Он резко распахнул дверь и выскочил в приемную. Джоан за своим столом вздрогнула от неожиданности.
- Где Расе?
- В монтажной.
Сторми ринулся в указанном направлении.
- Где ты взял это? - воскликнул он, потрясая кассетой.
Расе оторвался от процесса и заморгал, не сразу сообразив, о чем речь.
- А-а, это... Это мне дал один мой приятель. Он взял у парня, который снял этот фильм. Его зовут П. П. Родман.
- Где живет этот Родман?
- Вы хотите приобрести права на распространение?
- Я хочу встретиться с человеком, который снял этот фильм.
- Он живет в резервации.
Резервация.
Значит, все было связано изначально - дом, куклы, кинотеатр, умерший отец Тома Утчаки... От этого желание Сторми встретиться с создателем фильма только усилилось. Происходит нечто очень серьезное, настолько серьезное, что даже не хватает воображения. Странным, необъяснимым образом Сторми ощутил глубочайшую уверенность в том, что если удастся понять смысл творящегося безумия, то он сможет предотвратить это прежде, чем произойдет нечто катастрофическое.
Катастрофа ?
С чего это ему взбрело в голову?
- У тебя есть номер телефона этого Родмана?
- У него вообще нет телефона, - покачал головой Расе.
- Ты знаешь, как с ним связаться?
- Мой приятель ездит с ним на занятия. Могу ему позвонить.
- Звони сейчас же.
Сторми вернулся в свой кабинет и набрал номер Кена. Кен лучше знал резервацию, был знаком с некоторыми из ее обитателей. Сторми бегло обрисовал ситуацию и спросил, не хочет ли Кен составить ему компанию.
- Я на работе. Заезжай за мной по дороге, - согласился Кен.
В кабинете появился Расе.
- Дуг сказал, что П. П, сегодня не было на занятиях. Значит, он дома.
- Адрес знаешь?
- Я знаю дорогу.
- Тогда поедешь со мной. Пошли.
Спустя полчаса Сторми, Расе и Кен уже тряслись по пыльной дороге, ведущей по плоскогорью к индейской деревне, где располагались все, так сказать, "органы власти" племени.
Кен не преувеличивал количество сверхъестественных явлений. Наоборот, они слишком недооценивали степень проникновения. Сторми остановил машину на центральной площади. Вокруг действительно совершенно в открытую бродили тряпичные куклы - десятки их шатались, ползали, передвигались во всех направлениях перед хижинами и на свободном пространстве. Несколько разместились на козырьке здания и вертели головами, как часовые. На другой стороне, за ручьем, который разделял поляну для собраний, стояла небольшая группа мертвецов, явно беседующих о чем-то между собой.
Сторми застыл за рулем, ошеломленный происходящим. Не менее удивительным было и то, что местные жители, судя по их поведению, абсолютно никак не реагировали ни на кукол, ни на покойников. "Человек способен привыкнуть к чему угодно", - подумал он.
Впрочем, возможно, стоящие за всем происходящим силы учитывали это. Может, все началось именно здесь, потому что культура американских аборигенов более открыта для сверхъестественного, более готова к восприятию нематериального мира. Может, это лишь передовой отряд полномасштабного наступления призраков, духов, демонов и монстров. Может, они внедряются постепенно, давая людям возможность привыкнуть к ним, прежде чем... Что? Завладеть миром?
Он слишком много насмотрелся кинофильмов. Но фильмы - единственный ориентир, единственный способ объяснения тому, что происходит. В реальном мире параллелей этому не существует, не существует документальных, исторических соответствий.
- Сейчас вернусь, - заявил Кен, вылезая из машины. - Только скажу им, что мы приехали.
Он двинулся к главному "офису" племени. Сторми обернулся к Рассу, затихшему на заднем сиденье. Лицо парня было белым как мел.
- Что тут происходит? - спросил Расе.
- Не знаю, - покачал головой Сторми.
Куклы показались не такими уж страшными, как он предполагал. Очевидно, из-за того, что встреча произошла на отрытом пространстве, среди дня, в окружении других людей. Среди создателей фильмов ужасов бытовало мнение, что монстры и призраки кажутся более страшными, если вписаны в нормальную повседневную жизнь, но он никогда в это не верил. Призрак на лужайке гораздо менее страшен, чем призрак в старинном темном доме. Здесь было то же самое. Тряпичные куклы были действительно живыми; их деревянные тельца и лица из перьев шевелились страшным, неестественным, просто невероятным образом, но при этом вызывали гораздо меньший страх, чем тот, который охватил его при встрече с одинокой куклой, скрытно перемещающейся... в доме ...в помещении пустого кинотеатра.
