– Завтра, малыш, завтра.
– Может, она тоже видела фею? – с надеждой в голосе сказал мальчик.
– Она у нас с тобой сама фея, добрая и ласковая…
Ричард и Лили смотрели на размытую дорожку, оставленную отражением луны в серебристой воде. Обнявшись, они наблюдали за танцем звезд-светлячков на ее поверхности. Казалось, сейчас ничто не могло нарушить их единство, единство двух любящих людей – ведь это чувство сильнее любых обстоятельств, выше любых расстояний, связывает два сердца воедино и, словно родник, питает то озеро жизни внутри каждого человека, без которого немыслима душа…
Обо всем этом размышлял Ричард, когда его сознание заволокло белой густой пеленой, тело внезапно ощутило страх свободного падения, и окружающий мир перестал существовать.
По сияющему ковру озера все так же пробегала едва заметная в лунном свете рябь, деревья все так же неспешно переговаривадись друг с другом на только им ведомые темы, только парк сейчас был пустынным, и ничто не напоминало о том, что несколько мгновений назад на этом месте стояли, обнявшись, двое.
Сознание возвращалось мучительно. Тысячами осколков в голову впивалась пульсирующая тупая боль, не давая возможности ни вспомнить происшедшее, ни понять настоящее. Лишь волной, разбивающейся об истощенные обрывки мыслей, нахлынуло чувство нестерпимой потери.
– Лили!
Ричард резко сел, но уже через мгновение пожалел об этом. Боль с новой силой захватила его сознание, заставив с силой сжать виски. Голос показался чужим, будто не принадлежащим ему. В бреду, окутанном осколками боли, Ричард снова позвал:
– Лили!
Но он не был уверен в том, что произнес хотя бы звук. Сознание снова заволокла белая жгучая мгла.
Очнувшись во второй раз, Ричард осмелился открыть глаза. Ударил яркий белый свет, заставив его прикрыться ладонью. Сквозь пальцы он пытался опознать окружающие его вещи. Вещи. Если бы его взгляд нашел хоть что-то в белом мареве этого безумия, Ричард, наверное, возликовал бы. Вокруг слабо пульсировала кристальная белизна, не давая шанса ни одной тени.
Чуть привыкнув к свету, Ричард убрал руку и осмотрелся. Боль продолжала сверлить его затылок, но либо он уже привык, либо Проведение решило пощадить юношу – но хотя бы он не был готов потерять сознание от любого движения, как было в первый раз.
О размерах помещения судить было невозможно – какие-либо ориентиры отсутствовали напрочь. Форму комнаты (комнаты?) было также невозможно определить. Всюду, куда ни кинь взгляд, лишь абсолютно однообразная белая дымка.
– Лили! – Ричард заставил себя встать, – черт возьми, Лили, ответь, умоляю!
Голос казался глухим, будто белая пелена скрадывала звуки. Ричард сделал два шага, вытянув руки. Ощущение было такое, будто идешь в кромешной тьме, а что тьма эта была светлее любого дня, не делало никакой разницы: он ровно с тем же успехом мог идти и с закрытыми глазами.
Сколько он здесь? Час? День? Время, как и расстояние, перестало существовать. Часы на его руке остановились на 23:48. Мобильный телефон не подавал признаков жизни – он был просто-напросто полностью разряжен, будто кто-то или что-то вмиг забрал всю энергию его батареи.
Все окружающее волновало Ричарда гораздо меньше, нежели одна-единственная мысль, занимающая все его внимание.
– Лили! – в очередной раз позвал он, до боли в глазах вглядываясь в слепящий мрак.
Сделав еще несколько шагов вперед, Ричард наконец ощутил опору – его руки почувствовали сопротивление. Это ощущение было настолько неожиданным, что он отпрянул. Ричард мог поклясться, что не видит перед собой ровным счетом ничего, так же как и две минуты назад. Медленно сделав шаг вперед, он вновь протянул руку и на этот раз изучающе коснулся преграды. Это нельзя было сравнить ни с одной стеной – абсолютно гладкая поверхность на ощупь была так же неосязаема, как и неотличима от окружающего на глаз – ее присутствие выдавало лишь едва заметное тепло.
Случившееся в следующее мгновение было настолько неожиданным, что у Ричарда перехватило дыхание. Краем глаза он заметил мимолетное движение слева – просто пятно, отличающееся от окружающего марева. Повернувшись и сосредоточив взгляд на нем, Ричард увидел нечто прозрачное и бесформенное, чуть подрагивающее по краям. Открывающаяся дверь? Экран? Посетитель? Он не мог определить ни этого, ни расстояние, на котором находилось пятно в отсутствие каких-либо ориентиров. Десять метров? Километр? Два? В следующую секунду пятно начало темнеть и… опадать! Очень быстро оно потемнело полностью и превратилось в небольшой черный холмик на полу, который абсолютно выбивался из окружающего, словно колодец посреди снежной пустыни. Подождав немного, Ричард медленно направился к черной точке – он больше всего на свете сейчас хотел найти Лили (здесь ли она? в сознании ли? ищет его точно так же?), а единственная возможность выбраться отсюда и начать поиски – это тот путь, по которому пришло это пятно (если не появилось ниоткуда, о чем Ричард старался сейчас не думать).
Идти пришлось недолго – уже через двадцать метров он склонился над черной массой. Это оказался очень мелкий черный порошок, при любом движении растворяющийся в окружающем пространстве. Он мигом проникал в поры кожи, покрывая руки черной пылью, и очиститься от нее не представлялось возможным.
На изучение неизвестного объекта Ричард потратил всего несколько мгновений – гораздо более важной задачей сейчас было найти Лили и выбраться из этого проклятого места. Он поднялся и, поборов нахлынувший приступ голода, на ощупь пошел вперед, по направлению движения пятна, как предполагал Ричард.
– Лили, ты здесь? – крикнул он, не думая сейчас о том, что его крик может привлечь хозяев этого места, кем бы они ни были. Ему было все равно.
– Лили, ответь!
Пальцы Ричарда нащупали теплую субстанцию стены, и он последовал направо, вдоль нее, оставив за своей спиной бесформенную гору микроскопической пыли.
– Ричард!
Крик Лили заставил его остановиться на мгновение. Голос раздавался с правой стороны, и Ричард, забыв обо всем, кинулся вперед.
– Лили, милая, где ты?
– Я здесь! Вокруг ничего нет, только две кучки пепла позади меня.
В этот момент он натолкнулся на препятствие и был отброшен на метр назад. Потирая ушибленную руку, он крикнул:
– Лили, оставайся на месте, я попытаюсь найти дорогу! Ты в порядке?
– Да, голова только болит. А ты?
– Я тоже в норме, – Ричард снова шел на ощупь, пытаясь обнаружить проход. – Не волнуйся, я найду тебя!
Выход появился так неожиданно, что он потерял равновесие и упал вперед, видя перед собой все то же белое свечение без каких-либо ориентиров.
– Ты еще здесь? – Ричард поднялся на ноги.
– Да, милый, я стою на месте.
Голос теперь раздавался совсем рядом.
– Я уже близко, – он пошел быстрее, ощущая под ладонями однообразное тепло.
– Милый, мне страшно.
– Очень скоро мы выберемся отсюда, не переживай.
– Ты обещаешь? – в голосе Лили слышались слезы.
– Да. Да, обещаю. Я люблю тебя, слышишь? Все будет хорошо.
Ричард продолжал идти на ощупь, проклиная белую пелену вокруг, от которой болели глаза – он никогда не думал, что можно оказаться слепым в ярко освещенном пространстве. Сделав еще несколько шагов, он заметил движение. Силуэт скрывала неосязаемая стена, оставив лишь намек на присутствие. «Коридор! – догадка пришла неожиданно. – Я вышел в коридор, оставив позади комнату, в которой оказался. Лили, должно быть, находится всего лишь в соседнем помещении!».
– Я вижу тебя! – он зашагал увереннее.
Еще через секунду он увидел девушку, она стояла чуть поодаль, подавляя дрожь.
– Лили, милая! – Ричард бросился к ней, и она крепко обняла любимого.
Он вдыхал запах ее волос, прижимая к себе и боясь отпустить.
– Мне было так страшно, – шептала она. – Я думала, что больше никогда не увижу тебя… Я уже расхотела жить…
– Все хорошо, – Ричард целовал ее ладони, холодные от пережитого. – Теперь все наладится.
Обнявшись, они простояли несколько бесконечно долгих счастливых секунд. «Мы снова вместе, – думал он, – даже если мы не выберемся отсюда, это не важно. Мы вместе, не имеет значения где».
Все же любопытство и инстинкт самосохранения дали о себе знать, и Ричард начал задумываться над их дальнейшими действиями.
– Лили, нам надо выбираться отсюда. Не знаю, где мы и что произошло, но выход найдем обязательно. Я примерно понял планировку этих помещений, поэтому передвигаться теперь сможем быстрее. Впереди нас коридор, а сейчас мы находимся в небольшой комнате, соседней с моей. Если идти по этому коридору вперед, мы должны увидеть и другие комнаты – и, кто знает, выход.
