«Плевать, – решила Ольга. – Пусть занимается чем хочет. Только бы Аньку больше не мучил».
Из разговоров девочек на следующий день она поняла, что «наши» собрались участвовать в каком-то спортивном шоу, и что в скором времени и другие бизнесмены и потенциальные участники к ним в центр пойдут косяком. Кто тело облагородить (а то болельщики могут и не проголосовать за сильно откормленного хряка), кто просто в бассейне поплавать и на массажном столе полежать после активного рекламирования себя, любимых.
Для Ани желание супруга участвовать в боях без правил стало новостью. Но навело кое на какие мысли…
* * *При следующем появлении артиста в клубе он ненавязчиво подсказал владельцу и его заместителю, как лучше обустроить бои, в которых он будет участвовать, чтобы не привлекать к нему внимания.
– Отлично! – воскликнул хозяин. – Мы над этим еще сами поработаем.
– Может, девок в перьях выпустить? – предложил заместитель. – Ну, типа, как у французов. А-ля «Мулен Руж» или где они там в перьях пляшут? Куда мы в Париже ходили?
Пребывание хозяина в Париже и вообще за границей ассоциировалось с одной долгой пьянкой. Но идея разнообразить шоу ему понравилась. Что угодно – только бы сделать зрелищнее и заработать побольше бабок.
Глава 16 Юля
Виктория Семеновна приняла идею Славика на «ура», долго восторгалась, а потом решила лично выразить ему свое мнение. И мы отправились в пятницу днем в клуб вместе с осветителями, техниками и операторами (снимать будет не один Пашка), чтобы обговорить все детали и подготовить фронт работ на завтра.
Славик, по его признанию, был страшно рад лично познакомиться с Викторией Семеновной, о которой он много слышал. Она, по ее словам, слышала о Славике не меньше, а то и больше, правда, не стала уточнять, что именно, и не распространялась о том, что мне высказывала, пока Славик сидел в «Крестах». Наша главная заявила, что всегда готова оценить оригинальные идеи, тем более перспективные, с коммерческой точки зрения.
Виктория Семеновна со Славиком занялись обсуждением технических деталей, я шлялась по залу, наблюдая за приготовлениями, познакомилась с конферансье, вместе с которым нам завтра предстояло вести «Ринг». По нашему каналу, в расписании передач которого произошли изменения, уже два дня активно шла реклама. Билеты на завтрашнее шоу были все распроданы.
Я оказалась явно не во вкусе конферансье, как женщина (что меня откровенно порадовало), он, по всей вероятности, предпочитал пышные формы, а не мои кости. Поэтому говорили мы только по делу и быстро нашли общий язык. Мужик у меня не только не вызывал отвращения, несмотря на свинячьи глазки и пивной живот, но заинтересовал как собеседник. Интеллект и чувство юмора, по-моему, мужчине просто необходимы, конферансье же ими обладал с избытком.
– Сами ставки будете делать, Юля? – спросил он меня.
Я пожала плечами. Вообще-то, я не игрок.
Некоторые бизнесмены уже критиковали идею, правда, по другим каналам и в изданиях, не входящих в наш холдинг. Видимо, потому, что понимали: сами не потянут на ринге вообще. Не меньшее количество с готовностью заявило о своем участии, просто горело желанием показать себя. Кое-кто решил, что они определятся после первого турнира, который обязательно посетят, и закупили билеты на себя и своих помощников.
Конферансье считал, что завтра интересной борьбы не будет. Будет поливание друг друга грязью. Участники уже, по всей вероятности, вытащили из шкафов грязное белье и намерены его постирать на публике, потом друг другу морды в удовольствие побить. Конферансье не сомневался, что они вначале примутся речи толкать. А нам придется по несколько раз каждому напоминать про регламент, иначе не остановим их словесный поток.
– Вам нравится на себя смотреть в ящике? – спросил конферансье.
– Я никогда не смотрю на себя в ящике. Я страшно не нравлюсь себе в любой записи. И даже в любительской съемке. Я себя по-другому воспринимаю. А в записи кажусь себе… какой-то не такой. Не могу объяснить четко. И мне НЕ нравится, когда меня узнают на улице. Это мешает жить.
– Но вы же, как я подозреваю, по улицам пешком не ходите? – улыбнулся конферансье.
– Это и спасает. А так – приходится держать в запасе несколько париков.
– Тогда почему вы пошли на телевидение? – не понимал он.
– Так получилось. Так сложилась жизнь. Я же изначально работала только в газете. А потом хозяин нашего холдинга купил телеканал.
Я спросила, не могу ли я поговорить с девушками, участвующими в борьбе, турниры по которой время от времени проводятся в клубе.
