Скалли помедлила с ответом, внимательно разглядывая цветную фотографию на экране компьютера.
— Я почему-то думала, что военные корабли должны быть очень красивы. Но этот смотрится просто уродливо.
Молдер неопределенно пожал плечами.
— Они сейчас все такие. Это тебе не времена парусников… Итак, корабль Ее Величества «Карнарвон» бесследно исчез в Норвежском море к северо-западу от Тронхейма в точке с координатами примерно 65 градусов северной широты и 8 градусов восточной долготы. Я связался по спутниковому каналу с аналитическим отделом и попросил подобрать мне информацию обо всех необъяснимых происшествиях в этом районе за последние семьдесят лет. И, надо сказать, коллекция подобралась весьма занимательная!
— Ну-ну? — заинтересовалась Скалли. Она пододвинула стул и села, приготовившись слушать. Молдер повернул компьютер к себе и начал рыться в файлах.
— Вот, смотри. За период с 1920 по 1940 год у берегов Норвегии западнее Тронхейма пропало как минимум тринадцать рыболовных сейнеров и два коммерческих парохода. К сожалению, установить точные координаты исчезновения большинства этих судов не представляется возможным. Не исключено, что жертв было больше — просто мы не обо всех знаем. Годы войны пока пропускаем и идем дальше. 1949 год — приблизительно в этом районе исчезает английский эскортный корабль «Аспидистра», шедший из Нарвика на Оркнейские острова. Предпринятые флотским командованием поиски результата не принесли. Гибель корабля особо не афишировалась, по официальным данным, он потерпел крушение на одном из рифов у Шетландских островов. Затем начало шестидесятых годов, Карибский кризис. Девять советских минных тральщиков выходят из Ваенги и направляются на Кубу. Согласно данным нашей авиаразведки, Гаваны достигло только семь кораблей. Два пропали по дороге. Вернуться с полпути они не могли — посты наблюдения и патрульные корабли в районе мыса Нордкап зафиксировали только прохождение девяти кораблей в одну сторону. Далее у меня следует список из полдюжины норвежских траулеров, предположительно погибших в море от шторма и других причин. В основном, это были небольшие корабли, поэтому их исчезновение не вызвало широкого резонанса. Кроме того, даже сегодня гибель малого рыбачьего суденышка — отнюдь не такое уникальное событие, в газеты оно попадает редко. Поэтому публика, как правило, остается в неведении, какую жатву ежегодно собирает с людей море.
— То есть, ты хочешь сказать, что у берегов Норвегии нежданно-негаданно обнаружился новый Бермудский треугольник? — уточнила Скалли, нахмурившись.
— Собственно, он там был всегда. Правда, знали о нем, в основном, местные жители, а сенсациями истории с исчезновением рыболовных судов не становились. Признаться, мне тоже это сначала показалось весьма странным. Но исчезают там не только местные суденышки, но и корабли покрупнее. А ведь современный эсминец, оснащенный новейшим радионавигационным оборудованием и с вертолетом на борту — не иголка в стоге сена… Однако, теперь мы подходим к самому главному.
Молдер щелкнул «мышью» и повернул компьютер к Скалли. На экране было черно-белое изображение еще одного военного корабля.
— Это довоенная фотография. На ней изображен британский эсминец «Глоуорм», вступивший в строй в 1936 году. Стандартное водоизмещение 1350 тонн, полное — 1860 тонн, длина 98 метров, мощность паровых турбин 34 тысячи лошадиных сил, максимальная скорость 35 узлов, дальность плавания пять с половиной тысяч миль. Вооружение — четыре 120-мм орудия, два пя-титрубных торпедных аппарата и глубинные бомбы. Обрати внимание на бортовой номер, крупными литерами выведенный на полубаке, — Н92.
— Ну да, — кивнула Скалли, внимательно разглядывая фотографию. — Он действительно выглядит куда красивее современных кораблей. И что же с ним случилось дальше?
