— Обещаю не расслабляться. Ой, босс идет! Кладу трубку, чао!
Карина звонко поцеловала воздух возле телефонной трубки и шмякнула ее на аппарат.
«Виновна или нет?» — подумал Родион Марьянов, шагнув в приемную. И посмотрел на свою секретаршу новыми глазами. В ее чересчур невинном взгляде ему почудилось коварство. Женщины умеют, черт побери, лишать покоя…
— Принести вам чаю? — спросила Карина, выкладывая на его стол бумаги, требующие срочного внимания.
— Принесите, — буркнул он и, когда она вышла, принялся расхаживать по кабинету.
«Неужели это действительно она? — размышлял Родион. — Да нет, не мог я в ней так ошибиться. Или мог?» Подлая мыслишка о том, что мужское сердце не камень и он просто поддался ее обаянию, не давала покоя. Он покрутил на пальце обручальное кольцо и тяжко вздохнул. У него есть свой крест, он честно его несет и не имеет права заглядываться на женщин. Тем более — на секретарш, это слишком тривиально. И если секретарша окажется засланным врагом, то поделом ему.
Покусывая губы, Марьянов метнулся в кресло, придвинул к себе телефонный аппарат и позвонил в Питер Рите Гаршиной.
— Какие люди! — радостно пропела та в ответ на его приветствие. — Чего звонишь в такую рань, соскучился?
— Соскучился, — неискренне ответил тот. — И еще у меня дело.
— Всегда вы, мужики, так. Если бы не дело, то так и не узнаешь, что вы соскучились. Давай выкладывай, чего надо.
— Помнишь того типа, с которым я сцепился после конференции?
— Соловьева, что ли?
— Мне одну вещь про него надо узнать.
— Никак ты на него зло затаил? На тебя не похоже.
— Слушай, ну какое зло? Это же я ему руку вывихнул, а не он мне. Нет, я у тебя просто узнать хотел — у него действительно такой феноменальный слух, как он рассказывает, или просто мания величия на почве белой горячки?
— А ты откуда знаешь про его слух? — удивилась Рита.
— У него уши большие.
— Нет, я серьезно.
— Расскажу при встрече, по телефону не могу. Ну, так что скажешь?
— Все правильно, об этом многие знают. Его даже на спор проверяли — действительно феноменально слышит. Ему бы разведчиком быть — даже за линию фронта ходить не надо, сидел бы в окопе и подслушивал, о чем враг на той стороне шепчется. Даже представить не могу, зачем тебе это надо. Надеюсь, не для того чтобы использовать его как орудие в борьбе за место под солнцем.
— Не говори глупости, — хмыкнул Марьянов. — И спасибо. Прилетай в Москву, погудим вместе.
Закончив разговор, он глубоко задумался. Выходит, Соловьев не врун и не аферист. Вероятно, его информации можно доверять. Теперь надо подытожить факты, которыми этот тип с ним поделился. Итак, к нему, к Родиону, подослана некая дама. Цель ее или ее нанимательницы, а может быть, нанимателей — завладеть его деньгами или бизнесом. Дама должна подобраться к нему очень близко, но так, чтобы об истинных ее намерениях он не догадался. Времени на подготовку операции, по их собственным словам, было мало. Но тогда получается…
Родион на секунду замер, прекратив хаотичное движение по кабинету. В личной жизни Марьянова, с тех пор как два года назад он женился на Ноне Сорокиной, новые женщины не появлялись. Среди деловых партнеров особ женского пола в этом году не наблюдалось, а на работу он принял лишь нескольких мужчин. Получается, что единственной женщиной, которая появилась рядом с ним за последние несколько месяцев, была Карина Крупенникова.
Теперь это отвратительное слово — «заморочки». Сначала он услышал, как она активно использует его в телефонных разговорах. Противное словечко и, судя по всему, страшно привязчивое. На совещаниях, в которых Карина с недавних пор стала принимать участие, у нее иногда проскальзывали подобные словечки, в том числе и это. Впрочем, она была не одинока — замусоренный русский язык стал практически нормой, поэтому Марьянов старался на такие мелочи не обращать внимания. Но теперь эта мелочь становилась чем-то вроде улики.
