-Угу.
-Господи, Чайка, я с тобой поседею раньше времени.
-Ты все равно блонди, так что ниче страшного!- отмахнулась я, вытирая слезы.
- Ни “ниче”, а НИЧЕГО! Колхоз-деревня.
-Ой, не учи меня , а! Лучше покорми бедную девушку. Тоже мне интеллигент ! Сам-то откуда вылез, забыл? И туда же-в калашный ряд. - возмутилась я. Гладышев засмеялся и наверняка покачал головой, когда выдал мне эту заезженную фразу ;
-Мда, можно вывезти девушку из деревни, а вот деревню из девушки не вывести никогда.
-Ну, какая есть. – ответила я его же словами. Он усмехнулся и вдруг спросил;
-Успокоилась?
-Немного. –признаюсь тихо, тронутая его вниманием.
-Вот и правильно. Слезами горю не поможешь, ты же знаешь. Собирайся, я скоро подъеду.
-Хорошо. –отзываюсь покорно, слишком утомленная, чтобы спорить еще по этому поводу.
-Плакать не будешь? – задает он хитрый вопрос всех взрослых, когда они хотят заставить что-то делать ребенка.
-Не буду.- обещаю с улыбкой, как маленькая девочка.
- Умница. Я перезвоню, как подъеду.
-Окей.
Закончив разговор, я еще некоторое время продолжала лежать на кровати, обдумывая, что сказать Олегу при встрече, как вообще завести разговор о том, что мне негде жить? Как себя вести?
Эти вопросы вызывали тошноту и головную боль.
Не представляю я себе этого –просить мужика содержать меня. Вот не представляю и все! А ведь миллионы женщин так делают. И ничего-нормально! А мне стыдно и тошно.
Телефонный звонок , извещающий, что Гладышев подъехал, положил конец траханью собственных мозгов. Сбросив вызов, подхватываю рюкзак и иду к Олегу. Я решила не отказываться от номера, кто знает, чем закончится этот вечер.
По мере приближения к машине Гладышева волнение нарастает. Не могу я оставаться спокойной, когда этот мужчина где-то рядом.
Дрожащей рукой открываю дверцу и как всегда, сердце падает куда-то вниз от одного его взгляда. Тяжело сглатываю и дышу, не могу надышаться им, пожираю глазами жадно, как оголодавшая. Он сегодня прям с иголочки, впрочем, как и всегда. Дизайнерский темно-синий костюм, рубашка кипельно –белая, кажется, дотронешься и захрустит, золотые запонки, часы. Сажусь в машину и даже не шевелюсь, хотя хочется броситься на шею и целовать его до потери сознания, но я уже научена опытом. И правильно делаю, потому, как Гладышев начинает именно с того, о чем я думаю.
-Курила. – даже не спрашивает, а сразу выносит вердикт, означающий «никаких поцелуев».
-Да. – дерзко подтверждаю и тут же запальчиво бросаю.-И буду.
-Правильно, принципы дороже здоровья. – сыронизировал он, заводя машину.
-И я еще думаю, почему я постоянно хочу тебя при встрече…- нагло заявляю, с улыбкой наблюдая, как его брови взлетают вверх и он с усмешкой косится на меня с таким видом « ну, еще бы девочка», на что я тут же добавляю елейным голоском, - убить!
Но Гладышева такими методами не смутишь, он тут же находится с ответом.
- Потому, что ты кушать хочешь. А когда голоден, хочется «сожрать» любого, если больше нечего.
- Я «сожрать» хочу исключительно тебя.- парирую язвительно, наслаждаясь нашей перепалкой, отвлекающей ото всех проблем и забот.
-Ну, я же вкусный, сама говорила. –подмигнул он мне, улыбнувшись. А у Яночки сердце биться перестало от этой улыбки хулиганистого мальчишки. Улыбаюсь в ответ, и наплевав на его проклятые правила, тянусь и нежно касаюсь губами его щеки. Как помешанная вдыхаю аромат его лосьона и едва ли сдерживаю стон.
