– Снимаю комнату в доходном доме.
– Так там же никаких удобств!
– А мне они и не нужны.
– Аскет?
– Чего?
– Так называют людей, привыкших довольствоваться только самым необходимым.
– Не совсем этот, как его?.. Да не важно.
– Тебе надо сменить жилье на другое, приличное. Мы снимаем недалеко отсюда квартиру для Анатолия. Можешь переехать туда.
– Нет, не пойдет. Я привык жить один или с бабой.
– Хорошо, я подумаю, как снять квартиру и для тебя.
– Да мне и в доходном доме неплохо.
– Решим этот вопрос. В крайнем случае Анатолий может и в студенческом общежитии приютиться.
Волков хитро улыбнулся, посмотрел на Якубовского и осведомился:
– А сам-то ты, наверное, тут, у Марии Яковлевны, прижился?
– Федор, неприлично задавать подобные вопросы.
– А я университетов не заканчивал, так что приличиям не обучен. Ладно, Леонид Владимирович, не хмурься, я же не осуждаю и не завидую. Каждый устраивается в жизни так, как может.
– Еще нам надо устроить тебя на работу, – сменил тему Якубовский. – Вопрос в том, куда, если ты без профессии?
Федор тут же резко возразил:
– А вот этого не надо. Не стоит за меня решать, чем и где мне зарабатывать на жизнь. И работу подыскивать нет смысла, обойдусь. Не спрашивай, как именно, но я сумею. Ты лучше помоги мне документы новые сделать, а то со старыми как бы неприятностей не заиметь.
– Документы не проблема, сделаем.
– Ну а остальное – моя забота.
– На что же ты, Федор, жить будешь? Конечно, мы поможем, но наши ресурсы ограниченны.
– Я же сказал, об этом не думай. Проживу не хуже других.
– Так ты что, клад в поле нашел? Или… – Страшная догадка вдруг заставила Якубовского замолчать.
Говорил же Волков, что прибил зажиточного крестьянина, который и ему жить не давал, и мать сгубил. А у того наверняка водились деньги.
Волков строго взглянул на собеседника и руководителя организации:
– А вот об этом, Леонид Владимирович, больше никогда не спрашивай! Понял?
– Понял, Федор.
– Вот так. Ну и что дальше? О чем еще будем толковать?
– Да вроде обговорили все.
– Только чаю нам так и не принесли.
– Не стали мешать. Но уже время обеда. Мария Яковлевна большая мастерица в поварском деле. Готовит не хуже, чем в самом дорогом ресторане. Вот только на этот раз придется без спиртного обойтись, не любит Мария этого.
– Что, даже стопку не наливает?
– По праздникам.
– Так сегодня и есть праздник. Ваша организация заполучила нового члена. Но ладно, хватит того, что я уже выпил.
– Вот это правильно. Идем в гостиную.
Якубовский и Волков вернулись в большую комнату, где Анатолий что-то рассказывал Адине. Она смеялась задорно, искристо, но смолкла, как только в гостиную вошли мужчины.
– А у вас тут весело, – проговорил Волков, недоброжелательно посмотрев на студента.
– Анатоль анекдот рассказал, – сказала Адина. – Очень уж смешной. Хотите послушать?
– Обойдемся.
– Ну, я тогда пойду к Марии. – Девушка выпорхнула из комнаты.
– Обед будет через двадцать минут. Мария Яковлевна предупредила, – сказал Анатолий.
В дверь позвонили.
Волков встрепенулся:
– А это кто еще явился?
– Человек, о котором я тебе говорил.
– Это тот, который среди рабочих крутится?
Якубовский не ответил, открыл дверь и ввел в гостиную мужчину кавказской внешности.
– Знакомьтесь, это Казарян Николай Николаевич, а это Волков Федор Алексеевич, новый член нашей организации.
Казарян и Волков пожали друг другу руки.
В проеме двери показалась Адина.
– Господа, хозяйка просит всех пройти в столовую.
