Шекли Роберт Планета по смете
Роберт Шекли
Планета по смете
- Стало быть, Орин, это она и есть, а? - спросил Модели.
- Да, сэр, это она, - гордо улыбаясь, ответил Орин, стоящий слева от Модели. - Как вы ее находите, сэр?
Модели медленно повернулся и окинул оценивающим взглядом луг, горы, солнце, реку и лес. По его лицу ничего нельзя было прочесть.
- А ты, Бруксайд, как ее находишь ты? - спросил он.
Бруксайд дрожащим голосом произнес:
- Мне кажется, сэр, что мы с Орлином очень неплохо справились с этой работой. Право же, очень неплохо, если учесть, что это наш первый самостоятельный проект.
- И ты того же мнения, Орин? - поинтересовался Модели.
- Конечно, сэр, - ответил Орин.
Модели нагнулся и выдернул травинку. Понюхал ее и отбросил прочь. Он поковырял носком ботинка землю под ногами и какое-то время пристально разглядывал пламенеющее солнце. Потом он заговорил, тщательно взвешивая каждое слово:
- Я поражен, поражен до глубины души. Но самым неприятным образом. Я поручаю вам построить планету для одного из моих клиентов, а вы преподносите мне вот это! Вы и вправду считаете себя инженерами?
Оба ассистента точно язык проглотили. Они замерли, как мальчишки в ожидании розог.
- Инженеры! - продолжал Модели, вложив в это слово чуть ли не пуд презрения. - "Творчески одаренные и рационально мыслящие ученые, которые способны выстроить планету в любое время в любом месте" Хоть одному из вас знакома эта фраза?
- Так написано в типовой брошюре, - сказал Орин.
- Правильно, - подтвердил Модели.- А теперь скажите, можно ли вот это назвать образцом творческого и рационального подхода к инженерному искусству?
Оба молчали как убитые. Наконец Бруксайд выпалил:
- О да, сэр, по-моему, можно, сэр! Мы во всех деталях изучили условия контракта. Заказ был на планету типа 34Вс4 с некоторыми поправками. Ее мы и выстроили. Перед нами, конечно, только небольшой ее уголок. Тем не менее...
- Тем не менее для меня этого достаточно, чтобы понять, что вы тут наворотили, и дать соответствующую оценку, заявил Модели. - Орин! Какой вы поставили отопительный прибор?
- Солнце типа 05, сэр, - ответил Орин. - Оно как нельзя лучше отвечало всем требованиям телосложения.
- Надо думать! Но вы были обязаны помнить, что эта планета строилась по заранее утвержденной смете. Если мы не будем сводить расходы до минимума, нам не видать прибыли как своих ушей. А самая значительная статья расхода - это отопительный прибор.
- Мы это знаем, сэр, - сказал Бруксайд. - И нам до смерти не хотелось ставить солнце типа 05 в однопланетную систему. Но обусловленная степень обогрева и радиации...
- Выходит, я так ничего и не вбил в ваши головы?! взорвался Модели. - Этот тип звезды - чистое излишество. Эй, вы там...- он сделал знак рабочим. - Снимите ее.
Рабочие быстро притащили складную лестницу. Один из них укрепил ее вертикально, другой стал раскладывать; она удлинилась в десять раз, в сто раз, в миллион раз... Двое других рабочих помчались по лестнице вверх с той же скоростью, с какой она уходила в небо.
- Вы с ней поосторожнее! - крикнул им вслед Модели. - И не забудьте надеть перчатки! Об эту штуку можно обжечься!
Стоя на верхней перекладине лестницы, рабочие сняли с крючка звезду, свернули ее трубочкой и положили в обитую изнутри мягким коробку с надписью: "ЗВЕЗДА. ОБРАЩАТЬСЯ С ОСТОРОЖНОСТЬЮ".
Когда крышка коробки закрылась, воцарилась тьма.
- Вы все ополоумели, что ли?! - вскричал Модели. - Черт вас дери, да будет свет!
И сам собою стал свет.
- О'кэи, - сказал Модели.- Эту звезду типа 05 мы отправим обратно на склад. Для такой планеты сойдет звезда типа В 13.
- Но, сэр, - взволнованно пролепетал Орин, - она ведь недостаточно горячая.
- Знаю, - сказал Модели. - Вот тут-то вы и должны проявить свои творческие способности. Если установить звезду поближе к планете, тепла будет хоть отбавляй.
- Разумеется, сэр, - согласился Бруксайд. - Но ведь из-за нехватки пространства ее жесткое излучение не успеет рассеяться и не будет обезврежено. А такая интенсивная радиация может убить все будущее население этой планеты.
Медленно, отчеканивая каждое слово. Модели произнес:
- Не хочешь ли ты сказать, что звезды типа В13 опасны?
