— Вы не дослушали.
— Простите.
— Вы позволите вашу записную книжку?
Вот оно! Началось! Воронов, Воронов, ты непревзойденный знаток человеческих душ и великолепный мастер интриги. Так все просчитать, сидя у себя в квартире за стареньким «Ундервудом»! Бюст на родине героя, и это всего лишь малая толика того, что ты заслужил…
— Записную книжку?
— Да.
— Ну, хорошо…
Наталья пододвинула к молодому человеку блокнот. Но тот не торопился изучать его. Напротив, сам сунул руку во внутренний карман куртки и достал свою собственную записную книжку. Пролистав несколько страниц, Денис торжественно помахал ею у Натальи перед носом.
— Вот видите? У нас оказались общие знакомые.
На засаленном листе с полустертой буквой "L" красовалась фамилия Литвиновой. И два ее телефона — сотовый и домашний. Тот самый сотовый, который сейчас лежит у нее в сумке.
— Что скажете? — торжествующе спросил молодой человек.
— Фантастика! — Что еще тут скажешь?
— Вот видите, мы не так уж незнакомы, как может показаться на первый взгляд. И Дарья вполне могла нас познакомить… Когда-нибудь.
На эту тираду нужно было как-то реагировать, но спонтанная идея Воронова о косметическом салоне не выдерживала никакой критики. И Наталья решилась на импровизацию:
— Это вряд ли.
— Почему же? — Только теперь Наталья заметила, как напряглись скулы молодого человека и как синхронно дрожат уголки губ и кончики ресниц. Реакция несколько женственная, но вполне объяснимая.
— Дело в том, что я никогда не видела эту женщину… Дарью Литвинову.
— Не видели?
— Нет. Мне дали ее телефон знакомые собачники. Сказали, что у нее есть собака, доберман. У меня тоже доберман. — Наталья сглотнула: с доберманом, пожалуй, перебор. А что, если их отношения продолжатся? Неужели после Джавы, самумом пронесшегося по самым отдаленным закоулкам ее души, ей может кто-то понравиться? — Доберман. Мальчик.
— Собака. Ну да. — Он нахмурился. — Доберман. Не обращая внимания на его разом погрустневшее лицо, Наталья тут же продолжила:
— Очаровательный кобель. Семен.
— Не понял.
— Его так зовут. Семен. — Почему в ее мозгу всплыло имя литагента Воронова, Наталья так и не смогла себе объяснить.
— Странное имя для собаки.
— Сама удивляюсь. — Наталья успокоилась и закончила маневр:
— Но дело не в этом… Я хотела свести Семена с какой-нибудь приличной доберманихой. И мне порекомендовали ее собаку. Сказали, что у нее очень хорошая родословная.
— Кто? — В голосе Дениса послышались гестаповские нотки.
— Знакомые, — Наталья укоризненно покачала головой, и забывшийся было Денис сразу же сбавил обороты.
— И что?
— Семен погиб. — Такой поклеп на литагента привел Наталью в ужас, но отступать было поздно. — Две недели назад. Попал под машину. Так что случки не получилось.
— Сочувствую.
— Я очень его любила… А вы? У вас тоже кобель? — Если уж взяла на себя роль простодушной собачницы, нужно тянуть ее до конца.
Денис улыбнулся, показав ровные, ничем не испорченные зубы. «Я сам кобель», — читалось во всех этих безупречных резцах, клыках и премолярах.
— Ну, что вы, Наташа… Нас связывали совсем другие отношения.
Это точно. Другие.
— Но теперь это неважно. Я рад, что познакомился с вами.
— Это ваша девушка, не правда ли? — Теперь можно было задать этот вопрос, не опасаясь последствий.
— Была.
— Вы давно расстались?
— Не очень.
— Кто кого бросил? — Ну вот в тебе и просыпается режиссер-постановщик любовных связей Нинон. С чем тебя и поздравляю, Наталья.
— Не имеет значения.
— Вы до сих пор ее любите? — с вполне уместным сочувствием мягко спросила она.
— Наша связь ни к чему бы не привела, — с готовностью ответил Денис. Даже с большей готовностью, чем от него требовали обстоятельства.
— Не стоит быть таким пессимистичным. — Поколебавшись, Наталья выбрала-таки самую верную линию поведения: материнская забота и экстренная психологическая помощь прямо у стойки бара. — Все еще образуется.
— Не думаю… Вы милая.
— Расскажите мне о ней. И вам сразу станет легче.
— Думаете?
— Уверена.
— Она фотомодель. Фотомодель — и этим все сказано.
— Красивая?
— Божественно красивая.
