Она боролась с желанием сбежать из Данмора, ведь Малком по-прежнему находился в опасности. Эдина знала, что Лукас и жители Данмора смогут его защитить, но она поклялась оставаться с ребенком, пока опасность не минует. Она также знала, что не сможет спокойно уснуть, если не будет уверена, что малышу ничего не грозит. Так что побег – это не решение проблемы.
– Помедленнее, женщина, – послышался знакомый голос прямо за ее спиной, а в следующую секунду Лукас поймал ее за руку и остановил.
Эдина взглянула на него и тихонько вздохнула. Она хотела его все сильнее. Желание, которое он будил в ней, населяло ее сны, и она была уверена, что он знал о ее чувствах. Утешало лишь одно: Лукас понятия не имел о том, что желание ее было рождено любовью. И Эдина твердо решила: что бы ни случилось дальше, она постарается сохранить остатки гордости. Она скорее умрет, чем признается в любви только для того, чтобы узнать очевидное: ведь Лукас-то хотел от нее совсем другого…
– Я хотел кое о чем спросить, – начал он немного нерешительно, приглаживая густые волосы и хмурясь.
– Что же, спрашивай. Я либо отвечу, либо попрошу тебя уйти.
Лукас едва заметно улыбнулся, но тут же снова стал серьезным.
– Почему ты взяла на себя обязанность защищать Малкома? Сначала все было понятно. Ты не знала, что происходит, не знала, кому можно доверять. Но сейчас!.. Почему? Он даже не твой родич.
Эдине ужасно хотелось ответить, что это не его дело, или сочинить прекрасную историю о совести и чести. Она не хотела вновь воскрешать мучительные воспоминания о своем детстве, но все же решила, что Лукас достоин правды. Он много вытерпел от нее, позволил жить в своем доме и даже уважал ее желание стать покровительницей его племянника.
– Видишь ли, отчасти я поступаю так потому, что меня тоже когда-то оставили в лесу. – Эдина улыбнулась, когда глаза Лукаса широко раскрылись. Он ласково обнял ее, а она продолжала: – Мать сказала моему дяде, что собирается прокатиться верхом, и для пущей достоверности взяла меня с собой. Когда мы въехали в лес к югу от земель дяди, мать встретилась с любовником. Спустила меня на землю, повернулась – и уехала вместе с ним, даже не оглянувшись.
– Сколько тебе было лет?
– Пять. Я ждала, не сходя с места, но она так и не вернулась. Я простояла так всю ночь и почти весь следующий день, пока дядя меня не нашел.
Лукас был ошеломлен этим рассказом. Такая жестокость была вне его понимания. Он даже не знал, как отреагировать, как выразить свое сочувствие… Но теперь-то он понимал, почему эта девушка решила остаться с Малкомом, пока не удостоверится, что он в безопасности и любим. Отчаянное желание найти ту женщину и наказать за бесчеловечность, говорило о том, что его чувства к Эдине гораздо глубже обычной похоти.
Лукас мысленно улыбнулся, вспомнив, что хотел эту девушку даже тогда, когда не доверял ей. Желание родилось с самого начала и становилось с каждым днем все сильнее, а сейчас он был вне себя от ярости из-за того, как поступили с ней. Но все его чувства перекрывала нежность. Скоро ему придется разобраться в себе и понять, что у него на сердце и в голове. Придется решить, что делать с Эдиной Макадам. Потому что в тот момент, когда угроза в лице Саймона будет устранена, она уедет. Но теперь не время говорить с ней об этом.
Поэтому он снова вернулся к ее трагичной истории.
– И ты никогда больше ее не видела? – спросил он.
– Нет. – Эдина вздохнула, прижавшись к Лукасу. Впервые в жизни кто-то ей посочувствовал, и она решила, что не мешает немного понаслаждаться моментом.
