Евдокия посмотрела на тлеющие угли. Несколько секунд она молчала, а затем с горечью вопросила:
– Что же вы за люди, ходоки и охотники?
Глеб прищурил темные глаза.
– Непростые люди, это точно.
Он приподнялся и осторожно подвигал плечом. На лбу у него выступила испарина, а на скулах вздулись желваки. Глеб через силу улыбнулся и сказал:
– Видишь? Я уже могу двигать плечом. Еще полчаса, и я совсем оклемаюсь.
– Дай-то бог, – вздохнула Евдокия.
– Это все благодаря тебе. Ты отлично обработала и перевязала рану. – Глеб немного помолчал, поглядывая на красивое, задумчивое лицо своей спутницы, потом спросил: – Как мальчик?
– Все еще спит, – ответила Евдокия.
– Пусть спит. Сон исцеляет.
Евдокия с минуту молча глядела на угли, потом повернула голову и посмотрела на Глеба.
– Знаешь, что мне нравится в тебе больше всего? – неожиданно спросила она.
Глеб посмотрел на нее с удивлением.
– И что же?
– Ты всегда сомневаешься в том, что делаешь.
Глеб усмехнулся:
– Сомнение – это признак слабости.
– Нет, – возразила Евдокия. – Сомнение – это признак силы. Зло не ведает сомнений. Оно уверено в том, что делает. А добру приходится двигаться вперед на ощупь.
– Двигаясь на ощупь, можно разбить много ценных и хороших вещей, – заметил Глеб.
Евдокия кивнула.
– Верно. Но что делать, если добро со всех сторон окружено тьмой?
Глеб посмотрел на матушку Евдокию мерцающими глазами. Усмехнулся.
– Это вопрос с подковыркой, верно? Ты ведь знаешь, что делать.
Матушка Евдокия улыбнулась:
– Конечно. Нужно взять фонарь.
– И твой фонарь – учение Христа?
Она кивнула:
– Да. Но у тебя тоже есть свой фонарь, Глеб. Жаль только, что он не так ярок, как мой.
Глеб вздохнул и поморщился от боли в плече.
– Ох, матушка… – предложил он. – Лучше уж вздремни. Не люблю я эти разговоры.
Он протянул руку, взял несколько сухих палок и швырнул их в огонь. Пламя взметнулось вверх.
– А ничего, что мы развели костер в Гиблом месте? – неуверенно спросила Евдокия.
– Огонь везде одинаков, – сказал Глеб, – что в мангале, что в аду. А вот воду здешнюю пить не стоит.
– Почему?
– Слышала сказку про братца Иванушку, который выпил воды из лужицы и превратился в козленка?
– Ну.
– Это не сказка. Все это было на самом деле. Но произошло в Гиблом месте.
Евдокия несколько мгновений удивленно смотрела на Глеба, словно и впрямь поверила в его слова, затем улыбнулась.
– Горазд ты на веселую выдумку, Глеб. Ладно. Попробую и я отдохнуть.
Матушка опустилась на траву рядом со спящим мальчиком, закрыла глаза, и вскоре дыхание ее стало ровным и глубоким – она уснула.
4
Идти по лесной чащобе было тяжело. Рах и раньше проводил много времени на ногах в долгих переходах, но до сих пор путешествовать ему приходилось только по пустыням да по рекам.
Идти в темноте, с грузом, по дикому лесу – пожалуй, это было опаснее, чем плыть на утлом суденышке по бурной реке. Корни деревьев, ямы, упавшие стволы – все это норовило переломать Раху ноги. Еще опаснее были буреломы, ощетинившиеся острыми ветками. Не заметишь их во тьме, напорешься животом или боком – и, считай, конец.
– Ты уверен, что они были здесь? – время от времени спрашивал Рах своего спутника.
– Уверен, – отвечал Видбор, оглядывая землю, траву и ветки при свете берестяного факела, пропитанного горючей земляной кровью. – Они не прячут следы. К тому же идут с грузом, поэтому вынуждены часто останавливаться на отдых.
