– Спасибо, – ответил Петр, и она испарилась.
– Рискует… навязывается сама… – посмотрела ей вслед Настя.
– Увидела парочку и предположила, что людям надо выпить, – пожал плечами Петр и продегустировал предложенное таким не совсем стандартным способом. – Коньяк неплохой… Ну, что ж… давай поедим и выпьем.
– Давай, – согласилась Настя. – Не чокаясь!
Петр снова засмеялся, и они приступили к еде, достаточно вкусной и в меру сытной. Домашней ее назвать было, конечно, нельзя, но, по крайней мере, пюре было из настоящего картофеля, а не из порошка, а котлеты явно содержали не только хлеб, но и мясо хотя бы на добрую половину.
Настя с Петром с интересом посматривали друг на друга.
– Спасибо, что заступился за меня… ну, там… – опустила она глаза.
– Да не за что. Зачем ты вообще пошла туда! Я уже говорил с Гиви, и он объяснил мне, что меняет женщин своеобразным способом: подает анкету в разные службы знакомств и пользуется нескончаемым потоком одиноких, истосковавшихся по ласке женщин. Знакомился с ними, не отходя от кассы, что называется, чтобы не тратить время на дорогу. Фактически каждый день с новой женщиной или девушкой. Гиви открыл мне страшную тайну: дольше одной ночи блондинки у него не задерживались.
– Я так и поняла. Мне он сразу не понравился, – сказала Настя.
– А зачем ты пошла в службу знакомств? – недоумевал Петр. – У тебя проблема познакомиться самой?
– Давай мы не будем обсуждать эту тему, – предложила Настя, постукивая вилкой по тарелке. – Ты же понимаешь, любой женщине распространяться о таких вещах не очень приятно.
– Предлагаю тебе внимательнее присмотреться к мужчинам вокруг, – недвусмысленно подвигал бровями Петр.
– Ты не в моем вкусе, – ответила она весьма поспешно.
– А я чувствую флюиды. Между нами точно что-то есть, взглядами просто примагничиваемся друг к другу насмерть, – настаивал Петр.
– Между нами – катастрофа, и больше ничего, – ответила она.
– Я впервые терплю такое фиаско, – вздохнул мужчина.
– Не сомневаюсь. Но… Всегда что-то бывает в первый раз. Я вот в первый раз пошла на пенсию. Первый раз попала и в милицию, и на пожар, и на больничную койку с травмами и ожогами. Все в первый раз…
– Ожоги заживут, а вот сердце…
– Я понимаю, что ты – профессиональный обольститель, но со мной у тебя номер не пройдет, – оставалась непреклонной Анастасия.
– Ты ошибаешься! Я не обольститель и тем более не профессиональный. Ты словно из гранита!
– К сожалению, из плоти и крови. Из плоти, которая сильно болит, – покачала головой Настя.
– Ничего, все заживет. У тебя легкие ожоги, я уточнял у твоего лечащего врача. – Петр заработал челюстями, доедая мясную котлету.
– А ты как?
– Да, ничего, – махнул рукой Петр. – Сваливать надо из больницы, не люблю я валяться без дела.
– Я тоже сегодня уйду, пусть хоть под роспись, – кивнула Настя.
Необычайно легкой для столь грузной фигуры походкой к ним приблизилась буфетчица с подносом, на котором еще стояло несколько пластиковых стаканчиков.
– Пожалуйста! – поставила она на столик еще два и забрала пустые. И такой же летящей походкой удалилась в сторону двух пришедших мужчин, ставя и на их стол пластиковые стаканчики.
– Прямо как фея, разносящая детям подарки, – усмехнулась Настя.
– Или бабочка, опыляющая столики, – вторил ей Петр, давясь от смеха.
– Ого! По-моему, мы уже перебрали… У меня и голова закружилась…
– Скажи, а что все-таки у тебя с коленкой?
– Вот не дает тебе покоя этот вопрос… – дернула плечом Настя.
