– Нет, – вынужден был согласиться Гоша.
– И зачем, скажи на милость, тогда вкладывать деньги в технику?
– Так что, пусть ржавеют у стенки?
– Броненосцы – да, у них железо толстое, до дыр не проржавеют. А вот владивостокский отряд крейсеров можно и усилить. Если бы Витте предлагал нечто подобное, я бы был всеми четырьмя руками за. А ему неймется в Дальнем гешефты крутить… Слушай, давай свою программу составим. Кого заморозить, кого поставить в вооруженный резерв, кому все высвободившиеся деньги… Мало ли, вдруг и удастся продавить. Вот тут и Марию Федоровну можно будет подключить, а то сейчас что я ей скажу? Витте предлагает не дело, а как надо? Как-то примерно так…
По Гоше было хорошо видно, что он расстроен. Ругаться со мной ему не хотелось, но и принять мою точку зрения он тоже не мог. Тут меня осенило.
– Ваше высочество, – вкрадчиво предложил я, – а на кой хрен нам ломать свои неокрепшие мозги в поисках решения, кому дать денег, а кому фигу? Пусть сами разберутся!
– Учения? – с ходу просек Гоша.
– Да, причем максимально приближенные к реальности. Делим флот на две группировки. Внезапно ставим задачу – и вперед, за славой! В смысле, за ее материальным выражением. Проигравшая сторона вместо денег получает красиво оформленные соболезнования. Причем делать это надо быстро, не позже ноября. Как, удастся сподвигнуть Николая на такое действо? Вроде ему нравились игры в войнушку… И Витте на финансирование этой заварухи растрясти будет проще.
– Командовать «нашими» будет Макаров, – начал рассуждать Гоша, – а «ненашими» кто?
– То есть как кто? Гордость российского флота и самый крупный в нем по званию. По весу, кажется, тоже, но это не страшно, корабль не самолет, выдержит. Главой посредников быть тебе, это ясно.
– А ты что будешь делать?
– А я буду вокруг дяди Алексея отираться в качестве технического советника, отношения у нас с ним нормальные. Ну как?
– Согласен, – кивнул Гоша, – пожалуй, чтоб не откладывать, я завтра лечу в Питер, уговаривать брата. Только получается нечестно – у ихних флотской авиацией будешь командовать ты, а у наших кто?
– Мишель, естественно, – пожал плечами я, – у него не хуже выйдет. Да и было бы там чем командовать – по десятку «Пересветов» с каждой стороны… Безобразить, похоже, придется на Балтике, больше негде. Например, наши базирутся в Кронштадте, а не наши в Хельсинках. Заранее, ничего никому, кроме нашего и ихнего адмиралов, не говоря, разводим их по командам… А потом одним прекрасным утром объявляем – сегодня в полдень начинается серьезная игра в войну. Можете сразу плыть на битву, можете готовиться – время пошло! Вот бардак-то начнется… Надо только заранее продумать, как засчитывать результативность стрельбы. Например, никто не имеет права начинать боевые действия, не расстреляв расположенные там-то мишени. Ну, и по проценту реальных попаданий потом считать условные.
Гоша поежился. Дело было в том, что с нашей подачи генерал-адмирал уже почти полгода гонял экипаж своей «Светланы» – его артиллеристы стреляли чуть ли не ежедневно. Вкупе с доработанными орудийными станками это привело к совершенно невиданной в российском флоте цифре – четыре процента попаданий с пяти миль. Если за флот ненаших будет отстреливаться «Света» – дела у наших будут тухлые. То есть как русско-японской войне моего мира, где стрелять-то они стреляли, а вот с попаданиями было весьма не очень…
– Ладно, – тряхнул головой Гоша, – быть по сему, должны же и у Макарова найтись несколько приличных артиллеристов. Вот только делить стороны на наших и ихних… пусть наши будут синие. А твои – красные?
– Ну я же тебе не дедушка Ленин! Мои по определению будут зеленые, как крокодил Гена. А еще лучше – пусть они будут северные и южные.
После обеда я отправился к себе. Как всегда в такой (послеобеденной) ситуации, преобладающим чувством была лень – и кто меня за язык тянул, мало мне штатных дел, еще поплавать решил в ноябрьской водичке… Даже если в октябрьской, все равно дурак. Но все-таки возраст имет свои преимущества – за почти шестьдесят лет жизни я успел изучить свой организм и знал, что если сейчас дать ему вздремнуть пару часиков, то проснется он вполне конструктивно настроенным. Так что я закрыл свой кабинет, предупредил секретаря, что в ближайшие два часа меня можно беспокоить только в случае войны или визита императрицы, и принял горизонтальное положение. Зря я все-таки у Гоши так обожрался в спешке, мелькнула сонная мысль.