- О нет, вы меня не так поняли, сэр, - возразил Бруксайд. - Я имел в виду, что они, как все во вселенной, могут стать опасными, если при обращении с ними не соблюдать необходимых мер предосторожности.
- Это уже ближе к истине, - проворчал Модели.
- А в данном случае, - продолжал Бруксайд, - необходимая мера предосторожности заключается в постоянном ношении защитных свинцовых скафандров, весом фунтов в пятьдесят каждый. Но это непрактично, если принять во внимание, что представители расы, которая заселит планету, весят в среднем восемь фунтов.
- Нас это не касается, - отмахнулся Модели. - Не наше дело учить их жить. Я что, должен нести ответственность за их ушибы всякий раз, когда им вздумается споткнуться о какой-нибудь камень на выстроенной мною планете? К тому же им вовсе не обязательно носить свинцовые скафандры. За отдельную плату они могут купить у меня не предусмотренный сметой специальный экран, который блокирует жесткое излучение солнца.
Оба ассистента натянуто улыбнулись. Однако Орин осмелился робко возразить:
- Насколько мне известно, возможности этого племени в какой-то степени ограничены. Думаю, что Солнечный Экран им не по карману.
- Ну, если они не в состоянии приобрести его сейчас, разживутся на него попозже, - заметил Модели. - И кстати сказать, жесткое излучение убивает не сразу. Даже при такой степени радиации продолжительность их жизни составит примерно 9,3 года, а разве это мало?
- Вы правы, сэр, - без особой радости согласились оба ассистента.
- Теперь дальше, - сказал Модели. - Какой высоты вон те горы?
- Их средняя высота - шесть тысяч футов над уровнем моря, - сообщил Бруксайд.
- Выше, чем нужно, по крайней мере, на три тысячи футов, - буркнул Модели. - Или вы думаете, что горы растут на деревьях? Лишнее срезать, а освободившиеся стройматериалы вернуть на склад.
Бруксайд достал блокнот и сделал пометку. А Модели все расхаживал взад-вперед, присматриваясь ко всему и хмуря брови.
- Каков по расчетам предполагаемый срок жизни этих деревьев?
- Восемьсот лет, сэр. Это новая усовершенствованная модель яблоневого дуба. Они дают плоды, орехи, тень, освежающие напитки, три вида готовых к употреблению тканей; они представляют собой отличный строительный материал, предупреждают оползни и...
- Вы решили довести меня до банкротства?! - взревел Модели. Да дереву с лихвой хватит и двухсот лет! Выкачайте из них большую часть стимуляторов роста и развития и сдайте в аккумулятор жизненных сил!
- Но ведь тогда они не смогут выполнять все запроектированные функции, возразил Орин.
- Так ограничте их функции! Достаточно одной тени и орехов - мы не обязаны превратить эти проклятые деревья в какую-то сокровищницу! Далее - кто выпустил сюда вон тех коров?
- Я, сэр, - сказал Орин. Мне пришло в голову, что они... ну вроде бы украсят это местечко.
- Болван,- сказал Модели. - Строение украшают до того, как оно продано, а не после! Эта планета была продана без обстановки. Заложите коров в чан с протоплазмой.
- Слушаюсь, сэр, - сказал Орин. - Виноваты, сэр. У вас есть еще какие-нибудь замечания?
- У меня их тысячи, - заявил Модели. - Но я надеюсь, что вы сами найдете и исправите свои ошибки. Вот, пожалуйста, это что такое? - Он указал на Кэрмоди. - Статуя или еще что? Быть может, по вашему замыслу, ему положено спеть песню или прочесть стишки в честь прибытия новой расы?
Кэрмоди заговорил:
- Сэр, я не имею к этому месту никакого отношения. Меня направил сюда ваш друг по имени Мэликрон, и я надеюсь попасть отсюда домой, на свою родную планету...
Как видно, Модели не расслышал слов Кэрмоди, потому что оба говорили одновременно - каждый свое.
- Кем бы ни был, условиями контракта он не предусмотрен. А раз так, опустите его обратно в чан с протоплазмой вместе с коровами, - распорядился Модели.
- Ой!- вскрикнул Кэрмоди, когда рабочие подняли его на руки. - Минуточку! - заверещал он. - Я не являюсь частью этой планеты ! Меня прислал сюда Мэликрон! Да погодите же, выслушайте меня!
- На вашем месте я сгорел бы от стыда, - продолжал Модели, пропуская мимо ушей вопли Кэрмоди. - Что это все-таки было, хотел бы я знать? Еше одна из твоих декоративных деталей интерьера, Орин?
- О нет, - запротестовал Орин. - Он появился здесь без моего ведома.
- Значит, это твоя работа, Бруксайд.
- Я его вижу первый раз в жизни, шеф.
- Хм-м, - промычал Модели. - Оба вы недотепы, но лжи за вами не водилось. Эй! - крикнул он рабочим. Тащите его сюда!