— «Глоуорм» считается одним из самых героических кораблей британского флота, — продолжил Молдер. — 7 апреля 1940 года этот эсминец находился в охранении линейного крейсера «Ринаун», шедшего к берегам Норвегии для прикрытия минных постановок. В сильный шторм «Глоуорм» отстал от своего отряда, а попытавшись нагнать его, совершенно случайно напоролся на группу немецких кораблей. По крайней мере, в 8 утра следующего дня он сообщил по радио на «Ринаун» о том, что ведет бой с несколькими германскими эсминцами в 150 милях к юго-западу от Вест-фьорда. Затем бой прекратился — противники потеряли друг друга в водяной пыли. Больше «Глоуорм» на связь не выходил, никаких сведений о его судьбе не появлялось до самого конца войны. А затем было официально объявлено, что «Глоуорм» погиб днем 8 апреля в бою с германским тяжелым крейсером «Адмирал Хиппер». При этом британский эсминец якобы пытался таранить немецкий крейсер и проделал в его борту изрядных размеров дыру. Впрочем, это не помешало крейсеру на следующее утро прийти в Тронхейм и высадить там десант…
Фотография на экране сменилась другой, смазанной и нечеткой. На ней виднелся почти сплошь затянутый дымом силуэт корабля. На следующей фотографии этот корабль уже тонул, сильно накренившись на борт и почти касаясь воды перекрестьями мачт.
— Это довольно известные фотографии из Британского военно-морского архива, — прокомментировал Молдер. — Официально считается, что на обеих зафиксированы последние минуты эсминца «Глоуорм». В подлинности снимков сомневаться не приходится: вот здесь хорошо виден нос германского крейсера с намалеванной на палубе огромной свастикой в круге, а также характерной двухорудийной носовой башней. Правда, оба снимка очень нечеткие, поэтому опознать тонущий корабль по ним практически невозможно. Но факт остается фактом — согласно вахтенным журналам всех кораблей немецкого соединения, утром 8 апреля они имели стычку с британским эсминцем, а несколькими часами позже обстреляли и потопили неприятельский корабль, первоначально классифицированный ими как легкий крейсер типа «Каледон». Кстати, про таран немцы не упомянули ни разу — по их версии, «Адмирал Хиппер» в шторм столкнулся с одним из своих эсминцев сопровождения, и тот сорвал у него несколько десятков квадратных метров обшивки. Странно, правда, что сам эсминец при этом не пострадал.
— Ну ладно, история Второй Мировой войны — это очень интересно, — нетерпеливо проговорила Скалли. — А что же дальше?
Вместо ответа Молдер поменял на экране картинку. На ней тоже был изображен тонущий корабль, только на этот раз с другого ракурса.
— Эта фотография найдена совсем недавно в одном из малоизвестных немецких военно-морских архивов в Ростоке. Она сделана с эсминца «Бернд фон Арним», и на ней изображен тот же самый бой. Вот видишь, это нос «Адмирала Хиппера», это — корма другого немецкого эсминца, а вот это — тонущий британский корабль. Тебе хорошо виден номер у него на борту?
— Да, конечно, F97. Постой, но ведь «Глоуорм», если я не ошибаюсь, имел совсем другой номер!
— Ты абсолютно права. Он нес бортовой номер Н92. A F97 — это бортовой номер эсминца «Карнарвон». Я специально уточнил — другого корабля с таким же бортовым номером в британском флоте никогда не существовало.
Скалли молчала, задумчиво глядя на экран.
— Но это еще не все, — продолжил Молдер. — Ты слышала когда-нибудь о Филадельфийском эксперименте?
— Филадельфийский эксперимент? Но ведь это что-то совсем уже из области фантастики! По-моему, про него даже фильм был снят — «Секретный эксперимент». Или ты имеешь в виду что-то другое?
