Он подумает, что я не в себе! Может, из тех женщин, кто способен украсть младенца.
Я подняла глаза, откашлялась и снова огляделась.
– Она впервые в вашем офисе? – спросила я. – Должно быть, ваши коллеги потеряли из-за нее голову.
Прежде чем ответить, он побарабанил пальцами по столу.
– Собственно говоря, я приносил ее сюда всю неделю.
Подавшись вперед, он изучал дочь, спокойно спавшую у меня на руках.
– Лорел трудно приходится.
Он мне исповедуется?
– Мне очень жаль, – сказала я.
– Роды были тяжелыми. Началось кровотечение, сейчас у нее анемия, и, думаю, она чувствует себя оторванной от мира и… не уверенной в себе.
– Вот как? Бедняжка!
Я сочувствовала женщине, которую видела всего раза два. Как это страшно – родить ребенка и не желать заботиться о нем!
– Надеюсь, ей скоро станет лучше.
– Спасибо. Я тоже.
Я глянула на стопку проспектов по недвижимости на столе Джейми:
– Как-то странно видеть вас здесь. Видеть, что и вы выглядите человеком.
– Я очень человечен, – рассмеялся он. – Это все, что я есть. Все, чем хочу быть. Хорошим человеком.
– Я…
Я хотела высказать, что означали для меня несколько посещений его часовни. Я знала, что вернусь, со Стивом или без.
Я глянула на Мэгги, чьи глаза с длинными ресницами были закрыты, а веки слегка подергивались, словно она видела сны.
– Не знаю, как объяснить вам, что я чувствую в вашей церкви, – сказала я, снова глядя на Джейми. – Я не религиозна, поэтому все так странно. Трудно объяснить словами.
– Это больше чем слова? – предположил он.
Я кивнула.
– О, Сара, – сказал он. – Добро пожаловать в мой мир.
Джейми и Лорел жили в круглом коттедже с названием Си Тендер, прямо на берегу. Я не хотела завидовать, когда вошла в дом и увидела панораму океана из окон в гостиной, и все же разве можно было не завидовать? Очевидно, у Локвудов были деньги, то, что у меня вряд ли когда-нибудь будет.
– О, это сказочно! – воскликнула я, когда Джейми подвел меня к дивану. Мэгги спала у него на груди. Он попросил меня заехать, возобновить знакомство с Лорел, поскольку я теперь помогаю с малышкой.
– Садитесь, – пригласил он и отдал Мэгги мне. – Я дам Лорел знать, что вы здесь.
Я устроилась на софе и положила спящего ребенка на колени. Через несколько минут в комнату вошла Лорел. Она двигалась медленно, словно на ногах висели бетонные блоки, и, честно говоря, не думаю, что я узнала бы ее в другой обстановке. Волосы были тусклыми, немытыми и безжизненно повисли, глаза погасли. Лицо было бледным и осунувшимся, пожелтевшим. Словно загар слезал неровными клочьями. На ней был желтый халат, явно нуждавшийся в стирке.
При виде нее мне стало не по себе. Та хорошенькая женщина из часовни превратилась в призрака. Я видела, что ей предстоит долгий путь к выздоровлению. Должно быть, роды были кошмаром.
– У вас потрясающий ребенок.
Я опустила глаза на Мэгги, чтобы скрыть свой шок при виде Лорел.
– Спасибо.
Лорел села в кресло-качалку.
Джейми принес мне стакан чая со льдом, к которому я точно не прикоснусь. Чай наверняка сладкий. Извращение в стиле южан.
– Вы, конечно, помните друг друга, – сказал Джейми, садясь на другом конце дивана.
– Конечно, – откликнулась я. – Ваш дом прекрасен, Лорел.
– Спасибо.
– Я… Мы с Джейми подумали, что мне нужно встретиться с вами, узнать, есть ли у вас какие-то особые пожелания насчет Мэгги.
Лорел пожала плечами, словно ей было все равно, как я забочусь о ее дочери.
– Только не убейте ее, – обронила она.