- Ладно, ладно, успокойтесь, - обратился он к Кэрмоди, на которого напала неудержимая трясучка,- Возьмите себя в руки - пока вы тут бьетесь в истерике, я теряю драгоценное время! Вам уже лучше? Прекрасно. Теперь потрудитесь вразумительно объяснить, с какой целью вы вторглись в мои владения и почему мне нельзя обратить вас в протоплазму?
- Понятно, - проговорил Модели, когда Кэрмоди рассказал о своих приключениях. - Занятная история, хотя сдается мне, что вы ее слишком драматизировали. Однако сами вы непреложный факт, и вы ищете планету под названием... Земля, так?
- Совершенно точно, сэр, - сказал Кэрмоди.
- Земля, - задумчиво повторил Модели, почесав затылок. Вам удивительно повезло - кажется, я помню эту планету.
- Неужели, мистер Модели?
- Да, я убежден, что не ошибаюсь, - уверенно сказал Модели.
- Это маленькая зеленая планета, которая поддерживает существование расы подобных вам мономорфных гуманоидов. Прав я или нет?
- Правы на все сто! - воскликнул Кэрмоди.
- У меня хорошая память на такие вещи, - заметил Модели. - Что же касается этой Земли, то, между прочим, ее выстроил я.
- В самом деле, сэр? - спросил Кэрмоди.
- Да. Я отчетливо помню это, потому что, строя ее, я изобрел науку. Быть может, вас позабавит мои рассказ. - Он повернулся к своим ассистентам. А вас он должен кое-чему научить.
Никто не собирался посягать на его право рассказать эту историю. Поэтому Кэрмоди и младшие инженеры застыли в позах внимательных слушателей, и Модели начал.
РАССКАЗ О СОТВОРЕНИИ ЗЕМЛИ
- Тогда я еще был мелким подрядчиком. Строил планетки в разных концах вселенной, и редко когда подворачивался заказ на карликовую звезду. Получить работу было не так-то просто, да и заказчики всегда крутили носом, ко всему придирались и подолгу тянули с платежами. В те времена угодить заказчикам было ой как трудно: они цеплялись к каждой мелочи. Переделайте это, переделайте то; почему вода течет с холма вниз; слишком большая сила тяготения; нагретый воздух поднимается, когда он должен опускаться. И тому подобные бредни.
В тот период я был довольно наивен. В каждом случае я подробно объяснял, какими эстетическими и деловыми соображениями руководствовался. Вскоре на объяснения стало уходить больше времени, чем на саму работу. Эта болтовня меня буквально засосала. Я понимал, что необходимо как-то положить этому конец, но ничего не мог придумать.
Однако спустя какое-то время - непосредственно перед тем, как я приступил к строительству Земли - в моем сознании начала оформляться идея совершенно нового принципа взаимоотношений с заказчиками. Я вдруг поймал себя на том, что бормочу под нос такую фразу: "Форма вытекает из функции". Мне понравилось, как она звучит. Но потом я спросил себя: "А почему форма вытекает из функции?" И ответил на это так: "Форма вытекает из функции потому, что это непреложный закон природы и одна из основных аксиом прикладной науки". На слух мне это словосочетание тоже понравилось, хоть в нем и не было особого смысла.
Но смысл тут ровно ничего не значил. Важно было то, что я сделал открытие. Совершенно случайно я открыл основной принцип искусства рекламы и умения подать товар лицом. Я изобрел новую остроумную систему взаимоотношений с заказчиками, сулившую огромные возможности. А именно: доктрину научного детерминизма. Впервые я испытал эту систему, когда выстроил Землю, - вот почему эта планета навсегда врезалась мне в память.
Однажды ко мне явился высокий бородатый старик с пронизывающим взглядом и заказал планету. (Так началась история вашей планеты, Кэрмоди.) Ну, с работой я управился быстро - кажется, дней за шесть - и думал, что на этом все закончится. То была очередная ординарная планета, которая строилась по заранее утвержденной смете, и, признаюсь, кое в чем я подхалтурил. Но вы бы послушали, как разнылся новый владелец - можно было подумать, что я украл у него последнюю корку хлеба.
"Почему так много бурь и ураганов?" - допытывался он. "Это входит в систему циркуляции воздуха", - объяснил я ему.
На самом же деле я просто забыл поставить противоперегрузочный клапан.
"Три четверти поверхности планеты покрыты водой! - не унимался он. - А я ведь ясно указал, что соотношение суши и воды должно быть четыре к одному!" - "У нас не было возможности выполнить это условие!" - отрезал я.
Я потерял бумажку с его дурацкими указаниями - больше мне делать нечего, как вникать в детали этих нелепых проектов мелких планет!