«Боже мой, какое коварство! — с гамлетовским надрывом размышлял он, дергая себя за узел галстука. — Надо же было так поймать меня! А этот ее живой интерес к новой профессии, желание стать настоящим специалистом… И ведь я мог голову дать на отсечение, что она искренне радовалась, когда я сообщил ей о переводе в штат творческих работников! Выходит, я совсем не разбираюсь в людях?! Или же она гениальная актриса. Впрочем, — философски рассудил он, — все женщины актрисы, талантливые или бездарные, это уж кому как повезло».
Итак, Карина под подозрением. Марьянов решил за ней внимательно наблюдать. Если она и впрямь засланный казачок, чем-то обязательно себя выдаст. Но самое важное сейчас — исключить для нее любую возможность собирать коммерческую информацию. Конокрада предупредить, пусть будет повнимательнее с финансами, а то мало ли. И Скворцову сказать, чтобы с журналистами аккуратнее общался. А то полюбил в последнее время быть ньюсмейкером. В общем, конспирация и еще раз конспирация. Если эта девчонка действительно участник заговора против Марьянова, он обязательно поймает ее с поличным. И выгонит. Да так выгонит, что ее даже консьержкой в подъезд не возьмут. Не он это затеял, но теперь ничего не попишешь — а ля гер ком а ля гер. На войне как на войне.
* * *— Слушай, Карин, а где Марьянов? Мы его в переговорной ждем, он обещал заглянуть, но так и не пришел. Я выскочил буквально на минутку.
В приемную ввалился начальник клиентского отдела Андрей Звонарев, который несколько дней вел трудные переговоры с капризным, но денежным клиентом. Как обескровленный в страшной битве авангард, он отчаянно ждал подхода резервных полков.
— Зашел к Скворцову и пока не выходил.
— Что он там делает? — трагическим шепотом простонал Звонарев. Видимо, силы авангарда были на исходе.
— По-моему, с Триллером общается.
— Опять Триллер явился?
— Так он теперь почти каждый день приходит. Сначала обслюнявит всех, а потом часа два у Скворцова чай пьет и про яды рассказывает. Это у него теперь самая главная тема, он даже про гадания забыл. А сегодня примчался к Скворцову новую обложку показывать, этой его энциклопедии ядовитой. Родион Алексеевич тоже туда заглянул и теперь уже полчаса там сидит. Такое впечатление, что Триллер его охмурил. Раньше Марьянов сторонился нашего чародея, а теперь ничего, общается.
— Как бы его оттуда… А? — жалобно попросил Звонарев.
— Не знаю. Кажется, Марьянов пал жертвой своей философии, один из постулатов которой гласит, что плохих и мелких клиентов не бывает, бывают плохие и мелкие агентства.
— Ну да. Мамы всякие нужны, мамы всякие важны. Карин, ну помоги, а?
— Сейчас попробую заглянуть, но результат не гарантирую. Марьянов что-то не в духе, может и осерчать.
Карина очень хотела помочь Звонареву. Андрей был не только толковым специалистом, но и вообще хорошим человеком. Кроме того, в недалеком будущем он реально мог стать Карининым руководителем.
— Ты попробуй. Напомни ему про нас, погибнем ведь во цвете лет. Я побегу обратно, а любимые клиенты сожрут бедную Лизу. Она сейчас там отдувается, глазки им строит. Только им плевать, вот если бы у нее в каждом глазу по доллару крутилось — тогда конечно.
И Звонарев быстро скрылся за дверью.
Карина тяжело вздохнула. Если до сих пор у нее с шефом был хороший человеческий контакт, то сейчас он вдруг неожиданно нарушился. Поведение Марьянова в последние дни неуловимо изменилось. Нет, он по-прежнему улыбался, отпускал традиционные шуточки, но ей казалось, что он находится в постоянном напряжении. Раньше такого не случалось. С чем это было связано, Карина не знала. Ее робкие попытки выяснить, не провинилась ли она в чем-нибудь, закончились безрезультатно. