Через два дня мы были уже в безопасности, в самом сердце горной цепи Сьерра-де-Тринидад – Санкти-Спиритус, готовые начать новый этап войны. Еще два дня ушло на отдых. Нам нужно было как можно скорее продолжить свой путь, чтобы суметь помешать проведению выборов, которые должны были состояться 3 ноября. Мы прибыли в горный район провинции Лас-Вильяс 16 октября. Времени оставалось мало, а задача, которую предстояло решить, была огромна. На севере, сея ужас среди сторонников батистовского режима, Камило выполнил поставленную задачу.
Прибыв впервые в Сьерра-дель-Эскамбрай, мы получили задачу наносить как можно больший вред военному аппарату диктатуры и сосредоточить особые усилия на нарушении линий коммуникаций противника. Наша ближайшая задача состояла в том, чтобы помешать проведению предстоящих выборов, но осуществить это было очень трудно, поскольку оставалось очень мало времени, а также из-за тех разногласий в революционном движении, которые обходились нам слишком дорого и подчас стоили человеческих жизней.
Для срыва выборов предполагалось напасть на близко расположенные населенные пункты. Нами планировалось одновременное нападение на Кабайгуан, Фоменто и Санкти-Спиритус, находящиеся на плодородных равнинах в центральной части страны. Между тем в горах была взята казарма Гуиния-де-Миранда, несколько позднее подверглась нападению казарма в Банао, но это существенных результатов не дало. Дни, предшествовавшие 3 ноября, были очень напряженными: наши силы рассредоточились почти на всех направлениях, совершенно не давая населению подойти к избирательным участкам. Отряды Камило Сьенфуэгоса в северной части провинции полностью сорвали этот фарс. Был парализован не только военный, но и гражданский транспорт.
В Орьенте голосование практически не состоялось; в Камагуэе процент проголосовавших был очень низким, а в западных районах, несмотря на угрозы батистовцев, все люди куда-то попрятались. В провинции Лас-Вильяс люди воздерживались от голосования стихийно.
В Орьенте, где находилась и колонна Антонио Гитераса, непрерывно шли бои. Все это оказывало постоянное давление на столицу провинции город Сантьяго-де-Куба. В руках провинциального правительства оставались лишь главные города муниципальных округов.
В результате увеличивающегося числа нападений на линии коммуникаций положение в провинции Лас-Вильяс стало критическим. По прибытии сюда мы полностью изменили систему подготовки кадров для ведения вооруженной борьбы в городах: лучшие бойцы народной полиции были спешно переброшены в учебно-тренировочный лагерь для того, чтобы они смогли пройти курс по проведению диверсионных операций. Эта мера оказалась действенной.
В течение ноября – декабря мы постепенно подтягивали свои силы к шоссейным дорогам. Капитан Силва полностью блокировал шоссе, ведущее из Тринидада в Санкти-Спиритус, а движение по Центральному шоссе было серьезно парализовано в результате повреждения повстанцами моста через реку Туиника. Центральная железная дорога была перерезана в нескольких местах; движение на ее южном участке было блокировано бойцами 2-го фронта, а на севере – подразделениями Камило Сьенфуэгоса. В результате этих действий страна оказалась разделенной на две части. Орьенте, где происходила наиболее ожесточенная борьба, получала помощь со стороны правительства только по воздуху и морем, но с каждым днем эта помощь становилась все более ненадежной. Признаки морального разложения армии противника проявлялись все более отчетливо.
В Эскамбрае потребовалась напряженнейшая работа по сплочению революционного движения, так как там существовало несколько самостоятельных групп, возглавляемых майором Гутьерресом Менойо (2-й, Национальный фронт Эскамбрая), майорами Фауре Чомоном и Роландо Кубелой («Революционный директорат») и Торресом (Народно-социалистическая партия). Кроме этих сил здесь также действовала небольшая группа аутентиков. Иначе говоря, на территории одной провинции действовали, включая и нас, пять различных организаций, у каждой из которых было свое командование. В результате нелегких переговоров с их представителями был достигнут, наконец, ряд соглашений о совместных действиях, и можно было приступать к созданию более или менее единого фронта.
