– Совсем немного. Как давно вы сюда переехали?
– Недавно. Гостиная еще пустая стоит. Приходится обживаться.
– Я читал, что здесь очень дорогие квартиры.
– Это в соседнем доме. Наши стоят немного дешевле.
– Квартира куплена на имя вашего убитого мужа?
– Нет.
– На ваше?
– Тоже нет. Пашков был человеком достаточно оригинальным. Он оформил квартиру на имя своей дочери. Но адвокаты сказали мне, что это не принципиально, и мы сможем переписать квартиру на мое имя. Я ведь теперь его единственная наследница.
– Разве у него не было детей от первого брака?
– Были, но они уже совершеннолетние, – пояснила Кира. – А по нашим законам, если нет завещания, они не являются наследниками.
– Вы знали, что Пашков хочет оформить завещание?
– Какое завещание? – нахмурилась Кира. – О чем вы говорите? Кто вам сказал такую чушь? Он был молодой и здоровый человек. В его возрасте даже смешно думать о смерти.
– Одна из ваших знакомых вспомнила, что он хотел оформить завещание. – Дронго не стал уточнять, что это была Тереза Харазова.
– Наверное, Илона, – с ненавистью произнесла Кира. – Вы знаете, как она нас всех ненавидит? Она не могла простить Пашкову, что он женился на мне, а не выбрал ее. Но зачем ему нужен этот «пылесос»?
– Значит, у вас были с ней конфликты?
– Мягко сказано. Мы давно знали друг друга. Она ведь известная охотница за богатыми мужчинами. Сначала отбила мужика у Виолетты. Они уже жили вместе, и он собирался сделать ей предложение, готов был дать ее детям свою фамилию. А она отбила его, буквально увела из семьи… Но этого ей показалось мало. Он вскоре разорился, и она сразу его бросила. А потом нацелилась на Пашкова. Он как раз к этому времени остался вдовцом. Богатый президент крупной компании и вдовец. Можете себе представить, что она только не делала! Но репутация ее опередила. Пашков не захотел связываться с такой женщиной и выбрал меня.
– Теперь понятно, откуда у вас такие натянутые отношения.
– У нас война. Открытая война, в которой иногда наступает перемирие. Эта дурочка обманула саму себя, выйдя замуж за посла. Думала, что вытащила козырного туза, а он оказался битым голым королем. Ничего, говорят, что его переводят в какую-то африканскую страну. Представляю, как она там будет совращать африканцев. Даже забавно! Всех пыталась обмануть, а в конечном итоге обманула саму себя…
– Вы кого-нибудь подозреваете из гостей?
– Кого я могу подозревать? – Кира повертела в руках пачку сигарет. – Никого не хочу обвинять. Хотя там были люди, которые могли испытывать к Пашкову личную неприязнь. Про Илону я уже говорила. Наверное, ее муж тоже не очень хорошо относился к Пашкову. И еще Марек Лихоносов, который считал себя незаслуженно обойденным гением. Добавьте еще Турелина, постоянно тянувшего из Пашкова свои проценты. Много было всяких… Но кто мог убить, я даже не представляю. Это уже вам решать.
– Кто теперь будет возглавлять компанию вашего мужа?
– Не знаю, – призналась Кира, – может, предложат Харазову, он собирался перейти в эту компанию. Адвокаты говорят, что теперь акции Пашкова должны быть переоформлены на меня. Но я не уверена, что смогу ими распоряжаться. Наверное, все-таки Глеб Алексеевич. Так многие говорят, но решать должна буду я, как фактический владелец компании. Если бы не его жена, я бы уже сейчас дала согласие.
– А при чем тут его жена?
– Она – самая близкая подруга Илоны. Меня это настораживает. Таким женщинам просто нельзя доверять.
– Тогда понятно. – Дронго встал. Ему было сложно выносить такую концентрацию сигаретного дыма. – Спасибо, что согласились со мной побеседовать. Еще раз примите мои соболезнования. Где его похоронили?
– На Ваганьковском. Он купил там место для своей первой жены. Рядом с ней и похоронили. Его дети не возражали, даже благодарили за это. А я решила не ревновать. Разве можно ревновать к умершим? Пусть хоть на том свете будут счастливы, если такая судьба у них была на этом. Вы ведь наверняка слышали о трагической смерти его жены?
– Слышал, – кивнул Дронго. – Вместе с ней погиб и его компаньон?
– Я не в курсе этих печальных событий. – Кира поднялась с дивана. – Надеюсь, вы сумеете найти убийцу Пашкова.
– Обязательно, – заверил ее Дронго. – У меня последний вопрос. Вы знали, что Всеволод Георгиевич ежемесячно переводил большие суммы денег семье своего погибшего компаньона?