Быстрым шагом вернулся Кен.
- Все в порядке. Поехали.
- Это через две улицы, - подал голос Расе с заднего сиденья. - Белый дом.
- Весьма неприятное зрелище, - пробормотал Сторми, трогаясь с места.
- Не то слово, - откликнулся Кен. Когда они проезжали мимо стоящих в кружок мертвецов, он вдруг добавил:
- Хотелось бы посмотреть на них поближе.
- Ни в коем случае, - возразил Сторми.
- Да что тут происходит? - повторил вопрос Расе.
Ему не ответили.
Это напоминало езду по чужой стране или по неведомой территории. Впрочем, нет, все это выглядело более сюрреалистично, как в мире Феллини или Дэвида Линча, или... Нет. Даже аналогии с кинофильмами здесь не срабатывали.
На обочине дороги внезапно возникла женщина. Секунду назад ее еще не было, она возникла из ничего, улыбнулась и помахала рукой.
- Здесь повернуть, - сказал Расе. - Вот его дом. Сторми притормозил. Грунтовая дорожка заканчивалась у крыльца обветшалого домика. П. П. Родман появился на пороге и направился к машине раньше, чем Сторми успел заглушить двигатель. Создатель фильма оказался костлявым малым, полуиндейцем, судя по внешности. Если бы Расе не сказал, что Родман уже оканчивает школу, он сам бы никогда не дал ему больше шестнадцати.
Сторми вышел из машины и направился навстречу парню, протягивая руку.
- Привет, - произнес он, обмениваясь рукопожатием. - Я Сторми Сэлинджер.
- Президент "Монстр Дистрибьюшн", - договорил за него Родман. - Я вас знаю.
- Расе дал мне посмотреть "Бойню", должен сказать, она произвела на меня сильное впечатление.
- Спасибо, - прищурившись от солнца, кивнул Родман.
- Сценарий твой? - спросил Сторми.
- И сценарий, и постановка мои, - гордо заявил парень.
- А где ты отрыл идею?
- Мне приснился сон, - наморщил лоб Родман.
Сон.
Сторми постарался сохранить невозмутимость.
- Мне показалось, это могло быть навеяно тем, что здесь происходит.
- Вы шутите. Сценарий я написал два года назад. И год ушел на съемки.
Два года. Дело принимало еще более странный оборот. Сторми не мог отделаться от мысли, что фильм был сделан специально для него, что некая неведомая сила вдохновила этого парня, заранее зная, что он сможет снять этот фильм, что его приятель потом передаст пленку своему другу, который окажется человеком, работающим в это время в конторе у Сторми, и захочет ему показать эту картину. Пугающе замысловатый план, замаскированный под серию совершенно случайных совпадений. Масштаб этого гигантского замысла, сложность и насыщенность взаимосвязей не на шутку напугали Сторми.
Он не понимал, запугивают его этим или предупреждают, но мысль о том, что юноша - всего лишь посланник, а его фильм - послание, предназначенное ему и только ему лично, прочно засела в сознании.
- А где ты нашел такой дом? - облизнув пересохшие губы, спросил Сторми.
- Спецэффект, - признался парень. - Это макет. Я построил его по образу того дома, который увидел во сне.
Сторми прошиб пот.
- Насколько близок твой фильм к тому, что ты увидел во сне?
- Я полагал, вы заинтересованы в распространении моего фильма.
- Сделай одолжение! - взмолился Сторми. - Насколько?
- Ну, почти один к одному.
- А было ли что-нибудь во сне, что ты не стал брать в фильм? Еще какие-нибудь образы, которые ты решил вырезать, потому что они нарушали поток повествования?
- Какой поток?
- Ну ты выбросил что-нибудь?
- Нет.
Он продолжал допрашивать парня, но тот явно ничего не мог сообщить дополнительного, и Сторми понял, что если ему положено уловить какой-то смысл в этом послании, то должен извлечь его непосредственно из фильма.
- Ты видел мертвецов? - спросил Сторми напоследок.
- Кто же их не видел!
- Что это значит?
- Понятия не имею.
После этого они уехали. Сторми остался в полном неведении относительно происходящего, как и до поездки. Это пугало и вызывало отчаяние. Мелькнула мысль пересмотреть фильм еще раз, но он четко осознавал, что должен сделать что-то еще. Может, вернуться в кинотеатр? Взять снова ключи в конторе и еще раз проверить туалетную комнату?
