Вторая дверь обрадовала меня пустой комнатой с изрядным слоем пыли на грубой, но прочной мебели, третья – тоже, а вот в четвертой меня ожидал мой первый клиент, да еще и не один. В смысле, не клиентов было двое, а клиент коротал ночь в обществе прекрасной дамы. Хотя… Это, наверное, дело вкуса, но мне эта дама от слова «дам» не понравилась. Сала слишком много да и титьки такие, что коровье вымя от зависти в уголке нервно курит. Хотя, конечно, кому как, одним, таким, как я, плодам нашей цивилизации, нравятся формы изящные и фигуры спортивные, а этому конкретному типажу нравились, похоже, пышные. С учетом того, что предмет его вкуса лежал ничем не прикрытый, я смог его рассмотреть во всех деталях и прийти к выводу, что из-за женщин мы бы с этим благородным господином точно конкурировать не должны.
Ну, женщины женщинами, а дело делом. К сожалению, баба лежала неудобно. В смысле, не ей неудобно и даже не ее кавалеру, а мне, любимому – эта баба, дура толстомясая, перекрывала практически весь сектор обстрела, а сквозь нее стрелять глупо. В таком слое жира, наверное, не то что пуля – трехдюймовый снаряд застрянет. Не гранату же на них тратить. В общем, пришлось чуточку сместиться, и в этот момент под ногой скрипнула половица. Очень не вовремя.
Спал этот мужик чутко, и реакция у него была отменная. Меч в его руке оказался быстрее, чем я успел бы сказать «мама», а на ногах он был еще до того, как открыл глаза. И откуда, кстати, он этот меч извлек? В заднице, что ли, прятал? А двигается быстро, сволочь, и восьмерки крутит со скоростью, какая мне даже и не снилась. Но самое главное, его, похоже, совершенно не смущает отсутствие штанов, как, впрочем, и всей остальной одежды. Фу, извращенец! Вот ведь никогда бы не подумал, что буду с голым мужиком драться. Да ребята узнают – на смех подымут!
– Эй, мужик, – сказал я. – Брось свою железку и падай мордой вниз, на пол. Живым оставлю, обещаю.
Вместо того чтобы последовать мудрому совету (вот чес-слово, я бы не стал его убивать… наверное…), он взвыл что-то и прыгнул на меня, размахивая своей железякой…
Прав был тот, кто сказал, что добрым словом и пистолетом можно добиться больше, чем только добрым словом. Вот я ему сказал «лежать», а он не послушался. Всего-то один раз выстрелил – и он лежит. И даже не шевелится. И, похоже, не дышит.
А вот нечего, нечего было меня всерьез не принимать. Я ведь не Христос, всепрощение в список моих грехов не входит. И вообще, я иду взять кое-что, что у вас тут плохо лежит. А если лежит хорошо, да еще и гвоздями приколочено – оторвать и все равно взять. И всякие голые придурки с мечами мне не помеха – пришибу!
Примерно эти мысли пронеслись в моей голове, пока я оценивал ситуацию. Нудист лежал, и в его голове, точно промеж глаз, была аккуратная круглая дырочка. Совсем без крови, кстати. Даже не надо было проверять – и без того было ясно, что он мертв. Меч – простой работы, ничем не изукрашенный – валялся рядом. Надо же, он был даже короче моего, а я почему-то считал, что рыцари обязаны бегать с неподъемными двуручниками. Наверное, многочисленные фэнтезийные книги, которыми я одно время увлекался, страдали дефектами описания, или же их авторы сами плохо представляли, о чем пишут.
Та толстомясая баба смотрела на меня, и глаза ее были распахнуты так широко, что, казалось, заняли половину одутловатого лица и намерены были выпрыгнуть из глазниц. Но молчала – молодец, умная и соображает быстро. Я аккуратно поднес ствол «маузера» к губам:
– Тс-с-с…
Она испуганно закивала, прижимая руки к пышной груди. Ну что же, не стоит брать лишний грех на душу, хотя, конечно, на ней за последний день уже столько грехов накопилось, что, как говорил один киногерой, ни я не замечу, ни Аллах. Усмехнувшись, я кивнул и, подражая героям вестернов и прочих американских боевиков, крутанул пистолет на пальце.
Да уж, лучше бы я этого не делал. То ли есть какой-то секрет в том, как крутят свои револьверы ковбои, то ли их «кольты» легкие, как перышки, даже с учетом бесконечного запаса патронов, а может, просто «маузер» для таких игр не приспособлен. Не знаю, но палец я себе едва не оторвал, при всей своей нестандартной силе. Еще один урок на будущее – не выпендриваться. Но больно было зверски – даже обидно.
– Значит, так. Сидишь тихо и не высовываешься, а то убью. Поняла?
