Сама игра началась довольно спокойно, обе команды искали свой ритм. На 26-й минуте Криштиану Роналду забил головой с передачи Уэса Брауна. Спустя несколько минут я почти сравнял, но в итоге счет оставался неизменным почти до перерыва, когда, наконец-то, забил Фрэнк Лэмпард после рикошета от Неманьи Видича и Рио Фердинанда, дезориентировавшего их вратаря Эдвина ван дер Сара.
Во втором тайме голов не было, хотя мы атаковали острей и были ближе к тому, чтобы забить, особенно после того, как я с дальней дистанции угодил в штангу. В дополнительное время напряжение возросло, и нам чуть не хватило удачи – удар Лэмпарда пришелся в перекладину. С другой стороны, Джей Ти спас команду, сумев головой вынести с линии мяч, направленный Гиггзом в пустые ворота. Время шло, и я все больше расстраивался из-за того, что не смог выступить так, как хотел. Кроме того, я видел, что Фердинанд и Видич очень устали и даже пытались тянуть время до серии пенальти. Я подошел к бровке и сказал тренеру: «Нам нужно играть в два нападающих, и тогда мы забьем. Я, или Нико (Анелька), или кто-то еще. Но главное, чтобы мы играли в два форварда». Весь матч мы играли со мной на острие атаки, но такая схема подходила мне не лучшим образом. Тренер меня, однако, не послушал: Нико вышел на поле, это правда, но на позицию флангового хавбека, оставив меня так же одного против двух центральных защитников «Юнайтед». Постепенно я начинал нервничать все больше, потому что я знал, что мы были очень близки к тому, чтобы забить гол и завершить игру.
За четыре минуты до конца дополнительного времени эмоции и разочарование взяли надо мной верх. Вбрасывался аут после того, как игру останавливали, чтобы помочь игрокам избавиться от судорог, и Карлос Тевес слишком медленно отдавал нам мяч. Между некоторыми игроками начались споры, затем все произошло очень быстро: Видич оттолкнул меня, и я, инстинктивно среагировав, слегка смазал его рукой по лицу. Ничего жесткого в той ситуации не было, но поскольку судья находился рядом, мне незамедлительно показали красную карточку.
Я ощущал себя так, словно мне снился кошмар. Я не мог поверить в то, что только что произошло. Путь до раздевалки был очень долгим, и на всем его протяжении я продолжал думать: «Эта игра может быть для меня последней за клуб!» Какие только мысли не переполняли меня в тот момент! Я слышал, как недовольно гудели в мой адрес наши болельщики. Я осознавал, что виноват в случившемся, и это было ужасное чувство. Никогда его не забуду.
К тому времени, как я дошел до туннеля, ведущего на поле, началась серия пенальти. Я не мог просто вернуться в раздевалку, поэтому стоял там, в этом туннеле, в абсолютном одиночестве, ожидая начала серии. С того места, где я стоял, было видно только поле. «Юнайтед» выиграли жребий, и пенальти пробивались на той стороне, где сидели их болельщики.
Это было странное ощущение: смотреть в одиночестве, видя, что происходит на поле, слыша гул наших фанатов и молча находясь там. Словно какой-то посторонний пришел взглянуть на игру.
Погода была ужасной. Поле заливал сильный ливень. Первым бил Карлос Тевес, и он легко перехитрил Петра Чеха. Следующим был Михаэль Баллак, и он тоже смог забить без проблем. Следующая пара, Майкл Каррик из «Юнайтед» и вышедший на замену Жулиано Беллетти, сделала счет 2:2. К мячу подошел Криштиану Роналду и, как он часто это делал, притормозил во время разбега – очевидно, чтобы вратарь дернулся в сторону. Впрочем, это могло сбить с ритма и самого Криштиану. Во всяком случае, Петр смог правильно оценить ситуацию, прыгнул вправо от себя и отбил удар – Криштиану в шоке закрыл лицо.
Дождь продолжал заливать поле. Фрэнк Лэмпард традиционно для себя забил и вывел нас вперед – 3:2. Следующие три удара в исполнении Оуэна Харгривза, Эшли Коула и Нани попали точно в цель, хотя вратари пару раз и смогли коснуться мяча рукой. Счет стал 4:4. Наш капитан получил возможность принести «Челси» победу. Все помнят, что произошло дальше. Опорная нога Джей Ти проскользнула перед ударом, и мяч «облизал» штангу с внешней стороны. Джон сразу же упал на газон, уронив голову между коленей, чувствуя себя опустошенным.
Игра пошла до гола. Напряжение стало невыносимым. На этой стадии все это уже стало скорее похоже на лотерею и игры разума, чем на футбол.