– Это кстати, – сказал Казарян и отправился в ванную комнату мыть руки.
Обед удался на славу. Мария действительно готовила превосходно. Вопреки утверждениям Якубовского она выставила на стол бутылку под белой головкой. Леонид удивился, но промолчал. Сотрапезники отобедали, поговорили ни о чем.
Первой из-за стола поднялась Адина.
– Господа, вынуждена вас покинуть. Отец сегодня просил приехать пораньше, помочь в каких-то бумажных делах.
Волков собрался набиться в провожатые, но его опередил студент:
– Я провожу вас, Ада?
Девушка улыбнулась, глядя при этом на Волкова, заметно помрачневшего.
– Пожалуйста, Толя, я не против!
Они ушли.
Якубовский видел, как изменилось настроение Федора, подсел к нему и спросил:
– Тебе неприятно, что Анатолий вызвался проводить Адину?
Федор хмыкнул:
– Да плевать я хотел и на Анатолия, и на эту… – Он чуть было не выругался, но вовремя спохватился: – Да, на эту барышню.
– Ну, нет! Я же вижу, что тебе это неприятно.
Волков повернулся к нему:
– Чего пристал как репей? Больше поговорить не о чем?
– Я совсем забыл тебя спросить, Федор, ты грамотный? Извини, конечно, но, насколько мне известно, в сельской местности с образованием дело обстоит очень плохо. В крестьянских семьях не придают этому должного значения.
– И ты о том же. Когда придавать-то, коли на счету каждая пара рабочих рук? Да и много ли ты учителей в деревнях найдешь? Но я, Леонид Владимирович, читать, писать и считать научен.
– Это хорошо. Погоди, я кое-что дам тебе.
– Чего еще?
– Увидишь.
Казарян беседовал с Марией Бранд. Волков остался за столом один, налил себе рюмку водки, выпил, прикурил папиросу. Хозяйка квартиры неодобрительно посмотрела на него, но замечания не сделала. Федору пришлось встать, чтобы принести из кабинета пепельницу.
В то время вернулся Якубовский.
– Это тебе, Федор! – Он передал Волкову какой-то сверток, который оказался довольно тяжелым.
– Что там? Бомба? – с усмешкой спросил новый член революционной организации.
– Нет, подборка литературы.
– Какой еще литературы? – Федор скривил физиономию.
– Работы Георгия Валентиновича Плеханова, Николая Ивановича Зибера, другие интересные и полезные материалы. Они для власти пострашнее любой бомбы будут.
Волков рассмеялся и заявил:
– Твоя правда. Никакой бомбы не надо, если этим свертком грохнуть кого-нибудь по башке. Череп в момент проломит.
– Федор, я же серьезно?!
– И я, но ладно, мне тоже пора идти.
– Материал, который я тебе подобрал, на виду не держи. Попадет в руки полицейских или жандармов, проблем не оберешься. У тебя в комнате есть место, где спрятать книги?
– Найду. Когда вернуть?
– Как прочтешь. Можешь другим людям передать, но только надежным.
– Понял. Пойду я.
– Подожди. Мы же не договорились, как будем видеться. Нам необходимо быть в курсе, где в данный момент времени находится каждый наш товарищ, чтобы экстренно собрать всех.
– Я могу приходить сюда, отмечаться. В любое время.
– Нет, Федор, это лишнее. Не надо привлекать ненужное внимание к квартире Марии.
– Что предлагаешь?
– До того как определишься с приличным жильем, будем посылать к тебе курьера.
Волков усмехнулся и заявил:
– И, конечно же, курьером будет Анатолий.
– Почему нет?
– Мне без разницы. Но не буду же я сиднем сидеть в своей комнате.
– Тоже верно. И что же делать?
– Короче, с утра я всегда дома. Если что надумаете, то присылайте извозчика. Пусть встанет так, чтобы его было видно с лестницы. Я пойду по нужде или на кухню и гляну на улицу. Если стоит пролетка, значит, дело есть. Спущусь. Ну а на крайний случай присылайте Анатолия. Но тоже только утром.