– Нет, – ответила Кира. – Я не вмешивалась в его финансовые дела. Какие суммы там были?
– Видимо, большие, если он отражал их в своих финансовых отчетностях. Еще раз спасибо, что вы меня приняли. До свидания.
Она кивнула на прощание, и Дронго вышел из квартиры. Его уже ждал дежурный, с которым он вошел в кабину лифта.
«Как странно, – подумал Дронго, – мир теней и полутеней. Узнаешь столько нового и открываешь такие глубины человеческой души. Как это все печально…»
Глава 14
Дронго набрал телефон вдовы Исая Леонтовича и терпеливо ждал, пока там ответят. Наконец услышал женский голос и поздоровался:
– Добрый день, простите, что беспокою вас. Это госпожа Леонтович?
– Да. С кем я говорю?
– Я – эксперт по вопросам преступности. Меня обычно называют Дронго. Хотелось бы с вами увидеться и переговорить.
– По какому вопросу?
– Вы, наверное, уже слышали об убийстве господина Пашкова, бывшего компаньона вашего мужа?
– Да, – сдержанно произнесла женщина, – печальное событие. Только я не совсем понимаю, почему вы хотите говорить именно со мной? Мы уже много лет с ним не виделись, и я не могу знать, что там произошло.
– Это я отлично понимаю. Но мне необходимо с вами увидеться.
– Куда я должна приехать? Или вы вызовете меня повесткой?
– Нет. Я могу сам к вам приехать.
– Странно. Такое «обслуживание на дому»… Раньше к следователям вызывали. Тогда приезжайте. Адрес нашего дома вы наверняка знаете, если знаете номер телефона.
– Знаю.
– У нас третий этаж, восемьдесят первая квартира.
– Спасибо. Я буду через час.
Дронго тут же набрал номер Вейдеманиса:
– Найдите мне бухгалтера или финансиста из компании Пашкова, с которым я бы мог конфиденциально переговорить. У меня будет к нему несколько вопросов. Желательно из тех, кто уже не работает в компании. Ты меня понимаешь?
– Найдем, – убежденно ответил Эдгар.
– Кстати, как зовут вдову Леонтовича? Вы мне так и не сказали.
– Софья Леонидовна.
Через час Дронго входил в квартиру вдовы Леонтовича. Дверь открыла невысокая женщина лет пятидесяти с тронутой сединой волосами. Она поправила очки, внимательно глядя на гостя.
– Это я вам звонил, Софья Леонидовна, – сказал Дронго.
– Входите, – посторонилась вдова.
Квартира была просторной, четырехкомнатной, но далеко не роскошное жилище в Гранатном переулке. Смешно было бы даже сравнивать, хотя оба компаньона основывали компанию вместе. Хозяйка провела его в гостиную, где стояла удобная современная мебель, и пригласила за стол.
– Я вас слушаю, – тихо произнесла она.
– Я хотел поговорить о вашем погибшем муже, – признался Дронго.
– Что сейчас говорить? Прошло уже почти пять лет, – вздохнула Софья Леонидовна.
– Понимаю, как вам тяжело. Но вы тоже должны меня понять. У меня не праздный интерес. Произошло убийство, и я здесь в силу именно этого печального обстоятельства.
– Я всегда чувствовала, что может произойти нечто подобное, – призналась Софья Леонидовна.
– Почему?
– Какое-то дурное предчувствие. Мне даже несколько раз снилось, что Всеволод погиб, и я просыпалась, понимая, что это дурной сон.
– Вы его не очень любили?
– Нет, у нас были нормальные отношения. А раньше даже очень хорошие. Но в последние годы мы с ним не виделись. Он женился во второй раз, у него появилась молодая супруга. А наши встречи могли напоминать ему о прежней жизни.
– Алюминиевую компанию создавали ваш муж и Пашков…
– Скорее только мой муж, – улыбнулась она. – Он ведь был специалистом как раз этого профиля. Работал на двух крупных комбинатах главным технологом и главным инженером. Он давно вынашивал идею создать такую компанию. А потом появился Пашков. Идеи и планы были, конечно, у моего супруга, а Пашков сначала был заведующим снабжением. Потом раскрутился, начал доставать кредиты, и Исай предложил ему стать компаньоном. Всеволод согласился. До девяносто восьмого дела шли достаточно сложно – была большая конкуренция. Но муж верил, что все наладится. В отличие от несколько авантюрного Всеволода мой Исай был человеком трезвым и практичным. Он не разрешал заключать контракты на поставки внутри страны ни в какой валюте, кроме рубля. Говорил, что все поставщики будут получать оплату только в рублях, так как это и есть национальная валюта. Считал, что так будет правильно. А вот контракты на поставку продукции в другие страны он заключал только в долларах. Причем Пашкову это очень не нравилось; он всегда кричал, что это глупо и можно платить долларами, а получать за товар рублями, ведь их тогда легко можно конвертировать в валюту.
– И чем это закончилось?
– Августовским дефолтом. И тогда выяснилось, что единственным разумным человеком, предусмотревшим такой вариант, был как раз Исай. Вы только представьте, что получилось! Все поставки сырья и продукции, которые они должны были получать, им следовало оплачивать в рублях по старому курсу, то есть уже в четыре раза меньше реальной цены. Многие поставщики просто разорялись, не выдерживая такой оплаты. А вот на импорт вся продукция продавалась в долларах. Уже готовая продукция, на которую было потрачено в четыре раза меньше денег. Они стали миллионерами буквально за несколько месяцев. Пашков много раз говорил мне, что мой муж – настоящий гений.
– Представляю, что тогда творилось… – пробормотал Дронго.
– Был просто кошмар. Некоторые наши знакомые даже квартиры продавали, а мы, наоборот, в это время дачу себе купили в Подмосковье. Цены тогда упали в десять раз.
– И компания начала развиваться…
– Вот именно. За финансовую составляющую отвечал Пашков, а за выпуск продукции – мой муж. Так они работали несколько лет, а потом Исай начал замечать, что некоторые аспекты финансовой отчетности искажаются. По документам получалось, что поставки шли на два миллиона долларов, а в результате получали только четверть этой суммы. Исаю это, конечно, не могло понравиться. Он старался не конфликтовать, вообще был человеком неконфликтным, но уж слишком явно деньги уходили неизвестно куда. По итогам третьего или четвертого года у них была прибыль в шесть миллионов долларов, но Пашков посчитал, что они должны получить по полтора. Это, конечно, очень обижало моего мужа, и он в последнее время начал предъявлять некоторые претензии своему компаньону.
– Что говорил Пашков?
– Все отрицал, пока однажды не выяснилось, что поставленный товар в Грецию вообще не был оплачен, а все деньги перевели в офшорную компанию на Кипре. Вот тогда Исай и решил серьзно поговорить с Пашковым. Он редко садился за руль, а здесь решил сам поехать. Мы как раз новую машину купили, большой такой «Пежо». И он поехал к Пашкову на Рублевку. К тому времени даже я видела явное несоответствие их доходов. Мы, конечно, не бедствовали, все-таки получали очень большие деньги, но Пашков был уже мультимиллионером, и Исаю казалось это несправедливым.
– Он поехал к нему на переговоры?
– Да. Но до этого они несколько раз серьезно конфликтовали, и муж приходил домой расстроенный. Исай считал, что компаньоны не должны обманывать друг друга. Тем более что сам фактически создавал эту компанию. Ну, он и решил поехать к Пашкову для окончательно разговора, выяснить, что тот намерен ему предложить. Говорят, они сидели довольно долго – часа три, не меньше. Потом в крови моего мужа нашли столько алкоголя, сколько он не пил за всю свою жизнь. Пашков вспоминал, что они выпили две бутылки коньяка. И после этого Исай сел за руль. Я считаю, что Пашков обязан был его не отпускать. Он ведь знал, что у моего мужа слабое зрение, он плохо водит машину и почти никогда не пьет. Но он его отпустил. Даже пожелал «счастливого пути», как он сам потом рассказывал.
И когда Исай выезжал с дачи, он на повороте столкнулся с машиной Пашковых. Там сидели водитель, дети и жена Всеволода. Хорошо, что не сильно ударились, просто поцарапались. Супруга Пашкова – Алла вышла из машины и увидела, в каком состоянии находится Исай. Они были знакомы много лет. Алла – замечательная женщина, умная, чуткая, внимательная, отзывчивая. Я даже иногда удивлялась, как они живут с Пашковым, настолько разными людьми они были. Но, видимо, люди с годами притираются друг к другу, не знаю. Алла сама предложила свои услуги, будто чувствовала, что Исай может попасть в аварию. Села за руль и поехала в сторону города. А детей с водителем отправила домой, на дачу. – Софья Леонидовна тяжело вздохнула. – Знаете, что особенно обидно? Когда машина с детьми приехала на дачу, Пашков спросил, где Алла, и, узнав, что она уехала на машине Исая, буквально взорвался. Начал звонить жене и кричать, чтобы она вернулась. А потом вместе с водителем поехал за ней, чтобы ее догнать. Значит, он прекрасно понимал, в каком тяжелом состоянии находился Исай. Но они не успели. Говорят, авария произошла буквально на глазах у Пашкова. Тяжелый самосвал выехал на дорогу и свернул в другую сторону, сразу врезавшись в их машину. Алла погибла на месте, а моего мужа успели вытащить и довезти до больницы. Там он и умер, так и не приходя в сознание…
Она сняла очки, достала платок и вытерла набежавшую слезу.