– Ты говоришь про мальчишку?
– Да.
– Что ж, надеюсь, ты прав.
И они продолжали путь. Порою Рах вдруг вспоминал, что лишился правой руки, и тогда он поднимал перевязанную тряпкой культю к лицу и с удивлением смотрел на нее. Боли он совершенно не чувствовал, а кровотечение давно прекратилось. Гиблое место лишило его руки, но хорошо «зализало» его рану.
Раху было не по себе от обступивших его со всех сторон деревьев. За каждым из них ему чудилась опасность. Буераки с ветками, которым не было конца, сбили и искололи ему ноги и вымотали из него всю душу. Так что, когда чащоба закончилась и впереди показалось обширное болото, Рах почти обрадовался.
Однако вскоре он убедился, что идти по болоту еще тяжелее: ноги увязали в мокрой траве и мху до колен. Кочки, твердые на вид, не давали ноге упора, и за полверсты Рах три раза падал лицом в холодную вонючую воду.
Слава богу, через час болото закончилось, и они опять вышли на твердую почву. А вскоре впереди замерцала свинцовым светом река.
У реки Видбор остановился и посветил себе факелом.
– Они были здесь, – сказал он.
– Откуда ты знаешь? – с сомнением спросил Рах.
– Их костровище прямо перед тобой, – прогудел Видбор, освещая факелом разметанные угли.
Теперь Рах увидел костровище и сам.
Продолжая освещать себе дорогу факелом, Видбор прошел несколько шагов, затем повернул за куст бузины и двинулся дальше. Рах молча шел следом за ним. Наконец воевода остановился, внимательно оглядел траву и поломанный рогоз и сказал:
– Тут что-то произошло.
– Что? – вскинул брови Рах.
– Кажется… здесь была драка.
– На них напали темные твари?
Видбор покачал головой:
– Нет. Два ходока не поделили что-то. Видишь – тут кровь. – Видбор указал на темные пятнышки на измятой траве.
– Из-за чего же они погрызлись? – поинтересовался Рах. – Не поделили какую-то находку?
– Возможно.
Рах переступил с ноги на ногу, но вдруг Видбор схватил его за рукав и дернул на себя.
– Ты чего? – удивленно спросил Рах.
– Ты едва не угодил в ловушку.
Рах оглянулся и увидел в предрассветных сумерках черный провал ямы.
– Проклятие! – выругался он. – Кому понадобилось делать здесь ловушки?
– Здесь недалеко Кишень-град, – ответил Видбор. – Нелюди, которые жили там, пытались обезопасить себя от темных тварей.
– И много у них таких ловушек?
Видбор пожал плечами:
– Не знаю.
Рах снова покосился на капельки крови и спросил:
– Давно они здесь были?
Видбор нахмурил лоб, подумал и ответил:
– Пожалуй, они ушли больше двух часов назад.
– Так пошли скорее! – взволнованно проговорил Рах. – Быть может, нам удастся нагнать их!
Видбор покачал массивной головой:
– Нет. Нам нужно отдохнуть.
– Но я не устал!
– Это тебе только кажется. Гиблое место обманывает тебя. Попробуй подпрыгнуть на месте.
– Что? – удивился Рах. – Ты хочешь, чтобы я скакал тут, как козел?
– Попробуй, и сам все поймешь, – спокойно сказал воевода.
Рах усмехнулся.
– Ну, хорошо. Как скажешь.
Он прижал к плечу ремень сумки и подпрыгнул на месте. Тут же ноги его дрогнули, колени ослабли, и он едва не рухнул на землю.
Видбор усмехнулся.
– Теперь ты веришь, что нам нужно отдохнуть?
– Теперь – да, – угрюмо ответил Рах. Он сбросил с плеча сумку и в изнеможении опустился на траву. – Чертова чащоба. Никогда еще не чувствовал себя таким уставшим.
Видбор опустил свою сумку рядом.
– Хочешь, чтобы мы разожгли костер? – спросил он.