Наталья вдруг почувствовала головокружительно легкий приступ ревности. Если у тебя в наличии имеется божественно красивая фотомодель, стоит ли снимать в кабаке гораздо менее божественную статистку из толпы? Даже выкрашенную в платиновый цвет… Сволочь. Предатель.
— И что же произошло? Она ушла к другому?
— Она всегда уходила к другим. Но ее нельзя в этом винить. Издержки профессии. Смутные времена. А она знала, чего хочет.
— Бедняжка. — Совершенно непроизвольно она коснулась пальцами щеки Дениса, и тот с готовностью ухватился за них.
— Вы о ком?
— И о ней, и о вас…
— Так что вы оказались правы. Меня бросила любимая девушка. Она делает это периодически. Чтобы наши отношения не выглядели такими уж безоблачными.
— Может быть, все еще наладится?
— Сомневаюсь.
— И вы не пробовали вернуть ее?
Еще как пробовал! Ей ли, Наталье, не знать об этом? Сумасшедшие телефонные звонки, угрозы и уничижения в одном флаконе, ключ в почтовом ящике…
— Нет. Бессмысленно что-либо предпринимать.
— И… как долго вы были вместе?
— Не так долго, чтобы накладывать на себя руки.
— Значит, она фотомодель?
— Ну, можно сказать и так… — неожиданно заколебавшись, произнес Денис. — Я только сегодня ночью вернулся из Москвы. И не застал ее дома. И на звонки она не отвечает.
— А собака? — совершенно неожиданно для себя спросила Наталья.
— Собака?
— Доберманиха… Девочка.
— А что собака?
Наталья прикусила язык. Действительно, при чем здесь собака? Случайная знакомая у стойки, которой она сейчас представляется Денису, совершенно не обязана знать, что Дарья Литвинова живет одна. И что пристроить собаку в случае отъезда ей просто необходимо. Нужно давать задний ход. Пока не поздно.
— Просто… Я подумала. Мне бы снова хотелось взять щенка. Добермана.
Денис внимательно посмотрел на нее и расхохотался.
— А вы, как я посмотрю, большая любительница; живности.
— Если бы ваше любимое существо попало под машину…
— Мое любимое существо меня бросило, — раскололся наконец Денис. — Так что мы с вами в одинаковой ситуации.
— Выпьем по этому поводу?
— Отличная мысль. Вы мне нравитесь, Наташа.
— Вы уже говорили мне об этом.
— Теперь говорю более осмысленно.
…Напиться вусмерть она не успела. Зато успела кое-что узнать и о Дарье Литвиновой, и о самом Денисе.
Они познакомились в Доме кино, где компьютерная студия Дениса — «Автопилот» — в рамках анимационного фестиваля показывала несколько своих короткометражек. Они вышли из Дома кино вместе и больше уже не расставались.
История, рассказанная молодым человеком, так живо напомнила Наталье ее собственную историю с Джавой, что Наталья едва не разрыдалась. А Денис нравился ей все больше и больше: даже шейный платок активно-маскулинного красного цвета его не портил.
Около полуночи, накачанные спиртным под завязку, они наконец-то выкатились из «Дирижабля Нобиле» Денис аккуратно поддерживал Наталью под руку и целенаправленно шел в противоположную от метро сторону.
— Куда вы меня тащите, Денис?! Мне нужно на метро…
— Метро уже закрыто.
— Тогда я поеду на машине.
— Я вас отвезу!
Только этого не хватало! Хмель, клочьями плававший в Натальиной голове, сразу же выветрился. Было бы забавно предложить ему место в Дарьиной койке, которую она за последние несколько суток худо-бедно освоила.
— Не стоит, Денис. Я доберусь сама. Денис с сомнением оглядел Наталью.
— Не доберетесь. Где вы живете?
Так. Соберись. Чтобы собраться, ей пришлось усесться в сугроб и обтереть снегом лицо. Два адреса — ее собственный и Дарьи Литвиновой — были выведены за скобки сразу же. А первые три цифры телефона Нинон, которые она так легкомысленно вручила Денису, сразу же выдадут Веселый поселок. Следовательно, ехать нужно именно туда. Возможно, Денис и проводит ее, но, когда протрезвеет, вполне может задать резонный вопрос. Что она Делала в «Дирижабле Нобиле»? «Гражданка» и Веселый поселок — две окраины с не самым удобным транспортным сообщением. А ехать на другой конец города только для того, чтобы пропустить кружку пива в самом рядовом кабаке?
Выглядит подозрительно.
Вот оно, тлетворное влияние Воронова. Еще не совершив никакого преступления — даже административного! — она уже думает об алиби. И все же лучше подстраховаться. А заодно узнать Дениса поближе.
— Дайте мне руку!
Денис выдернул ее из сугроба, поставил перед собой и крепко сжал плечи.