– Лорел! – воскликнул Джейми.
Должно быть, я непроизвольно дернулась, потому что Мэгги захныкала.
– Ш-ш-ш, солнышко.
Я поплотнее обернула Мэгги одеялом, гадая, может ли Лорел знать о Сэме? Но кто мог ей сказать?
Я боялась поднять голову. Не хотела встречаться с ней глазами.
Лорел рассмеялась, ослабив напряжение, копившееся в комнате.
– Вы знаете, о чем я, – процедила она.
– Ладно.
Я тоже изобразила смех.
– Думаю, что это мне удастся.
В церкви у Джейми был крохотный кабинетик, и именно там я проводила с Мэгги почти все время, потому что Лорел не хотела видеть меня в доме.
– Дело не в вас, – заверил Джейми. – Она никого не желает видеть. Слишком устала, чтобы общаться с посторонними.
«Или с собственным ребенком», – подумала я. Но мы не стали уточнять, хотя оба знали, что дело не в усталости и с Лорел происходит что-то гораздо худшее. Лорел хотела, чтобы Мэгги была подальше от дома. С глаз долой…
В церкви провели электричество, и Джейми установил в кабинетике маленький холодильник и плитку, чтобы я смогла подогревать питание для Мэгги. Кроме того, там стояли старомодная колыбель и коляска. Я проводила с Мэгги все дни. Читала и училась вязать в те минуты, когда не ухаживала за ней, не кормила и не меняла пеленки. И не верила себе, что могу проводить столько времени в этом прекрасном простом здании. Меня постоянно тянуло к панорамным окнам. И я выискивала взглядом дельфинов в море и пеликанов в небе. Можно сказать, что у меня наконец-то был пляжный домик.
Когда погода позволяла, я укладывала Мэгги в коляску и отправлялась на прогулку. Толкала коляску как раз мимо Си-Тендер, быстро поняв, что навещать Лорел смысла нет. Никто нас с Мэгги там не ждал.
По воскресеньям я сидела в церкви рядом с Джейми и держала Мэгги на коленях. В первый раз Джейми коротко объяснил тридцати с лишним прихожанам, что я помогаю ему и Лорел с Мэгги. Но летом то и дело приходили новые люди. Я гадала, уж не принимают ли меня за жену Джейми.
Меня неизменно поражало ощущение того, как Мэгги тает в моих руках, когда слышит голос отца, У него был совершенно гипнотический голос, успокаивавший не только Мэгги и меня, но и остальных прихожан. При нашествии туристов в церкви бывали заняты почти все пятьдесят мест. Люди один за другим вставали, чтобы рассказать, где познали Бога. Но я вставала редко – слишком обуревали эмоции. Всего через два месяца меня наполняла такая болезненная радость, что я знала: если попытаюсь заговорить, мгновенно потеряю самообладание. Бог – бог Джейми был со мной почти каждую минуту каждого дня. У меня появилась цель. В своих руках я держала крохотную жизнь. Я сумела помочь Джейми, когда он в этом нуждался. Даже дома, готовя обед, или гладя мундир Стива, или убирая наш маленький домик, я ловила себя на том, что постоянно улыбаюсь. Во мне было столько радости, что не оставалось места для скорби по Сэму или грусти из-за брака без любви.
Несколько месяцев спустя Джейми сказал, что, по его мнению, Лорел нуждается в друге.
– У нее нет подруг с маленькими детьми, – пояснил он. – У вас нет ребенка. Но вы такая нежная, славная и добрая.
Он отвел глаза. Словно сказал больше, чем намеревался.
– У нее депрессия. Она не заботится о себе. Ну, вы знаете. Гигиена. Уход за собой.
– Может, ей нужна помощь, которую не в силах обеспечить подруга? – мягко предположила я.
По правде сказать, мне было неприятно находиться в обществе Лорел, и я, по возможности, избегала ее. В ней ничего не осталось от той молодой, счастливой, жизнерадостной женщины.