И что это может дать? Он видел кукол, видел разговаривающих мертвецов, видел возникающую из ничего женщину и ничего из этого не понял. Есть ли в кинотеатре нечто такое, что поможет понять?
Он должен вернуться домой.
Он почувствовал себя персонажем мультфильма, у которого в голове вдруг ярко вспыхнула лампочка. Именно это ему полагается сделать. Как он не понял этого раньше? Все события, мысли, ощущения последнего времени подталкивали его в этом направлении. Он просто был слишком туп, чтобы сразу до этого догадаться. Он должен вернуться в Чикаго, вернуться домой. Ответ находится там.
Ответ на что?
Этого он не знал.
Сторми завез Кена в здание городского суда и вернулся в свою контору. Расе удалился в монтажную и продолжил свои дела, а он попросил Джоан забронировать авиабилет на завтрашний рейс до Чикаго.
Потом заперся в своем кабинете и еще раз посмотрел "Бойню".
Билет ему выписали на двенадцать часов дня, с открытой датой обратного вылета, и он задержался в конторе допоздна, раздавая инструкции сотрудникам на тот случай, если придется задержаться больше чем на пару дней, просматривая договоры и контракты, которые требовалось подписать незамедлительно. В результате домой он приехал почти в девять вечера. Прежде чем завалиться в кресло, он зажег свет во всем доме.
Даже собственный дом выглядел подозрительно.
Он не был уверен, что его старый дом в Чикаго до сих пор существует, но надеялся, что так оно и есть. Машинально перебирая почту, он размышлял, как он может сейчас выглядеть. В сознании он сливался с образом дома из фильма - мрачный, навевающий жуть особняк, однако со времен его детства дом могли многократно и перекрасить, и перестроить.
По крайней мере он на это надеялся.
Ему показалось, что в доме кто-то есть. Где-то в глубине что-то стукнуло. Он замер с конвертами в руке и прислушался. Однако звук не повторился. Он обошел все здание, но не заметил ничего подозрительного.
В большинстве конвертов были либо счета, либо реклама. Но на одном он увидел почтовый штемпель Брентвуда, Калифорния, и обратный адрес своего старого друга, сценариста из Лос-Анджелеса Филлипа Эммонса. Озадаченный, Сторми распечатал конверт. Внутри оказалось загадочное и интригующее сообщение о том, что Филлип, работая над сценарием для документального фильма о Бенджамине Франклине для компании "ПБС", наткнулся на весьма необычный материал, который, по его мнению, может заинтересовать Сторми.
"Это запись из дневника Томаса Джефферсона, - писал Филлип. - Речь идет, о кукле-привидении. Думаю, тебе будет любопытно взглянуть".
Кукла-привидение?
Это было очень характерно для Филлипа. Он обладал странной способностью всегда держать руку на пульсе, быть в курсе всех духовных и житейских проблем своих друзей, всегда предлагать именно тот предмет или крупицу сведений, в которых человек в данный момент нуждался. Он принадлежал к той породе людей, кто - случайно или преднамеренно - всегда оказывается в нужном месте в нужное время. Филлип писал по преимуществу сценарии сериалов крутых боевиков и фильмов ужасов, замешанных на крови и сексе, и, с точки зрения Сторми, его личная жизнь совпадала с такого рода сюжетами гораздо чаще, чем это требовалось для дела.
Он всегда любил Филлипа, но, надо признаться, всегда его немного побаивался.
Сторми взял в руку страничку ксерокопии и начал читать.
Из дневника Томаса Джефферсона
15 апреля
Опять я проснулся задолго до рассвета из-за этого дьявольского сна, навеянного фигурой, которую показывал мне Франклин. Я вижу этот сон уже пятый раз. Если бы я не так хорошо знал Франклина, я бы решил, что он практикующий колдун Черной Магии.
Кукла, если это кукла, похоже, сделана из прутьев, веток, соломы, обрезков человеческих волос и ногтей. Все это склеено некоей отвратительной субстанцией, которую мы с Франклином определили как засохшее семя половых органов самца.
Франклин заявляет, что ему встречалась подобная фигура во время его путешествий, хотя он не помнит, где. На его месте я бы никогда не смог забыть такой предмет и место, где это произошло, как не забуду и нынешние сны.
Против моей воли и желания Франклин принес эту куклу в свой дом. Он намерен держать ее в своем кабинете, чтобы иметь возможность проводить над ней свои эксперименты. Я умолял оставить ее в доме духов, где он ее и обнаружил, но Франклин не тот человек, который поддается на уговоры.
