Арку ворот украшают три гласные буквы: «а и о». От согласных в слове «стадион» остались только ржавые столбики. Я пересекаю лестничную площадку и опускаюсь на одну ступеньку, когда сзади раздаются шаги. Неожиданно человек у меня за спиной переходит на бег. Я собираюсь обернуться, когда руки незнакомца с силой упираются мне в лопатки. Верхняя часть туловища наклоняется, а ноги быстро пересчитывают ступеньки, стараясь ее догнать. Я оступаюсь и лечу вниз. Правая нога приземляется на следующую ступеньку, левая летит следом, но опускается слишком близко к краю. Мысок по инерции соскальзывает. Взметнувшись над головой, руки цепляются за воздух. Сжав до боли зубы, я изо всех сил стараюсь устоять на одной ноге. Стоит покачнуться, и мое тело кубарем покатится вниз. Я так явно представляю свой последний полет, что в ушах раздается хруст позвонков. Руки, вместо того, чтобы удерживать равновесие, тянуться к голове. Перед тем, как провалиться на очередную ступеньку и скатиться вниз, я замечаю идущего впереди мужчину с лыжными палками в руках и отталкиваюсь мысками туфель от брусчатки. Мужчина на шаг отдаляется, но я успеваю ухватиться за рукав его ветровки. Ноги мужчины подгибаются, и он валится на бок, замедляя мое падение на следующую лестничную площадку.
— Ты обалдела?! — поворачивается ко мне он.
— Простите! — поднимаюсь на ноги и протягиваю ему руку. — Извините, пожалуйста! Я не нарочно. Меня толкнули.
Мужчина смотрит на меня, как на сумасшедшую и, отказавшись от помощи, встает сам. Я поворачиваюсь, чтобы разглядеть виновника происшествия, но сзади никого нет. Из детектива мой сюжет превратился сначала в триллер, а теперь в роман ужасов. Либо меня преследует призрак, либо напавший на меня человек успел спрятаться в кустах за трибунами.
— Коза драная! Нацепила ходули, — тычет лыжной палкой мне в туфли мужчина, — и давай людей сбивать! Чокнутая!
— Сам ненормальный, — еле сдерживая слезы, отпрыгиваю от палки. — Летом на лыжах пришел кататься.
Боковым зрением я замечаю движение в кустах и застываю. Ожидая увидеть убийцу, отступаю еще на шаг и еле удерживаюсь на ногах, когда из кустов вылезает полицейский. При виде формы на автомате разворачиваюсь и сбегаю с лестницы.
— Это роликовые лыжи, тупица! — кричит мне в след мужчина.
Не оглядываясь, я несусь через весь стадион к въезду. Огибаю футбольное поле, чтобы не застрять каблуками в земле. В горле пересыхает, боль в груди не дает вздохнуть, но я скорее свалюсь замертво, чем остановлюсь. Когда до ворот остается пара метров, я пытаюсь зацепиться взглядом за мотоцикл, но дорога подпрыгивает перед глазами и не дает сосредоточиться. Добежав до калитки, я висну на металлической дверце и вместе с ней выезжаю за пределы стадиона. Игоря нигде не видно. Руки обхватывают голову с такой силой, что на проборе трещат волосы.
Оглядываюсь, ожидая увидеть за спиной полицейского. Сзади никого. На нижней ступеньке лестницы мужчина в ветровке надевает лыжные ботинки, а на лавке страж порядка отбирает у парочки подростков полторашку пива. Я оглядываю трибуну в поисках подруги. Ира сидит в дальнем углу и зажимает ладонями рот. Среди шума машин на дороге, отделяется рев мотоцикла. Я машу Ире и скрещиваю над головой руки. Только бы она поняла и убежала, пока убийца не добрался и до нее. Кажется, подруга правильно понимает мой жест и, подскочив с лавки, бежит к выходу. Я оборачиваюсь к подъехавшему сзади Игорю.
— Ты где был?!
— Ездил за сигаретами, а что, нельзя?
— Черт с тобой, можно. Только увези меня отсюда, скорее!
— Что случилось?
— Меня столкнули с лестницы, а на трибуне сидит полицейский.
— Кто столкнул? Мент?!
— Не знаю кто. Но он попробует сделать это еще раз. Поехали, быстрее! Я потом все тебе объясню.
Оглядевшись по сторонам, Игорь все-таки заводит мотоцикл. Мы едем очень быстро, но сейчас скорость пугает меньше, чем человек, который остался сзади. Хочется реветь в голос с мотоциклом, чтобы приблизить укрытие. Игорь въезжает во двор, мы стягиваем шлемы и спешим в дом. Он запирает дверь на все замки и вместо того, чтобы сразу начать меня расспрашивать, идет на кухню заваривать чай. Горячий напиток унимает дрожь.