Первым бил Андерсон из «Юнайтед», за ним Саломон Калу из «Челси» – 5:5. Райан Гиггз хладнокровно отправил мяч в сетку, и наступила очередь Николя Анелька. Он уже выигрывал Лигу чемпионов с «Реал Мадридом», был опытным игроком, хорошим пенальтистом, поэтому мы на него надеялись. Я думал о таком количестве самых разных вещей одновременно, что мне было трудно продолжать внимательно следить. Непосредственно перед тем, как Николя приготовился бить, Ван дер Сар указал пальцем влево от себя, словно бы подстрекая Николя пробить туда, куда били шесть игроков «Челси». Заставило ли его это передумать? Было ли это осознанной уловкой? Как бы то ни было, вратарь рассудил верно, прыгнул вправо от себя и парировал удар Николя. Мы проиграли, «Юнайтед» победил. Может быть, так было предначертано судьбой, и тот вечер должен был остаться за нашими соперниками.
Я развернулся и направился к раздевалке, сел там в одиночестве, оцепенев от неверия и пытаясь понять и пробудиться от этого кошмара – и вместе с этим сознавая, что невозможно было проснуться и что все это происходило наяву. Мне показалось, что я сидел там очень долго. Затем вошел Роман Абрамович вместе со своим рыдающим сыном девяти или десяти лет. Конечно же, моей первой реакций было обнять бедного ребенка. «Однажды я выиграю Лигу чемпионов для тебя», – пообещал я ему. Тем не менее было тяжело смотреть на этого плачущего мальчика и понимать, что я не смог все сделать так, как ему бы хотелось.
Позднее я узнал, что Джей Ти очень долго рыдал прямо на поле, а Авраам Грант тщетно пытался его успокоить. Многие также не сдерживали слез. Из-за красной карточки я не мог после игры получить вместе со всеми свою медаль финалиста, и Авраам Грант передал ее мне немного погодя тем же вечером. Это было хорошо. Я не хотел там быть, и мне удалось избежать всей этой ужасной церемонии с медалями и презентацией кубка. Как только тренер вернулся на поле после вручения кубка, он бросил свою медаль в толпу зрителей. Ему она была не нужна. Я тоже хотел выбросить свою медаль, но жена убедила меня не делать этого. Даже сегодня эта медаль ничего для меня не значит. Мне говорят: «Но ты ведь достиг финала!» – словно я должен радоваться тому, что пришел к финишу вторым. Пьер де Кубертен мог сколько угодно повторять, что участие тоже важно, но, извините, я придерживаюсь другой точки зрения. Может, это было замечательно – прийти вторыми, когда никто не ждал от тебя первого места, но для нас – нет, совершенно точно, в этом не было ничего хорошего.
Когда все начали возвращаться в раздевалку, никто не разговаривал, стояла тишина. Несколько человек подошли ко мне, спросили, что случилось и как я себя чувствовал, я просто отвечал: «Все нормально, уже слишком поздно. Уже слишком поздно». Я чувствовал себя опустошенным эмоционально и физически и желал лишь поскорее покинуть Москву. Это стало для меня наглядной демонстрацией того, до чего тонкая черта существует в спорте между успехом и проигрышем, между тем, чтобы сотворить историю – и жестоко проиграть. Авраам Грант был в шаге от того, чтобы его провозгласили одним из величайших тренеров в истории «Челси», а в результате через пару дней он, как и ожидалось, покинул свой пост.
По возвращении в Англию я ушел в отпуск. Мы уехали так далеко, как только могли – только моя жена, моя семья и я. Затем, когда я только начал приходить в себя, раздался звонок от мамы, которая сообщила о том, что моя бабушка умерла.
Глава 11 Два тренера – один кубок (2008–2009)
Сезон 2007–2008 годов был сложным, он состоял как из некоторых взлетов, так и из многочисленных падений. Кроме того, я в течение долгого времени пытался совладать со своей травмой. Проблема с моим коленом усугубилась, и в январе 2008 года, непосредственно перед отъездом на Кубок африканских наций, мне пришлось прооперировать мениск. При нормальных обстоятельствах мне бы следовало еще месяц не тренироваться, но я не мог позволить себе такой роскоши, как лишнее время, и уже через десять дней после операции начал бегать. Впоследствии у меня не было возможности нормально набрать форму, а для меня, чтобы хорошо играть, очень важна полная готовность. Я вернулся с чемпионата с опухшим коленом и до конца сезона был вынужден доигрывать в таком состоянии.
Как результат, летом 2008 года, перед началом межсезонных сборов, мне пришлось всерьез заняться здоровьем. Для этого я стал посещать специалиста-ортопеда и постарался давать колену максимальный отдых во время выполнения упражнений, чтобы способствовать его восстановлению. Но по возвращении в Лондон обнаружилось, что после летнего перерыва я набрал три килограмма. Не так уж много, это вполне нормальный вес, однако, поскольку колено еще не пришло в порядок, я не мог допустить на него никакой дополнительной нагрузки.