Я боюсь за Франклина и, безусловно, за всех нас.
В конце текста дневника располагался рисунок, сделанный рукой Джефферсона. Подробный, тщательно выполненный, четко идентифицируемый и легко узнаваемый.
Чертеж дома.
Самолет приземлился в аэропорту О'Хара в середине дня. Сторми быстро оформил аренду автомобиля и поехал домой.
Он не помнил, когда был здесь последний раз и видел свой старый дом, но это явно было довольно давно. Улицы полностью преобразились. Перестройка охватила весь квартал; старые многоквартирные дома сменились новыми. Крутая шайка польских гангстеров, болтавшихся на перекрестке перед винными лавками, сменилась крутой шайкой черных гангстеров, болтающихся на перекрестке перед винными лавками. Большинство из тех домов, которые он помнил, либо исчезли, либо пришли в полную негодность.
Но его дом совершенно не изменился. Такое ощущение, что дом был накрыт каким-то силовым полем или огорожен невидимым защитным барьером. Уличная разруха не имела к нему ни малейшего отношения. На заборе и стенах не было ни единой надписи; на газоне - ни малейшей мусорной бумажки. Десятки домов, расположенных по соседству, пришли в полную негодность и представляли собой не менее жалкое зрелище, чем окружающие многоквартирные здания, но этого дома изменения не коснулись.
В этом было что-то жуткое.
Бойня.
Он вдруг сообразил, что так и не спросил у того парня, почему он назвал свой фильм "Бойня". Сейчас, сидя посреди трущоб во взятой напрокат машине и глядя на ничуть не изменившийся дом, это показалось ему чрезвычайно важным.
Высокие здания загораживали клонящееся к закату солнце, однако его лучи пробивались сквозь зияющие глазницы оконных рам сгоревшего дома напротив, создавая причудливую игру света и тени на фасаде его дома, игру слишком абстрактную, чтобы думать о чем-то конкретном, и в то же время каким-то образом намекающую на очередной провал в памяти.
Сторми вышел из машины. Он почувствовал себя букашкой перед огромной океанской волной. Чем бы ни было то, что смогло увязать воедино этот дом в Чикаго, кинотеатр в Альбукерке, резервацию и Бог знает что еще, по сравнению с этим он был всего лишь песчинкой. Его пребывание здесь лишено смысла. Мысль о том, что он в состоянии что-то сделать, в состоянии что-то изменить, в состоянии, может быть, оказать на что-то влияние, выглядела полным абсурдом. Его привлекли сюда, призвали, может, даже пригласили, но сейчас он отчетливо понял, что попытка вмешаться в ход событий бессмысленна.
Тем не менее он открыл небольшую калитку и двинулся по ухоженному двору к крыльцу дома.
День был теплым, но в тени дома ощущался холод, и это воспоминание пришло из прошлого. Он снова почувствовал себя беспомощным ребенком, полностью во власти явлений, смысл которых ему недоступен. Он знал, что бабушка и родители умерли, умом понимал это, но в душе все равно было непреодолимое чувство, что они дома, они ждут его, ждут, чтобы снова ругать, снова наказывать, и он вытер о штаны мгновенно вспотевшие ладони.
Ключа у него не было, но входная дверь оказалась не заперта. Он открыл ее и вошел внутрь. Он ошибся: дом изменился. Не само здание, не стены, потолки, полы и не обстановка. Это все осталось точно в таком же виде, как тридцать лет назад. Почти таким же зловещим. Изменилась, как ему показалось, атмосфера дома. Атмосфера величественной педантичности, царившая тут раньше и пропитавшая каждый дюйм этого места, пропала, уступив место тяжкому ощущению грядущего бесстыдства и разврата. Он прошел вперед и повернул направо. Длинный коридор, в котором он играл ребенком, теперь показался мрачным и таящим угрозу; его противоположный конец терялся во мраке, что вызывало еще больший страх.
Нет, это не то место, где он готов продемонстрировать храбрость и хотя бы попытаться подняться вверх по лестнице.
Развернувшись, он двинулся в обратный путь, к выходу, и краем глаза зафиксировал какое-то движение в гостиной. На улице было еще совсем светло, но дневной свет едва проникал внутрь. Он нервно пошарил рукой по стене в поисках выключателя. Вспыхнули лампы.
В дверном проеме стоял дворецкий.
- Биллингэм, - выговорил Сторми без особого удивления.
- Сторми, - с улыбкой произнес дворецкий и отвесил поклон.