– Эй, зверюга, лети сюда! Я тебе кусалки повырываю! – Появившийся из-за валунов Одиночка недобро ухмыльнулся и вдруг ловко запустил в тролля увесистым булыжником. – Всё, головастик, прощайся со здоровьем!
Камень звонко щелкнул тролля по голове. Конечно, толстые костяные наросты брони не пробил, но удар получился обидным и весьма болезненным. Тварь судорожно забила крыльями, пытаясь удержать равновесие, и резко крутанулась в воздухе. Горящие злобой глазки впились в нового врага, который и не думал прятаться. Одиночка перекинул секиру из руки в руку и смачно плюнул. Ему доводилось схватываться с троллями в Звонких горах, и ни один из них не ушел живым. Он успел хорошо изучить их повадки. Эти тупые хищники могли быть действительно опасными, если нападали внезапно или в сумраке подземных лабиринтов. Прочный панцирь надежно защищал их от случайных ударов и метательных ножей, а неимоверная сила позволяла расправляться с противниками одним ударом. В суматохе внезапной атаки это было решающим преимуществом. Но не здесь и не сейчас, при дневном свете, когда руки воина приятно оттягивает секира, а спутник – опытный магиер. Для настоящей схватки тролли были слишком неповоротливы.
Сложив крылья, тварь с неожиданным проворством спикировала. Быстрота нападения ошеломила Одиночку, но он успел отскочить назад. Тролль прыгнул, намереваясь вцепиться ему в горло. Одиночка неловко отмахнулся секирой, сделал еще шаг назад и почувствовал за спиной холодный камень. С запоздалым сожалением понимая, что недооценил монстра, только внешне похожего на тролля, попытался все-таки перейти в атаку, но теперь между камней от тяжелой секиры толку было мало. Ему просто не хватало места, чтобы хорошенько размахнуться. Тролль, словно почувствовав растерянность врага, оскалился. На мощных когтистых лапах вздулись бугры мышц, но вид грозно поблескивающего металла заставил его не спешить с атакой.
Одиночка закашлялся. Зловоние, исходившее из пасти тролля, было нестерпимым. Сознавая свое превосходство, тролль лениво взмахнул лапой, но и этот неторопливый удар заставил Одиночку согнуться в три погибели, чтобы не попасть под острые когти. Проклиная неизвестно куда запропастившегося магиера, он метнул в тролля кинжал. Лезвие жалобно звякнуло о костяные пластины, не причинив твари никакого вреда. Тролль навис над ним, словно собираясь размазать по скале, и тут в воздухе пропела стрела. Одиночка не видел ее, но свист арбалетной стрелы не спутал бы ни с чем. Тролль дернулся. В его шее между пластинами брони торчал толстый стальной стержень. Свист повторился, еще одна стрела вонзилась твари в затылок. Запрокинув голову, тролль завыл. Несколько мгновений решили исход: поднырнув под страшными когтями, Одиночка с размаху рубанул тролля по крыльям, единственному не защищенному броней месту. Он старался не думать, как сильно рискует. Вздумай тролль сейчас полоснуть его когтями, он не успел бы ни отскочить, ни закрыться. Перепончатые полотнища крыльев распались и повисли трепещущими лохмотьями. В это время магиер, бросив арбалет, напал на тролля с другой стороны. Молнией сверкнул серебряный клинок. Раненый тролль крутился волчком, стараясь отбить атаки с двух сторон, но удары Корона и Одиночки раз за разом достигали цели. Костяная броня трескалась и крошилась. Взлететь на разрубленных крыльях тролль даже не пытался. Клинки со свистом рассекали воздух, слышались глухие удары, тяжелое дыхание людей и рев раненого чудовища. Изловчившись, Одиночка вогнал секиру между пластинами брони в бок тролля. Тварь пошатнулась. Меч Корона, разрубив панцирь, вонзился троллю в грудь. Из раны фонтаном ударила черная кровь, тролль медленно, словно в задумчивости, осел на камни. Одиночка с силой дернул секиру, но лезвие крепко зажало в костяной броне. Выругавшись, Одиночка бросил секиру и отскочил назад. Агонизирующий тролль был всё еще опасен. Кровь хлестала из его ран не переставая, но он упрямо пытался достать магиера когтями. Одиночке оставалось только наблюдать за окончанием схватки со стороны. Тролль слабел с каждой минутой. Очень скоро всё было кончено.
Тяжело дыша, Корон опустился на корточки. В этом поединке пришлось хорошенько попотеть. И теперь перед ним, подрагивая в последних конвульсиях, умирало существо, которого просто не могло быть. У пещерных троллей есть рога, прочная броня, острые когти и зубы, но у них нет крыльев. Никаких, даже самых захудалых! А уж о том, чтобы использовать их для стремительного полета, – об этом и речи быть не могло. Тролли не летают. Это было так же точно, как то, что русалки не живут на суше, а лешие не лазают по горам. И тем не менее… Крылатый тролль в десяти шагах от него в последний раз дернулся и затих.