Женщина опять закивала, да так искренне, что я сразу понял – забьется в щелку и будет сидеть тихо-тихо. Вот и ладушки… Вполне удовлетворенный ситуацией, я открыл дверь и в следующий момент едва не погиб.
Как уж я, каким боковым зрением уловил движение меча – не знаю, но спасла меня только великолепная реакция. Я на нее и в прошлом-то не жаловался, а сейчас и подавно. Наверное, меня спасло то, что мой тренер по боксу, большой поклонник Мохаммеда Али, учил нас уклоняться от ударов и уделял этому, наверное, времени больше, чем собственно ударам. Не будь этого, я бы, скорее всего, постарался блокировать удар противника и почти наверняка не успел, а так тело сделало все само. Меч врага вместо того, чтобы развалить мне голову, лишь скользнул по кольчуге, но и этого хватило, чтобы сбить меня с ног.
Я перекатился назад, но рук не разжал, что, в принципе, и решило исход схватки. Не вставая, прямо с пола я всадил в уже шагнувшего ко мне и вновь заносящего меч противника три пули. Тот глухо охнул и рухнул вперед – не было никакого описанного в книгах и американских фильмах эффекта, когда человека отбрасывает назад. Он просто упал, и не успей я откатиться, то обрушился бы прямо на меня. Учитывая, что в руках у него была острая и тяжелая железяка, а сам он весил под сотню килограммов, такой встречи я вполне мог бы и не пережить.
Самое смешное, что когда я пощупал пульс, то обнаружил, что эта пиявка волосатая еще жива. Дышал, гад, что твой дельфин – пришлось добивать, благо это было несложно, однако все же не могу сказать, что такое положение вещей меня обрадовало. Останавливающее действие моих бронебойных пуль оказалось даже ниже, чем я предполагал, и это тоже следовало учесть. К тому же никаких доспехов на нем не оказалось, только нательная рубаха. Очевидно, не успел надеть – проснулся от звука выстрела и сразу бросился воевать. Кстати, а где еще двое?
Где прятались эти долбочесы, я так и не понял. Просто коридор вдруг наполнился лязгом металла и воплями. Эта парочка напала так стремительно и синхронно, что можно было не сомневаться – они не раз действовали вместе и умели прикрывать друг другу спины. Я даже ускориться не успел, только мечом отмахнулся…
Вот и вся моя хваленая вундервафля. У того, который отбил удар, меч если даже и уступал моему, то очень ненамного. Такое впечатление было, что я врезал по каменной стене. Впрочем, у моего противника ощущения должны были быть похожие, даже более неприятные – я-то был сильнее. А вот второй рубанул меня со всей силы.
Кольчуга выдержала, и поддоспешник смягчил удар, так что обошлось, похоже, без переломов – мне эти ощущения хорошо знакомы. Однако все равно рука онемела, и меч со звоном запрыгал по каменному полу. Но до момента, как тело осознает боль, еще оставалась какая-то секунда, и я кувырнулся назад, одновременно вскидывая неповрежденную правую руку с зажатым в ней «маузером».
Я, конечно, не первый меч в этом мире. Зато первый пистолет – точно! И не только первый, но и единственный, что, кстати, ничуть не ущемляет моих многочисленных достоинств. Таких, например, как умение стрелять. Два выстрела – два трупа, точнее, два полутрупа, но это ненадолго. Тому, который меня достал, пуля угодила в грудь, прикрытую кольчугой с укрепленными на ней стальными пластинами, проткнула одну из таких пластин, разворотила кольчужные кольца за ней, и бесформенным куском металла продолжила свой путь. Это я реконструирую, естественно, видеть такое просто невозможно. Однако позже, посмотрев на рану, я решил, что именно так все и было – уж больно жутко для такой маленькой пули выглядела рана.
Пробив стеганый поддоспешник (надо же, успел надеть – профессионал, уважаю), тяжелый сердечник угодил в тело, разорвал кожу и легко проник внутрь. Остановился он уже в одном из спинных ребер, раскрошив его, но не сумев вырваться наружу. Однако по дороге он успел сделать главное – в клочья разорвать аорту и тем самым поставить крест на карьере этого несомненно опасного противника. Даже удивительно, как он оставался живым еще несколько минут.
Второму повезло больше. Или меньше, но это уж с какой стороны посмотреть. Пуля попала ему в живот и, похоже, разворотила все внутренности. Против человека в доспехах бронебойная пуля работала куда эффективнее, чем против бездоспешного, и это радовало – значит, не зря старался, добывая такие патроны. Сейчас раненый лежал, скорчившись, на полу и даже не стонал – только скрипел зубами. Ну что же, есть кому вопросы задать.
– Ну что, козел, рассказывай, кто здесь из ваших еще есть? – спросил я, стараясь держаться бодро, хотя в глазах темнело от боли. Рука быстро обретала чувствительность, но лучше бы она этого не делала. Сейчас ощущения были, мягко говоря, не очень приятными.