– Лучше, если вы получите разрешение Вячеслава Николаевича.
– А не для съемки? Просто поговорить могу? Для себя. Я просто хочу понять, что заставляет женщину валяться в розовом желе.
– Деньги, – ответил конферансье и удивленно посмотрел на меня. Вроде как: неужели не понимаешь?
– И всё?
– То есть вы, Юленька, только из-за бабок не стали бы?
Я покачала головой и заметила, что и бизнесмены намерены участвовать в поединках не из-за денег. Да, в конечном счете все – из-за бабок, но тут-то они не будут прямо зарабатывать зеленые или деревянные. Это как бы работа на перспективу, реклама. Но я почему-то была уверена, что только из-за денег в «короли» не метит никто. Что еще, кроме денег, хотят девчонки? Славы? Хоть какой-то? Найти богатого мужа?
– Пойдемте посмотрим, есть ли кто-то из них сейчас в клубе, – предложил конферансье и пояснил: – Они тут иногда тренируются. У нас же много помещений.
* * *Мы проследовали за кулисы, и конферансье показал мне раздевалки, которые будут предоставлены бизнесменам. Несколько женщин занимались их уборкой и облагораживанием. Меня узнали.
– А вы в жизни гораздо лучше, – заметила одна из уборщиц, внимательно меня рассмотрев.
– На лицо такая же, – высказала свое мнение вторая.
– Но уж больно вы худая, – покачала головой третья. – А по телевизору и не скажешь.
– Камера полнит, – рассмеялся конферансье. – Нельзя Юленьке поправляться.
– Вы на диете, да? – спросила первая.
– А муж у вас есть? – поинтересовалась вторая.
– А это правда, что вы пишете роман по заказу крестного отца? – подала голос третья.
– А он – ваш любовник? – спросила первая.
– А дети у вас есть?
– А сколько вам платят за передачу? Или вы на окладе? – трещали они.
Даже если бы я захотела, не смогла бы ответить ни слова.
Конферансье быстренько увел меня из раздевалок.
Внезапно его кто-то позвал.
– Юля, простите, ради бога. Оставлю вас ненадолго.
– Только скажите, где они могут быть.
– Пройдете по этому коридору до конца, там налево. А дальше стучитесь во все комнаты. Ну… сами договоритесь. А не договоритесь, так я скоро к вам подскочу.
«Без тебя-то я договорюсь скорее», – подумала я. Свидетели мне были совсем ни к чему.
Я пошла по коридору, где на дверях комнат висели таблички. Читала все, что было написано, и откладывала в памяти. Иногда мимо пробегали какие-то люди, но они не обращали на меня никакого внимания, все были заняты.
Левый отсек оказался коротким – примерно в три раз короче того, по которому я только что прошла. В нем не оказалось ни души. Пробегавший мимо народ сворачивал или направо, или в комнаты.
Я прислушалась у первой двери, но не уловила за ней ни одного звука, постучала. Мне никто не ответил, я толкнула дверь, она оказалась заперта. То же самое было и со второй. Третья, на другой стороне, оказалась открыта, но комната – пуста. Я зашла внутрь. Вдоль одной стены (полностью зеркальной) стояла скамейка, подобная тем, какие можно увидеть в спортзалах. Потом шло свободное пространство. У противоположной стены была свалка всевозможной мебели, по большей части, сломанной. Жалко выбросить? Или ее тут периодически ремонтируют, ведь иначе не навыбрасываешься…
Я уже собиралась покинуть помещение, когда в коридоре послышались шаги и женский голос, только я не разобрала слов. На всякий случай я юркнула за ближайший к окну стол и оказалась в неком подобии норки между ним и остатками еще одного стола. Там я и пристроилась, поняв: если сюда войдут, увижу людей в зеркало.
А в коридоре кто-то тыкался в различные двери, как недавно я сама. Потом дверь ко мне открылась.
Я не поверила своим глазам! В комнате появилась недавняя москвичка Аня в сопровождении незнакомого мне сухощавого мужчины лет тридцати—тридцати пяти на вид, ростом немного выше среднего. В лице мужчины не было ничего примечательного. Темные волосы коротко подстрижены, но не а-ля «конкретный пацан». Чисто выбрит. Ни родинок, ни шрамов, ни большого носа. Самое обычное, среднее лицо. Нет, глаза обращали на себя внимание. В них было что-то восточное. Наверное, кто-то из прабабушек согрешил то ли с татарином, то ли с монголом. Скорее, с монголом. Одет он был в синие джинсы и легкий свитерок. Кто-то из подсобных рабочих?