-Соскучилась, -шепчу, целуя шею, чувствуя его дрожь.
-Возьми на заднем сидение конфеты, они, конечно, не такие вкусные, но иначе мы далеко не уедим . – хриплым голосом отзывается Гладышев.
-Ты же не любишь «прилюдных проявлений чувств»? –подкалываю его, отстраняясь.
-Да кто тебя увидит из-под руля?!
Пока я достаю с заднего сидения какой –то фирменный пакет с коробкой конфет и думаю, что таких еще не видела, до меня не сразу доходит смысл слов Гладышева. Но тут, словно что-то щелкнуло, и дошло –таки до утки на третьи сутки. К щекам приливает краска стыда, становится невыносимо жарко от представившейся картины. И что самое странное, почему-то меня это возбуждает. Ну, как бы раньше я думала так ; минет-это же фу. А сейчас мне даже любопытно. От этих мыслей краснею, как помидор. Чтобы как-то скрыть неловкость, ударяю Олега по плечу этой коробкой и возмущенно отчитываю ;
-Пошляк! Как не стыдно вообще?!
И не давая ему время развить тему, так как уж очень она меня смущала, учитывая прошедшую ночь, спрашиваю с хитренькой улыбочкой;
-Это ты специально для меня конфетки купил, да?
-Нет, вспомнил, что валялись где-то здесь.-насмешливо сообщает он, но сразу же расплывается в улыбке.
-Ах, ты врун! – вскричала я , ткнув его в бок, отчего он театрально застонал. Я же сладеньким голосочком начала канючить,- Ну, мне же купил? Ну, скажи, что мне.
-Да тебе, тебе. Кому же еще?! – сдается он. Я притягиваю его за шею и смачно целую в щеку, прикусываю ее, не обращая внимания на его ор о том, что он за рулем.
-Ты ненормальная! –гневно восклицает Олег .
-А ты мой вкусный и заботливый занудик. Конфетку будешь? Полегчает. – дразню его с улыбкой, не обращая внимание на гнев.
-Иди на хрен!
-Попозже давай?
-Боже, Чайка, жуй уже, а, займи рот чем-нибудь!- смеется он, качая головой. Я тоже смеюсь и послушно раскрываю конфету, демонстративно отправляю ее в рот, устроив из этого целое шоу; со стонами блаженства и облизыванием пальцев.
-Я тебя сейчас в лес увезу. –прерывает он мой гастрономический оргазм.
-Ммм, и зачем? –интересуюсь с предвкушением.
- Убивать тебя буду долго и больно. А ты, что думала, Чаечка?- подначивает он меня.
-А я думала, нежно и медленно, даже на больно согласна. –парирую провокационно, набравшись смелости . Подмигнув, берусь за вторую конфету и уже невозмутимо спрашиваю, хотя саму трясет от волнения, адреналин в крови зашкаливает от наших недвусмысленных разговоров, - А мы куда вообще едем?
-В офис ко мне, нужно забрать кое-какие документы, за одно и обсудим «материальные вопросы». –с усмешкой отвечает он, намеренно выделяя «материальные вопросы», отчего у меня внутри холодеет , улыбка тут же сползает с губ, как будто разъело маску кислотой. Конфета становится приторно сладкой, но я проглатываю ее, как и его насмешку, а что мне еще остается?
Боже, неужели теперь все время придется «глотать», когда не вкусно , опасаясь за свое шаткое положение?
Все тепло и веселье медленно растворяется. Словно мы очнулись и поняли, что заигрались, в то время, как все не столь шоколадно, как мы делали вид. Только проблема в том, что мы и не играли, а просто вели себя так, как хотелось. И похоже, именно это его выводит из себя. Но почему?
Почему он постоянно загоняет наши отношения в какие-то рамки? Почему все время все портит?Хотя уже поздно задавать эти вопросы, мне все равно придется играть по его правилам.