– Когда мне было двенадцать лет, дядя позвал меня и сказал, что мать умерла. Ее зарезала чья-то ревнивая жена. Он добавил, что она жила как шлюха и умерла как шлюха и что это вполне справедливое возмездие. Больше мы никогда о ней не говорили.
– А твой отец? – спросил Лукас чуть охрипшим голосом, не уверенный, кого презирает больше – ее мать или дядю, который, очевидно, был человеком холодным и бесчувственным.
– Отец умер через четыре месяца после моего рождения. Я совсем его не знаю. Судя по тому, что иногда говорит о нем наша кухарка Мейда, вряд ли он был намного лучше матери. – Немного отстранившись от лэрда, девушка улыбнулась и добавила: – Не смотри так грустно. Меня никто не обижал. Одевали, кормили и давали кров. Многие дети, оставшиеся сиротами, не имеют и этого. Но когда я увидела малыша Малкома одного в лесу… – Она вздохнула и покачала головой.
– Да, понимаю, – кивнул Лукас. – И почти жалею, что спросил тебя об этом. Тебе ведь плохо жилось, верно?
– Но не настолько скверно, чтобы меня жалеть, – пробурчала Эдина.
Она попыталась отступить от Лукаса, но он прижал ее к себе и прошептал:
– Не путай участие с жалостью, красавица. – Коснувшись ее лба поцелуем, он добавил: – Я мог бы пожалеть тебя, если бы случившееся превратило тебя в перепуганную девочку, которая боится собственной тени, но ты не такая.
– Я страшусь леса, – прошептала она.
– Как и большинство людей, во всяком случае – по ночам. Мне двадцать восемь лет, но я бы не согласился в одиночку провести ночь в лесу. А ты была совсем маленькой, и любой хищник мгновенно сожрал бы тебя.
Эдина поморщилась, а Лукас с улыбкой продолжал:
– Поверь, мне всего лишь немного жаль, что тебе пришлось расти среди таких бессердечных людей. Дядя в таких словах сообщил тебе о смерти матери, что становится ясно: он человек холодный и черствый. Ты вряд ли могла найти утешение у своих родичей.
– Но он хороший человек, – сказала Эдина, осторожно высвобождаясь из объятий Лукаса, поскольку находила такую нежную близость весьма опасной. – Дядя никогда меня не бил и давал все, что необходимо для выживания. Думаю, он просто не умел быть… как бы сказать… добрым и счастливым. Не забывай, это он нашел меня, взял с собой и вырастил.
– Верно. Вероятно, он просто не знал, что ребенку нужны не только одежда, еда и крыша. – Лукас взял девушку за руку и повел к замку. – Возможно, ему просто никто этого не объяснил.
– Ты решил, что я уже достаточно погуляла? – спросила Эдина, но не попыталась вырваться.
– Да, достаточно. Лето быстро пролетает, и в последние дни сильно похолодало.
– Я сильнее, чем кажусь на вид. И уж конечно, не заболею от прохладного ветерка.
– Сегодня вечером мы еще не успели поесть.
Когда же лэрд миновал большой зал и повел ее к лестнице, Эдина нахмурилась и спросила:
– Разве со столов уже убрали?
– Нет, но я велел кухарке приготовить что-то особенное. Только для нас.
Эдина промолчала, но ее подозрения еще больше возросли, когда Лукас открыл дверь своей спальни. Она насторожилась, когда он втащил ее в комнату. Это было слишком интимно… и слишком близко к кровати! Несомненно, именно этого он и желал, как, в общем, и она. Но Эдина знала, что должна бороться со своим беспечным сердцем.
– Не думаю, что это хорошая идея, – бросила она, повернувшись к двери.
Но Лукас схватил ее за руки и подвел к маленькому столику, стоявшему перед огромным каменным камином, согревавшим комнату.
– Клянусь, любимая, что не сделаю ничего, с чем ты не сможешь согласиться, – объявил он, подталкивая ее к стулу.
«В том-то и проблема…» – размышляла Эдина, наблюдая, как Лукас, севший напротив нее, разливал по кубкам вино. Она ведь согласится почти на все, что бы он ни предложил.