На следующий день Гоша улетел, а я занялся испытаниями бронированной «Оки» – ее наконец сделали. Так как она предназначалась не неизвестно кому и даже не Николаю, а его матери, то там стоял нормальный мотор от фольксвагена-жука. Конечно, для двухтонной машины он был откровенно слабоват, но только по современным меркам. Для начала века получился просто суперлимузин. Подвеска с гидравликой создавала достаточный комфорт. О такой мелочи, как отделка салона натуральной кожей и красным деревом, я и не говорю. В общем, теперь я мог спокойно ждать визита императрицы – она собиралась на днях посетить Георгиевск, официально – повидать сына, который улетел как раз в Питер. Разумеется, любой интересующийся уже знал, к кому она ездит на самом деле, и думал, что знал – зачем. Нет, не буду отнекиваться – этот мотив в наших встречах тоже присутствовал, но ведь нельзя же в моем и ее возрасте двое суток не вылезать из койки! Просто пора было в очередной раз обсудить наши дела по грядущей смене российских императоров.
Императрица приехала в своем вагоне – проездом в Ливадию. Я встретил ее на только что изготовленном лимузине, для прислуги подогнали «Нару». На сей раз я был не за рулем и приласил даму в задний отсек лимузина. Выдернув затычку из перегородки между салоном и водительским местом, я сказал «домой» и сунул ее обратно. Императрица с интересом оглядывалась.
– Дорогой, ты не заболел? – наконец спросила она. – Я даже выразить не могу, насколько тебе не подходит этот автомобиль! Комфорт, роскошь… это что, золото?! Я понимаю, если бы он предназначался императору…
– Император пока перебьется, это авто для императрицы, – сообщил я и уточнил: – естественно, для тебя, дорогая.
Или она отличная артистка, или поражена в самое сердце, подумал я, глядя на ее реакцию. Скорее всего, имеет место быть понемножку и то, и другое…
Императрица решительным жестом задернула шторы на окнах и прильнула ко мне в поцелуе. У меня мелькнула мысль – хорошо хоть, что здесь еще до секса в машине не додумались… Впрочем, должным образом ответить на поцелуй она мне не помешала.
По приезду я отправился по делам, а Мари – приводить себя в порядок с дороги (как будто что-то не давало сделать это в персональном вагоне!). Встретились мы за ужином – естественно, тет-а-тет.
– Очень хорошо, что ты стал вхож к Алексею Александровичу, – без всяких предисловий начала императрица, – я понимаю, он тебя заинтересовал в силу должности, но и в политическом плане это к месту. Однако придется тебе еще раз мобилизовать всю свою обаятельность…
– Дорогая, – удивился я, – с каких это пор Николай Николаичу-младшему нужна какая-то там моя обаятельность? Если она у меня и есть, она вся принадлежит исключительно тебе. А для него эту обаятельность копят совсем другие особы!
– Ирина или Анна? – осведомилась дама.
– Обе. Мы улыбнулись, довольные друг другом.
– Но все равно ты должен с ним познакомиться, – продолжила Мари.
– Разумеется. Мотив знакомства – грядет русско-японская война. Я делаю что могу, но могу очень мало… Попытки раскрыть глаза тому, этому и прочим, ты уж мне подскажи, дорогая, кому именно, ни к чему не привели… У меня и у России осталась одна надежда – вы, вот примерно в таком духе я собираюсь действовать… Сойдет?
– Только в самых общих чертах. Так что допивай, Джордж, свое пиво – и начинаем вместе уточнять акценты.
На это ушло около часа. Действительно, великий князь Николай Николаевич-младший в смысле влияния на просто Николая был очень важной фигурой, строить игру без него – не дело…
– А как ты поступишь с этой актрисочкой, его подругой? – поинтересовалась Мари.
– Я – никак. Зачем она мне? Ее судьба поручена профессионалам. Им сказано – силовое решение вопроса нежелательно. Без меня все сделают. Если интересно – потом расскажу подробности, а сейчас не могу, я их просто не знаю.
– Только… – императрица слегка запнулась, – я не знаю, дорогой, нужно ли тебя предупреждать… но после нашей победы излишняя… э-э-э… прямолинейность Николая Николаевича и…
– Не нужно, – кивнул я. – И не потому, что я хорошо знаю именно его, а просто часть наших соратников останутся таковыми и после победы, а часть – не останутся, в силу различных причин и со всеми вытекающими последствиями… Так что не волнуйся. Кстати, насчет вот таких соратников – нам с Гошей тут понадобилось слегка на Витте надавить, с целью финансирования одного довольно полезного мероприятия. Поможешь?
