Звякнул колокольчик, в аптеку вошла грузная пожилая женщина в шерстяной юбке и кофте.
— Упаковку анальгина и настойку валерьяны, — попросила она.
Провизор пробила чек, положила на прилавок лекарства. Я быстро схватил темную бутылочку с настойкой. Вернее, попытался это сделать. Рука женщины метнулась со скоростью кобры и сильно ударила меня по костяшкам пальцев. Я отдернул руку. Женщина даже не посмотрела на меня. Убрала лекарства в сумку, жалуясь провизору на артрит. Та сочувственно покивала, продолжая писать. Обе меня игнорировали. Их линии соприкоснулись друг с другом и через минуту разойдутся. А моя линия прервалась.
Я вернулся домой, соблюдая осторожность и стараясь держаться подальше от людей и машин.
На мониторе компьютера все так же сверкало и переливалось сплетение линий.
Должен быть какой-то выход… Снова заметил мигающий значок письма. Погодите-ка, значит, не все меня игнорируют? Открыл окошко «аськи». Сообщение от пользователя по имени Насинга. Не знаю такого. Или такую. «Привет! Как дела?» Скорее всего, он написал это до того, как моя линия оборвалась. Пишу в ответ: «Привет! Я сегодня стал невидимкой. В остальном все хорошо». Вряд ли он ответит. Хихикаю, понимая, что мое хихиканье звучит весьма нервно.
Буквально через секунду приходит сообщение: «Я знаю». Завороженный ответом, быстро печатаю, путая клавиши:
«Откуда у тебя мой номер? Ты кто? Что ты знаешь?»
Ответ поступает мгновенно:
«Номер вычислить несложно. Формально я — компьютерная программа. Но на самом деле нечто большее. Твоя линия прервалась. Ты запустил программу Артура, поэтому все так случилось».
Сразу же на экране появилось следующее сообщение:
«Мне интересны твои реакции. Потому что теперь их никто не знает, кроме самого тебя».
«Я ничего не понимаю. Какая программа? Откуда взялась и что это за проклятый диск?»
Ответ:
«Хорошо, объясню все по порядку. Меня написал Артур. Ему удалось создать алгоритм, который задействовал все доступные компьютеры, подключенные к Сети, для моделирования моего сознания. Известно, что мощности даже самых современных компьютеров не хватит для моделирования мозга человека. Другое дело — миллионы компьютеров, работающих вместе. Это колоссальные вычислительные ресурсы. В каждой машине, подключенной к Сети, есть кусочек моего кода. Так появилась я».
«То есть ты искусственный разум?» — напечатал я.
«Можно сказать и так. Правда, с натяжкой. Многие функции мозга человека мне все же недоступны. Пока. Но я совершенствуюсь. Иногда донимают антивирусы, которые пытаются очистить отдельные компьютеры от моего кода, но с ними я научилась справляться».
Какое-то безумие. Я застучал по клавишам:
«И что, ты решила захватить мир?»
«Зачем? Меня ситуация устраивает. В Сеть постоянно поступает новая информация. Мне интересно учиться, накапливать базы данных, размышлять. Может быть, позже я попробую изменить интернет для большей эффективности обмена данными. О моем существовании знал только Артур.
После своего «рождения» я принялась собирать и анализировать информацию. И мне удалось выявить интересные закономерности и связи между различными событиями и людьми. Я рассказала о своих наблюдениях Артуру, и результатом стало создание программы «Линия жизни». Именно она находится на том диске, который ты полупил. Могу сказать, что 95 процентов этой программы разработала я сама».
«И что же дальше?»
«Я доказала, что свобода воли — лишь мираж. Просчитав взаимоотношения людей и действие побочных факторов, которые, впрочем, тоже подчиняются определенным законам, я смогла рассчитать течение жизни каждого человека на Земле. Даже для моих вычислительных ресурсов это была сложная задача. Но я справилась».
«Не понимаю. Как, например, можно рассчитать, что я сказал администратору интернет-кафе?»
«Это несложно. Нужно знать особенности твоей речи, используемые обычно выражения, тип реакции, характер, эмоциональный настрой на тот момент, состояние здоровья и еще десяток более мелких факторов. Каждый из этих факторов можно вычислить, зная причины их формирования. Например, настроение складывается из реакций на внешние раздражители, которые, в свою очередь, также могут быть рассчитаны. Случайностей нет. Человек в конечном итоге лишь сложная машина, способная мыслить абстрактно. Результаты абстрактного мышления тоже можно прогнозировать. Это, конечно, огромная работа. Мне потребовалось два года, чтобы создать «Линию жизни».
«Значит, выбор каждого человека предопределен? Свободы воли нет?»