— Ну что? Едем?
— Дайте мне руку!
Денис выдернул ее из сугроба, поставил перед собой и крепко сжал плечи.
— Ну что? Едем?
— Идем.
— Не понял…
— Вы же потрясали коллекционным вином. Считайте, что уговорили.
До сих пор все литвиновские вещи подходили ей идеально: дубленка, сапоги, костюм, два свитера, джинсы. Ботинки не жали, платье не морщило, косметика не вызывала никакого раздражения, духи аккуратной Ниагарой стекали в ложбинку на шее. Даже собака снисходительно позволяла гладить себя и так же снисходительно принимала корм из ее рук. Угольно-черный американизированный Денис (не проще ли называть его Деннисом, с ударением на первом слоге?) тоже в какой-то мере принадлежал Литвиновой. И понравился Наталье не меньше, чем любой другой аксессуар из ее коллекции.
Стоит рискнуть. Тем более что, когда она вернется в свою собственную жизнь, такой парень не будет светить ей даже в самых радужных мечтах… Нинон! Вот кто бы за нее порадовался. А перед этим напрочь выпал бы из сексапильного костюмчика «следуй за мной»…
Денис действительно жил совсем рядом, всего лишь в нескольких минутах ходьбы от «Дирижабля». Так что никаких особых жертв в ежевечернем ожидании Литвиновой не было. Это странно, тем более что по телефону он демонстрировал готовность идти за возлюбленной куда угодно. Впрочем, так поступают все брутальные мачо, так поступил бы и Джава, окажись он на Денисовой месте.
Они свернули в ближайшую двадцатипятиэтажную башню и загрузились в лифт. Что ж, опасная близость продолжается, куртка Дениса, его шейный платок и толстые нитки свитера пахнут самыми опасными желаниями, которые только можно представить.
— Какой этаж? — осведомилась Наталья.
— Последний.
— Высоко забрались… Вы живете один?
— Нет. С женой, тремя детьми и ручной выхухолью, — он засмеялся. — Конечно, один, Наташа.
Лифт полз вверх угрожающе медленно, а Денис переминался с ноги на ногу угрожающе близко. Так близко к ней подходил только Джава. И муж-парашютист в их медовый месяц, который они провели в деревне Павловские Концы… Очень символичное название.
Слабое аварийное освещение в кабине не прибавило Наталье храбрости. Со стороны вся эта история выглядит пошлым съемом девочки на ночь. Но реабилитироваться уже невозможно. Не станешь же кричать: «Остановите лифт, я выйду».
— Вас что-то смущает? — Брутальный мачо, как оказалось, умеет читать по складкам губ и теперь решил проявить немного сострадания.
— Честно говоря, да.
— Что именно?
— Идти ночью к незнакомому мужчине…
— Поверьте мне, такое бывает сплошь и рядом.
— В порнофильмах — разумеется, — черт ее дернул проявить весьма двусмысленную осведомленность.
— Успокойтесь, это не тот случай… Только вино. Никаких поползновений, обещаю.
Никаких поползновений. Он решил излить душу первой попавшейся женщине, причем не заплатив за это ни копейки денег. Перспективная затея, ничегоч"е скажешь.
Вот и все.
Единственное утешение: порно получилось не жестким, а мягким. И даже весьма изысканным. Денис не настаивал, он с самого начала ограничился только вином. А к вину были поданы рождественские свечи в баночках, саундтрек из фильма Кустурицы «Сны Аризоны» с допиской из «Андеграунда» и голое окно, в котором ворочалась февральская ночь.
Крохотная квартирка Дениса была пропитана запахами табака: «Borkum riff», «Аmphora», «Spring Water», «Саptain Black» — собранные все вместе и небрежно перемешанные, они могли свести с ума не одну женщину.
— Вы курите трубку? — спросила Наталья, едва они переступили порог квартиры.
— Иногда. Чтобы произвести впечатление.
Он помог ей раздеться, извинился за бедлам и исчез в комнате. Порядок в понимании Дениса был наведен меньше чем за минуту: Наталья едва успела расшнуровать ботинки.
— Прошу, — он галантно распахнул перед ней дверь.
Комната оказалась небольшой, бесшабашной, но весьма рационально обставленной: низкая широкая кровать, низкие кресла, пол, затянутый ковролином, компакты и дискеты, разбросанные где придется. Все высший класс, но чего-то не хватает. Только освоившись, Наталья поняла — чего именно.
Компьютер.
Никакого намека на компьютер не было, хотя он мельком упомянул, что работает в компьютерной фирме. Впрочем, так всегда и бывает: сапожник без сапог.
— Вы говорили, что работаете на компьютере.