Наступившая тишина казалась неестественной. Лишь ветер, уныло посвистывающий среди скал, нарушал безмолвие, навевая тоску и тревогу.
– Вот и завалили. – Видя, что тварь затихла, Одиночка осторожно приблизился. – Еще немного, и он бы нами позавтракал… пока ты с арбалетом возился.
– Стрелы рассыпались, – хмуро пояснил магиер. Одиночка только махнул рукой.
– На хрена тебе арбалет? Ты ж магиер, без пяти минут боевой маг. Чем из арбалета целить, произнес бы заклинание, и гори чертов тролль синим пламенем! Или красным, так его растак…
– Надо выяснить, откуда он взялся. Если жечь, только пепел останется.
– Ну и зверюга! – Вцепившись в секиру обеими руками, Одиночка изо всех сил дернул. – Сколько живу, а такой пакости не встречал. Чтоб тролли летали – вот это дела!
– Тролли не умеют летать. – Вздохнув, Корон поднялся. – Зачем им? Они же под землей живут.
Вместо ответа Одиночка приподнял перерубленное крыло и продемонстрировал магиеру. Тот только покачал головой.
– Нет, приятель, я не о том. Сам подумай. У троллей не бывает крыльев – это раз. Перед нами лежит отличный крылатый экземпляр – это два. Вывод: кто-то приделал ему крылья.
– Ага. Гвоздями прибил. – Кряхтя, Одиночка перевалил мертвую тушу на живот. – Для красоты. Смотри, они не приставные и не пришитые. Они у него выросли!
Нахмурившись, Корон наклонился и стал что-то разглядывать среди костяных наростов брони. Потом вздохнул, выпрямился и занялся изучением крыльев. Лицо его было мрачным и сосредоточенным. Что-то тихо шепча, магиер провел по перепонкам ладонью. На ладони остались следы черной крови, но Корон, казалось, и не заметил этого. Одиночка наблюдал за ним с интересом. Не так часто прежде ему доводилось видеть магиеров за работой. Конечно, он тоже бывал на показательных ярмарочных выступлениях, где члены Ордена демонстрировали свои умения в боевой магии, но чтобы вот так, в деле…
От мертвого тролля исходило ужасное зловоние, Одиночка старался дышать ртом. Все тролли отвратительно воняли, и крылатый не был исключением. Неожиданно магиер вздрогнул и пристально посмотрел на него. На мгновение Одиночке показалось, что глаза магиера сияют рубиновым огнем, но, когда он сморгнул, ничего необычного в его спутнике уже не было.
– Я был прав, приятель. – Только теперь Корон брезгливо вытер ладонь. – Это совершенно обыкновенный тролль. Отличается от своих собратьев только тем, что умеет летать.
– Конечно. Спасибо, хоть ты вразумил меня. Я сам бы никогда не догадался, – съязвил Одиночка.
– Подожди. Это еще не всё. Я могу поклясться, что тролль этот родился без крыльев, как все прочие. Вот только потом кто-то сделал его летающим. Ты понимаешь, что это значит?
Одиночка вздохнул.
– Я тупой. Чтобы я понял, ты должен перестать говорить загадками.
– На костяных наростах у основания крыльев есть старые рубцы. Сначала я думал, что это следы зубов, но уж слишком правильная форма. Такие же следы на кончиках крыльев. Я пытался рассмотреть тролля магическим зрением, но почти ничего не добился. От его крыльев исходит такая волна боли и страдания, что даже общая аура зла была почти незаметна.
Одиночка задумчиво кивнул и, склонив голову набок, посмотрел на спутника.
– Знаешь, магиер, я человек простой. Черная там аура, зеленая – мне без разницы. Ты к сути переходи. Как он крыльями обзавелся?
– Этого тролля вырастили в специальных колодках. После того как он вылупился из яйца, какой-то славный малый с помощью этих колодок растянул ему кожу на спине, а потом вшил в складки стальные прутья. – Корон старался говорить спокойно. – Дальше еще проще. Были бы крылья, а научить летать – не проблема. Метод кнута и заклинаний. Быстро и надежно.
Одиночка некоторое время молчал, глядя на мертвого тролля даже с некоторым состраданием. Любить этих зловредных и кровожадных тварей, конечно, не за что, но все же тролли не были настоящими порождениями Нереальности и происходили от живых существ, а значит, могли чувствовать боль. Одиночка попытался представить себе мучения существа, день за днем раздираемого в колодках, боль, длящуюся от рассвета до заката, бесконечную и мучительную, и вживление стали в дрожащую плоть… а еще того, кто это сделал. Руки невольно сжались в кулаки.