– Я хочу помочь тебе. Уверен, что смог бы тебе помочь, – серьезно посмотрел на нее Петр.
– Много врачей мне не смогли помочь, – отметила Настя.
– Попробуй поверить еще раз, – убеждал он ее.
– Что ты хочешь от меня?
– Ты спасла мне жизнь, причем дважды, а я хочу прооперировать тебе колено, причем одно. Неравноценная замена, но все же… Поверь мне. Я наделал много глупостей, но тебе помочь смогу.
У Насти от его слов и от его взгляда опять мурашки побежали по коже.
– Если я соглашусь, ты потом оставишь меня в покое?
– Тебе это так важно? – уточнил Петр.
– Очень! Ты плохо на меня влияешь.
Петр с минуту подумал, затем залпом выпил коньяк и твердо произнес:
– Хорошо. Насильно мил не будешь. Я отстану, а ты избавишься от своей хромоты.
– Звучит заманчиво. Я имею в виду то, что ты клянешься отстать от меня. А насчет операции… Не оказаться ли после твоего прикосновения в морге.
Петр рассмеялся, затем достал из кармана записную книжку и быстро записал там что-то.
– Что пишешь? Составляешь от моего имени завещание? – поинтересовалась Настя.
– А у тебя есть что взять?
– Квартира…
– У меня все в порядке с жильем, – не поднимая головы, ответил Петр.
– Больше ничего нет, – развела она руками. – Хотя… почки, печень…
– Жалко, – вздохнул он.
– А что с твоей невестой? – неожиданно для него спросила Настя. Ее этот вопрос мучил уже давно.
– Ты о Свете?
– Я не знаю. Вернее, я знакома только со Светой, желавшей тебя прикончить, а сколько их у тебя… – Настя развела руками, с ужасом наблюдая приближение к их столику айсберга под названием «буфетчица».
– Нам больше не надо! – ответил за нее Петр и вложил ей в кармашек-кенгуру на передничке две тысячи рублей.
Буфетчица засветилась от радости.
– Большое спасибо! Будете у нас в больнице, заходите еще!
– Нет уж, спасибо, лучше вы к нам, – шутливо отозвалась Настя.
– А вам, Петр Рудольфович, за ваши руки я каждый раз в церкви свечки ставлю, – внезапно прослезилась буфетчица. – Если бы не вы, мой Мишка давно бы сгинул…
И, накинув на лицо фартук, мгновенно пропитавшийся слезами и покрывшийся разводами туши и помады, женщина удалилась, оставив их в одиночестве.
Настя гневно посмотрела на него:
– Что я слышу? И что я вижу? Ты опять обвел меня вокруг пальца? Так вы, оказывается, знакомы! Вот откуда и коньяк, и внимание!
Петр смотрел на нее смеющимися глазами.
– А ты и правда, поверила, что в больнице разливают коньяк? Ну да, разливают, но по великому блату! Это – розыгрыш!
– Вот паразит!
– Фу, как некрасиво. Такая хрупкая и нежная девочка – и такие грязные слова! Милый, добрый розыгрыш. Все для тебя, дорогая, все для тебя… И нога у тебя будет как новая…
– Откуда она тебя знает? – спросила Настя, несколько переведя дух.
– Галина Петровна работала операционной медсестрой в течение двадцати пяти лет в то время, когда и я здесь работал, правда – всего два года. Потом Галине Петровне стало тяжело выстаивать на операции часами, она ушла на пенсию и перевелась работать в буфет, – пояснил Петр.
У Насти пылали щеки то ли от его взгляда и приятного, проникающего в душу баритона, то ли от качественного коньяка.
– Так ты работал с ней? – спросила она.
– Очень даже плотно… Она была прекрасной медсестрой и хорошим человеком, каким сейчас и остается.
– А о каком Мишке она говорила? – почему-то засмущалась под его взглядом Настя, теряя свою уверенность в том, что она ни за что не поддастся его чарам.