Но что здесь делает Аня? И этот мужик? И почему я еще до сих пор не проверила через своих знакомых ее мужа? И, кстати, ее саму. Надо бы напомнить оперу Андрюше. Я же собиралась сегодня заехать в Управление во второй половине дня! Но – пятница… Ничего, если дело Андрюшу интересует, он и в субботу работает. После того, как жена от него уехала в чужом «Мерседесе», приятель предпочитает и по выходным трудиться. Хотя бы чтобы не слышать маминых наставлений.
И не выпросить ли мне у Ящера билет для Андрюши на завтра? Бизнесменский мордобой должен принести ему большое удовольствие. Или Ящер и без меня догадался провести благотворительную акцию в отношении сотрудников органов? Или только их начальства?
Аня тем временем заперла дверь в комнату изнутри и повернулась к стоявшему абсолютно спокойно мужчине. Положила руки ему на плечи, потянулась к губам.
– Прости меня, – сказала она тихо. – Я была не права. Прости.
Я следила за происходящим в зеркале. О моем существовании любовнички не догадывались. Хотя какие любовнички…
Мужчина и женщина в комнате производили странное впечатление. Анька вешалась на него, а он… Стоял как истукан. Голубой? Импотент? Тогда зачем она так старается?
– Что ты хочешь, чтобы я для тебя сделала? – ворковала Анька.
Мужчина легко оттолкнул ее от себя, одной рукой взял стул из груды мебели, сел на него (стул был целый и не развалился), расстегнул ширинку и жестом показал Аньке, чего он хочет. Она, не споря, опустилась перед ним на колени и принялась за работу. Наконец он застонал, она вытерла губы. За все это время мужчина не произнес ни слова.
Они вскоре ушли, тихо прикрыв за собой дверь, а я осталась в полном недоумении. Что это за мужик? Зачем он Аньке? Что она вообще тут делает? Может, она на самом деле никакая не жена бизнесмена? И чисто женское, и чисто журналистское любопытство не давали мне покоя.
Я тихонечко выбралась из своего укрытия, на цыпочках подбежала к двери, приоткрыла щелочку, высунула свой любопытный нос, никого в коридоре не обнаружила и отправилась на исследование оставшихся комнат.
Я обнаружила мини-спортзал с гимнастическими снарядами. В нем упражнялась «гимнастка», выступление которой я совсем недавно наблюдала в этом клубе, только не на гимнастических снарядах, а в розовом желе и на столах. Ее страховал «тренер» гренадерши, небольшой пухленький мужичок. «Медведь-гризли», выводивший гимнастку на ринг, отсутствовал. А пухленький мужичок, похоже, в самом деле смыслил в гимнастике. Не исключаю, что в прошлом он тренировал и эту, и других девочек.
– Кого вы ищете? – спросил меня мужичок.
Гимнастка спрыгнула с бревна и тоже вопросительно посмотрела на меня. Потом воскликнула:
– Ой, это вы?!
– Ты ее знаешь? – повернулся тренер к ученице.
– Вы ведь Юля Смирнова, да? – уточнила гимнастка. – Только вы мне на экране больше нравитесь, – она осмотрела меня критически. – Вас гримируют, да? А завтра вы будете у нас вести «Ринг»? – Гимнастка захихикала.
Я кивнула и вежливо поздоровалась. Гимнастка тут же захотела взять у меня автограф. Мужичок рассматривал меня так, словно я сбежала из зоопарка, куда он давно собирался, чтобы взглянуть на экзотическую зверюшку. А тут экзотическая зверюшка сама пожаловала к нему по месту работы.
– Юля, а это вы придумали этот «Ринг»? – спросила у меня гимнастка.
– Ящер, – машинально ответила я. – То есть, Вячеслав Николаевич.
– А правда, что вы к нему в тюрьму ходили, когда других женщин не пускали?
– Без комментариев.
– А правда, что это вы побег устроили, когда он сбежал из той машины, в которой преступников возят? Как она называется?
– Спецавтозак, – машинально ответила я и с мольбой взглянула на тренера.
– Лапушка, – посмотрел он на гимнастку, – такие вопросы людям не задают.
Я улыбнулась. Мужик уточнил у меня, что я хотела. Я ответила, что хотела бы попросить их рассказать мне о турнирах, проводимых в клубе, и, так сказать, провести со мной небольшой ликбез.
– Вы это потом по телевизору будете показывать? – спросил мужичок.
– Вы где-нибудь видите телекамеру? – Я обвела рукой комнату, правда, диктофончик у меня в сумке был предусмотрительно включен. Еще во время «общения» Аньки с неизвестным мужиком.
– А вы никогда у нас на турнирах не были? – хлопнула глазами гимнастка. – Это ж так интересно!
– Ну… – я не знала, что сказать, чтобы их не обидеть.