Начиная с 16 декабря, в результате систематического выведения нами из строя мостов и дорог противник оказался в тяжелом положении. Ему даже стало трудно оборонять свои передовые посты, расположенные на Центральном шоссе. Утром 16 декабря мы взорвали на этом шоссе мост через реку Фалкон и практически прервали сообщение между Гаваной и районом к востоку от города Санта-Клара, столицы провинции Лас-Вильяс. Кроме того, нашему нападению и осаде подверглись ряд населенных пунктов, в том числе находящийся южнее город Фоменто. В течение нескольких дней начальник гарнизона в этом городе довольно успешно отражал наши атаки, но деморализованное батистовское командование не послало подкреплений своим осажденным солдатам, а ограничилось оказанием только авиационной поддержки. Понимая бесполезность дальнейшего сопротивления, батистовцы сдались, и сражающимся за свободу повстанцам досталось в качестве трофеев более 100 винтовок.
Чтобы не дать противнику опомниться, мы решили немедленно блокировать Центральное шоссе и 21 декабря одновременно атаковали города Кабайгуан и Гуайос, расположенные вдоль этого шоссе. Гуайос сдался через несколько часов, а Кабайгуан, в котором дислоцировалось 80 батистовских солдат, сдался через два дня. В Кабайгуане еще раз подтвердилась низкая боеспособность батистовских войск, которые даже не пытались помочь своим осажденным подразделениям.
Камило Сьенфуэгос атаковал ряд населенных пунктов к северу от провинции Лас-Вильяс и одновременно окружил город Ягуахай, последний оплот батистовских войск в этом районе. Окруженный вражеский гарнизон в течение 11 дней сковывал действия повстанцев, оказывая им упорное сопротивление, в то время как остальные наши силы развернули наступление вдоль Центрального шоссе, продвигаясь к столице провинции – городу Санта-Клара.
После падения Кабайгуана мы повели наступление на город Пласетас и взяли его за один день. Наступление на Пласетас было организовано нами совместно с отрядами «Революционного директората». Затем на северном побережье повстанцы овладели городами Ремедиос и Кайбариен; последний является крупным портом страны. Положение батистовского режима становилось все более удручающим, поскольку за победами повстанцев в Орьенте последовали успешные боевые действия 2-го фронта Эскамбрая, разбившего мелкие гарнизоны в своей зоне, и колонны Камило Сьенфуэгоса, установившей контроль над северным районом страны.
После того как противник, не оказав сопротивления, отступил из населенного пункта Камахуани, мы приняли окончательное решение начать наступление на столицу провинции Лас-Вильяс. (Санта-Клара представляет собой крупный город с населением в 150 000 жителей, расположенный в центральной равнинной части страны. Он является важным железнодорожным узлом и центром пересечения основных коммуникаций Кубы. Вокруг него находятся небольшие голые холмы, на которых противник уже организовал оборону.)
К моменту наступления на Санта-Клару за счет захваченных в предыдущих боях трофеев у нас значительно увеличилось число винтовок. В распоряжении повстанцев находилось и тяжелое вооружение, но к нему не было боеприпасов. Нам предстояло сражаться против дюжины танков, но расчет имевшегося у нас противотанкового гранатомета «базука» не располагал снарядами. Правда, мы хорошо понимали, что для успешного ведения боя необходимо было действовать в густонаселенных районах, где эффективность использования танков значительно снижается.
В то время как отряды «Революционного директората» предпринимали попытки взять казарму, в которой находилась «сельская гвардия», мы были заняты окружением почти всех укрепленных опорных пунктов в Санта-Кларе. В основном наше внимание было сосредоточено на борьбе с защитниками бронепоезда, стоявшего на железнодорожном пути, ведущем к Камахуани. Эта позиция была сильно укреплена батистовцами.
29 декабря начались боевые действия. Вначале руководство боем осуществлялось с территории университета. Позднее мы разместили свой штаб ближе к центру города. Противник действовал при поддержке танков. Повстанцы заставили их откатиться назад, но многие из них заплатили жизнью за свое бесстрашие. Постепенно импровизированные кладбища и госпитали стали заполняться убитыми и ранеными.
Мне вспоминается один эпизод, который наглядно показывает боевой дух Повстанческой армии в эти последние дни борьбы. Я стал отчитывать одного бойца за то, что он заснул в разгар боя. Оправдываясь, боец заявил, что его разоружили, поскольку он случайно выстрелил из своей винтовки. Сдержав себя, я ответил ему: «Если ты мужчина, иди безоружным на передний край и добудь себе там оружие».
Позже, во время моего посещения госпиталя, один умирающий боец дотронулся до моей руки и сказал: «Помните, майор? Вы послали меня добыть себе оружие под Ремедиосом. Я добыл его здесь». Это был тот самый боец, у которого отобрали оружие за то, что он случайно выстрелил. Через несколько минут он умер с сознанием исполненного долга. Такова была наша Повстанческая армия.