– Вот так все и произошло. Пашков тогда чуть с ума не сошел от горя. Говорят, кричал так, что людям страшно было. На похоронах его просто насильно увезли с кладбища, он лежал на могиле и рыдал. Я не видела, чтобы человек так переживал смерть жены. Наверное, он ее очень любил. Потом он страшно запил, но через несколько месяцев смог взять себя в руки. Говорят, время лечит. Хотя меня оно никогда уже не вылечит.
– И вы с тех пор не виделись с Пашковым?
– Нет, несколько раз виделась. Примерно через год. Нужно было подписать какие-то документы, бумаги. Я честно сказала, что ничего в них не понимаю. Документы привозил Аршак Бабаян. Мы тогда поехали к Пашкову в кабинет, и он мне долго что-то объяснял. Потом к нотариусу. В общем, я поняла, что он просил меня уступить часть акций, записанных на моего мужа. Мне за них предложили сразу три миллиона долларов. Огромные деньги. Я подумала и согласилась. А еще там было сказано, что мне будут переводить какие-то проценты. Вот уже четыре года мне переводят по пятьдесят тысяч рублей каждый месяц. Только мне эти деньги не особенно нужны. Я их в банке держу на имя дочери. У меня трое внучат растут, моя радость и надежда, вот я деньги ей и перечисляю. Хотя муж у нее умница, сам прекрасно зарабатывает.
«Три миллиона долларов и по пятьдесят тысяч рублей, – грустно подумал Дронго. – А доход компании только в прошлом году составил шесть миллионов долларов. Значит, за четыре последних года… это если не помнить, что последние два года выпали на финансовый кризис… Получается, что Леонтович был прав. Пашков присваивал себе девять десятых доходов их компании».
– И с тех пор вы не виделись с Пашковым? – вслух спросил он.
– Нет, не виделась, только иногда в газетах про него читала.
– Зато во сне он часто появлялся.
– Да. Думаю, это было вызвано потрясением после смерти Исая. Там ведь еще погибла и Аллочка, а он так тяжело переживал ее утрату. Наверное, все это отложилось в моем мозгу. Я человек не верующий, в переселение душ и в загробный мир не очень верю. Верующим людям легче, они хотя бы верят, что увидятся с любимыми в другой жизни. А у меня такой веры нет. Зато осталась память. И пока я жива, буду помнить о наших годах, проведенных вместе. Это меня утешает.
– Что стало с водителем самосвала?
– Его посадили в тюрьму, вынесли приговор и отправили в колонию. Тоже несчастный человек. У него четверо девочек осталось на родине. Говорили, что младшая дочка умерла. Я на суде попросила строго его не наказывать – он ведь не виноват, что все так случилось. А он заплакал и попросил, чтобы его казнили. Так и сказал, что его должны казнить за этот большой грех. Только у нас сейчас никого не казнят. Ему дали восемь лет. – Она разгладила скатерть ладонью. Потом спросила:
– Может, чай или кофе?
– Нет, спасибо, – отказался Дронго. – Вы сейчас живете одна?
– В такой огромной квартире? – улыбнулась Софья Леонидовна. – Конечно, нет. Не забывайте, что я получила три миллиона долларов на счет в банке, мультимиллионершей стала. Хорошо, что у меня есть кому помогать. Дочь уже замужем, у нее трое детей, купила им квартиру недалеко от нас. А со мной живет моя племянница. Она приехала из Одессы. Умная девочка, сама поступила в институт. Помогает мне по хозяйству. И еще моя дочка ежедневно забегает. Их квартира отсюда видна. Вон, в том новом доме. Я почти все деньги отдала, но зато у них теперь пятикомнатная квартира. Вы бы видели, как они там весело живут. Дети ведь почти погодки. Старшей внучке пять, внуку – три и младшей – полтора. Когда захожу к ним, просто душа согревается. Все время думаю, что это наши с Исаем внуки, и так хорошо становится на душе.
– Я понимаю, – кивнул Дронго. – Спасибо вам за то, что нашли для меня время. Извините, если невольно причинил вам боль.
– Нет, – покачала она головой, – уже все в порядке. Но вы не сказали, что именно произошло с самим Пашковым?
– Они поехали отмечать старый Новый год за город, сняли коттедж, и вечером кто-то ударил его ножом. Он сразу умер. Убийцу до сих пор не нашли, – сообщил Дронго.
– Бедный Всеволод! – вздохнула Софья Леонидовна. – Его несчастные дети… Они, наверное, уже большие. Иногда думаешь – как такое может произойти? Сначала мать погибла в автомобильной аварии, потом отца убивают… Где справедливость? Даже не знаю, что вам сказать.
– Дети у него уже взрослые.