— В некотором роде. Занимаюсь компьютерной графикой. Работаю в фирме. Небольшой, но довольно известной.
— И как она называется?
— «Автопилот». Я, кажется, говорил вам…
— И что конкретно вы делаете?
— Разные вещи… Графику для фильмов, рекламу, заставки… А вы?
Очень естественно получилось! Никаких подтекстов, обычное любопытство заинтересованного в женщине мужчины — или ей просто хочется так думать?
— Я тоже работаю в агентстве. Как и ваша подруга, — Наталья решила еще раз напомнить Денису о Литвиновой. — Только она в модельном, а я — в туристическом.
— Пожалуй, я как-нибудь куплю у вас тур.
— Сделайте одолжение. А где же обещанное вино?
— Сейчас принесу.
Денис удалился на кухню и долго не возвращался. А может, просто давал ей время освоиться и определить свое место в чужом мироздании?
Но места так и не нашлось.
Денис был яростным, убежденным, воинствующим холостяком. Вся окружающая обстановка говорила именно об этом: приоткрытая дверца шкафа, из которого выглядывали небрежно сваленные в кучу вещи; революционное смешение одеколонных и табачных запахов; несколько чашек с недопитым кофе на столе, две пары коротких сапог в углу. И — апофеоз разболтанной мужской самоуверенности — надорванная пачка презервативов на тумбочке у кровати.
Стульев не было, а два кресла оказались заваленными вещами. И Наталья, секунду подумав, устроилась на полу. А еще спустя секунду появился Денис с двумя бутылками вина и двумя бокалами.
— Соскучились?
— Не успела. Изучала обстановку.
— Удачно?
— Вполне.
— И что вы можете сказать о хозяине обстановки? — Денис присел против нее на ковер, поставил бокалы и аккуратно разлил вино.
Черт с тобой. Флиртовать так флиртовать.
— До оседлости вам далеко.
— Вы полагаете?
— Я просто в этом уверена. Сколько вам лет?
— Тридцать один.
— Если вы не женились до тридцати, то вряд ли женитесь. — Ангел-хранитель Дарьи Литвиновой трепетал стрекозиными крыльями у Натальи за спиной, он не давал ей ни забыться, ни расслабиться: ты должна помнить, что он не просто эффектный молодой человек, подснявший тебя в баре. Он — любовник женщины, которая пропала самым необъяснимым образом. Вот только где эта женщина сейчас и что с ней произошло?
— Это спорный тезис. — Он поднял свой бокал и посмотрел на Наталью сквозь темно-вишневую жидкость. — В своей жизни я дважды делал предложение…
— И?..
— И оба раза получил отказ.
— Ваша манекенщица… — чуть-чуть сочувственной проницательности не помешает.
— Да. Но теперь это не имеет значения. — Он пристально посмотрел на Наталью. — Все-таки как тесен мир! Я иду в свой любимый ангар, чтобы накачаться спиртным. Возле стойки бара знакомлюсь с очаровательной девушкой. И вижу в ее записной книжке телефон близкого мне человека. Вы думаете — это случайность?
Бокал в руке Натальи предательски дрогнул, и она едва не пролила вино на ковер. В голосе Дениса проскользнула угроза или это ей только почудилось? Компьютерщик слегка за тридцать, совсем не дурак… А если он ведет с ней такую же игру? Она с трудом удержалась от того, чтобы тотчас же не расколоться и ж выложить все начистоту. В конце концов, он не чужой человек и имеет право знать, что с Дарьей случилось.
А что с ней случилось на самом деле?
Нет. Лучше не забивать ему голову своими зыбкими версиями. Лучше держаться до последнего.
— Вы не ответили, — напомнил о себе Денис.
— Не ответила?
— Наша встреча — это случайность?
— Ну, не знаю. Однажды я познакомилась с девушкой в тренажерном зале — и что бы вы думали? Она оказалась второй женой моего первого мужа! — вдохновенно соврала Наталья.
— Вы были замужем?
— Была. Мне уже много лет, Денис.
— Вы выглядите моложе, — он улыбнулся и придвинулся к ней. — Я думаю, что наша встреча — не случайность. Я думаю, что наша встреча — знак судьбы.
Внезапно у Натальи закружилась голова.
Вино. Все дело в вине. Вино действительно коллекционное, оно знает толк в мимолетных страстях и глубоких поцелуях, оно меняет цвет и предпочитает свечи и сброшенную на пол одежду. Завтра все станет на свои места, и от вина останется осадок с запахом жженой пробки и липкие пятна, но сегодня… Сиюминутное волшебство с намеком на вечность, трубочный табак, угольные ресницы, подрагивание свечей… Почему бы и нет?
Почему бы и нет, вот только цинично надорванная пачка презервативов все портит.