — произнесла Мэгги и подумала: «Но не за понимание». Она и сама-то не понимала себя. Когда-нибудь все это обернется к лучшему, но в данный момент ей не хотелось видеть никого, кроме Кэбби и Молли, которую ждал большой сюрприз.
10 Сомневающийся
Молли встретила Мэгги и Кэбби у дверей дома. Увидев, как Мэгги ковыляет в красных шлепанцах, Молли вопросительно приподняла бровь. Дело было в том, что идти от машины до дома на одном каблуке было неудобно, а без туфель — холодно, и Мэгги намеренно отломала каблук от второй туфли. Кусок клейкой ленты заменил оторванный хлястик. Платье было разорвано в двух местах, волосы растрепаны.
— Ничего себе! — прокомментировала Молли. — Похоже, я много потеряла, пропустив службу.
— Слушай, подруга, ты просто не можешь себе представить! — ответила Мэгги, смеясь и качая головой. Затем, скинув туфли, она босиком прошествовала к мусорному ведру и, ничтоже сумняшеся, выкинула их туда. — Меня теперь в эту церковь ничем не заманишь — разве что сам Господь очень уж постарается. Я взорвала С-4[26] и сожгла за собой мосты.
— А что случилось? — недоумевала Молли.
— Даже не могу тебе толком объяснить, но после того, что я натворила, мне остается только вырыть яму размером не меньше Техаса и кинуться туда.
— Мэгги, не может быть, чтобы все было настолько плохо. Как-нибудь уладится — все всегда улаживается. Но расскажи, что произошло, я ничего не понимаю.
— Молли, — начала Мэгги, разглядывая лицо подруги: тушь для ресниц и прочий макияж у нее были явно не водостойкие. — Жаль, ты не видела их лиц, когда я промчалась по центральному проходу как раз во время исполнения гимна «О радостный день!», вопя, что в меня вселился демон. Все кинулись врассыпную, взывая к Святому Духу и моля Иисуса о пощаде, а затем у меня сломался каблук и я чуть не убила брата Кларенса.
Мэгги села и расплакалась, а Молли так и осталась стоять, разинув рот.
— Что я наделала! — стонала Мэгги. — Я перепугала до смерти Кларенса, милого благочестивого Кларенса. Я заявлю всем, что у меня теперь боязнь открытых пространств и я не могу выходить из дома. Так и буду здесь жить взаперти. И еще скажи людям, что я теперь социально опасна, и пусть никто не приходит с визитами.