– Возможно, вы правы, – вздохнул Джейми. Голос у него был уставшим. – Ее доктор считает, что ей необходимо новое лекарство прозак, но нам не нравится, что ей придется принимать лекарство. По-моему, она всего лишь нуждается в подруге.
Он выглядел таким растерянным. Я бы сделала все, только чтобы на его лицо вновь вернулась улыбка.
– Я навещу ее. Когда вы возьмете Мэгги, – пообещала я. – И, может быть, мы сумеем поговорить по душам.
Когда я говорила это, все представлялось возможным, но оказалось, что я понятия не имела, как далеко все зашло у Лорел. Она была неспособна «говорить по душам». Ни с кем.
Я навестила ее под предлогом необходимости отнести курицу, запеченную с рисом. Я нашла Лорел лежавшей на диване под тонким одеялом. Она смотрела повтор фильма «Я мечтаю о Дженни». Воздух в коттедже был затхлым, несмотря на открытые окна.
– Я принесла тебе запеканку на ужин, – сообщила я, войдя в незапертую дверь, и сразу направилась на кухню. – Положу ее в холодильник, договорились? На пару дней должно хватить.
– Где малышка? – спросила Лорел.
– С Джейми. Он занимается какими-то документами в часовне. Я решила занести запеканку и поздороваться.
Лорел сморщила нос. Словно мой приход был последним, чего она ожидала.
«Плохо дело», – подумала я. Кто-то должен достучаться до нее. Она мучает мужа, не говоря уже о ребенке.
Я села в качалку у дивана:
– Как ты?
– Хорошо, – буркнула Лорел, не отрывая глаз от телевизора.
Я подалась к ней:
– Серьезно, Лорел. Как ты себя чувствуешь?
– Усталой, – вздохнула она.
– Джейми сказал, что твой доктор предложил прозак.
Я подумала, что зря Джейми отвергает антидепрессанты.
Я подумала, что зря Джейми отвергает антидепрессанты.
– Не твое дело, – прошипела Лорел.
Она права? Возможно. Но я присматриваю за ее ребенком. Так что каким-то образом это и мое дело.
– У меня в Мичигане была хорошая подруга, которая принимала прозак. Не представляешь, какое чудо он сотворил.
– У меня нет депрессии, – возразила Лорел. – Я просто устала. Ты бы тоже устала, если бы пришлось целую ночь возиться с орущим младенцем.
– Но ты медсестра. Должна знать, что депрессия может стать болезнью. Джейми сказал, что тебе все безразлично. Даже Мэгги.
Я волновалась, что зашла слишком далеко.
– Ты так радовалась, когда забеременела. Я была в церкви, когда ты объявила о своей беременности. Думаю, твое полное безразличие к ней и есть признак депрессии.
Лорел подняла голову:
– Я хочу, чтобы ты ушла.
Я все испортила. Все делала неправильно. Не хватало еще, чтобы Джейми стало еще хуже.
Но меня несло:
– Ты несправедлива к Джейми. Можно подумать, он – одинокий отец. Он прекрасно обращается с Мэгги. Но тебя она даже не узнает.
Я повернулась на скрип входной двери.
В гостиную вошел молодой парень, и я не сразу вспомнила, что с ними живет Маркус. Брат Джейми. Тот называл Маркуса мятежником. Но выглядел он безвредным. Худой, загорелый, со спутанными волосами. В майке и зеленых шортах.
– Ты, должно быть, Маркус?
Я встала.
– Я – Сара Уэстон.
– Нянька.
Он явно был пьян, а еще даже не полдень. От него несло спиртным.
– Верно. Я хотела навестить Лорел.
– Она пришла сказать мне, что я дерьмовая мать и дерьмовая жена, – объявила Лорел.
– Лорел! – ахнула я. – Я вовсе не это хотела сказать. Прости, если…
– Я прогнала ее, но она не уходит, – пожаловалась Лорел.
Я почувствовала, как загорелись щеки.
– Если она этого хочет, вам лучше уйти, – сказал Маркус.