"А те жалкие клочки суши, которые мне достались, вы почти сплошь покрыли пустынями, болотами, джунглями и горами". "Это живописно", - заметил я. "Плевать я хотел на живописность! - загремел тот тип. - О конечно, один океан, дюжина озер, две реки, один-два горных хребта - это прелестно. Украшает планету, благотворно действует на психику жителей. А вы мне что подсунули? Какие-то ошметки!" - "На то есть причина", - сказал я.
Между нами говоря, мы не получили бы с этой работы никакой прибыли, если б не поставили на планете реставрированные горы, не использовали две пустыни, которые я по дешевке приобрел на свалке у межпланетного старьевщика Урии, и не заполнили пустоты реками и океанами. Но ему я это объяснять не собирался.
"Причина! - взвизгнул он. - А что я скажу своему народу? Я ведь поселю на этой планете целую расу, а то даже две или три. И это будут люди, созданные по моему образу и подобию, а ни для кого не секрет, что люди привередливы точь-в-точь как я сам. Так, спрашивается, что я им скажу?"
Я-то знал, на что он мог бы сослаться, но мне не хотелось затевать с ним скандал, поэтому я сделал вид, будто размышляю над этой проблемой. И, представьте себе, я действительно призадумался. И меня осенила великолепная идея, перед которой померкли все остальные.
"Вам нужно внушить им одну простую истину, - произнес я. - Скажите им, что, с точки зрения науки, если что-то существует, значит оно должно существовать". - "Как, как?" - встрепенулся он. "Это детерминизм, - пояснил я, тут же с ходу придумав это название. - Суть его довольно проста, хотя некоторые нюансы доступны лишь избранным. Начнем с того, что форма вытекает из функции; отсюда один только факт существования вашей планеты говорит за то, что она не может быть иной, чем она есть. Далее - мы исходим из того что наука неизменна; следовательно, все, что подвержено изменениям, не есть наука. И наконец, последнее: все подчиняется определенным законам. В этих законах, правда, не всегда разберешься, но можете не сомневаться, что они существуют. Поэтому вместо того, чтобы спрашивать: "Почему вот это, а не то?", - каждый должен интересоваться только тем, "как то или это функционирует".
Ну и вопросы он мне потом задавал - только держись; старикан умел ворочать мозгами. Но ни черта не смыслил в технике - его специальностью были этика, мораль, религия и тому подобные нематериальные фигли-мигли. Естественно, что ему не удалось как следует обосновать свои возражения. А как большой любитель всяких абстракций, он то и дело возвращался к одному: "Существующее - это то, что должно существовать. Хм-м, очень занимательная формула и не без некоторого налета стоицизма. Я включу кое-какие из этих откровений в те уроки, которые собираюсь преподать своему народу... Но ответьте мне на такой вопрос: как согласовать этот фатализм науки со свободой воли, которой я хочу наделить людей?"
Вот тут старый хитрец чуть было не поймал меня. Я улыбнулся и кашлянул, чтобы выиграть время, после чего воскликнул: "Так ведь ответ совершенно ясен!"
Это всегда выручает, когда тебя припрут к стенке.
- Вполне возможно, - сказал он. - Но мне он неизвестен".
- Послушайте, - сказал я, - а разве эта самая свобода воли, которую вы намерены дать своему народу, не является разновидностью фатализма? - Пожалуй, ее можно было бы отнести к этой категории. Но различие... - И кроме того, поспешно перебил я его, с каких это пор свобода воли и фатализм несовместимы? -" На мой взгляд, они, безусловно, несовместимы", - заявил он. "Только потому, что вы не понимаете сущности науки, - отрезал я, ловко проделав под самым его крючковатым носом старый фокус с переменой темы.
- Видите ли, мой дорогой сэр, один из основных законов науки заключается в том, что всему сопутствует случайность. А случайность, как вы, несомненно, знаете, - это математический эквивалент свободы воли", - "Ваши идеи весьма противоречивы", - заметил он. "Так и должно быть, - сказал я. - Наличие противоречий - тоже один из основных законов вселенной. Противоречия порождают борьбу, отсутствие которой привело бы ко всеобщей энтропии. Поэтому не было бы ни одной планеты и ни одной вселенной, если бы в каждом предмете, в каждом явлении не крылись, казалось бы, непримиримые противоречия". - " Казалось бы?" - быстро переспросил он. "Вот именно, - ответил я. - Деле в том, что противоречиями, которые мы условно можем определить как присущую всем предметам совокупность парных противоположностей, вопрос далеко не исчерпывается. Например, возьмем какую- нибудь одну изолированную тенденцию. Что получится, если ее развить до конца?" "Понятия не имею, - признался старик.- Недостаточная теоретическая подготовка к такого рода дискуссиям..." "Получится то, - прервал я его, - что эта тенденция превратится в свою противоположность". - " В самом деле?" изумился он.