– Встретить бы этого… творца. Через пару дней он бы у меня тоже летать навострился. И ходить… правда, только под себя.
Корон горько усмехнулся.
– Он заявил бы тебе, что является гениальным ученым и действует во имя человечества, что хочет научить людей летать… За большие деньги, конечно. А?
Не дожидаясь ответа, магиер пошел собирать рассыпанные стрелы, а Одиночка еще некоторое время стоял, глядя на тролля и думая о своем. Вскоре они двинулись дальше.
Глава 10
Заночевали, укрывшись от ветра среди камней. Наскоро поужинав холодным мясом – в Каменном Поясе и веточки для костра не сыскать, – легли спать. Поначалу сон не шел, всё чудились подкрадывающиеся тролли, но потом, договорившись стеречь по очереди, кое-как скоротали ночь. Едва рассвело, озябшие и разбитые, продолжили путь, торопясь поскорее оставить позади негостеприимные скалы.
Вскоре идти стало легче. Самая тяжелая часть пути осталась позади. Крупные валуны исчезли, вокруг простиралась усыпанная гравием равнина. Корон и Одиночка шли рядом, но разговаривать не хотелось. Их мысли снова и снова возвращались к летающему троллю, чудовищному порождению человеческой жестокости.
Ориентируясь по солнцу, они забирали всё больше к северу, где в долинах Пограничья начиналась вереница небольших, но хорошо укрепленных сторожевых фортов. Из них в Мертвые Земли уходили охотники за наследием Ушедших, туда свозились самые ценные находки для продажи купцам. Многие форты стали центрами местной торговли и ремесла, но некоторые крепости, не устоявшие перед атаками мутантов и Нереального, до сих пор оставались черными руинами, напоминая о недремлющих силах зла. Такова была ближайшая крепость в долине Чаплтек – заброшенный форт, который Корон и Одиночка собирались обойти стороной. Лендлорд Пограничья, милорд Ратион Хегел, отдал приказ оставить Чаплтек, после того как один из охотников принес с добычей страшную болезнь – светящуюся чуму. Правда, местный знахарь, прежде чем умереть, сказал, что эта болезнь на чуму совсем не похожа. Ему не поверили. Зараза, от которой люди начинали светиться в темноте, а потом умирали в мучениях, распространялась со скоростью ветра и была столь же неизлечима, как чума. С большим трудом эпидемию удалось остановить, но нечисть, прознав, что защитников форта почти не осталось, обрушилась на Чаплтек черной волной. За короткое время мутанты уничтожили все близлежащие деревни, а защитники крепости погибли в безнадежной борьбе с полчищами мутантов. Чаплтек, долина с мертвыми деревнями, брошенным фортом и безотрадными пейзажами, все больше обрастала мрачными легендами и обрела дурную славу. Лишь редкие вооруженные отряды да беглые каторжники осмеливались пересекать ее.
Тем не менее через Чаплтек пролегал кратчайший путь к обитаемым землям Пограничья. Услышав осторожное замечание магиера, Одиночка только презрительно скривился. Трагедия в долине случилась слишком давно, чтобы пренебрегать таким удобным маршрутом.
Они шли до самого наступления ночи, потом с первыми лучами солнца продолжили путь, но лишь к полудню следующего дня вышли к крутому обрыву. Там, внизу, лежали долины Пограничья, не столь безводные, как Мертвые Земли, но такие же унылые. И все же в Пограничье теплилась жизнь. Люди, удивительные существа, упорно цепляющиеся даже за жалкое ее подобие, сумели выжить в суровых условиях преддверья мертвого мира. Завороженные открывшейся панорамой, Корон и Одиночка долго смотрели на простиравшийся внизу, дрожащий в туманном мареве простор.
Спуск прошел без осложнений. Некоторое время они отдыхали, расположившись в тени низкорослого кустарника. Заросли начинались у самого склона. Лежа в густой траве, Одиночка в который уже раз удивлялся тому, как сильно различается климат в долинах и наверху, в Каменном Поясе. Каждый раз, переходя из Пограничья в Мертвые Земли и обратно, он не мог привыкнуть, что буйство зелени вдруг сменяется простирающейся до горизонта пустыней и что знойная палящая жара в долинах вытесняется насыщенной влагой прохладой.