Рах покачал головой:
– Нет. Я не замерз. – Он глянул на воеводу снизу вверх, усмехнулся и добавил: – Если, конечно, Гиблое место не обманывает меня.
– Проверь сапоги, – сказал Видбор. – Если ноги сухие, мы не станем разжигать костер.
На этот раз Рах не стал спорить. Он послушно стянул сапоги с опухших ног и пощупал обмотки рукой.
– Сухие, – сообщил он. – Даже удивительно, если учесть, сколько раз мы проваливались в болото.
– Твои сапоги сладил Мойша-жидовин, – сказал Видбор. – Они не пропустят воду, пока не рассыплются в прах, а произойдет это не скоро.
Рах прищурился и насмешливо спросил:
– Откуда ты знаешь?
– Я уже десять лет заказываю сапоги только ему, – ответил Видбор. – В его сапогах я сражался с врагами, в них я проходил леса, болота и реки. Во всем мире нет лучшего обувщика, чем Мойша-жидовин.
– Ладно, ладно, верю. – Рах прилег на траву и с наслаждением вытянул ноги. – Дьявол Стогнум, – пробормотал он устало. – Сейчас бы поспать.
– Можешь и поспать, – разрешил Видбор, втыкая в землю дозорные рогатки. – Но сперва поешь. Твоя рана еще не зарубцевалась. Тебе нужно больше есть.
Видбор достал из сумки сухари и вяленое мясо и подал их Раху.
– Ешь.
Рыжий охоронец нехотя взялся за еду. Но с каждым съеденным кусочком аппетит его все возрастал. Он съел все, что дал ему Видбор, до последнего кусочка и до последней крошки. Еда взбодрила его и прибавила ему сил и оптимизма.
– А это Гиблое место не такое уж и страшное, – сказал Рах, вытирая об штаны жирные руки. – Если бы я не сглупил с тем обручем… – Он осекся и мрачно посмотрел на свою культю. – Дьявол Стогнум! Я совсем про нее забыл. Придется теперь делать протез. А хорошие протезы нынче дороги.
– Моли своего рогатого Стогнума, чтобы наше путешествие закончилось хорошо и чтобы ты остался жив, – посоветовал воевода, устало смежая веки.
– Не бойся, – весело сказал Рах. – Пока у меня есть выжигатель, здешние твари нам не страшны.
– Вертунов ты им не убил, – напомнил Видбор, не открывая глаз.
– Верно, – нехотя согласился Рах. – Но они ведь призраки. И потом, кто знает, что было бы, если бы я выстрелил еще раз. Первый выстрел развеял их по ветру.
Видбор зевнул.
– Мне нравится, что ты не падаешь духом, охоронец, – сказал он. – А теперь помолчи, я хочу чуток вздремнуть.
– А как же темные твари? Что, если они нападут на нас?
– Ты испепелишь их своим волшебным посохом.
– Но…
Щеки Видбора обвисли, нижняя губа выпятилась, и он негромко захрапел.
– Уснул, – удивился Рах. – Ведь правда уснул. Железный парень!
Поудобнее расположившись на траве, Рах достал из чехла выжигатель и положил его себе на колени. Затем обвел взглядом чуть посветлевший утренний лес и мрачно пробормотал:
– Ну, братец Рах, теперь ты точно в полном дерьме. Самое время доставать лопату.
5
Евдокия поежилась и с опаской огляделась по сторонам.
– Что же это такое – Гиблое место? – пробормотала она. – Может, это ад?
– Может быть, – сухо отозвался Глеб. – А может быть, и нет. Боюсь, что этого никто не знает. Нам нужно идти, Евдокия. Как мальчик?
– Ноги все еще не слушаются его, но ему уже лучше.
– Это хорошо. Плохо то, что мне придется и дальше тащить его на своем горбу.
Он двинулся к мальчику, но Евдокия взяла его за руку и остановила.
– Можно тебя спросить, Первоход?
Глеб пожал плечами:
– Валяй.
– Зачем ты ходишь в Гиблое место?