Ричард крепко сжал ладонь любимой девушки в своей руке, и они медленно вышли из комнаты. Оказавшись в коридоре (это было очень относительное понятие, так как белое марево было совершенно однообразным и не давало ровным счетом никаких ориентиров; более того, Ричард не был уверен в своих выводах), они направились направо, прочь от своих комнат, а впереди был только белый свет.
Следующее помещение (Ричард отметил, что расстояние от двери до двери было примерно сорок метров) оказалось пустым. Но, пройдя еще немного, они вновь увидели странные бесформенные пятна. На этот раз они быстро, но плавно меняли свой цвет, становясь то желтоватыми, то сиреневыми, то синевато-зелеными. Зрелище это было весьма красиво, но полюбоваться дольше не получилось – как только молодые люди вгляделись в пятна, они, как и предыдущие, начали чернеть и опадать на пол, оставляя в память о себе лишь кучку мелкого пепла. Увидев это, Ричард остановился.
– У тебя в комнате было два черных пятна… Они вели себя так же?
– Да, сначала я увидела один, и он в ту же минуту растаял. Затем появился второй. Мне показалось, он слегка посерел, когда приблизился к тому, что осталось от первого. Потом растаял и он.
У Ричарда начала вырисовываться догадка в отношении происходящего, но он не был уверен ни в чем.
– Хорошо, пойдем дальше. Не бойся.
Оказалось, два встреченных ими пятна «вышли» из очередной комнаты, они располагались прямо напротив «двери». Заглянув внутрь комнаты, Ричард закрыл глаза рукой – они резко заболели от неожиданного контраста. Лили вскрикнула и отвернулась.
Это было похоже на мираж – настолько нереальным казалось в данной ситуации и настолько выбивалось из всего окружающего. Комната была полностью заполнена… садом из земных деревьев, кустов и травы.
От избытка цвета после нескольких часов белого однообразия резало глаза, но Ричард все же поборол свои ощущения и пригляделся – он различил плодоносящие яблони, груши, поле земляники, различные цветы, дубы и березы. Почвы не было – все это росло, казалось, прямо из пустоты и в нее уходило.
От всего этого кружилась голова, но он, крепко держа любимую за руку, ступил вперед. Как только они пересекли границу комнаты, Ричард едва не потерял сознание – целый калейдоскоп запахов ударил в нос, и только сейчас он понял, что все это время дышал абсолютно стерильным воздухом, лишенным всяких запахов, так же, как и все окружающее – цвета. Лили прижалась сильнее и закрыла глаза.
– Как тут… – тихо сказала она, – как дома, – на ее глазах были слезы.
Ричард был не в силах произнести ни слова. Он поцеловал Лили, и они прошли вглубь комнаты, осматривая неожиданную находку.
– Как ты думаешь, зачем все это? – она немного успокоилась и обвела взглядом окружающее.
– Похоже на какой-то ковчег, только нет животных. Лишь мы с тобой и этот сад. Хотя мы обошли всего несколько комнат и не знаем, насколько велик этот… ковчег и что в нем еще можно обнаружить. Вполне возможно, что мы встретим еще кого-нибудь!
Реагируя на изобилие плодов, желудок Ричарда справедливо возмутился.
– Ты, наверное, голодна, – он крепко обнял Лили. – По крайней мере, я – да! Давай перекусим немного, раз нам представилась такая возможность.
– Ты угадал, – Лили впервые за это время улыбнулась, – я готова съесть целую яблоню!
Немного подкрепившись, они снова отправились в путь. Покидать сад не хотелось, но еще больше не хотелось оставаться здесь, в этой молочно-белой тюрьме.
Следующие несколько комнат оказались пустыми, коридор казался бесконечным, и они уже начали отчаиваться, как впереди показалось что-то черное, ярко контрастирующее с кристальной белизной кругом. Черная полоска показалась слева в некотором удалении и располагалась со стороны, противоположной комнатам коридора.
– Что это? – испуганно прошептала Лили.
– Не знаю, но догадка есть… Подойдем поближе.
По мере того, как они приближались, черная полоска расширялась и в итоге открыла взорам новую, широкую комнату.
От неожиданности Ричард отступил, а Лили едва удержалась на ногах. Их взглядам открылось… бесконечное звездное пространство, испещренное мириадами ярких точек. Не в силах пошевелиться, они смотрели на это полотно, не замечая ничего вокруг. Только спустя несколько долгих секунд они обнаружили, что это не что иное, как иллюминатор, широкая полоска, открывающая вид вне корабля. Комната была наполнена светящимися пятнами, плавно передвигающимися друг к другу, переливающимися всеми цветами радуги. Ричард понял теперь, что его подозрения не являлись беспочвенными.
– Лили, не смотри! Закрой глаза!
Она все еще пребывала в шоке и отвечала медленно.