Мои размышления прерывает звонок телефона. Смотрю на имя абонента и судорожно втягиваю воздух. Это из серии «беда не приходит одна». Мигающее «Тетя Катя» подобно ядовитому скорпиону, кружащему вокруг меня, вызывает панику одним своим появлением. Выключаю телефон, и откинувшись на сидение, устало прикрываю глаза.
-В чем дело? Какие-то проблемы? –спрашивает Олег, припарковываясь у одного из небоскребов, я и не заметила, как мы оказались в Москва-сити. Давно хотела посетить этот деловой район Москвы, но постоянно не хватало времени. Сейчас же у меня такое состояние, что нет совершенно никакого дела до архитектурных изысков.
-Да, у меня проблемы! –признаюсь, не в силах больше откладывать разговор. Какая разница как умирать? По мне уж лучше быстро, поэтому я сразу выкладываю все карты на стол.- Мне жить негде.
Гладышев отстегивает ремень безопасности и медленно поворачивается ко мне. Несколько секунд сверлит меня тяжелым взглядом, а после холодно произносит;
-Я ведь спросил , в чем проблема, кажется. А не какие последствия.
-Мои проблемы тебя не касаются. –отрезаю так же холодно, не имея ни малейшего желания рассказывать ему о возникшем конфликте. Да и как я ему скажу, если главная причина кроется в том, что я не учусь? ! Завралась я совсем, запуталась.
Гладышева мой ответ искренни веселит, и он начинает смеяться.
-Милая моя, если меня это не касается, то к чему ты тогда мне про «негде жить» сообщаешь? Или я чего-то не догоняю, но мне показалось, что решение квартирного вопроса ты возлагаешь на меня? – издевательски заметил он, называя вещи своими именами в своей грубой, прямолинейной манере. Мне же было так стыдно, что хотелось исчезнуть и никогда не появляться. Задевали за живое его слова, хоть они и были истинной правдой.
-Чего ты добиваешься? Хочешь, чтобы я унижалась перед тобой, просила ? Тебе это надо? Ты ведь и так все понял. К чему твоя долбанная «правда»? Или тебе необходимо, чтобы под тебя прогибались? Это, наверное, так круто чувствовать себе хозяином жизни. Ну, давай, давай я попрошу, если это так необходимо. – язвительно вопрошала я, сквозь слезы стыда и унижения.
Лучшая защита - нападение –это единственное, что мной двигало, когда я все это выливала на Олега. Слишком было больно показывать, что я нуждаюсь в нем, невыносимо было просить.
-Ой, да прекрати ты этот цирк! –поморщился он. – Мне нужно, чтобы ты не придуривалась и немножко, бл*дь, головой своей думала, что несешь. «Мои проблемы тебя не касаются». Так ты обращайся тогда туда, кого они касаются! Нормально пристроилась, я смотрю! Так я тебе поясню сразу, чтобы ты знала; кто платит, тот и музыку заказывает.
Глава 12.2
У меня вырывается смешок сквозь слезы. Киваю молча, не в силах что-то сказать. Смотрю невидящим взглядом на свои ногти, обрезанные под корень, в душе же обида вступила в борьбу с безысходностью. Я понимаю, что он прав и все сказанное -справедливо. Но все равно до слез обидно, больно и неприятно. Вот зачем, скажите на милость, ему знать, в чем причина моих проблем? Принципы эти его…
Признаться, что я лгала, сейчас не представлялось возможным. Это было слишком для моего самолюбия. На сегодня достаточно унижений и откровений. Я хочу, чтобы меня просто оставили в покое.
-Послушай..-начал было он, но я тут же перебила его. Не смогу без слез выдержать очередную его колкость.
-Я понимаю, Олег. Правда. Все понимаю. И как бы мне не было сложно признавать, но все же я это сделаю; ты прав! Просто сейчас я очень устала и мне не хочется обсуждать все это. –ответила тихо, перебарывая внутренний протест и гордость, требующую, послать Гладышева на хрен и идти, куда глаза глядят. Но я ведь не совсем дура, да и Москва не тот город, где можно просто взять и пойти куда-то. Сглатываю слезы. Как же сложно с этим мужчиной, да и со мной не просто! Неудачница я какая-то, лохушка.