– Хорошая мысль. Так и сделаем.
– Все?
– Да, я провожу тебя.
– Не стоит, дорогу и сам найду.
Забрав сверток, Волков вышел из квартиры, спустился на улицу. Пролетки на месте не было. Гамиль наверняка повез Адину и Анатолия. Мысли о том, что студент сейчас, возможно, прогуливается где-нибудь под ручку с девушкой, вызвали у Федора раздражение.
«Жених нашелся! Не иначе метит к ювелиру в зятья. Да не выйдет у него ничего. Не достанется ему Адина», – подумал он.
Волков увидел у торца дома дымящийся мусорный бак, подошел к нему, осмотрелся, не заметил прохожих и швырнул в кучу тлеющего пепла сверток с литературой, переданной ему Якубовским.
«Сдалась она мне, эта литература. И так все понятно. За свободу, видишь ли, они выступают. Да откуда она возьмется для тех, кто каждый день должен жилы рвать да перед начальством гнуться, чтобы, не дай бог, места, а с ним и зарплаты копеечной не лишиться? Свобода – это когда ты делаешь что хочешь. Для этого надо иметь деньги, а не идеи. Кому нужны эти листовки, собрания да книжки?»
Волков доехал на пролетке до своего временного пристанища, заплатил извозчику двадцать копеек, зашел в винную лавку, купил две бутылки красноголовки. По соседству в кондитерской он взял пару больших тульских печатных пряников, полфунта шоколадных конфет, с кулем прошел к доходному дому, по черной лестнице поднялся на второй этаж. В коридоре не было ни Зинки, ни Дули, ни остальных обитателей квартиры, но это и к лучшему.
В комнате Федор поставил куль на стол и сразу же проверил тайник. Убедившись в том, что на его богатство никто не посягал, он разделся, прошел в туалет, затем помылся. Ему не требовалось теплой воды, ополоснулся холодной, фыркая молодым жеребцом.
Волков вернулся в комнату, лег на кровать и подумал:
«Да, интересный у меня сегодня день выдался. Считай, первый в столице, а сразу столько всего разного. И с городовым сцепился, и к заговорщикам попал. Но главное, познакомился с Адиной. Имя-то какое! Не Зинка или Глаша. Таких красивых и хрупких я еще не встречал. Кажется, тронь – рассыплется, но породистая. Это заметно. Отец ювелир, значит, деньжата водятся немалые, не говоря уж о драгоценностях. И чего она прибилась к революционерам? А может, заманила ее Мария, мозги запудрила, девка и поддалась. Она для этих Бранд и Якубовского добыча ценная. Из Адины же можно тянуть деньги. Вернее, из отца-ювелира через глупую дочь. Наверняка так оно и есть. Иначе зачем она Якубовскому, если толком ни к чему не пригодна? Как он говорил? Ее сила в убеждениях? Да откуда они у Адины возьмутся-то? Девке мужик нужен, а не убеждения. Но не студент, а такой, как я. Чтобы жизнь знал. Но ничего, Адина смотрела на меня с интересом. Значит, прицепить ее к себе можно. А я своего не упущу. Даже ради этого стоило вступить в организацию. Еще Леонид спрашивал, могу ли я убить человека? Он не просто так интересовался. Революционеры – это еще те деятели. Им кого-нибудь прибить, особенно чином повыше, как хлеба в голодный год наесться. Для того и нужен им я».
Так вот размышляя, он незаметно уснул. Сделала свое дело и водка.
Как только за Волковым закрылась дверь, Мария Бранд обратилась к Якубовскому:
– Ты решил привлечь это мужика в организацию?
Леонид присел в кресло.
– Да. Ты имеешь что-нибудь против?
– Мы совершенно не знаем его.
– Он достаточно рассказал о себе. Его слова не сложно проверить. Ведь Волков признался, что убил односельчанина, на которого батрачил. Тот погубил его мать. Такое событие не утаить.