— Нет, я имею в виду именно этот случай. Фильм был прекрасной идеей — после него все разговоры о действительном содержании исследований отрезало, как ножом. Еще бы — кому из журналистов хочется быть обвиненным в переиначива-нии сюжетов дешевой фантастики? Правда, сюжет этого боевика не имел ничего общего с реальным содержанием исследований.
— А что там происходило в действительности?
Молдер усмехнулся.
— Как ты понимаешь, отчетов об экспериментах я тебе представить не могу. То, что мне давали читать, существует только в печатном виде и копированию не подлежит. В общем, эта программа была начата еще в 1942 году, во время Второй Мировой войны. Основной целью исследований была разработка способов сделать корабли и самолеты невидимыми на экране радара.
— Система «Стеле»?
— Нет, яйцеголовые пытались тогда замахнуться на гораздо более серьезные вещи. Насколько я понимаю, поначалу они хотели с помощью специально смонтированной на корабле аппаратуры сделать так, чтобы радиоволны проходили сквозь него, как сквозь пустоту. Сейчас бы сказали — искривить пространство и спрятать этот корабль в некий особый «карман». Или в пространственный туннель, своеобразную червоточину во времени.
— А почему во времени?
— Потому что практически сразу же выяснилось, что свойства пространства напрямую связаны со свойствами времени. Собственно, Эйнштейн предсказал все это гораздо раньше, но одно дело — знать о теории относительности, а другое — испытать описанные ей явления на практике. Вскоре от идеи устанавливать такую штуку на самолетах отказались — было ясно, что вес аппаратуры превысит вес машины. Но эксперименты с кораблями продолжались довольно долго. Правда, особых успехов ученые достичь так и не сумели. В лучшем случае удавалось заставить выделенный для эксперимента тральщик на короткое время исчезнуть. Не становиться невидимым, а именно исчезать — секунд на десять или пятнадцать. Рекорд, если я не ошибаюсь, составлял полторы минуты. Как ты понимаешь, в военном смысле толку с этого было мало. Поэтому в конце сорок четвертого года все ученые, занятые в Филадельфийском эксперименте, были переключены на Ман-хэттенский проект. Но на этом дело не закончилось. В 1947 году эти парни объявились в Росвилле, штат Нью Мексике.
— А почему во времени?
— Потому что практически сразу же выяснилось, что свойства пространства напрямую связаны со свойствами времени. Собственно, Эйнштейн предсказал все это гораздо раньше, но одно дело — знать о теории относительности, а другое — испытать описанные ей явления на практике. Вскоре от идеи устанавливать такую штуку на самолетах отказались — было ясно, что вес аппаратуры превысит вес машины. Но эксперименты с кораблями продолжались довольно долго. Правда, особых успехов ученые достичь так и не сумели. В лучшем случае удавалось заставить выделенный для эксперимента тральщик на короткое время исчезнуть. Не становиться невидимым, а именно исчезать — секунд на десять или пятнадцать. Рекорд, если я не ошибаюсь, составлял полторы минуты. Как ты понимаешь, в военном смысле толку с этого было мало. Поэтому в конце сорок четвертого года все ученые, занятые в Филадельфийском эксперименте, были переключены на Ман-хэттенский проект. Но на этом дело не закончилось. В 1947 году эти парни объявились в Росвилле, штат Нью Мексике.
— Это было как-то связано с той летающей тарелкой?
— Насколько я понимаю, да. Очевидно, в «тарелочке» из Розуэлла было обнаружено нечто, что дало возможность продолжить разработки «пространственных туннелей». Во всяком случае, осенью следующего года произошел крупный успех. Тральщик, на котором была установлена аппаратура, исчез из Филадельфии — чтобы появиться в Норфолке, штат Вирджиния.
— Телепортация? — удивленно подняла брови Скалли. — Значит, она все-таки была осуществлена?
— Не телепортация. Все гораздо хуже. Тральщик появился в Норфолке за двадцать восемь секунд до того, как исчез в Филадельфии. То есть в течение полуминуты на свете существовало два абсолютно одинаковых корабля — вместе со всем, что на них находилось. А там были и люди. Правда, немного — человек десять. О их дальнейшей судьбе мне, к сожалению, ничего не известно. Однако в следующем году в Норвежском море исчез английский сторожевик «Аспидистра».
— А почему ты считаешь, что этот случай мог иметь отношение к Филадельфийскому эксперименту?
— Потому что английские ученые тоже принимали участие в разработках. И в одном из отчетов мне встретилось упоминание «Аспидистры».
Скалли покачала головой.
— Все равно получается как-то странно и неубедительно. Ну, хорошо, Филадельфийский эксперимент, «Аспидистра»… Но какое это имеет отношение к исчезновению эсминца «Карнарвон»? Ведь он, насколько я могу понять, в подобных экспериментах не участвовал — иначе для расследования вызвали бы не нас, а кого-нибудь другого, кто лучше разбирается и в физике пространства, и в этом конкретном деле.
— Ты совершенно права. Более того, меня официально заверили, что ни ЦРУ, ни Госдепартамент не располагают никакой информацией о самостоятельном продолжении Британией экспериментов в этой области. Словом, с этого конца полный тупик. Но обрати внимание — исследования по Филадельфийскому проекту в итоге привели к управлению временем. А бедняга Харпер, судя по твоим впечатлениям, провел в море куда больше, чем восемнадцать часов.
— Непонятно, в море или где-нибудь еще — задумчиво произнесла Скалли. — Но, в любом случае, лейтенанту сейчас не двадцать восемь лет, а сильно за шестьдесят. Интересно узнать, где его носило… Похоже, нам все-таки придется отправиться в Норвегию. Лучший способ разобраться во всей этой истории — провести расследование на месте.
— Вот и мне пришла в голову та же идея, — широко улыбнулся Молдер и посмотрел на часы. — Я уже заказал билеты на вечерний авиарейс до Тронхейма. В течение ближайшего получаса их должны принести.
Тронхейм, Норвегия.
Бар «У Старого Боцмана»
— Да, это я и есть Старый Боцман, — улыбнулся возвышающийся над стойкой рыжебородый мужик и поправил висящую на груди латунную дудку. — А вам нужен кто-то еще?
— Нет, Тед Вильямсон направил нас именно к вам. Он сказал, что нужного человека проще будет найти именно в вашем заведении.
— Старина Вильямсон? — оживился боцман с дудкой. — Я не видел его уже добрый десяток лет. И как он поживает?
— Превосходно! — улыбнулся Молдер. — У него тоже бар — на Манхэттене, в Нью-Йорке. И, насколько я понял, он собирается расширять дело. Дети в полном порядке, дочка недавно вышла замуж.
— Надеюсь, не за адвоката? — осведомился бармен. По его тону было непонятно, шутит он или говорит всерьез.
— Вот чего не знаю, того не знаю, — развел руками Молдер.
— Все равно отлично. Что будете брать — пиво, коктейль или что-нибудь покрепче? Кстати, у нас прекрасный выбор водки. Прямая поставка из России! — Бармен с гордостью указал рукой на полку за своей спиной. На полке громоздилась целая батарея бутылок самых причудливых форм, оснащенных яркими крикливыми этикетками — «Rasputin», «Yeltsin», «Smirnoff», «Zjuganoff» и что-то еще. К каждому названию прилагалась соответствующая физиономия, последняя была в кепке. Молдер покачал головой:
— Нет, мне лучше пива. Тед говорил, что оно у вас превосходное.
— Тед знает толк в моем пиве! — расплылся в улыбке бармен. — А вашей даме?
— Скалли, ты пиво пьешь? — обратился Молдер к своей спутнице. Та наградила его злобным взглядом, от которого полагалось вспыхнуть и сгореть на месте. Призрак вновь повернулся к бармену и развел руками:
— Леди предпочитает что-нибудь менее крепкое.