От этих самоуничижительных мыслей отвлекает прикосновение его холодных пальцев к моему лицу. Вздрагиваю, но не смею на него взглянуть. Гладышев настойчив ; осторожно заставляет меня приподнять голову и посмотреть ему в глаза. Починяюсь, хотя в моем взгляде скользит вызов, за которым я пытаюсь скрыть беспомощность и слезы. Но Олег все понимает. Смотрит и видит меня насквозь. Поглаживает нежно мою щеку, доводя меня до истерики. Перехватываю его руку и сжимаю крепко.
-Не надо. –прошу ели слышно, слезы жгут глаза. Ни что так не уязвляет, как жалость. Никакие крики, упреки и угрозы не способны разрушить стену человеческого самообладания, они ее лишь укрепляют. Но стоит только пожалеть, как она разлетается, словно дамба под напором слез и жалости к самому себе.
- Я погорячился. Ты же знаешь, я бывает, перегибаю палку и …-начал он извинятся в своей своеобразной манере, а меня прорвало; киваю, задыхаюсь и плачу. Гладышев, замолкает , резко притягивает меня к себе.
-Ну, все, все. Тише. Успокойся. Все решим, моя девочка. Только не плачь. –шепчет он мне, целуя в макушку. Да только от каждого его слова меня наизнанку выворачивает. Нежность и Гладышев – страшная сила, рвущая мне душа. Это его «моя девочка» греет и в тоже время убивает. Мое глупое сердце жадно впитывает каждое слово и радуется, хотя разумом я понимаю, что они ничего не значат. Только сейчас мне и слов достаточно, чтобы бросить все ради него.
Постепенно успокаиваюсь в его объятиях. Расслабляюсь, чувствую себя в безопасности. Как уже говорила, с Олегом ощущаю себя, как за каменной стеной; спокойно так и не страшно. Знаю, что лучше бы мне смотреть на вещи реально и не видеть в нем принца на белом коне, но чувства не подвластны. Да и не хочу я сейчас загонять себя в эти рамки-границы. Хочу просто обнимать его, наслаждаясь любимым ароматом, который стал моим афродизиаком. С ума схожу по его запаху. Как же он органичен на Гладышеве, такой же солидный, без лишних выдрипонов заявляющий о себе. Не аромат, а какая-то провокация, как и Олег для меня. Интересно, что это за парфюм? Я бы им обливалась, если бы он не был чисто мужским.
-Что у тебя за парфюм? –не могу все же сдержать любопытства.
Гладышев чуть отстраняется и заглядывает удивленно мне в лицо. Наверное, проверяет, не поехала ли у меня крыша.
Поехала, Олеженька, от тебя поехала.
-Полегчало? –усмехнулся он, игнорируя вопрос.
-Немного.-смущенно улыбаюсь, пряча лицо у него на груди.
-Тогда пошли.-мягко предлагает он, но при этом не отпускает от себя. Впрочем, я и не собиралась никуда. Положение хоть и неудобное, а мне все равно хорошо и уютно дышать с ним в унисон, слушая мерный стук его сердца, действующий на меня усыпляюще. Вожу пальчиками по его груди, а глаза нехотя закрываются от усталости и перенапряжения.
-Пойдем малыш, пока мой секретарь еще здесь. –позвал он меня ласково, возвращая на землю.
Со стоном поднимаюсь и нехотя выхожу из машины.
Мы молча идем к небоскребу, от которого у меня должно было захватить дух. В Рубцовске десять этажей –предел. Но в моем растрепанном состоянии весь этот деловой шик ни капельки не впечатляет. Хочется уже просто остановиться и передохнуть, забыв на некоторое время обо всех проблемах. Но кого волнует, чего хочется мне? Кто платит, тот и музыку заказывает. Против истины не попрешь.