– А ты заметил, что Федора воротило от одного намека на работу? Нет, я, конечно, понимаю, ему пришлось пережить многое. И унижения в том числе. Но на что он собирается жить в столице? Его ответ – мол, обойдусь – меня не устроил. Я думаю, что он не просто убил односельчанина, но и ограбил его. Тогда все встает на свои места.
– Ну и что? – спокойно ответил Якубовский. – Возможно, и ограбил. Даже наверняка.
– Ты говоришь об этом так спокойно? Получается, что Федор убийца и вор, а не жертва произвола, вынужденная идти на крайние меры для защиты чести и достоинства, мстить за свою мать.
– Ну и что?
– Зачем нам бандит, Леня?
– Зачем, спрашиваешь? Объясню. По фабриканту Сазонову мы уже приняли решение. Какой приговор вынесли?
– Смерть!
– Верно, смерть! А ты подумала, кто приведет приговор в исполнение? На собрании все члены организации вели себя смело, но у кого хватит решимости убить Сазонова? У тебя? Николая Николаевича? Может, у Анатолия или Адины? Признаюсь, и я не готов выстрелить в человека. А вот Волков сможет убить фабриканта. Поэтому Федор просто необходим организации. Да, потом он может стать очень тяжелой проблемой для нас. Но этот вопрос мы сумеем решить, если понадобится.
– Ты планируешь привлечь Волкова только на одну акцию?
– Пока да, – ответил Якубовский. – А в перспективе думаю создать боевую группу. Многие организации имеют в своих рядах людей, исполняющих роль палачей. Чем мы хуже?
– Не знаю, – проговорила Бранд. – Нам известно о Волкове только то, что он сам рассказал. А если Федор агент охранки?
– Я уже говорил, что это нетрудно проверить, – сказал Якубовский. – Волков прибил хозяина, назвал село, где это произошло. Сотрудники охранки не настолько глупы, чтобы засылать к нам агента с такой вот легендой. Если рассказанное Волковым правда, то он давно гнил бы на каторге или вообще был бы казнен, если бы попался в руки той же охранки. И потом, откуда Волкову было известно, что Анатолий окажется именно там, где его заметил городовой? Это я насчет провокации, специально проведенной охранным отделением. Волков никак не мог знать, где Абрамов будет расклеивать листовки.
Казарян кивнул и сказал:
– Скорее всего, Волков не агент охранки, но все же, Леонид, его надо проверить.
– Вот ты, Николай Николаевич, этим и займешься. Пока мы готовим акцию по Сазонову, время есть.
– Хорошо.
Волков проснулся затемно от тихого стука в дверь.
– Кого там принесло? – грубо и громко спросил он.
Дверь приоткрылась, в проеме показалось лицо соседки.
– Это я, Федор, Зина.
– Чего тебе?
– Ты что-то обещал. Неужто забыл?
– Я все помню. Сказал, жди!..
– Сколько, Федя?
– Неймется? Ступай, приду минут через десять.
– У меня все готово.
– Ступай, сказал!
Дверь закрылась. Из коридора доносился шум. Жильцы вернулись с работы и занимались домашними делами. Бабы стирали, готовили на кухне ужин, пьяный мужик орал на жену, пищали, как котята, детишки.
Федор поднялся, зажег лампу, надел рубаху, сунул ноги в тапки и встряхнулся. Неплохо поспал. Да вот беда, голова опять словно свинцом налилась и гудела как набатный колокол. Он прошел к столу, налил в стакан из начатой бутылки, выпил, закусил огурцами и хлебом. Потом Волков сходил умылся, покурил.
Он забрал куль и вновь вышел в коридор, где столкнулся с подвыпившим Григорием Дулиным.
– Федор, ты никак к Зинке намылился?
– Тебе, Дуля, какое дело?
– А чего злишься? Я же только спросил.
– Не надо болтать попусту. Тебе заняться нечем?