Она с улыбкой коснулась его серебряного кубка своим. Ей было довольно трудно противиться его нежному обольщению, когда их окружали люди в большом зале или во дворе. Но здесь они были одни, освещенные огнем камина. Более того, они сидели за столом, на котором стояла вкусная еда, и Эдина не была уверена, что сможет устоять.
Она решила, что попытается сбежать к себе, но тут Лукас улыбнулся ей, и дверь, через которую она хотела сбежать, вдруг словно оказалась в милях от нее.
Лукас же с легкостью отринул угрызения совести, которые донимали его из-за попыток соблазнить порядочную девушку. Ведь Эдина хотела его – он был уверен в этом. Желание было в ее взгляде и в каждом их поцелуе. И он же не собирался силой укладывать ее в постель. Нет-нет, он хотел сделать все, чтобы она уступила своему желанию и добровольно бросилась в его объятия.
Глава 6
– Я провел бо́льшую часть вечера в разговорах о старых битвах, – пробормотал Лукас, отодвигая стол и садясь у камина на ковер из овечьей шкуры. – Иди сюда. Животы наши полны, и пора немного отдохнуть. – Он похлопал ладонью по шкуре. – Теперь твоя очередь рассказывать о своих приключениях.
Эдина оглядела место, куда лэрд приглашал ее сесть. Неловкость, терзавшая девушку, когда он втащил ее к себе в комнату, немного унялась после беседы и вкусной еды, но сейчас вернулась с новой силой. В серых глазах Лукаса светилось тепло, говорившее о том, что он хотел от нее не только разговоров. И было ясно: сев с ним рядом, она тем самым предоставит ему возможность получить желаемое.
Эдина оглядела место, куда лэрд приглашал ее сесть. Неловкость, терзавшая девушку, когда он втащил ее к себе в комнату, немного унялась после беседы и вкусной еды, но сейчас вернулась с новой силой. В серых глазах Лукаса светилось тепло, говорившее о том, что он хотел от нее не только разговоров. И было ясно: сев с ним рядом, она тем самым предоставит ему возможность получить желаемое.
Эдина глянула на дверь и подумала об уходе – под тем предлогом, что пора спать. Она невольно улыбнулась, сообразив, что не сумеет сделать этого, не сможет снова отступить. Конечно, Лукас предлагал ей не более чем страсть, – но ведь она жаждала и этого… Скоро Саймон будет раздавлен, и у нее не останется причин задерживаться в Данморе, поэтому она вернется в Гленфер, в тамошний холод. А этот прекрасный воин предлагает ей тепло, пусть и мимолетное, и Эдина решила, что хочет испить этого тепла. Пусть даже это будет всего одна ночь. Она жаждала лежать в его объятиях и вкусить страсть, которую обещали его поцелуи. Еще больше она хотела любви и детей, но не питала надежд на осуществление этих грез. И она знала, что если попытается получить все это, то, скорее всего, останется ни с чем. Даже без сладостных воспоминаний.
Собравшись с духом, девушка села рядом с лэрдом.
– Боюсь, что великих приключений я не испытала. – Она покачала головой, мысленно проклиная дрожь в голосе, выдававшую ее волнение и желание.
– Значит, ты вела спокойную и мирную жизнь? – Лукас улыбнулся и стал развязывать полоску оленьей кожи, которой она перехватила волосы.
– Да. – Эдина судорожно сглотнула, когда он стал расчесывать пальцами ее черные пряди. – То есть ничего особенно волнующего, если не считать браконьерства. Но меня ни разу не поймали.
– Именно этим ты и занималась, когда мы тебя нашли? – Лукас снова наполнил ее кубок и обнял за плечи, осторожно привлекая к себе.
– Да, этим. У моего дяди очень мало земли, и иногда там просто не найти дичи.
– Тебя за браконьерство могут повесить. Не боишься?