– Что?.. Поче…
Внезапно каждое пятно начало таять, превращаясь в бесформенную кучу пепла. Сияние угасало, движение становилось сумбурным.
– Уже поздно, – в голосе Ричарда чувствовалось отчаяние. – Теперь слишком поздно…
В комнате прекратилось всякое движение, остались только лишь звезды и безмолвные горы мелкой пыли. Ричард и Лили остались одни. Ричард отвернулся, сел, прислонившись к краю невидимой стены, и обхватил голову руками. Сдавленным голосом он произнес:
– Наш взгляд… Мы только что убили весь экипаж корабля.
Насущный вопрос
– Итак, уважаемые коллеги, – выступающий обвел взглядом просторную аудиторию, – на повестке дня сегодня стоит всего лишь один вопрос: одиноки ли мы во Вселенной.
По собравшимся в зале прошел тихий гул, который все же был остановлен жестом стоящего за кафедрой профессора.
– Вопрос достаточно сложный, но от исхода сегодняшнего семинара зависит многое. В том числе и вопрос финансирования программ слежения за пространством. Как известно, за последний век не было зафиксировано ни одного осмысленного сигнала из космоса, а на поддержание сети мощных локаторов по всей планете тратится просто-напросто огромное количество денег. Давайте подискутируем, уважаемые коллеги, и в конце общим открытым голосованием решим наконец эту злосчастную проблему. Прошу, ваши мнения, – профессор облокотился на кафедру.
На втором ряду поднялся молодой слушатель, и все взгляды были тотчас же обращены к нему.
– Кафедра философии, Северный университет, – представился он. – С точки зрения логики разумная жизнь на других планетах обязана существовать, – несколько слушателей начали одновременно возмущаться, но профессор, постучав карандашом о полупустой стакан воды, вернул внимание аудитории, – Как известно, – продолжал тем временем слушатель со второго ряда, – Вселенная бесконечна, и вероятность того, что в этой бесконечности есть только одни мы, бесконечно, извините, мала…
– Да бросьте, это вздор! – раздалось с четвертого ряда. – Подумать только, инопланетяне, – последнее слово он проговорил с издевкой. – Чушь это. Полная чушь! Вот их видел кто-нибудь? Ты? Или ты?
– А как же древние наскальные рисунки? Круги на полях? – не выдержал слушатель со второго ряда. – Откуда тогда они?
– Рисунки говорите? Ха, я вам тоже сейчас нарисую золотое небо в пупырышек и что, вы поверите? Бред! Круги, говорите, на полях? Да мало ли животных их может натоптать?
– Да, – вмешался слушатель с кафедры философии, – но если их никто не видел, то это же не означает того, что их нет! Это нелепо!
– Да-да-да, – снова парировал скептик с четвертого ряда. – Еще скажите, что они помогали древним цивилизациям!
– А ведь это не исключено!
– Нет, ну вот куда молодежь смотрит! Им все пришельцев подавай, инопланетян! Нет чтобы о своем будущем позаботиться! Я за то, чтобы прикрыть финансирование этого треклятого проекта по всемирному, нет, вселенскому, подслушиванию!
В зале раздались аплодисменты, и выступавший с триумфом опустился на свое место.
– Итак, – профессор подвел итог, – я полагаю, можно начинать голосование. Кто за то, чтобы прекратить финансирование проекта? Напоминаю, красная кнопка – «против», зеленая – «за».
Зал заполнился усердным шуршанием, и на табло высветился результат: восемьдесят два процента «за» и восемнадцать «против».
Слушатель с кафедры философии возмущенно встряхнул крыльями и, щупальцами расталкивая ликующую толпу, добрался до края огромного мраморного гнезда, служащего залом для заседаний. Обернувшись, он увидел радостные похлопывания крыльев и вытянувшиеся от восторга длинные чешуйчатые шеи. Вздохнув, он спикировал вниз с высокой скалы, на вершине которой и располагалось гнездо, и направился домой по фиолетово-серому небу.
«Как же они не правы!»
Послание
Возможно, эту тайну никто и никогда не узнает. Возможно, никто и никогда не найдёт этот участок неба. Быть может, летопись последних дней самой необычной и самой неосязаемой разумной цивилизации так и останется лишь структурированным потоком энергии, путешествующим без цели уже много тысячелетий. Возможно, кто-то всё-таки разберет сквозь шум пульсаров это послание… но едва ли поймёт. Мир, который был домом для миллиардов бестелесных существ, погиб уже слишком давно. И слишком необычным он был. И слишком сильно отличались от кого бы то ни было его обитатели, но всё же… Если бы это послание наконец было обнаружено, что бы узнали мы?..