Как результат, летом 2008 года, перед началом межсезонных сборов, мне пришлось всерьез заняться здоровьем. Для этого я стал посещать специалиста-ортопеда и постарался давать колену максимальный отдых во время выполнения упражнений, чтобы способствовать его восстановлению. Но по возвращении в Лондон обнаружилось, что после летнего перерыва я набрал три килограмма. Не так уж много, это вполне нормальный вес, однако, поскольку колено еще не пришло в порядок, я не мог допустить на него никакой дополнительной нагрузки.
В июне спекуляции на тему преемника Авраама Гранта завершились назначением Луиса Фелипе Сколари. Он перешел на эту работу прямо с поста главного тренера национальной сборной Португалии после того, как она в четвертьфинале чемпионата Европы проиграла сборной Германии. Его главным достижением, конечно же, была победа сборной Бразилии на чемпионате мира 2002 года. У него, безусловно, имелся солидный опыт. Кроме того, он стал первым тренером – чемпионом мира, возглавившим клуб Премьер-лиги, поэтому от него ожидали многого. Таблоиды нарекли его «Большим Филом», и за ним сложилась репутация жесткого человека. Проблема заключалась в том, что вначале он не мог говорить по-английски и при личном общении с нами нуждался в услугах переводчика. Сколари привел на пост помощника в тренерский штаб своего бразильского приятеля Флавио Муртосу, и это еще сильней затруднило наше общение, особенно после ухода в сентябре Стива Кларка. Несмотря на то что тренер упорно пытался выучить английский, во время его пребывания в «Челси» чувствовалось, что ему было тяжело донести необходимую информацию до игроков из-за языкового барьера.
Когда я вернулся в Лондон в преддверии межсезонного летнего тура в Малайзии и Гонконге и осознал, что колено у меня до сих пор не в лучшем состоянии, то отправился на встречу с тренером. Это был наш первый с ним разговор, и я сообщил, что не могу нормально тренироваться, поэтому не готов ехать в турне. В первую очередь мне было нужно восстановиться: либо в специализированном центре, где целенаправленно занимались бы моим коленом, либо здесь, в Лондоне. Сначала он согласился, заявив, что не видит никаких проблем. Однако на следующий день он вновь связался со мной, чтобы сообщить, что передумал и что я должен ехать с командой в Малайзию. Я не понял этого поворота на 180 градусов, так же, как и манеры, в которой мне это преподнесли. Он мог сказать: «Ладно, дай мне подумать», – а затем отказать и объяснить причину отказа. В конце концов, все равно было принято решение не заставлять меня ехать в турне, но тот инцидент не позволил нам с самого начала наладить отношения.
Когда началась межсезонная подготовка, тренировочные методы Сколари нас шокировали, и особенно меня. Мы вновь вернулись к «континентальному» стилю с 5-километровыми пробежками до того, как нам давали коснуться мяча. Учитывая особенности моего телосложения, моего организма и моего стиля игры, в этом не было для меня ничего хорошего. Кроме того, я за много лет, еще со времен игры во Франции, отвык от таких тренировок. В этой связи я совершенно не справлялся с нагрузками, у меня начинала сильно болеть спина через пару километров после начала пробежки. Я едва мог идти, не говоря уже о беге. Глядя на это, Сколари, как мне кажется, решил, что я не хочу с ним работать. Это было не так, и на протяжении всего его пребывания в «Челси» я постоянно пытался завоевать его расположение. Так или иначе, с самого начала выбор на позицию нападающего был сделан в пользу Николя Анелька. С ним у меня никогда не было никаких проблем, даже наоборот. Мы стали близкими друзьями и остаемся ими до сих пор. В течение нескольких недель стало понятно, что меня не рассматривают в качестве нападающего стартового состава.
Результатом тренировочного режима Сколари стало то, что на старте сезона мы были свежие, как огурчики, поскольку на наших тренировках работа выполнялась с низкой интенсивностью, в то время как соперники работали во время межсезонья более усердно. Очевидно, он искренне верил в то, что делал, но реальность была такова, что самой сложной частью занятия становился 5-километровый кросс, а не то, что следовало после него. Мы могли достигнуть аэробной готовности, но отнюдь не футбольной. Из-за нехватки интенсивных физических упражнений спустя два или три месяца мы начали «проседать», и теперь уже настала наша очередь ощутить усталость, в то время как другие команды удерживали темп. Подобный сценарий отмечался каждый раз, когда у нас не было адекватной межсезонной подготовки, в том числе и в данном случае.