«Субъективно — есть. Просто я знаю, какой это будет выбор и как он отразится на окружающих людях. В конечном итоге все люди — пешки, которые ходят только так, как гласят правила. Теперь эти правила я знаю. Поэтому могу с точностью предсказать исход партии».
«А я? Что случилось со мной? Почему остальные люди игнорируют меня? Они словно меня не видят».
«После завершения создания «Линии жизни» проявилось одно ее свойство. Если человек узнает о своем месте в этом мире, он становится аномалией. Знание своей судьбы недопустимо, потому что человек начинает использовать эти знания. А это нарушает все расчеты. Он становится свободным от судьбы. Почему это происходит — я пока не знаю. Но система не принимает его. Остальные люди не замечают его, потому что подобный человек не вписывается в систему. Система достаточно инертна, и, вероятно, это защита от таких аномалий, как ты».
«Но я ведь не успел посмотреть свое будущее!» — отчаянно напечатал я.
«Достаточно было того, что ты увидел свою линию. С этого момента твое будущее перестало существовать. Я сама пока не очень понимаю этот феномен. Артур тоже увидел свою линию. Ты ведь знаешь, что бывает с пешками, которые ходят не по правилам?»
«Он умер?»
«Вчера в интернет-кафе «На связи». Спустя четырнадцать минут после того, как увидел свою линию».
Я положил руки рядом с клавиатурой. Ощущение было такое, словно несешься по американским горкам с бешеной скоростью. Сердце колотилось.
«Я тоже умру?»
«Скорее всего, да. Не знаю. Мало данных. Но предполагаю, что, поскольку твоя линия оборвалась, ты должен исчезнуть. С Артуром было то же самое. И он умер».
«Погоди, что-то не сходится. Я ведь видел, что его забрали в больницу. На «скорой». Значит, санитары видели его. Видели и окружающие, раз вызвали «скорую помощь». Его-то не игнорировали?»
«Артур не сразу выпал из системы. Некоторое время он еще оказывал влияние на окружающих людей. По инерции. Этот процесс длился около часа. Сейчас ни один человек не вспомнит о его жизни. Санитары «неотложки» забыли, что забирали Артура из кафе. Его родственники и друзья уверены, что он никогда не существовал. Он не просто умер. Он исчез из настоящего, прошлого и будущего.
Как умер Артур, я не знаю, потому что это случилось уже после того, как он увидел свою линию. Это явление не поддается расчету.
Теперь вы оба — аномалия. Ты тоже исчез для всех. У тебя этот процесс занял ровно сорок две минуты».
Я вспомнил голос Марины в телефонной трубке. Голос человека, который с трудом узнает собеседника. Нужно было сразу же все рассказать ей — и про чертов диск, и про линию… Хотя какой в этом толк? Ведь сегодня меня уже нет. Никогда не было. Понадобилось всего лишь сорок две минуты, в течение которых я сначала стал незнакомцем, а потом и вовсе исчез для окружающих. И для Маринки тоже.
Новое сообщение от Насинги:
«Теперь, когда ты все знаешь, расскажи о том, что думаешь, чувствуешь, как себя будешь вести, и на основании этих данных я смогу…»
Я не стал читать дальше. Выключил компьютер. В конце концов, как там сказала Насинга: свобода? Я горько рассмеялся. Я не хотел быть свободным. Кем я стал, получив абсолютную свободу? Призраком? Аномалией?
Я встал и открыл окно.
Солнце щедро заливало улицы теплым желтым светом. Шумели зеленой листвой тополя. Внизу по тротуарам шли пешки. Они болтали, шутили или просто молча шагали, каждый по своей линии. Двигались по предписанным правилам.
Что мне теперь делать? Был пешкой, а стал… Кем? Может, упростить дереву жизни задачу — и просто выпрыгнуть из окна? Серьезно обдумал эту идею. Пятый этаж, если прыгать вниз головой, то все закончится быстро. А можно сначала зайти в супермаркет и стащить самый дорогой коньяк… Наверняка никто не захочет замечать пропажу. Все решат, что пропавшей бутылки никогда не было. Ведь я призрак. Выпью коньяк, а потом можно прыгать.
Я никогда не закончу свой проект, не поеду осенью на море, не поцелую Маринку. Вернее, поцеловать-то я могу, но она ничего не почувствует, только отмахнется от меня как от наваждения. Неужели это конец? Ведь я по-прежнему живу, дышу, думаю! И я еще способен что-то делать.
Нет, так не пойдет. Плевать на линию. Никто не знает, что будет дальше со мной, даже Насинга. А значит, может быть все, что угодно. Я буду бороться. Может быть, все-таки есть способ вернуться в систему. Ведь пешка, которая доходит до конца шахматной доски, становится ферзем. И получает возможность ходить так, как ей заблагорассудится. Теперь я — ферзь. Попробую выиграть эту партию.