– Хорошо.
Я подняла руки, словно сдаваясь.
– Простите. Я не хотела вас расстраивать.
Джейми, сидевший в церковном кабинетике, поднял глаза от маленького деревянного стола.
– Как все прошло? – прошептал он, чтобы не разбудить спавшую в колыбели Мэгги.
К своему стыду, я заплакала.
– Я все испортила.
Я опустилась на второй и последний стул в кабинете.
– Она вышвырнула меня, и я ее не осуждаю.
– Почему? Что случилось?
Я рассказала ему о разговоре, роясь в своей сумке с пеленками – да-да, я привыкла думать о сумке как своей, – в поисках бумажной салфетки. Вытащила ее и промокнула глаза.
– Сара.
Стул Джейми был на колесиках, и он подвинулся ко мне, чтобы сжать мои руки.
– Это не ваша вина, ясно? Я послал вас на заведомо невыполнимую миссию. Вы сотворили чудеса со мной и Мэгги. И полагаю, я надеялся, что вы способны сотворить их и с Лорел.
Говоря все это, он гладил большими пальцами тыльные стороны моих ладоней. Я непроизвольно сжала его пальцы.
«Как ты все это выносишь? – хотелось мне спросить. – Как ты выносишь ее?»
Я старалась испытывать сочувствие к Лорел, потому что эта женщина явно была больна. Но и мое сочувствие имело пределы. У Лорел была прекрасная живая дочь, а она не хотела быть ей матерью.
– Я не представляла, с чем вам пришлось столкнуться. Насколько все плохо, – пробормотала я.
– Надеюсь, это пройдет. Просто это займет больше времени, чем я думал.
– Может, она действительно нуждается в антидепрессантах? – предположила я.
– Может быть, – признал он.
– Что дает вам силы идти дальше?
– О, Сара, – улыбнулся он. – Глупый вопрос. Столько много всего дает мне силы идти дальше. Церковь прежде всего. И она.
Он кивнул в сторону лежавшей в колыбели Мэгги.
– И то обстоятельство, что я люблю Лорел.
Он глянул на меня, словно напоминая, что мы с ним только друзья. Не больше.
Но, судя по тому, как он продолжал гладить мои ладони, все было совершенно иначе.
9. КитДон припарковалась в конце дороги у дома Локвудов, так что залив Стамп был прямо перед нами. При желании можно было просто въехать в него. Никакого ограждения, никакой решетки. Я вспомнил о матери Джорди Мэтьюз, слетевшей с разводного моста. Каково это – находиться в машине, когда в окна вливается вода? Если хочешь умереть, запаникуешь или позволишь себе мирно утонуть?
Дом Локвудов находился слева. Поблизости было припарковано еще несколько машин. Интересно, сколько еще людей соберутся здесь?
Дон глянула на меня:
– Ты в порядке, милый? Что-то ты позеленел.
– Никогда не чувствовал себя лучше.
Я ненавидел это место. Дом Мэгги Локвуд. Но делал это ради матери. Иначе черта с два приехал бы сюда.
Последние два утра, едва проснувшись, я выглядывал в окно над моей кроватью, в надежде увидеть машину матери. В надежде, что она каким-то чудом появилась в эту ночь. Но ничего не видел. И тогда во мне копилась паника. Нарастала. Как тогда, в больнице, когда я проснулся с чертовой дыхательной трубкой в горле. Я больше никогда не хотел бы испытывать подобное чувство.
– Ладно.
Дон отстегнула ремень безопасности.
– Пойдем.
Мы пошли по дорожке к дому, такому же желтому, как наш трейлер, – единственное, что у них было общего. Дом был слишком большим для Топсейла.
«Величественный», – называла его мать. Я бы не зашел так далеко, но иметь залив в собственном дворе – это вам не пустяки.
Я бывал здесь много раз, еще до того, как Мэгги сожгла меня, а мать и Лорел тогда были лучшими подругами. Но с тех пор не заходил ни разу. С тех пор как узнал, что я тоже Локвуд.