– Я часто боялась, но страх проходит, и я снова и снова иду на это.
– Попытайся покрепче держаться за страх. Ведь петля – самое обычное наказание для браконьеров, и не думаю, что красота спасет тебя. Во всяком случае – не каждый раз.
Эдина кивнула и вздрогнула, когда лэрд коснулся поцелуем ее уха. Сердце девушки колотилось все быстрее и быстрее – страх и предвкушение бушевали в жилах вместе с нараставшим желанием. Эдина едва заметно улыбнулась, когда окончательно поняла, что все-таки решила стать любовницей Лукаса. И она была даже немного разочарована его неторопливостью. Подняв на него взгляд, она смутилась, увидев, как пристально он смотрит на нее.
– Девочка, у меня не хватает ума продолжать беседу, а ты мне в этом никак не помогаешь.
– Думаю, что тоже никак не соберусь с мыслями, – прошептала Эдина.
Тут Лукас наклонился к ней, зарылся пальцами в ее волосы и, заглянув в глаза, увидел в них желание – такое же сильное, как и его. Коснувшись же губами губ девушки и ощутив ее дрожь, он решил, что игра в обольщение становится весьма утомительной.
– Ты ведь знаешь, чего я хочу, дорогая? – Лукас покрывал нежными легкими поцелуями ее лицо. – Не думаю, что это такой уж секрет. Достаточно вспомнить последнюю неделю…
– Да, знаю. С тех пор, как ты уверился в моей невиновности. В том, что я не заодно с Саймоном.
– Верно. Хотя мне стыдно признать, что я подозревал тебя.
– Тебе нечего стыдиться. Время от времени и я подозревала тебя.
Лукас засмеялся и прижался губами к жилке, бившейся на изящной шее девушки.
– Я хочу тебя, Эдина Макадам. О господи, я хочу тебя так сильно, что просыпаюсь по ночам весь мокрый от пота. Думаю, ты тоже меня хочешь.
– Мне следовало бы сказать «нет» и оставить тебя, чтобы наказать за самоуверенность.
Он поднял голову и улыбнулся, заметив смех в ее глазах. Но тут же стал серьезным и спросил:
– Но ты не скажешь «нет», верно? – Он провел ладонью по ее щеке, немного удивленный тем, что его рука дрожала.
– Я не скажу «нет». Может, это неумно, беспечно и даже глупо, но я не скажу «нет», Лукас. Боюсь, что у меня нет на это сил.
– Слава богу, – прошептал он, вставая и подхватывая девушку на руки. – Хотя, – продолжал он, подходя к кровати и осторожно опуская ее на постель, – я бы предпочел думать, что ты не слаба и что все это происходит не из-за безволия. Я бы предпочел думать, что у тебя как раз хватит сил, чтобы взять все, что ты хочешь.
– Пожалуй, ты умеешь выражать мысли куда лучше меня, Лукас, – пробормотала Эдина, раскрывая ему объятия.
Тихий стон вырвался из ее горла, когда он снова ее поцеловал. В этом его поцелуе было столько страсти и столько сладостной нежности, что она, погрузившись в свои ощущения, даже не заметила, как оказалась совершенно без одежды. И каждый его поцелуй все больше распалял ее. Причем, целуя Эдину, он одновременно раздевался сам.
Когда же Лукас, уже обнаженный, медленно опустился на нее, ощущение ее возбужденной плоти, впервые прикоснувшейся к его телу, развеяло туман, которым окутали ее страстные поцелуи лэрда. Девушка вздрогнула и покраснела под его жадным взглядом.
– Ты прелестна, сладостная Эдина, ты вся черный шелк и белый лен.
– Ты и сам неплохо выглядишь, Лукас Макрэй, – прошептала она, проводя ладонью по его бедру – ощущение его теплой кожи кружило голову.
Он коснулся поцелуем ее груди, и она ахнула. Жар его губ обжигал. Эдина чувствовала, как он дрожит, и знала, что желание сжигает его так же, как и ее. Но, судя по всему, Лукас старался не торопиться.