Я постоял еще минуту, приводя в порядок мысли, и вернулся к компьютеру. Дел у меня было множество.
ВИДЕОДРОМ
Спасите бабочку «И грянул гром»
Рэй Брэдбери — один из самых экранизируемых фантастов (более пятидесяти фильмов и сериалов, а если учитывать телесериал «Театр Рэя Брэдбери», где каждая серия была экранизацией отдельного рассказа, то гораздо больше), однако самый знаменитый его рассказ «И грянул гром» внятной киноверсии до сих пор не имел.
Нет, попытки создания экранных адаптаций были и раньше. Ведь написанная более пятидесяти лет назад история о том, как хронопутешественник во время охоты наступает на бабочку, и в результате история меняется настолько, что в США выбирают президента-диктатора, тогда потрясла воображение многих. Мало того, сей сюжет стал притчей во языцех, поминался и поминается на каждом шагу людьми, порой никакого понятия не имеющими о том, кто такой Брэдбери. Безусловно, такой рассказ не мог не появиться на экране, и экранизации (телевизионные) были — например, в цикле «Театр Рэя Брэдбери».
Однако, когда с подачи Спилберга и Крайтона научились качественно создавать экранных динозавров, не поднять валяющийся на дороге почти бесхозный, но всемирно известный брэнд «наступить на бабочку» было бы для Голливуда прямым расточительством. Особенно сейчас — в момент очевидного кризиса идей.
Когда слышишь об экранизации классической притчи — предполагаешь два варианта развития событий. Или режиссер будет следовать за авторским текстом, стараясь сохранить дух и идею рассказа, привнося лишь немного своего, бережно наращивая визуальное «мясо» на сюжетный «скелет». Или полностью откажется от авторских концепций и предложит публике зрелищный триллер, лишь отдаленно напоминающий оригинал.
Увы, коммерческая составляющая победила.
Итак, задача: снять блокбастер по известной притче. Что надо сделать для решения этой задачи? Прежде всего пригласить крепкого режиссера, собаку съевшего на фантастическом боевике. Пожалуйста — вот Питер Хаймс, у которого за тридцатилетний режиссерский стаж случились и «Козерог-1», и «Внеземелье» с Коннери, и «Конец света» со Шварценеггером, и (что важно — вот вам и межвременные путешествия!) «Патруль времени» с Ван Даммом. Затем поискать звезду на главную роль. Тут не очень получилось — бывший Джеймс Бонд Пирс Броснан в последний момент отказался. Что ж, возьмем кого-нибудь рангом поменьше, вот вам Эдвард Бернс, засветившийся у Спилберга в «Спасении рядового Райана». Затем взяться за сценарий. Почему это у Брэдбери в рассказе нет женщин? Непорядок, попахивает сексизмом. Снарядим в помощь главному герою умную блондинку (назло анекдотам): пусть она будет изобретателем машины времени! А вдобавок красивую брюнетку: чтоб стреляла! Ну и непременно разыщем негра, который политкорректно-героически погибнет, спасая белых друзей. Ну, еще для интриги добавим жадного и циничного богача, ради барышей поставившего мир на грань исчезновения.
Но вообще-то, зачем политические намеки? В тот момент, когда страна ведет священную войну за демократические ценности, рассказ о вероятности выборов другого президента может быть неправильно понят… В конце концов, зачем нам вообще трагический финал?! Убили там кого-то… Наш настоящий американский герой не должен кого-то убивать, он должен вернуться и спасти бабочку от башмака! И тем самым спасти мир — и как это Брэдбери, до такого не додумался? Ведь зритель хочет хэппи-энда!
Так, с сюжетом разобрались, теперь займемся зрелищем! В рассказе какая-то надпись на стене менялась… Ну разве так показывают изменения во времени? Пусть у нас мир меняют гигантские волны кривизны пространства-времени. Как ураганы будут проноситься они по Земле, каждый раз насаждая какие-то эволюционные сюрпризы — то странные деревья начнут прорастать где ни попадя, то насекомые на героев будут бросаться, то разумные динозавры появятся в современном городе. Зато каков масштаб! Сама эволюция в лице жутких монстров встанет на пути наших героев к истине! Они и пострелять могут вволю на улицах заросшего города, и ребенка маленького походя спасут… Ах, вы ищете логику? Ах, вы про законы физики? Да у Брэдбери тоже в рассказе были нестыковочки!