– Он ее сын, – неохотно ответил Петр.
– Ты оперировал его?
– Догадливая… Раз я здесь работал хирургом, то, конечно, оперировал ее сына. Заметь, успешно! Так что не бойся доверить мне свою коленку.
– Я уже сказала, что согласна. Мне кажется, что ты что-то сделал со мной…
– Легкий гипноз, – серьезно сказал Петр. И тут же рассмеялся: – Шучу!
– Тоже мне, шутник… Но ты так и не ответил мне, что с твоей Светой?
– Ее выпустили под залог до суда, но я не хотел бы говорить о ней, – ответил Петр, махнув рукой Галине Петровне и приглашая ее подойти.
Настя даже испугалась, что он сейчас потребует «продолжения банкета». Уж слишком разухабистым был его жест. Но Петр всего лишь спросил:
– А что у нас на сладенькое?
– Пирожное «картошка» и эклеры, Петя.
– Мне эклер с ванильным кремом, – заказала Настя, – и кофе с сахаром.
– Кофе только растворимый, – отозвалась Галина Петровна.
– Несите, какой есть, – ответила Настя. – Сахара одна ложка. Теперь, на пенсии, я хочу перейти на нормальную человеческую пищу.
– А мне кофе без сахара, двойную порцию, – заказал Петр.
– Я помню ваши пристрастия, доктор, – улыбнулась Галина Петровна.
– А кто внес залог за Свету? – гнула свою линию Настя, понимая, что выпила недостаточно для того, чтобы отключить мозги.
Петр с удивлением посмотрел на нее:
– Ведешь себя как прокурор, а еще называешься балериной.
– Не называюсь, а была ею. Не увиливай! Я тебе свою коленку доверяю, можно сказать – жизнь, а ты увиливаешь…
– Конечно, залог внес я, успокойся. Мало того – отозвал свое заявление, которое сначала в порыве гнева накатал. Я не хочу ей зла. Честно говоря, я не испытываю к Свете никаких чувств, ни плохих, ни хороших… Ничего я к ней не чувствую, понимаешь? Причем уже давно… Сам виноват.
– Виноват, что не влюбился без памяти? За это что, убивать надо? А потом, добрый какой! В вашей любви-нелюбви я-то за что пострадала? Обо мне ты подумал? – обиделась Анастасия.
– Только и думаю о тебе. Кстати, в гневе ты еще краше, – загляделся на нее Петр.
У Насти возникло острое желание запустить в него, ну если не тарелкой, то хотя бы какой-нибудь едой, но на сегодня она уже перевыполнила свой план по избиению его красивого лица.
– Я серьезно! – воскликнула Настя.
– И я серьезно. Я жил с этой женщиной два года и, как бы сейчас к ней ни относился, не стану прилагать усилия, чтобы засадить ее в тюрьму. Будет суд, пусть он все и решит, но надеюсь, он примет во внимание, что я не настаиваю на жестком обвинении.
«Просто благородный рыцарь», – подумала про себя Настя.
– А меня ведь тоже вызовут в суд…
– Считаешь, я стану уговаривать тебя сильно не «топить» Свету? Плохо ты все-таки думаешь обо мне! Можешь говорить все, что сама найдешь нужным. Я отвечаю только за себя. – Петр почесал затылок. – Боюсь, если я даже починю твою коленку, то все равно не реабилитируюсь полностью.
– А как ты себе все представляешь? – спросила Настя. – Я имею в виду, где ты меня собираешься оперировать? По последним данным, ты и права-то этого лишен.
– Вот оно что… – задумался Петр. – Небось, Димка рассказал? Ну да, наверняка успел поведать пациентке слезливую историю, как нерадивый ученик не спас жизнь своему учителю…
– Рассказал. И что такого? Заметь, я не спрашиваю у тебя, почему и как все произошло. Я просто интересуюсь, как ты будешь оперировать, если лишен права заниматься врачебной деятельностью?