— Я жду, — стоит надо мной Игорь, скрестив руки.
Страшно представить, как он отреагирует, когда узнает, что я умолчала о нападениях. Скорее всего, откажется мне помогать. Правильно сделает — все это время, по моей вине, жизнь Игоря была в опасности, а он об этом даже не знал.
— Меня, кажется, хотят убить. Уже три раза пытались.
— Кажется, значит!
— Первый раз на вокзале, когда я решала: садиться в поезд или нет. Меня толкнули прямо под колеса, но я упала в другую сторону. Второй раз возле библиотеки. Туда я пошла вечером, перекусить и хорошенько все обдумать.
— Не знал, что в библиотеке открылась закусочная, да еще и круглосуточная.
— Я купила еды в ларьке, в котором посмотрела новости. В третий раз — только что. Кто-то столкнул меня с лестницы. Я схватилась за мужика с лыжами и упала ему на спину. Обернулась, а сзади никого.
— Мистика!
— Никакая не мистика. Видно убийца успел спрятаться в кустах.
— Я про лыжи в июне. Почему ты не побежала за убийцей?
— Там был полицейский. Да и что я могла сделать?
— Как это что? Ты же в детдоме росла! Неужели тебя там не учили за выбитые зубы выкалывать глаз? Пихнула бы в ответ.
— Но он сильнее меня!
— Откуда ты знаешь?
Я пожимаю плечами.
— У него был пистолет, нож или какое-то другое оружие?
— Не знаю, я не видела…
— Тогда почему ты решила, что он сильнее тебя?
— Хочешь, чтобы я побежала за ним и меня, также как Катю, нашли с разбитым черепом?
— Думаешь, тебя пытается убить тот же человек, что завалил Катьку?
— Не вижу других мотивов. Пока меня не найдет полиция, я главная подозреваемая. Убийце это выгодно. Если я попадусь полицейским, у меня будет шанс доказать свою невиновность. Тогда начнут искать другого человека.
— Если ты попадешься ментам, у тебя будет шанс до конца жизни просидеть в тюрьме. Поэтому постарайся больше не привлекать к себе внимание в общественных местах.
Я делаю глоток горячего чая и чувствую, как от обиды дрожит подбородок.
— Меня чуть не убили, а я, по-твоему, еще и виновата?
— Любишь ты себя жалеть.
Место обиды занимает ярость.
— Я?! Себя жалеть?!
— Соломинка, посмотри правде в глаза. Если бы это было не так, ты побежала бы за убийцей, а не ко мне, жаловаться и скулить.
Еще, я бы смогла постоять за себя в детдоме, а не пряталась за Ириной спиной. Не терпела бы столько лет издевательства мужа. Не потеряла бы контроль над собой и отвела Катю к бабушке. Игорь прав. Вместо того чтобы действовать, я привыкла себя жалеть.
— Принеси мне телефон Артура.
— Я его уже просмотрел. Там нет ничего полезного. Что тебе рассказала подруга?
— Ничего, меня толкнули раньше, чем я успела с ней поговорить. Принеси мне мобильник.
— Говорю тебе, там ничего…
— Игорь!
Он выходит из комнаты, пожимая плечами, но уже через минуту возвращается с телефоном. Экран мобильного чист, как девственный противень в духовке Игоря. Я нажимаю единственную заметную кнопку внизу экрана, но ничего не происходит. Игорь, со сладкой улыбкой, зажимает кнопку вверху телефона. На экране появляется белый фон с серым надкушенным яблоком в центре. Следом высвечивается куча непонятных иконок, среди которых мне знакома всего парочка. Несмотря на кажущуюся безнадежность этого занятия, уже спустя пять минут я открываю фотогалерею и поворачиваю телефон экраном к Игорю.
— Смотри!
— Хочешь показать, какой Артур был красавчик? Девчонки сходили от него с ума! — передразнивает он меня.
— Это последняя фотография, снятая на телефон.
— И что?
— Во-первых, снято за день до гибели Артура. Во-вторых, он сам на фото, значит, снимал кто-то другой. В-третьих, оцени машину, на капоте которой он сидит. Как думаешь, чужой человек позволил бы ему взобраться на капот иномарки?
— В этом что-то есть, — отбирает у меня телефон Игорь. — Мазда три, новая модель.
— Откуда ты знаешь? Здесь видно только перед машины, и то не полностью.
— Посмотри, — увеличивает двумя пальцами низ фотографии Игорь. — Радиаторная решетка без верхней накладки.
— Тебе лучше знать.
— Получается, у Артура был друг, или подружка при деньгах.
— Либо так, либо его скинули с крыши за то, что он помял чей-то капот, — улыбаюсь я в ответ.
— Не смешно, — надувает губы Игорь.
— Может, чувство юмора у тебя лучше, зато я нашла новую зацепку.
— Молодец Шерлок, возьми с полки печенку.