Батистовцы все еще оказывали сопротивление на горе Капиро, и бой за нее продолжался в течение всего дня 30 декабря. Тем временем мы овладели рядом укрепленных пунктов в городе. Уже была прервана связь между центром Санта-Клары и бронепоездом. Видя, что гора Капиро окружена, защитники бронепоезда попытались спастись, но со всем своим великолепным грузом застряли на железнодорожной колее, которая предусмотрительно была разобрана нами. Локомотив и несколько вагонов сошли с рельсов. Завязался весьма интересный бой: повстанцы стали буквально выкуривать противника из бронепоезда, бросая бутылки с горючей смесью. Несмотря на то что батистовцы были отлично защищены, они могли драться только против практически безоружного противника, находясь на большом расстоянии и занимая выгодные позиции, подобно тому как вели бои колонизаторы с индейцами на западе Америки. Осажденный повстанцами и забрасываемый с близкого расстояния бутылками с бензином, бронепоезд превратился в настоящее пекло для батистовских солдат. Через несколько часов вся его команда сдалась, в наших руках оказались 22 вагона, зенитные орудия, пулеметы и баснословное количество боеприпасов (баснословное, конечно, в сравнении с тем количеством, которым располагали мы).
Нам удалось занять электростанцию и всю северозападную часть города; по радио мною как командующим повстанческими отрядами в провинции Лас-Вильяс было сделано заявление о том, что фактически вся Санта-Клара находится в руках революционных сил. Мне было очень тяжело сообщить народу Кубы о гибели отважного капитана Роберто Родригеса по прозвищу Вакерито (Пастушок). Роберто командовал штурмовым взводом, который за храбрость его бойцов называли взводом смертников. Капитан Родригес тысячу раз рисковал жизнью в боях за свободу. Его взвод, составленный из строго проверенных людей, являл собой образец революционной сознательности, Всякий раз, когда в этом взводе погибал боец – а это случалось в каждом бою – и выбирался новый кандидат, происходили очень грустные сцены. Те из товарищей, которые не попадали во взвод Родригеса, не могли скрыть своей досады и сдержать слез. Было странно видеть закаленных в боях благородных бойцов плачущими оттого, что им не выпало чести оказаться в первых рядах сражавшихся и встать на место погибших.
Затем повстанцы захватили полицейское управление вместе с оборонявшими его танками. Майору Кубеле сдалась казарма. Вслед за этим в руки наших бойцов перешли тюрьма, здания, где размещались суд и провинциальные власти, а также гостиница «Гранд-отель», в которой засевшие на десятом этаже батистовцы вели огонь почти до самого окончания боевых действий.
К этому моменту не сдалась только казарма Леонсио Видаль, самая крупная крепость в центральной части страны. Но уже 1 января 1959 года сопротивление оборонявших ее солдат стало заметно слабеть. Утром этого дня мы послали капитанов Нуньеса Хименеса и Родригеса де ла Бегу, чтобы они убедили гарнизон казармы сложить оружие.
Сведения, которыми мы располагали, были противоречивы, и им с трудом верилось. Сообщалось, что Батиста бежал из страны и руководство вооруженными силами распалось. Два делегата повстанцев по радио установили контакт с генералом Картильо и информировали его о нашем предложении сдаться. Но он отверг это предложение, поскольку оно, мол, ставилось в виде ультиматума и поскольку он, по его заявлению, принял уже на себя командование армией в строгом соответствии с указанием Фиделя Кастро. Мы тотчас же связались с Фиделем, доложили ему о последних событиях и высказали свое мнение о предательском поведении Кантильо. Оно абсолютно совпало с мнением Фиделя. (В эти решающие минуты Кантильо позволил бежать всем крупным чиновникам правительства Батисты. Его предательская деятельность покажется еще более гнусной, если вспомнить тот факт, что он сам, как офицер, вступил в контакт с нами, и мы верили ему, считая его честным военным.)
Дальнейшие события всем хорошо известны: отказ Фиделя Кастро признать Кантильо; приказ Фиделя наступать на Гавану; принятие командования армией полковником Баркином, освобожденным из тюрьмы на острове Пинос; взятие военного лагеря Колумбия Камило Сьенфуэгосом и крепости Кабанья 8-й колонной и, наконец, окончательное утверждение Фиделя Кастро на посту премьер-министра Временного правительства.