Проблема, как я ее видел, заключалась в том, что у Сколари не было опыта Премьер-лиги и понимания физических требований, которые здесь предъявляются футболистам. Доказательство этому обнаружилось в один из вечеров в начале сезона. Я помню, что мы находились в отеле, на следующий день нам предстояла игра, и мы смотрели игру между «Ливерпулем» и «Манчестер Юнайтед». Не нужно говорить, что матч был весьма интенсивным.
– Обе эти команды никогда не смогут закончить сезон в том же темпе, – сказал мне Сколари. – После пяти игр они просто выдохнутся.
– Нет, – ответил я. – Это Премьер-лига. Здесь так играют каждые выходные, в течение всего сезона.
– Нет-нет, – продолжил настаивать он, и я перестал переубеждать его, поскольку понял, что он все равно мне не поверит.
Осенью, однако, скатываться вниз начали не другие команды, а мы, теряя очки и добыв только одну победу за пять игр в преддверии Рождества. В то же время я успешно восстанавливался после травмы колена, моя форма улучшалась, и тренер включил меня в основной состав на домашний матч в «День подарков»[11] против клуба «Вест Бромвич Альбион». Мы выиграли 2:0, я забил один гол и был доволен своей игрой. Следующий матч проводился 28 декабря против «Фулхэма». Он закончился вничью – 2:2, мое выступление получилось довольно посредственным, что было неудивительно, учитывая, что какое-то время я был вне игры, а сыграть дважды за три дня, не набрав полностью формы, достаточно тяжело.
В начале Нового года, после неудачного матча третьего раунда Кубка Англии на своем поле с «Саутендом», который закончился ничьей, мы проиграли со счетом 0:3 «Манчестер Юнайтед» на их поле, и я был недоволен тем, как сыграл. В одном из моментов у меня был шанс забить, но удар получился совершенно неточным – настолько, что я даже, смутившись, рассмеялся. Не то, чтобы я находил ту ситуацию забавной, вовсе наоборот. Но Сколари, как мне кажется, неверно расценил мою реакцию, потому что начал нас при всех критиковать, а особенно меня, заявив, что мы не победим в чемпионате, играя таким образом. Уже тогда, несмотря на то что он публично это отрицал, у него были ссоры с ведущими игроками, такими как Петр Чех и Михаэль Баллак, и обстановка в раздевалке была совсем не такой, какой она должна бы была быть.
Кризис в наших с ним отношениях наступил через три дня после игры с «Юнайтед», когда меня исключили из состава, отправлявшегося на выездную переигровку Кубка Англии против «Саутенда». Такого, чтобы меня совсем не включили в состав, со мной в «Челси» никогда не происходило, поэтому я решил поговорить с ним. Просто поговорить, не ругаться, потому что хотелось знать, какую мне отводят роль.
– Нет, ты с нами не едешь. Если хочешь уйти, то сейчас самое время.
– То есть вы считаете, что я не в состоянии помочь команде?
– Я не включил в состав еще и Деко.
– Но Деко травмирован, а я – нет.
– Послушай, – наконец-то сознался он, – ты не входишь в мои планы, и ты больше не будешь играть до конца сезона. Так что если решишь покинуть команду, то сейчас для этого подходящий момент. Поговори со своим агентом. Сейчас январь, у тебя есть время до конца месяца найти себе новый клуб и перейти туда.
Я понял, что он, в принципе, не видел для меня места в «Челси» и искал способ от меня избавиться. На самом деле он хотел купить бразильца Адриано из миланского «Интера».
– Ладно. Если вы желаете, чтобы сюда перешел Адриано, тогда я отправлюсь в «Интер».
Я сказал это совершенно искренне, потому что тренером там был не кто иной, как Жозе Моуринью, и я бы с удовольствием отправился к нему.
Когда наша встреча закончилась, я первым делом позвонил мистеру Абрамовичу и через одного из его помощников объяснил ситуацию.
– Я понимаю, что тренер не хочет, чтобы я оставался, поэтому мне бы хотелось, чтобы клуб все уладил, если мне придется уйти.
Но помощник сразу же возразил:
– Нет, ты никуда не уходишь. Кто это сказал? Никто и словом не обмолвился о том, что ты покидаешь клуб!
– Ну, хорошо, – сказал я, весьма удивленный тоном его категорического отказа. Таким образом, я понял свою ситуацию: у меня не было поддержки со стороны тренера, зато меня поддерживал клуб.
Хотел бы пояснить, что у меня никогда не было личных проблем с Луисом Фелипе Сколари. Я знаю, что он действительно пытался сделать так, чтобы в «Челси» все нормально заработало, пытался выучить язык, но местная футбольная культура, на мой взгляд, ему просто не подходила. Не подходила с самого начала. Такое случается даже с лучшими из тренеров.