Когда же он припал губами к твердому кончику ее груди, она, не удержавшись, громко застонала. И тут же, рассмеявшись, провела ладонями по его спине, а затем сжала ягодицы.
Ах, куда же девались все ее колебания?! Безумная страсть кружила ей голову, и она отвечала на каждое его прикосновение и поцелуй, не уступая ему в свирепости ласк. Они страстно желали друг друга, и Эдина наслаждалась каждым мгновением их любовных игр. И когда мужская плоть коснулась ее лона, девушка на секунду растерялась. Но она тут же обхватила любовника ногами, задыхаясь от удовольствия, когда он входил в нее. Когда же он прорвал барьер ее девственности, резкая боль заставила ее вскрикнуть, но боль вскоре стихла, и она, прижимая Лукаса к себе, вновь наслаждалась чудесными ощущениями. Ее тело словно спало все двадцать лет, а сейчас, казалось, неожиданно проснулось.
Тут Эдина пошевелилась, а Лукас вдруг застонал и дернулся. И только сейчас она осознала, что он ужасно напряжен – у него даже вены выступили на руках.
– Разве ты не должен сделать… нечто большее? – спросила Эдина с любопытством и весело улыбнулась.
Лукас заглянул ей в глаза, увидел в них смешинки и ухмыльнулся.
– Да, немного больше, – прошептал он, целуя ее в губы. – Боль прошла?
– Какая боль? – прошептала она ему в губы.
Тут он начал двигаться, и веселье Эдины мигом исчезло – теперь она с хриплыми стонами раз за разом устремлялась ему навстречу, одолеваемая желанием, ставшим почти болезненным. Внезапно ее тело напряглось словно в предвкушении чего-то необыкновенного. А потом вдруг что-то вырвалось на свободу, и она, содрогнувшись, словно издали услышала, как выкрикивает имя Лукаса. И в тот же миг он вошел в нее еще глубже, задрожал – и, в свою очередь, выдохнул ее имя.
Ошеломленная произошедшим, Эдина лежала закрыв глаза и тяжело дыша. А Лукас тем временем обтерся, затем обтер ее и вернулся в постель.
Эдина нерешительно приоткрыла глаза, когда Лукас осторожно откинул волосы с ее лица. Он не выглядел удивленным, и она решила, что все случившееся с ней было вполне естественным. Эдина медленно протянула руку, чтобы коснуться его щеки, и тут же поняла: она пыталась убедиться, что все это не сон и Лукас вполне реален. Эдина улыбнулась собственной глупости.
– Что-то тебя развеселило? – спросил он, коснувшись губами ее щеки.
– Я смеюсь над собой. Только сейчас осознала, что коснулась тебя, так как хотела убедиться, что ты – не сон.
Он хмыкнул и поцеловал ее в губы.
– А я постоянно стараюсь дотронуться до тебя по той же причине.
– О, я разочарована…
– Почему?
– Думала, ты дотрагиваешься до меня по другой причине.
– Ты должна позволить мужчине отдохнуть, дорогая! – выпалил Лукас, содрогаясь от смеха. Он лег на спину и обнял ее.
Эдина взглянула на него, гадая: почему же она так любила его, не получая взамен его любви? Она поглаживала его по груди и животу и теребила черные завитки чуть пониже, удивляясь собственной смелости. Ее тело ныло после первого раза, и все же она желала большего. Возможно, причиной такой алчности было сознание того, что все это не продлится слишком долго, что их время ограничено.
Чуть приподнявшись, а затем наклонившись, Эдина прижалась губами к мускулистому животу Лукаса. Он вздрогнул, и она лукаво улыбнулась. Возможно, они смогут быть любовниками всего несколько недель, возможно – всего лишь несколько часов. Поэтому Эдина решила, что сейчас отдастся на волю своей алчности, а об остальном побеспокоится позже, когда останется одна в Гленфере.