Все это составляет часть современной политической истории страны…
Боливийский дневник
7 ноября 1966 года
Сегодня начинается новый этап. Ночью прибыли на ранчо. Поездка прошла в целом хорошо. Мы с Пачунго соответствующим образом изменили свою внешность, приехали в Кочабамбу и встретились там с нужными людьми. Затем за два дня добрались сюда на двух джипах – каждый порознь.
Не доезжая до ранчо, мы остановили машины. Сюда приехала только одна – чтобы не вызывать подозрений у одного из соседних крестьян, который поговаривает о том, что мы наладили здесь производство кокаина. В качестве курьеза отмечу, что неутомимого Тумаини он считает химиком нашей шайки. После второго рейса Биготес, узнав меня, чуть не свалился с машиной в ущелье. Джип пришлось бросить на самом краю пропасти. Прошли пешком около 20 километров, добираясь до ранчо, где уже находятся три партийных товарища. Прибыли сюда в полночь.
Биготес дал понять, что готов сотрудничать с нами, чтобы ни предприняла партия. Но, кажется, он остается верным Монхе, которого уважает и, судя по всему, даже любит. По его словам, Родольфо придерживается примерно той же позиции, а также Коко, но нужно постараться, чтобы партия решилась включиться в нашу борьбу. Я попросил его, чтобы он ничего не сообщал руководству партии до возвращения Монхе, который сейчас уехал в Болгарию, и чтобы он нам помог. Он согласился выполнить обе просьбы.
8 ноября
Провели день в джунглях, примерно в ста метрах от ранчо, рядом с источником. Страдаем от насекомых, похожих на ягуасас. Они очень досаждают, хотя и не кусаются.
Биготес с помощью Альгараньяса вытащил джип и договорился купить у него кое-какую провизию, в том числе свиней и кур.
Хотел написать подробнее о моих приключениях, но решил отложить это до следующей недели, когда, как мы ожидаем, к нам присоединится вторая группа.9 ноября
День без происшествий. Разведали с Тумаини течение реки Ньянкауасу (это, скорее, просто ручеек), но не смогли добраться до ее истоков. Она стиснута крутыми берегами. Кажется, здесь редко кто бывает. Если дисциплина будет на высоте, в этом районе можно долго продержаться.
Вечером сильный ливень заставил нас покинуть заросли и перебраться в дом. Я вытащил шесть впившихся в меня гаррапатас.10 ноября
Пачунго и Помбо вышли на разведку с одним из боливийских товарищей, Серафином. Они прошли дальше, чем мы накануне, и нашли место, где ручей делится на два рукава. Там вполне приличное ущелье. Вернувшись, они занялись своими делами в доме, и их увидел шофер Альгараньяса, который вместе с другими работниками ранчо принес купленные нами продукты. Мы решили перебраться завтра в джунгли, где и создадим постоянный лагерь. Тумаини останется, так как его уже знают. Он будет фигурировать в качестве еще одного работника ранчо.
Все это скоро будет ни к чему. Посмотрим, сможем ли мы забросить сюда хотя бы наших людей. С ними я буду чувствовать себя спокойней.11 ноября
День в новом лагере – по другую сторону от дома – прошел без происшествий. Там мы и ночевали.
Обилие насекомых здесь невероятное. Спастись от них можно только в гамаке с сеткой (такая сетка есть только у меня).
Тумаини посетил Альгараньяса и кое-что купил у него: кур, гусей. Кажется, подозрения крестьянина несколько улеглись.12 ноября
День без происшествий. Провели небольшую разведку, чтобы подготовить место для лагеря, когда появятся шестеро из второй группы. Выбрали место метрах в ста от кладбища, на небольшой возвышенности, рядом с расщелиной, в которой можно вырыть пещеры для хранения продуктов и других вещей.
Первая из трех групп по два человека, на которые разделен отряд, сейчас должна быть уже на подходе. В конце той недели они должны прибыть на ранчо. Волосы у меня отрастают, хотя они еще и очень редкие, седина становится все более светлой и начинает исчезать; появляется бородка. Через пару месяцев опять стану похож на себя.13 ноября Воскресенье. Несколько охотников прошли мимо нашего лагеря. Это батраки Альгараньяса, люди, привычные к горам, молодые и не обремененные семьями. Они идеально подходят для вербовки, так как ненавидят хозяина. Сообщили, что в 8 милях по реке есть дома и что по берегам имеется несколько расщелин с источниками воды. Больше ничего нового.