Не углубляясь в заросли, Корон и Одиночка свернули к Старому тракту. Строго говоря, никто не знал, было ли это сооружение остатками настоящей дороги, проложенной в незапамятные времена, или цепочка черных полированных плит шириной в десять шагов была предназначена для других целей, но отчаянные охотники за наследием Ушедших и воины Пограничья использовали плиты именно как дорогу и называли Старым трактом. Остальные путники – купцы и немногочисленные крестьяне – предпочитали пользоваться Длинным трактом – разбитым проселком, изрезанным глубокими колеями. Старый тракт, хоть и был значительно удобнее, пользовался плохой славой. Он вел в никуда. С обоих концов бесконечная вереница плит заканчивалась гигантскими черными обелисками. Осмелившиеся коснуться их утверждали, что это не камень, а сама Тьма, дышащая ледяным холодом. Самые отчаянные храбрецы, решившие провести поблизости от обелисков ночь, наутро или исчезали, или становились седыми и молчаливыми. Чародеи и мудрецы отмалчивались, делая вид, что Старого тракта не существует вовсе. Старый тракт продолжал обрастать слухами и таинственными историями, одна другой страшнее, но для не слишком суеверных черные плиты оставались самым быстрым способом добраться из одного пограничного форта в другой.
Корон и Одиночка не слишком торопились. До заката оставалось всего несколько часов. Дойти до форта засветло не получалось, а уж назавтра часом раньше или позже – не имело никакого значения. Переночевав на одной из полян, они рассчитывали достичь крепости к полудню. Впереди замаячило редколесье. Одиночка показал на него рукой.
– Придорожная роща. Старый тракт уже близко. Такие высокие деревья растут только там.
Корон промолчал. Ему показалось, что среди деревьев что-то блеснуло. До рощи было еще слишком далеко, он не разобрал наверняка, но яркая искорка больше всего походила на блеск начищенных доспехов.
– Там кто-то есть. – Приложив ладонь к глазам, Одиночка тоже всмотрелся вперед. – Несколько конных… пятеро… в доспехах.
Всадники один за другим выехали на опушку, направляясь в их сторону. Корон нахмурился. Он вовсе не был уверен, что хочет знакомиться с неизвестными воинами. Одиночка, заметив его настороженность, пожал плечами.
– По крайней мере, это точно не разбойники. Скорее всего, солдаты: уж больно здорово вооружены. И нас уже приметили.
Отряд приближался. Теперь всадники были хорошо заметны на фоне зелени. Пять воинов, облаченных в стальные латы, с полным вооружением, тяжело сидели на мощных боевых конях. Гербов на щитах не было, но за спиной переднего трепетал бело-синий вымпел.
– Пограничники, – успокоенно проговорил Одиночка. – Только на кой ляд они в жару так вырядились? На дракона, что ли, охотятся?
– Сейчас узнаем, – сквозь зубы процедил магиер. До всадников оставалось не больше полусотни шагов, он говорил вполголоса. – Сделай доброе лицо. Нельзя так смотреть на людей, вооруженных лучше тебя.
Одиночка только фыркнул. Не доехав десятка шагов, всадники остановились. Вымпел с изображением двух мечей, разделенных молнией, – символ Пограничья – в последний раз взвился и, звонко хлопнув, безвольно обвис. Передний воин с видимым наслаждением стянул шлем. Влажные спутанные волосы упали на потный лоб, и ему пришлось несколько раз раздраженно мотнуть головой. Остальные всадники остались неподвижны, несмотря на влажную духоту.
– Кто вы? Что вам здесь надо? – Немытый вояка со скрипучим голосом сразу не понравился Одиночке. Еще молодое, но обрюзгшее лицо красноречиво свидетельствовало о пагубном пристрастии к вину, под хитрыми свинячьими глазками висели мешки. Перебитый нос и шрам на левой щеке только усиливали неприязнь. Вопросы, заданные без приветствия, да еще в таком тоне, можно было расценивать как оскорбление, но спутники красномордого держали руки на рукоятях мечей, и Одиночка сдержался. В конце концов, чтобы рассчитывать на вежливость в Пограничье, надо еще доказать, что ты вообще человек, а не мутант или оборотень.
За обоих ответил магиер:
– Я Корон ре Боргент, консул Ордена магиеров. Человек рядом со мной – воин по прозвищу Одиночка. Мы идем из Мертвых Земель и направляемся в ближайший форт Риг. Вы, верно, оттуда?
Всадник, словно не слыша вопроса, продолжал неприязненно изучать их.
– Пограничье – не место для прогулок, – наконец проронил он. – Последний из тех, кого мы встретили, тоже шел из Мертвых Земель. Он сказал, что искал там предметы Ушедших, потом добавил, что страсть как любит сырое мясо, и попытался меня сожрать.
Одиночка невольно глянул на огромные ножны у бедра воина. Покоящийся в них клинок был внушительных размеров, а его обладатель явно знал толк в потасовках. Одиночка миролюбиво пожал плечами.
– Должно быть, он болел пустынным безумием. С охотниками такое случается. Бегающие глаза, пена у рта, все такое… но посмотри, приятель, мы-то нормальные!