Также молча поднимаемся на последний этаж. Но молчание это не гнетущее, просто каждый погружен в какие-то свои думки. Из состояния этой задумчивости меня вывело появление из приемной женщины. Яркой, надо отметить, женщины. Она о чем-то оживленно болтала по телефону и одновременно пыталась надеть пальто, отчего ее огромная грудь грозила выпасть из V-образного выреза. Вообще формам ее можно только позавидовать, но вот вкусу однозначно посочувствовать, так как каждая вещь была призвана подчеркнуть и без того бросающиеся в глаза прелести, что выглядело несколько вульгарно, несмотря на дорогую одежду. Но женщина, похоже, не слишком была этим обеспокоена. Ухоженная, довольная жизнью и собой, исходя из того, что пока она шла нам навстречу, заглядывала во все попадающиеся на пути зеркальные поверхности и каждый раз встряхивала свои медные волосы, завитые крупными локонами. На вид ей было около тридцати, она казалась жизнерадостной, энергичной и даже вызывала у меня симпатию, пока я не поняла, что это и есть секретарша. Она быстро закончила разговор и цокая каблучками, поспешила к нам. На губах ее играла предупредительная улыбочка, призванная задобрить Гладышева.
-Олег Александрович, а вы чего так поздно?- поинтересовалась она удивленно, сосредоточив все внимание на Олеге. На меня едва взглянула. Впрочем, ничего удивительного в этом не было. Отражение напротив было само за себя говорящее; солидный, состоятельный мужчина и рядом я, напоминающая в своей куртке и джинсах подростка из неблагополучной семьи. Заплаканное, опухшее лицо тоже не добавляло привлекательности. Глядя на нас, можно было подумать, что Гладышев приютил сиротку или бедную родственницу, но никак то, что мы любовники. А вот со своей секретуткой у него все очень даже могло быть. Эта мысль отозвалась во мне злостью. Понимаю, что идиотизм чистейшей воды, но если он на меня обратил внимание, то на эту-то и обращать не нужно, на лице написано «бери меня, я вся твоя». Наверняка он с ней спал.
Пока я распаляю себя, сгорая от ревности, Гладышев с Милочкой говорят о каких-то делах. Обсудив их, наконец, Олег направляется в свой кабинет и с невинным видом бросает секретутке;
-Мил, задержись еще на час, пожалуйста, у меня к тебе поручение.
Надо было видеть ее гримасу. Я едва сдержала злорадный смешок, но дальнейшее начало меня бесить и убеждать в правильности выдвинутых предположений.
-Олег Александрович, я провозилась с этими документами два часа сверхурочно, а у меня у мужа день рождение, гости ждут. Он и так уже весь в подозрениях. –со страдальческим видом поныла она. Интересно, что там за подозрения? Наверное, такие же, как и у меня. Бедный мужик.
-Люд, тебе работа как? Нравится? –холодно уточняет он. Узнаю бескомпромиссного Олега Александровича. На мгновение даже стало жаль Милочку, когда она беспомощно развела руками и последовала за нами. Мне ли не знать, какой Гладышев предоставляет «выбор».
-Я поняла, Олег Александрович. – кивает она с тяжелым вздохом, раздраженно скидывая пальто в приемной.
-Подыщи, Мил, двухкомнатную квартиру недалеко от центра с евроремонтом и мебелью. Желательно, чтобы уже сегодня можно было заселиться. –отдал он распоряжение, открывая тяжелую дубовую дверь в свой кабинет. У меня же дар речи пропал. Сердце радостно забилось и в тоже время стало невыносимо стыдно.
-Но Олег Александрович, уже десятый час, вряд ли кто-то согласится показывать квартиру ближе к полуночи. –возразила Мила, располагаясь за компьютером и уже с некой заинтересованностью поглядывая на меня.
-Да хоть ночью, если правильно договариваться. Давай, Мил, работай! А то премии лишу. – подмигнув , пригрозил он. Люда закатила глаза и с улыбкой принялась за дело. Меня же трясло от этой фамильярности в отношение между «начальником и подчиненной». Гладышев жестом пригласил меня в роскошный кабинет, выдержанный в темных тонах.