Несколько секунд Глеб молчал, потом закатал рукав на левой руке и показал Евдокии предплечье:
– Видишь эти шрамы?
Она взглянула на белесые клинышки шрамов, похожие на зарубки, и кивнула.
– Да.
– Сколько их?
– Шесть.
– Семь, – поправил Глеб. – Один шрам бледнее других, видишь?
– Да.
– Так вот, когда-то их было десять. Как только не останется ни одного, я вернусь домой и забуду Гиблое место, как кошмарный сон.
– Но…
– И хватит вопросов, – отрезал Глеб. – Нужно двигаться даль…
В кустах орешника послышалась какая-то возня, а в следующую секунду на полянку выскочил большой темный зверь.
– Чудище! – вскрикнула матушка Евдокия.
Она быстро опустилась рядом с мальчиком, взяла его за тощие плечи и прижала его голову к своей груди.
Глеб положил пальцы на рукоять меча, но вдруг замер, а потом улыбнулся и выпустил рукоять из пальцев.
– Дружок! – окликнул он.
Быстро пробежав через полянку, пес остановился перед Глебом, поднялся на задние лапы, положил охотнику на грудь мощные передние и лизнул его в лицо.
– Ну-ну-ну! – засмеялся Глеб. – Что еще за телячьи нежности? Ты ведь парень, а парню это негоже!
Матушка Евдокия с изумлением смотрела на собаку. Даже мальчик, казалось, вышел из своего забытья и тоже взглянул на невесть откуда взявшегося пса.
– Охотник, – негромко окликнула Евдокия.
Пес подбежал к матушке, обнюхал ее колени, затем взглянул ей в лицо и вильнул хвостом.
– Не бойся, Евдокия, – сказал ей Глеб. – Это мой друг. Зовут его Дружок. Он охотничий пес.
Проповедница неуверенно протянула руку и погладила пса по темной, ушастой голове.
– Ты оставил своего пса одного в Гиблом месте? – удивленно спросила она.
Глеб кивнул.
– Да. Я вынужден был это сделать.
– Но темные твари…
– Дружок умеет за себя постоять, – заверил ее Глеб. – Уж ты мне поверь. Гиблое место для него – дом родной. Правда, Дружок?
Он достал из сумки-ташки, притороченной к поясу, кусок мяса и швырнул его псу. Лязгнув зубами, пес на ходу поймал мясо и принялся с аппетитом уплетать его.
Пес был большой, темно-бурый, с длинными мускулистыми лапами и большой головой. Обычный охотничий пес. И все же что-то в этом псе показалось матушке Евдокии странным. Однако что именно – она пока не смогла для себя определить.
6
Молодой ходок Ставр решительно шагал по утреннему лесу. В голове его теснились разные мысли, и все они были неприятны.
Должно быть, теперь Первоход думает, что он подлец. Ну и пусть. Тот удар мечом – он ведь произошел совершенно случайно. У Ставра и в мыслях не было колоть безоружного противника. Да он скорей бы умер, чем позволил себе ударить человека, отбросившего меч!
«Боги, боги, боги! За что вы так наказываете бедного Ставра? За что вы так жестоки?»
Ставр вздохнул – бесполезно взывать к богам. Они наверняка сейчас смотрят на него с осуждением. Так же, как смотрела на него матушка Евдокия. И как посмотрел бы Глеб Первоход, не будь он так горд и снисходителен.
Ставр прекрасно сознавал, что не может быть ровней Первоходу. Но насмешливый взгляд Глеба, его снисходительный тон, его привычка небрежно пожимать плечами в ответ на вопросы Ставра – все это сводило молодого ходока с ума. И тем не менее, даже в эти моменты он боготворил Первохода. Даже вызывая Глеба на бой, Ставр всего лишь хотел понравиться ему. Добиться от него хотя бы намека на уважение.
Шагая по влажному валежнику, Ставр усмехался, но улыбка его была полна горечи и сожаления. «О, боги, боги, почему вы так жестоки? За что вы так наказываете Ставра?»