– Я-то найду способ, а вот тебе огромное спасибо.
– За что? – удивилась Анастасия.
– За полное доверие. Ты очень храбрая женщина, я в тебе не ошибся. На войне ты бы первая выносила раненых с поля боя прямо с линии огня.
– Скорее, мое согласие – безрассудство, а не храбрость. Просто не знаю другого способа отвязаться от тебя, – вздохнула Настя. – Да и про Свету свою не беспокойся. Мне тоже по судам таскаться не очень-то хочется, не буду я про нее ничего от себя лично добавлять. Расскажу, как было, а там пусть судья решает.
– Я о ней и не беспокоюсь, я о тебе беспокоюсь, – улыбнулся Петр. – А выписка из больницы на сегодня отменяется.
– Это еще почему? – удивилась она.
– Оперироваться будем, не забыла?
– Что? Прямо здесь?! И прямо сейчас?! – Настя оказалась морально не готова к такому повороту событий и к своему быстрому исцелению.
– У меня здесь несколько врачей знакомых, я же оперировал здесь, так что все организую. Возвращайся в палату и жди. – Петр моментально стал серьезным и бескомпромиссным.
– Долго ждать? – спросила Настя, все еще не веря в происходящее.
– До завтра, больше не задержу. – Петр позвонил кому-то по телефону и, загадочно улыбаясь, принялся рассматривать Настю.
Вскоре к ним присоединился Дмитрий Игоревич Дегтярев в слегка помятом белом халате и с уставшим лицом.
– Вот вы где, парочка влюбленных с легкими ожогами… – прокомментировал он, садясь на третий стул верхом. И сообщил: – А я сегодня – дежурный.
Петр вырвал из своей записной книжки листок, на котором начертил какие-то схемы и написал список по пунктам.
– Дима, возьми вот эту девушку и организуй прямо сейчас, в экстренном порядке, все вот эти анализы и исследования.
Дима взял список и бегло прочитал.
– Ого!
– Денежную сторону я беру на себя, проведи ее как платного пациента. Да и взятки давай любые, лишь бы вы все сделали в кратчайшие сроки.
– Хорошо, постараюсь… – почесал затылок Дегтярев и взял Настю за прохладную кисть руки.
– Пошли со мной, красавица.
– А ничего, что я после коньяка? – с круглыми глазами заговорщицы обратилась Настя к Петру.
– Наоборот, даже плюс, – успокоил он ее.
– Да?
– Ты после него еще лучше выглядишь, – заверил он Настю, за что и заслужил легкий подзатыльник.
Глава 12
В этот вечер Настя снова ощутила себя звездой, только теперь не на сцене, а в больнице. Этакая звезда больницы… Ее уложили на «каталку» и стали возить по всему отделению функциональной диагностики из одного кабинета в другой, из-под одного аппарата под другой, словно на карете. У неё взяли кровь из вены и пальца на какие-то экспресс-анализы, сделали рентген грудной клетки, в нескольких проекциях снимок коленного сустава, затем его ультразвуковое обследование, а также магнитным полем. Затем Насте ввели в вену на ноге какое-то вещество и снова сделали снимки, обследовав сосудистую систему конечности. Молоденькая медсестра с безупречным макияжем на лице, словно она работала в салоне красоты, а не в клинике, сопровождала Настю по всем процедурам и щебетала без умолку.
– Какая вы счастливая! Обследуетесь по настоянию самого Петра Соколова! Боже мой, я бы доверилась ему полностью… Такой хирург был! Его до сих пор у нас в больнице вспоминают.
Настя совершенно не разделяла «щенячьей радости» девушки.