– Я не хочу видеть Мэгги.
Не собирался говорить это вслух, но все равно слетело с языка. Я самому себе казался ребенком. Словно просил Дон защитить меня или что-то в этом роде.
Она шла впереди, но остановилась и обняла меня за плечи, так что мы пошли вместе. Запах ее волос напомнил о матери. Похоже, они пользовались одним шампунем. Я повернул голову, чтобы избавиться от этого запаха.
– Я тоже не очень стремлюсь увидеть Мэгги. Но, послушай, ты не обязан с ней разговаривать. Даже смотреть на нее. Нам просто нужно думать о твоей ма, верно?
Дело не в необходимости смотреть на Мэгги, хотя, даже если она посмотрит на меня, я взбешусь. Это будет таким ужасным унижением… позволить ей увидеть, как она исковеркала мою жизнь.
– Кит Уэстон!
Я повернулся и увидел бегущих ко мне мужчину и женщину. У парня была камера, у женщины – микрофон. Опять репортеры! Гребаные репортеры! Глазам не верю! Они следят за мной или как?
– Ты хотя бы можешь предположить, где твоя мать? – спросила женщина.
Я повернулся так быстро, что ударился головой о подбородок Дон. Она подтолкнула меня к переднему крыльцу Локвудов.
– Иди дальше, – велела она мне.
Я направился к крыльцу и услышал, как она заорала:
– Держитесь подальше от него, черт вас возьми! Не считаете, что с него довольно?!
К тому времени, как она поравнялась со мной, меня трясло. Но я делал вид, что ничего особенного не случилось.
– Полные кретины, – сказал я, кивнув в сторону репортеров. Они шли к белому, припаркованному на улице фургону.
– Это точно, – согласилась Дон.
Дверь нам открыла Триш Делфи, мэр Серф-Сити.
– Дон!
Она обняла Дон и потянулась ко мне.
– Кит, дорогой. Как держишься?
– Нормально.
Я позволил ей обнять меня. Удивительно, что она здесь. МЭР. Может, люди наконец восприняли это всерьез? Насколько я мог понять, копы не особенно старались. Сказали, что критичны первые сорок восемь часов, а сегодня вечером как раз будет сорок девять.
Мисс Триш поменялась местами с Дон и, обхватив меня за плечи, повела на кухню. Я увидел там яркий свет. Увидел Лорел, и мать Эмили Кармайкл, и еще одну незнакомую леди. Они болтали друг с другом и что-то резали на кухонном столе. Я не хотел входить. И остановился на пороге.
– Я подожду здесь, – сказал я мисс Триш, показывая на пустую гостиную, где было не так светло. В одном из окон не было стекла, и оно было закрыто ставнями. Мне нравилось, что в комнате не слишком светло. А на кухне я был у всех на виду.
– Конечно, дорогой, – сказала мисс Триш.
– Я пойду с тобой, – решила Дон.
– Нянчить меня совершенно ни к чему, – заявил я.
– Думаешь, я этого не знаю? – ухмыльнулась она, ероша мне волосы. А потом прошептала на ухо: – Предпочитаю общаться с тобой, а не с этими людьми.
Да уж… но с ее стороны это так мило. Поэтому не стоит ее расстраивать.
Мы сидели у искусственного камина. Я вспомнил, что в этом доме три камина. Один – здесь, один – в спальне Лорел и один – на крытом крыльце. У Локвуда денег больше, чем у самого бога.
Маркус вышел из кухни, неся тарелку с едой.
– Привет, Дон, Кит, – сказал он, садясь по другую сторону от меня. – Фрэнки с тобой, Дон?
– Он еще на работе.
– Сегодня у нас собрались люди, Кит, – сообщил Маркус.
Я кивнул, не сводя глаз с кухонной двери. Наверное, Мэгги тоже там. И я хотел подготовиться к встрече. Наверное, притворюсь, что не вижу ее. Буду смотреть сквозь нее, словно ее не существует. Вот так и поступлю.