Ну, ничего. Он еще все исправит. Поймает самого матерого оборотня, выставит его на бои и посвятит его Глебу Первоходу! Первоход поймет, как сильно рисковал ради него Ставр, и простит его. Он поймет, что Ставр – не какой-нибудь там подлец или трусишка, нападающий с мечом на безоружных, а смелый и сильный воин.
Ставр слегка приободрился. Все еще можно исправить. Только бы не погибнуть в этом лесу раньше времени. «О, боги, дайте Ставру время на то, чтобы исправить ошибку, а потом делайте с ним все, что хотите!»
Ставр улыбнулся своим мыслям и принялся было напевать песенку, но вдруг умолк и резко остановился. От того, что Ставр увидел, сердце его отчаянно забилось, в горле пересохло, а по спине пробежала ледяная волна. Парень сжал рукоять меча так сильно, что у него побелели костяшки пальцев. Прямо перед ним, на расстоянии десяти сажен, стояли три рослых, мощных волколака.
До сих пор Ставр ни разу не видел волколаков. Старшие ходоки рассказывали, что всех волколаков убил ядовитый туман, выползший из земли полтора года назад. Но вот – оказывается, не убил.
Воочию твари выглядели даже страшнее, чем их описывали. Каждый из них был раза в два крупнее самого огромного пса. Шерсть у волколаков была темная и густая, а не бурая и клочковатая, как бывает у оборотней. Лапы мощные и когтистые, морды – плоские, очень похожи на человеческие, только черные.
Старшие ходоки рассказывали Ставру, что клыки волколаков остротою и крепостью могут сравниться с хуралуговым кинжалом. А сила челюстей этих чудовищ такова, что они перекусывают человеческую руку, как сухую тростину.
Волколаки стояли с наветренной стороны и не видели Ставра. Ветер лениво перебирал длинную шерсть на их мощных загривках. Чудовища поводили мордами из стороны в сторону, раздувая ноздри и пытаясь уловить запах добычи.
Ставр помнил, что солнечный свет невыносим для их глаз, а потому днем они обычно отлеживаются в темных местах. Но рассвет еще едва забрезжил, да и небо было обложено тучами. Если волколаки заметят или почуют Ставра, смерти ему не миновать.
Не спуская глаз с волколаков, парень стал потихоньку пятиться. От старших товарищей он слышал также, что волколаки ненавидят запах оружия. Может, запах меча-всеруба отпугнет их?
Ставр слегка вынул меч из ножен и продолжал пятиться к вековым пихтам, надеясь скрыться за их мощными стволами. До деревьев оставалась всего пара саженей, когда ветер вдруг переменился и подул от Ставра к волколакам.
Одна из черных тварей вздернула голову, втянула ноздрями воздух, затем повернулась и взглянула на замершего Ставра. Черная губа твари приподнялась, до ушей Ставра донеслось глуховатое рычание, а в следующее мгновение три пары налитых кровью, свирепых глаз уставились на него.
Волколаки бросились все сразу – сорвались с места со скоростью выпущенных из лука стрел и крупными скачками понеслись на Ставра.
Поняв, что убежать не удастся, Ставр выхватил из ножен меч.
Лишь на мгновение Ставр испытал досаду из-за того, что придется погибнуть, так и не доказав Первоходу, что он не трус. Но уже в следующее мгновение Ставр издал боевой клич и, поудобнее перехватив рукоять меча, отважно ринулся навстречу своей погибели.
Первым ударом меча Ставр разбил переднему волколаку морду, затем увернулся от его когтей и рубанул второго волколака по ребрам. Он слышал, как хрустнули под клинком кости чудовища, но тут третий волколак ударом лапы сбил его с ног и навалился на него всем телом.
Зубы чудовища залязгали в трех вершках от лица Ставра. Однако, будучи гибким и ловким парнем, он и на этот раз сумел извернуться, проскользнул у волколака между лапами и откатился в сторону, сминая сухие стебли травы. Потом вскочил на ноги и снова рубанул волколака мечом.