— Бонд, — поправляю я.
— На что тебе сдался этот Бонд?
— Не люблю детективы. Триллеры интереснее.
— Тебе лучше знать.
— Получается, у Артура был друг, или подружка при деньгах.
— Либо так, либо его скинули с крыши за то, что он помял чей-то капот, — улыбаюсь я в ответ.
— Не смешно, — надувает губы Игорь.
— Может, чувство юмора у тебя лучше, зато я нашла новую зацепку.
— Молодец Шерлок, возьми с полки печенку.
— Бонд, — поправляю я.
— На что тебе сдался этот Бонд?
— Не люблю детективы. Триллеры интереснее.
— Оно и видно. Про покушения на убийство ты тоже из интереса молчала? Любишь острые ощущения? Ладно, — переводит тему, разглядев обиду на моем лице он. — Предлагаю съездить ко мне на работу. Там я узнаю, у кого есть такая машина. Для нашего города с грошовыми зарплатами стоит она прилично.
— Думаю, в городе таких немало. Это не самый быстрый способ узнать, кто ее владелец. Посмотри лучше, где припаркован автомобиль.
— Бар «Замок…», — с трудом разбирает надпись на заднем фоне Игорь.
— «Замок снежной королевы».
— Допустим. Нам от этого какая польза?
— Ты не хуже меня знаешь, что «Замок» находится далеко за чертой города. Вряд ли Артур и его богатый друг…
— Или подруга, — перебивает меня Игорь.
— Не нашли места поближе, чтобы припарковаться.
— Вот и не знаю! Я не посещаю такие злачные места, — сжимает губы в полоску Игорь.
— Если это камень в мой огород, то я была там всего пару раз, когда познакомилась с будущим мужем.
— А у Олега случайно не завалялась красная Мазда?
Как ему удается так ловко уходить от моих подколок и каждый раз задевать меня настолько, что я начинаю скрежетать зубами? Я отворачиваюсь к телефону, стараясь срыть раздражение.
— Посмотри, на пассажирском месте кто-то сидит.
— Похоже на то, — заглядывает мне через плечо Игорь. — Жалко, не видно водительского сидения.
— Приблизь пассажира, вдруг получится рассмотреть лицо.
Игорь, прижавшись щекой к моему уху, растягивает изображение.
— Блик на стекле, виден только овал лица.
Он продолжает рассматривать фотографию. Несмотря на покалывающую ухо щетину, мне хочется, чтобы он как можно дольше оставался в таком положении. Осознав это, я тут же встаю с дивана и протягиваю телефон Игорю.
— Возьми его с собой.
— Ты на самом деле хочешь поехать в бар?
— Я больше не хочу себя жалеть.
Хотя, может и стоит. Наверно, это единственный шанс что-то узнать. Если я расскажу одной из официанток, как тяжело мне приходилось последние два года, сколько испытаний выпало на мою долю в детстве, она сжалится и назовет мне имена друзей, с которыми Артур приезжал в бар. А если официант окажется мужчиной, попробую с ним пококетничать, и он обязательно позвонит в полицию. Никогда не умела заигрывать с мужчинами. Однажды Ира показала мне, как правильно строить глазки, но первый и единственный парень, на котором я опробовала свои чары, подумал, что у меня нервный тик. Надеюсь, в баре работает хотя бы одна женщина.
Игорь останавливает мотоцикл возле одноэтажного здания из красного кирпича, с тремя остроконечными башенками на крыше. Я слезаю с мотоцикла и направляюсь к белой пластиковой двери. Игорь собирается идти следом за мной.
— Не надо, оставайся здесь. Вряд ли у меня что-то получится, когда ты будешь стоять за спиной.
— Предпочитаешь встретиться с убийцей один на один?
— Лучше наблюдай за входом. Вдруг он и правда нас преследует. Если кто-то зайдет в бар, ты сможешь пойти за ним и проследить.
Игорь недовольно качает головой, но присаживается на мотоцикл и остается ждать меня на улице. Я захожу в полутемное помещение. На пустых столиках танцуют лучи прожекторов. Атмосфера напоминает фильм ужасов, в котором все жители города вымерли. За стойкой тоже никого. Я специально с силой захлопываю дверь, но громкая музыка заглушает все звуки.
— Есть здесь кто-нибудь? — выкрикиваю шаблонную для этого жанра фразу.
«Бабамс!» — отзываются колонки по обе стороны от входа.
Я выглядываю наружу, чтобы прочитать, во сколько открывается бар. Игорь встречает меня недовольным взглядом. Он прав, нечего ждать с моря погоды. Закрываю дверь и прохожу вглубь зала. Взгляд пробегает по пустым столикам и останавливается на угловом. За ним, два с половиной года назад, я впервые увидела Олега. Ира силком притащила меня в «Замок снежной королевы», а когда в баре не оказалось свободных мест, принялась уговаривать подсесть к двум симпатичным парням. Олег вежливо пригласил нас за свой столик, а Ира, встретившись взглядом с серыми глазами его друга Сергея, не смогла отказаться. Я поддалась на уговоры подруги, хотя оба парня меня не заинтересовали.