— Надеюсь, не пепси? — Старый Боцман неодобрительно нахмурился. — У меня, конечно, есть и эта гадость. Но то, что пьет новое поколение, — это же, прошу прощения у дамы за откровенность, настоящее дерьмо! Давайте я лучше налью вам квас. Это такой русский национальный напиток. Ручаюсь, вы его никогда не пробовали.
Скалли улыбнулась. Молдер кивнул и положил на стойку купюру. Бармен тоже расплылся в улыбке:
— Тогда садитесь вон за тот столик, справа, в дальнем углу. Там как раз свободно. А заказ я вам сейчас принесу.
Молдер и Скалли отошли в полутемный угол. Скалли сняла плащ и повесила его на высокую спинку деревянного стула. Молдер поставил сумку на пол и сел — лицом к залу. Сквозь табачный дым вырисовывались бородатые лица над воротниками свитеров грубой вязки, пивные кружки, морские фуражки и трубки всех форм и размеров. Похоже, сигареты или папиросы здесь курить было просто не принято.
Появился рыжебородый бармен с двумя огромными кружками и сушеной рыбиной.
— Это пиво, а это вам, леди. А вот это — презент от фирмы. — Он шмякнул рыбину о деревянную столешницу. — Нужный человек подойдет минут через пятнадцать, а вы пока посидите, отдохните. У нас здесь хорошо. И люди очень хорошие.
— Впервые вижу настоящего викинга, — не удержалась Скалли, глядя вслед возвращающемуся к стойке бармену. — Ну и бородища у него!
— Борода, говоришь? — хмыкнул Молдер. — Вообще-то этот парень родом откуда-то из Польши. А настоящая его фамилия — Кацман…
Обещанный барменом «нужный человек» подошел не через четверть часа, а гораздо раньше. Был он темноволосым парнем лет тридцати, одетым в потертую кожаную куртку, но с неизменной трубкой в зубах. Парень пододвинул ногой стул, сел, вынул трубку изо рта и в упор воззрился на Молдера. Тот ответил ему таким же молчаливым взглядом.
— Как я понял, вам нужен подходящий корабль с экипажем, чтобы искать что-то в океане? — наконец спросил парень.
— Да, — кивнул Молдер.
— В каком районе и на какой срок?
— День или от силы два. В любом случае в следующий понедельник нам надо отсюда улетать. Район — шестьдесят пять северной широты и восемь восточной долготы. Поиск в зоне с радиусом порядка тридцати-пятидесяти миль.
Парень чему-то усмехнулся. Затем нахмурился и вновь смерил Молдера взглядом:
— Вы знаете, что район к югу от Лофо-тенских островов считается особо опасным для плавания? Судно для работы в подобных местах, да к тому же вне обычных фарватеров, обязано отвечать определенным стандартам. Во-первых, оно должно иметь усиленный корпус для плавания во льдах и ледокольные обводы. Во-вторых — отличное навигационное оборудование. На опушке шхер много рифов, часть которых до сих пор не нанесена на карту, да и дальше в море встречаются разные неприятные штучки…
— Я понимаю, — кивнул Молдер. — У вас есть такое судно?
— Да. Траулер в полторы сотни тонн с ледовым поясом и современным навигационным оборудованием. Шесть человек команды, включая меня. Но это будет стоить недешево.
— Я примерно знаком с расценками на краткосрочный фрахт в подобных условиях. Готов прибавить к нему пятьдесят процентов. Вы согласны?
Брови шкипера слегка приподнялись. После некоторой паузы он назвал сумму, будто пробуя ее на вкус. Молдер снова кивнул.
— Значит, по рукам?
— По рукам, — сказал парень и поднялся из-за стола, давая понять, что разговор окончен. Молдер тоже поднялся, Скалли осталась сидеть.