– Ну что, козел, рассказывай, кто здесь из ваших еще есть? – спросил я, стараясь держаться бодро, хотя в глазах темнело от боли. Рука быстро обретала чувствительность, но лучше бы она этого не делала. Сейчас ощущения были, мягко говоря, не очень приятными.
Куда послал меня раненый, приводить не буду – это не то что писать, слушать неприятно. Пришлось заняться делом грязным, но, тем не менее, необходимым. Если конкретно, я пару раз слегка стукнул его в живот, что вызвало новую вспышку ругани, но, тем не менее, развязало пленному язык. Результат меня вполне удовлетворил – пристрелив эту парочку, я остался единоличным хозяином замка, если не считать нескольких слуг, забившихся еще с вечера в свои комнатушки, да старого мага, медленно отдающего концы в своей комнате. Очень хорошо!
Я свернул раненому шею, что было с моей стороны жестом милосердия – с такими ранениями не выживают. Второй раненый к тому времени благополучно откинул коньки сам, без посторонней помощи. Очень замечательно, теперь можно было и своими проблемами заняться.
Изорванную куртку и кольчугу я стянул с трудом, поддоспешник и рубаху – тоже. Увиденное меня, честно говоря, не обрадовало. Рука в месте удара опухла и наливалась нездоровой синевой. Ощупав ее, я в силу своих невеликих медицинских познаний сделал вывод, что перелома все же нет, зато ушиб получился знатный. Пальцы сгибались с трудом – отек пошел вниз, и они напоминали сардельки. Теперь надо было или отлеживаться, или снова сходить в туман. Если, конечно, меня туда пустят. И если то место будет лечить меня, как и прежде. В любом случае, следовало проверить, потому что на отлеживание времени не было. Но вначале все же я хотел сделать дело.
Из аптечки, которую я таскал во внутреннем кармане, можно было извлечь массу интересного. Еще бы – я взял за основу стандартную АИ-2 и творчески ее доработал. Сейчас мне нужен был промедол – хорошая штука, хотя и запрещенная к свободной продаже.
Вколов его, уже через минуту я почувствовал облегчение. Все-таки хорошая вещь – жаль, что нарики наши ее опошлили. Уже за одно это их стоило бы расстреливать, но это так, лирика. Главным было сейчас не заснуть, а то есть у промедола такое вот побочное действие, причем даже не знаю – из-за самого препарата или из-за того, что ушла боль. Чтобы не заснуть вот в эти первые минуты, надо было срочно на что-то отвлечься, поэтому я решил осмотреть трофейные мечи.
Клинки, кстати, были очень простыми, без какой-либо отделки, однако удар моего меча оставил на одном из них лишь небольшую зарубку, хотя, по идее, должен был перерубить его, как бумагу. Я отложил меч и задумался. Интересно девки пляшут, по четыре сразу в ряд – получается, я теряю свои преимущества с нереальной скоростью. Плохо, очень плохо. Теперь мне еще и придется гадать, не нарвусь ли я на противников с такими вот мечами.
Но кольчугу все же этот клинок прорубить не смог… Хорошо, что я не поддался в свое время на соблазн сделать кольчугу с короткими рукавами, как мне советовал один шибко продвинутый реконструктор, а сделал полноценную металлическую рубаху, да еще и рукава двойного плетения… или как это называется… в общем, в два слоя. Да еще и поддоспешник с длинными рукавами сделал, а не безрукавку, как многие. Получилось тяжелее, движения стали чуть скованнее, но при моей нынешней силе это не играло никакой роли. Зато надежнее. Надо мной, помню, посмеивались, но я банально прикинул, что руки – наиболее часто поражаемое место, и потому их надо беречь. Вот и пригодилось.
В этот момент меня чуть не убили еще раз. Хорошо, что я услышал за спиной шорох и мгновенно переместился. Дзен-н-нь! В щеку мне впились каменные крошки, а у самого лица блеснули четыре тонких и острых металлических зуба. В камень стены у самой моей головы ударились вилы, оружие простолюдина, не ставшее от этого менее опасным. Особенно для безоружного и бездоспешного.
Да-да, именно безоружного и бездоспешного. Все оружие, кроме «ТТ», лежало у стены вместе с кольчугой, а сам «ТТ» был в застегнутой кобуре на бедре. Не услышь я приближение своего противника – и надел бы он меня на острия, как бабочку на булавку. В результате сейчас мне пришлось танцевать, уворачиваясь от ударов, с одной работающей рукой. А ведь мне и нужна-то была несчастная пара секунд на то, чтобы расстегнуть кобуру и достать ствол. Мужик – здоровенный, толстый, хотя и бедно одетый – как будто чувствовал, что убивать меня надо до того, как я достану пистолет, и тыкал вилами с нереальной скоростью. При этом знать, что пистолет – оружие, он не мог. Или мог? Помнится, у них боевые амулеты есть очень похожие.