Субботний вечер прошел хорошо, а в воскресенье Ира пошла на свидание с Сергеем. Вернулась подруга под утро. Всю рабочую неделю она ждала звонка, но к телефону, почему-то, позвали меня. Олег предложил повторить субботнюю встречу, и я снова согласилась на двойное свидание, чтобы помочь Ире. Каково же было наше изумление, когда Сергей появился в баре не один, а с новой подружкой. Нам бы развернуться и уйти, но Ира решила не подавать виду и бороться за расположение парня. Через пару месяцев Сергей с подружкой пригласили нас на свадьбу, Олега в роли шафера, а меня — шаферины. На одном из конкурсов мы впервые поцеловались, но это было уже далеко от «Замка снежной королевы» и злополучного столика в углу зала.
Я подхожу к стойке. За ней никого. Присев на барный стул, стучу по деревянной столешнице. Звук тонет в музыкальном хаосе. В двери за стойкой, через овальное стекло, просматривается крупный силуэт. Похоже, мужчина. Ничего не поделаешь, раз больше никого нет, надо постараться привлечь хотя бы его внимание. Оглядываюсь по сторонам. Протягиваю руку за рюмкой и, как судья молотком, стучу дном о стойку. Из-за двери выплывает макушка с темными волосами, завязанными в конский хвост, за ней смуглый высокий лоб и, наконец, два шустрых карих глаза.
— Вам чего? — выходит высоченная девица с пышными формами и надевает барменский фартук.
— Стакан апельсинового сока.
Она поднимает глаза к потолку. Не оборачиваясь, барменша открывает дверцу холодильника и на ощупь достает пакет сока. Молниеносным движением подхватывает стакан левой рукой, большим пальцем правой открывает крышку. Трюк выглядит особенно зрелищным благодаря длиннющим, расписанным замысловатее яиц Фаберже, ногтям.
— Вы видели здесь этого молодого человека? — быстро выхватываю мобильный из сумки, опасаясь, что девушка в таком же темпе скроется за дверью.
— Я вам что, бюро знакомств? — отвечает она, бросив беглый взгляд на фотографию, но ее рука замирает на полпути к стакану.
Шестое чувство подсказывает мне, что говорить правду этой девушке не стоит. Придется соврать. Игорь прав, я должна заботиться о своих интересах, к тому же барменше от этого хуже не станет.
— Понимаете, это мой муж, — начинаю душещипательный рассказ и, заодно, пытаюсь подмазаться, протягивая ей пятисотрублевую купюру. — Сдачи не надо. Он уже два месяца не появляется дома. Подруга видела его в этом баре с какой-то девицей. Я должна его вернуть.
— А я здесь при чем? — пожимает плечами барменша и, забрав деньги, поворачивается к двери. Задевая массивным задом холодильник, она одной ногой переступает порог. Я готова завыть в голос от безысходности.
— Может и при чем! — поднимаюсь на стуле и грудью опираюсь о стойку.
Барменша от удивления открывает рот и возвращается.
— Что?! — напирает с другой стороны она. Ее грудь заполняет все свободное пространство.
— То! Подруга видела моего Артура в компании с брюнеткой. Глаза у нее карие, а на голове высокий хвост, как у тебя! Признавайся, ты увела моего мужика?
Барменша с минуту хлопает глазами, а потом взвывает как автомобильная сигнализация:
— Ты оборзела, швабра?! Я сейчас охрану позову, живо тебя выкинут.
Барменша отступает и складывает на груди руки. По крайней мере, мне удалось привлечь ее внимание.
— Нет здесь никакой охраны.
Оглядываю зал и, подтянувшись на руках, перелезаю через стойку, чтобы преградить барменше путь к отступлению.
— А ну говори, где мой мужик?! — истеричным голосом визжу я, заметив, что девушка в пять раз шире меня.
Не хватает только сломанного носа для полного счастья. Спокойно, главное не показывать свой страх. Я пытаюсь изобразить бешеный взгляд и хватаю со стойки бутылку с жидкостью зеленого цвета.
— Ты офигела?! Это же чешский абсент! — кричит барменша.
Кажется, я задела ее за живое.
— Он одиннадцать тысяч стоит! Разобьешь — будешь платить.
— Сама заплатишь.
— Я сейчас хозяину позвоню!
— Звони, звони. Я весь бар разнести успею, а потом спокойно уйду, — перебрасываю из руки в руку тяжеленную бутыль, каждый раз рискуя ее уронить. — Говори, знаешь моего мужа?