– Рассказывай, – деловито предложила императрица.
Мне вспомнилось «и Шахерезада продолжила дозволенные речи»… Я тоже продолжил, но не успел дойти и до середины, как был прерван:
– Ну, дорогой, я-то думала, тут действительно что-то важное… разумеется, в такой мелочи я вам помогу. Но не кажется ли тебе, что за окном давно стемнело?
Глава 3
Я проводил глазами удаляющуюся автоколонну и вздохнул. Ну никак не получалось у меня выкроить неделю и поучаствовать в первом российском автопробеге Георгиевск – Севастополь. А какая была мысль, можно сказать мечта! Выкрасить свою «Оку» в зеленый цвет, написать на борту «Антилопа-гну», надеть белый костюм с фуражкой… Увы мне, увы. Я развернулся и поехал на аэродром, распорядиться насчет подготовки борта номер один к завтрашнему полету в Михаиловку. Тот самый Михаил, именем которого она и была названа, прислал мне очередную цидулю. Пора учить летчиков воздушному бою, писал он, а как? Желательно, чтобы господин генерал-майор лично провел несколько занятий с лучшими пилотами, поделился с ними своим многократно превосходящим боевым опытом, а уж они потом будут гонять всю остальную ораву…
Я три раза перечитал депешу, пытаясь понять – он что, издевается? Вроде это совершено не в его стиле. Похоже, он просто не принял в расчет арифметику – опыт пилотов равен нулю, мой его во много раз превосходит – то есть равен тому же нулю, умноженному на любую цифру! Что, между прочим, полностью соответствовало истине… Михаил же искренне считал, что если что-то не получается – достаточно просто надавить на инженера Найденова, чтобы тот прилетел и показал, как надо. Ладно, что уж тут делать, заодно и сам подучусь, только не помешает еще разок Покрышкина перечитать. Не получилось бы, однако, неудобно – я-то на «Бобике» летал только при его испытаниях, это всего восемь часов, а Полозов уже имеет налет под сотню, да и остальная шестерка пилотов первого выпуска от него почти не отстает. Правда, козырь у меня все-же был – «Бобик» и по техническим характеристикам, и по поведению в воздухе был очень близок к ЯК-18, а уж с этой машиной я был давно на «ты». Однако они все молодые, им и семикратные перегрузки не предел, а я от пяти «же» так и норовлю сознание потерять… Ладно, как-нибудь выкрутимся.
Выкручиваться я начал с организации занятий. Первой темой были атаки «Пересвета» – в одиночку, двойкой, в одиночку против двух, двойкой против двух… Подлетая с разных ракурсов к этим неповоротливым машинам, я за два дня полность слился с «Бобиком». Ну и методику я принял обычную для случая, когда педагог рубит в предмете ненамного лучше ученика. Сначала – а покажите, как вы это собираетесь делать. Потом – разбор, что не так, а уж потом я, учитывая неудачный опыт курсантов, подлетал и делал более или менее как надо. Азы ситуации «истребитель против истребителя» я показывал курсантам на основе постулата Покрышкина «хозяин высоты – хозяин боя». Забравшись повыше, я пикировал оттуда на противника и в результате к моменту выхода на дистанцию огня имел почти двойное преимущество в скорости. В этой ситуации попытки уйти от меня на вертикаль были обречены – я легко догонял теряющего остатки скорости противника. Уход виражом у курсантов тоже не получался – они сворачивали слишком рано, давая мне возможность две, а то и три секунды держать их в прицеле. Наконец Полозов догадался переворотом через крыло делать полупетлю вниз.
– Вот это уже ничего, – похвалил я его на земле, – разве что полубочку надо было оформить как начало виража, а то ты все-таки полсекунды у меня на линии огня вертелся, в принципе могло хватить. И в вираж от имеющего преимущество в скорости противника тоже можно уходить, но только в самый последний момент. А вы записывайте, записывайте (это я уже Мишелю). Руководство по тактике воздушного боя – это должен быть ваш документ, я его потом только подкорректирую и дополню. Ну, а завтра будем разбирать варианты атаки двойкой…
В общем – зря боялся, уроки получились неплохие, да и сам подучился фигурять на «Бобике». Так что через три дня я чувством выполненного долга вылетел в Ростов, а далее в Севастопополь. Там за день утряс бюрократические препятствия к созданию Черноморского авиаотряда и упорхал в Николаев, на предмет познакомиться с ракообразными.