Как же я пожалел в тот момент, что не занимался восточными единоборствами с ударной техникой, вроде того же карате. Их ведь учат ломать твердые предметы голыми руками – во всяком случае, на всех шоу они кирпичи рубят да доски кулаками раскалывают. Увы, ни самбо, ни дзюдо, которое нам давали параллельно, благо отличия в базовой технике невелики, ни бокс подобными навыками меня не обогатили. А жаль, сейчас бы очень пригодилось, однако рефлексировать времени не было – надо было выживать.
Увернувшись от очередного удара, я исхитрился перехватить вилы здоровой рукой. Мужик дернул свой инструмент на себя… Ага, щ-щас-с… Я и с одной рукой был в разы сильнее этого козла. Р-раз! Я просто вырвал у него из руки отполированную мозолистыми руками до зеркального блеска рукоять и демонстративно сжал кулак посильнее, дробя такое податливое дерево в мелкую щепу.
Это было моей очередной ошибкой. Мужик не стал смотреть, что я там делаю, и, пока я извращался, успел сориентироваться в ситуации. Он не пытался орать или вставать в красивые стойки, как во всевозможных боевиках, а просто атаковал, и кулак его с размаху въехал мне в челюсть. Хорошо, что я боли от таких ударов не чувствую, но понять, что у моего противника за спиной неплохая школа рукопашного боя, я успел. Ничего себе слуги здесь! Или не слуги? Но тогда кто? Впрочем, этот вопрос сейчас был отнюдь не самым важным.
Вообще, меня всегда умиляли сказки об одноруких и одноногих противниках, которыми так любят кормить нас всевозможные наставления. Как говорил мой тренер: «Забудьте учебники. Отводим удар, перехватываем руку с ножом… А что в это время делает вторая рука и целых две ноги? Стоят и смотрят? Так даже если так, и головой, б…, бить можно!». Мой нынешний противник оказался живым подтверждением его правоты. За каких-то пару секунд я словил три удара, ответив лишь одним, и то вскользь. Хорошо хоть, он нож достать не догадался… О, накликал – в руке мужика серебристой рыбкой блеснула сталь, и я шарахнулся назад, уклоняясь от удара. Ни хрена себе пельмень! Он же меня на ломтики нарежет и не чихнет! С ножом знаком явно не понаслышке – вон, нож в пальцах так и мелькает, не уследишь. Мне кое-что из ножевого боя показывали, так у этого придурка лучше получалось, и по всему выходило, что шансов у меня не так и много.
Однако тут мне все же немного повезло – под ноги подвернулся какой-то железный предмет, на проверку оказавшийся мечом одного из убитых мной противников. Правда, что это меч, я сообразил, лишь пинком отправив его в своего противника. Тот уклонился с замечательной легкостью, но для меня и секундной заминки было достаточно – я отпрыгнул к куче своего снаряжения, и схватил первое, что попалось под руку. Попалась кольчуга. Лучше бы пистолет или меч, ну да ладно, кольчуга тоже сойдет.
Следующую минуту или две я провел, гоняясь за своим противником по коридору и пытаясь прихлопнуть его тяжелой железной рубахой. Она, кстати, если ее правильно держать, очень неплохо подходит для такого упражнения. Лупил я изо всех сил, так что стальные кольца, задевая за стены, выбивали целые снопы искр. Выглядело это, надо сказать, весьма эффектно, а когда я его пару раз все же достал, то с копыт он летел далече. В общем, это было очень увлекательное времяпровождение ровно до того момента, как этот хмырь, уворачиваясь, не взбежал по отвесной стене и, несмотря на избыточный вес, сделав сальто не хуже профессионального гимнаста, перепрыгнул через меня, распахав ножом попутно многострадальную левую руку. Не то чтобы очень сильно, да и неглубоко, но очень неприятно. В узком и низком коридоре такой фокус не прошел бы, но к этому моменту мы уже оказались на первом этаже, в зале, а там простора для маневра было изрядно. На руку это было не мне, а моему противнику, так что следовало заканчивать с развлечениями и постараться остаться в живых.
Вообще, если бы не тот факт, что рука была обколота обезболивающим, я бы, наверное, тут же и проиграл – болевой шок и все такое. Это только в киношных боевиках у главгероя семь дырок в заднице, а он бегает и дерется. На деле, любая царапина может всю малину испохабить, а более-менее серьезное ранение и вовсе обездвижит. Для меня это было бы верной смертью, но сейчас руку просто рвануло, и сразу потекла кровища. Паршиво… Обезболивающее обезболивающим, но так можно и кровью истечь, даже от такой вот, кажется, мелочи.