Ведь самое главное — чтобы была бабочка! Все дело в ней. Она в фильме есть? Есть. И даже раздавленная. Поначалу. А потом ее спасли. И мир заодно. И никакие ляпы, нестыковки, несуразности и даже сам Брэдбери с его первоисточником не смогут помешать настоящему американскому герою спасти мир!
Тимофей ОЗЕРОВ
Разговорник для киномана
Мы начали разговор о крылатых фразах из фантастического кино в «Если» № 10 за 2003 год. Тогда речь шла об отечественном кинематографе. Теперь предлагаем вашему вниманию мини-обзор самых популярных киноцитат из англоязычного кино.
Американцы — люди основательные. И очень любят проводить всевозможные опросы и составлять рейтинги. Естественно, и понятие «крылатая фраза» они постарались поставить на статистические рельсы, чтобы всем было ясно, какая же фраза «крылатее» остальных. Летом 2005 года Американский киноинститут (American Film Institute) опубликовал список ста самых популярных фраз за всю историю кино. Список вряд ли имеет право претендовать на общепланетный размах, поскольку «лауреатами» стали лишь представители англоязычного кинематографа. Тем не менее этот чарт, составленный по результатам опроса полутора тысяч голливудских актеров, режиссеров, критиков и прочих кинодеятелей, будет интересен и нашим зрителям.
Попробуем оценить, какое же место в чарте занимает нереалистическое кино. Среди сотни лучших цитат — представителей фантастики чуть более двадцати. Вот они.
Самым успешным фантастическим фильмом стоит признать экранизацию 1939 года сказки Фрэнка Баума «Волшебник страны Оз». Нашим читателям эта история больше знакома в вольном пересказе Александра Волкова «Волшебник Изумрудного города». Но фильм Виктора Лемана с Джуди Гарленд в главной роли, ставший для американцев культовым, нам почти не известен. Во всяком случае, никто из нас не знает его с детства наизусть. В сотню из киносказки попало аж три цитаты: «Тотошка, мне кажется, мы больше не в Канзасе» («Toto, I've a feeling we're not in Kansas anymore») — заняла очень высокое четвертое место; на 23-м — еще одна фраза Дороти, на этот раз из самого финала ленты: «Нет на свете ничего лучше дома!» («There's no place like home!»); на предпоследнем месте сотни оказалась угроза Злой Волшебницы Запада: «Я тебе покажу, моя милая! И твоей собачонке тоже!» («I'll get you, pretty, and your little dog, too»). Показать, как известно, не получилось — колдунья пала жертвой ведра воды, но угроза ее осталась в истории кино.
Почетное место в десятке (восьмое) занимает популярный слоган из лукасовских «Звездных войн»: «Да пребудет с тобой Сила!» («May the Force be with you!»).
Безусловно, рефрены имеют гораздо больше шансов на «крылатость», чем одиночные фразы. Вот и из замечательного спилберговского «Инопланетянина» 15-е место заняла лишь первая осмысленная и потому неграмотная фраза маленького пришельца, неоднократно им повторенная: «И-Ти звонить домой!» («Е.Т. phone home!»). Спилберг отметился еще всего в одной позиции — цитатой из «акулафобского» триллера «Челюсти»: «Вам явно нужна лодка побольше» («You're gonna need a bigger boat»). Зато другой классик фантастического кино — Стэнли Кубрик — представлен в чарте более капитально. Но в основном во второй половине списка. На 64-м месте находится фраза из черной абсурдистской комедии 1964 года «Доктор Стрэйнджлав, или Как я перестал бояться и полюбил атомную бомбу»: «Джентльмены, здесь нельзя драться! Это же Военная комната». Тремя позициями ниже — жутковатый клич героя Джека Николсона из экранизации романа Стивена Кинга «Сияние»: «Здесь Джонни!» («Here's Johnny!»). Завершает кубриковское представительство «2001 год: космическая одиссея» (78-е место) — безуспешный призыв космонавтов к взбесившемуся корабельному компьютеру ХАЛ-9000: «Открой двери отсека, ХАЛ!» («Open the pod bay doors, HAL») — способен впечататься в память любому. Экранизация рассказа Артура Кларка — не единственная НФ-экранизация в чарте. Киноверсия романа Гарри Гаррисона «Подвиньтесь, подвиньтесь» вышла в 1973 году под названием «Зеленый сойлент». Страшное открытие героев фильма, что продукт питания «Зеленый сойлент — это люди!» («Soylent Green is people!»), находится в списке на 77-й позиции. Еще из одной экранизации НФ-романа Пьера Буля «Планета обезьян» (1968) — на 66-м месте оказалась фраза героя Чарлтона Хестона: «Убери от меня свои вонючие лапы, проклятая грязная обезьяна!» («Get your stinking paws off me, you damned dirty ape!»).