– Юля больше по трупам, – ухмыльнулся мужичок. – Вот если бы у нас кого-то прибили…
– Во время турниров в клубе были смертельные случаи? – тут же встряла я.
И мужичок, и гимнастка покачали головами.
– А увечья?
Они опять покачали головами.
– Здесь проводятся шоу, – сказал мужичок. – Народ развлекаем. Приходите как-нибудь, сами все увидите. Ну… ногу кто-нибудь может случайно подвернуть.
– Светка Наташке фингал в прошлом месяце поставила, – напомнила гимнастка.
– Наташка сама виновата, – ответил тренер, потом снова посмотрел на меня: – У девочек никаких увечий не бывает. Когда проводятся мужские бои – да, могут быть. Но мужчины знают, на что идут. И у мужчин не только шоу… Вернее, шоу, но на другого зрителя. На Майка Тайсона же немереное количество народу ходит, ведь так? Вот и на мужские бои тоже. И ухо могут откусить. Теоретически. У нас пока что не откусывали. Да, на мужских боях и кровушку проливают. Завтра, надеюсь, прольют, – и мужичок улыбнулся в предвкушении бизнесменской крови.
– Вы завтра сами будете смотреть турнир?
– А как же! – воскликнули оба.
Как выяснилось, гимнастка будет выступать во время «разогрева», поэтому и проводит сегодня тренировку. Может, будет подносить напитки сидящим в зале. Или ее поставят за одну из стоек в фойе. Начальство еще не решило. Завтра вообще работает весь персонал, за небольшим исключением. «Безрукая и карлица», – почему-то подумала я. Но их в самом деле не поставить за стойку бара и вообще незачем демонстрировать по телевизору. Мужичок же сообщил, что специально раздобыл билет для своей старенькой мамы, которая отродясь борьбой не интересовалась, но такое зрелище хочет посмотреть вживую.
Я спросила у странной пары о других участницах женских турниров, устраиваемых в этом клубе. Кто-то из них когда-нибудь занимался спортом профессионально?
– Только я, – сказала гимнастка. – Больше никто. Всех нашли в разных местах. Кого-то просто на улице… Наташу так вообще – в больнице. У Наташки рук нет. Она под поезд попала. Я даже не знаю, как… Спросить неудобно. Зачем человеку о таком напоминать? Парень один из наших к приятелю в больницу пришел… А Наташка из окна собралась прыгать. Руки-то ей даже на себя не наложить! Вот и хотела – вниз головой… Зубами за шпингалет тянула. Он ее спас, из больницы забрал и к нам привел. Тогда у нас уже бои были. Ее сразу же взяли. Она вначале не хотела, а потом поняла: куда деваться? Или в самом деле – вниз головой, или тут деньги зарабатывать.
Поняв, что больше ничего интересного я не узнаю, я поблагодарила мужичка и гимнастку, спортзал покинула и направилась к кабинету Ящера – взглянуть, не освободилась ли Виктория Семеновна.
На мой вежливый стук в дверь никто не ответил, я толкнула ее и замерла на месте. То, чем он занимался, не оставляло места для сомнений.
Он повернулся на звук, лицо его исказила гримаса, я буркнула что-то и выскользнула в коридор.
Но все-таки я успела заметить, что на столе лежала… Анечка. Она тоже повернула голову и совсем не обрадовалась моему появлению.
Ну и стахановка!
* * *Вот уже целую неделю все высокопоставленные чиновники района, где жила женщина, выступали перед жителями. К месту и не к месту они произносили фамилию одного известного бизнесмена, владельца строительной компании, и активно его рекламировали, пользуясь своим высоким положением.
Влезла Смирнова, которая, как оказалось, живет в том же районе.
«Это знак судьбы», – подумала женщина. Она правильно решила – задействовать журналистку.
Смирнова прямо спросила у главы районной администрации:
– Так вы считаете, что наш район загнулся бы без господина М.?
Глава районной администрации что-то залепетал в ответ. У жителей все будет хорошо, если строительная компания продолжит работу. Женщина хмыкнула. Ей доводилось видеть этого бизнесмена в несколько другой обстановке. Она закрыла глаза и вообразила его на ринге… Женщина предвкушала большое удовольствие. Нет, не зря она это придумала! Хотя Он, конечно, приписал идею себе. Пусть… Зачем ей бороться за авторство? У нее в этом деле совсем другие цели.
Когда она открыла глаза, по телевизору демонстрировали две цветочные клумбы. Их разбили по распоряжению владельца строительной компании. О двух полностью вырубленных скверах чиновники ничего не сказали, как и об уничтоженной детской площадке, стадионе и хоккейной «коробке», где теперь высились новые дома, один из них – уже с трещиной.