– Он вроде как головы оперировал, а тут нога…
– Вот именно! Что ему ваша коленка? – по-своему перевернула информацию медсестра. – Словно аппендикс удалить тому, кто сердце умеет пересаживать. Однако Петр не только головы оперировал, но и суставы, позвоночник, так что не волнуйся. К нему такие очереди из пациентов выстраивались! Каждый день был операционным, вот и загнали врача. Он же тоже человек! Не выдержал такой нервной и физической нагрузки на свой организм и ошибся… Если бы просто ошибся, на обычном человеке, уверена: дело бы замяли. Хоть и нехорошо так говорить, у нас, как известно, все люди равны, но не всегда это так, что все тоже понимают. Умер человек известный – его учитель, и виновного не найти нельзя было. А я хочу вот что сказать… – Медсестра наклонилась к ее уху. – Больший вред они причинили, отстранив такого хирурга от операций. Даже если он и загубил одну жизнь – тысячи жизней спас бы. Петя должен был продолжать работать!
Настя молча переваривала полученную информацию. Больше всего она не понимала, какого черта с такой резвостью опять влезла в авантюру под действием темных чар, то есть глаз красавца Петра.
– Скажите, а вы его девушка? – поинтересовалась медсестра.
– Я?! – даже испугалась Настя. – Конечно нет! Как только такое вам в голову могло прийти? Его девушка скоро в тюрьме будет сидеть. А впрочем, туда ей и дорога…
– Да ладно скрывать-то! Мы все Петру счастья хотим. У нас все девчонки в него влюблены были, а он был влюблен в свою работу. Некогда ему было по-серьезному устраивать свою личную жизнь. Я всегда знала, что девушка, которую он полюбит, будет особенная.
– Что же во мне особенного? – удивилась Настя.
– Ну, как же… не скромничайте. Такая милая, такая изящная, балерина…
– В прошлом.
– Не важно! Вон у вас как носочки-то ног повернуты, это на всю жизнь останется. В общем, личность весьма творческая. Да не тушуйтесь! Вон как покраснели-то, а говорите, что не любовь… А что тогда любовь в наше раскрепощенное время? Вот ко мне все время пристают какие-то типы и, узнав, что я медсестра, очень радуются. Мол, я аккуратненькая, инфекций, в том числе и половых, нет, а если что даже подхватят, то сама их и вылечу. Что это? Любовь? Пошлость и гадость! А вот Петр себя бы так никогда не повел, он – романтический герой. Эх, везет вам, Настя! Не пропадете вы с ним! – гнула свою линию медсестра.
«Ой, подведет меня под монастырь ваш романтический герой…» – про себя подумала она, но озвучивать свою мысль не стала.
Наконец все исследования закончились, и ее отвезли обратно в палату. Она успела притомиться за долгое время катания по кабинетам и даже собралась поспать. Более того – сразу и провалилась в небытие. Из сладкого сна ее грубо вытащили, тряся за плечо.
– Спящая красавица, подъем!
– А? Что? Где? – заморгала Настя, с трудом узнавая в мужчине в темно-зеленом хирургическом костюме своего лечащего врача. Попыталась попасть в реальность происходящего: – Что случилось? Сколько времени?
– Два часа ночи, самое время, – ответил ей доктор, зловеще подмигивая.
– Для чего? – все еще не понимала она, тщетно пытаясь укутаться в тонкое одеяло.
– Для операции. Ну что ты, как маленькая? Вставай уже! Все ждут! – торопил ее Дмитрий.
Сейчас он вел себя так, словно не к больной пришел забрать на лечебное мероприятие, а воровал яблоки в соседском саду. Только не понятно, почему он так тихо говорил. Совсем, наверное, позабыл о том, что в этой палате можно даже кричать – никто не проснется.
– К-к-кто ждет? – испугалась Настя, поддаваясь панике и начиная собираться, путаясь в вещах.
– Бригада! – ответил Дима.
Он схватил Настю за руку и поволок из палаты, позволив ей взять лишь костыли, и то только из-за того, чтобы не нести ее на руках.
– Сами пойдем, а то на каталке перебудим всю больницу, – заговорщически прошептал Дима.