Подводные минные заградители «Краб» и «Рак» были уже практически достроены. Почти по всем своим характеристикам они повторяли «Краб» нашего мира образца 1915 года – кроме двигателей. В качестве ходовых лодки имели два электромотора по четыреста киловатт каждый, питающихся либо от аккумуляторов, либо от двух тринклер-генераторов общей мощностью девятсот киловатт. Строились они под видом эсминцев, и я уже начинал подумывать, как их потом прогонять через Босфор – то ли разоружить (точнее – не вооружать) и в открытую, но тогда турки могут захотеть проинспектировать суденышки… Либо просто нырнуть и всплыть уже по ту сторону пролива.
Налетов все же настоял на том, чтобы его лодки имели по два торпедных аппарата, но сделать их легкосъемными у него не получилось. Можно, конечно, тонкими листами заварить снаружи их выходы, а изнутри обмотать проводами, обвешать приборами и объявить какими-нибудь индуктивными накопителями… В общем, я и прилетел в основном по этому вопросу.
Налетов был настроен решительно. Это подводные лодки? Да, подводные. Так вот пусть и плавают, где надо, под водой! А надо в Босфоре, Дарданеллах и Гибралтаре. Он, Налетов, готов лично провести свои суда по такому маршруту.
– Да? – заинтересовался я. Действительно, кто же может знать возможности техники лучше ее создателя. – А экипажи набрать сможете? Совсем не обязательно из военных моряков, но просто они должны быть готовы с началом войны записаться добровольцами.
– То есть как, – не понял Налетов, – лодки же войдут в состав флота, а им командует морвед…
– Не войдут они в состав никакого флота, – хмыкнул я, – они как сейчас есть кораблики, построенные на личные деньги его высочества для охраны его же личной яхты, так ими и останутся. Просто во время войны безопасности яхты может угрожать любое японское судно, находящееся в любом месте, соответственно задачи охраны несколько расширяются, вот и все.
Я немного задумался. Если мы хотим сохранить ракообразных в тайне, никаких легальных заплывов через проливы быть не может – только под водой. И, кроме того, Суэц отпадает, надо вокруг Африки. Но одни лодки пускать в такой поход нельзя, нужно судно сопровождения, то есть танкер. Однако тогда и «Гере» с «Машей» надо плыть в этой компании, им тоже танкер нужен. А «Мономах» пусть проходит проливы легально, с каким-нибудь высочеством на борту, их у нас теперь много, а потом идет через Суэцкий канал.
– Ну что ж, – закончил раздумья я, – пожалуй, сделаем по вашему. Тогда и пулеметы можно сразу устанавливать, чтоб потом не маяться. И сплавайте на «Гере»… ну я не знаю, в Италию, что ли. Опера там, Верди, Пазолини всякие… или лучше на их верфи, гляньте, вдруг там чего полезного можно прикупить или подсмотреть. Чтобы народ привык – «Гера» часто через проливы туда-сюда шастает. Да и сами посмотрите, где потом на «Раке» плыть придется.
После прояснения подводных вопросов Налетов поднял еще один, почти противоположный.
– У меня тут возникла мысль по поводу катера для его величества, – сообщил он.
Этот «катер», а по сути поплавки от гидросамолета с двумя самолетными же моторами, я обещал Николаю еще полтора года назад, но все как-то было не до того. Но, когда завод «Наваль» стал нашим, пришлось вспомнить-таки обещание и по-быстрому сваять такую хреновину. Геометрию поплавков мне рассчитали в нашем времени, а уж стальную ферму между ними с креплениями для двух моторов от «Бобика» я сочинил сам. В результате этот огрызок самолета при водоизмещении чуть больше двух тонн разгонялся по спокойной воде почти до пятидесяти узлов. Правда, плавать по неспокойной он вообще не мог, три балла были его пределом. Интересно, что из него собирается сделать Налетов, торпедный катер? Как выяснилось, да.
– Столь быстро перемещающаяся цель недоступна даже для трехдюймового калибра, – с энтузиазмом объяснял он мне, – существующие механизмы наведения не позволят поворачивать орудия с нужной скоростью. И, значит, для ночных атак вблизи берегов или корабля-носителя и в хорошую погоду это будет достаточно эффективное средство, во всяком случае не хуже миноносцев. Но дешевле их в десятки раз!
– А вы на этом изделии уже плавали?
– Я ходил на нем в Одессу, три часа туда, три обратно.
Вот ведь как обстановка-то на людей влияет, подумал я. Был нормальный сухопутный человек, год поработал корабелом – уже по воде он ходит, аки по суху…
– А до Ялты своим ходом оно доплыть сможет? И экипаж для него есть?