– Чем же, Федор? У меня ни жены, ни детей, ни полюбовницы нет. Деньги, полученные за разгрузку баржи, пропил, даже в трактир сходить не на что. Остается в каморке сидеть либо с народом калякать. А у тебя, смотрю, в куле две бутылки. Не много ли на двоих-то с Зиной?
– Не твое дело.
– Знамо, не мое, но, может, нальешь больному человеку?
– Это ты, что ли, больной?
– Сейчас да.
– Ты вот что, покалякай пока с народом. Позднее зайдешь к Зине, налью.
– Когда позднее-то?
– Вот привязался. Через полчаса.
– Ага, понял, зайду, не сомневайся.
– Уж в чем в чем, а в этом я не сомневаюсь, – заявил Волков и ногой открыл дверь комнаты Зинаиды.
– Ой, – воскликнул молодая женщина. – Федя? Напугал.
– С чего пугливая-то? Или еще кого-то ждешь?
– Да что ты, Федя. Просто так громко, ногой по двери…
– Руки заняты. Держи. – Он передал ей куль.
Зинаида поставила его на стол.
– Конфеты, пряники! Феденька, это мне, что ли?
– Ну не мне же. Я эту дрянь не потребляю.
– А водки две бутылки. Я тоже вина взяла. У грузин купила.
– Чем это вкусным у тебя пахнет?
– Курицу сварила, картошки. Сейчас быстро все на стол выставлю.
– Стакан да пепельницу не забудь.
– Все как положено сделаю, Федя.
Зинаида суетилась. Она то и дело поправляла тесное платье, поддерживающее ее пышные формы.
– Да не колготись ты, Зинаида. Пришел, не уйду!
– Ты не обращай внимания, Федя. Волнуюсь я, внутри все дрожит. Уж и не знаю, почему так.
– Мужика хочешь, вот почему.
– Ну ты вот так прямо!
– А чего кружить? Хочешь мужика, получишь.
Он осмотрел комнату. В принципе, она практически ничем не отличалась от его каморки. Такая же маленькая, так же меблирована.
Волков присел на кровать, покачался. Пружины заскрипели.
– А вот это плохо.
– Что плохо, Федя? – не поняв, спросила Зинаида.
– Плохо, что кровать скрипит. Все постояльцы будут слышать, чем мы тут с тобой занимаемся.
– А мы матрасы да одеяло положим на пол, и никакого скрипа.
– Видать, опыта у тебя в этом деле не занимать.
– Да какой опыт, Федя? Так все делают. Или другие по ночам в лото играют?
– Ну-ну, на полу я баб еще не пользовал.
– У тебя много их было?
– Баб-то? – Федор усмехнулся. – Ты не первая. Хотя и через тебя наверняка прошло немало мужиков.
– Я не какая-то уличная девка.
– Не обижайся. Какая разница, кто с кем и сколько гулял?
– И то правда. У меня все готово. Прошу к столу.
Волков с Зинаидой сели. Он распечатал бутылку водки, а женщина попросила открыть вино.
– Баловство это, Зина. Водку пить будем.
– Ты мужик. Тебе виднее.
Они выпили. Волков плотно закусил, за один присест умял полкурицы, налил по второй.
В дверь постучали.
– Кто это? – воскликнула Зинаида и посмотрела на Федора. – Я никого не жду.
– Это Дуля, открой.
– Дуля? А ему-то чего надо?
– Ты не знаешь? Выпить. Открой, я обещал налить ему.
– Эх, Федя, не знаешь ты Григория. Ему палец дай, он руку готов по локоть откусить. Таких привечать, себе хуже выйдет.
– Сказал, открой! – повысил голос Волков. – У меня не откусит. Сам загрызу кого хочешь.
Зинаида впустила Григория Дулина.
– А вы неплохо устроились! – Он сглотнул слюну, глянув на стол. – Казенка, курица, папиросы дорогие, да еще и конфеты. Как богачи какие.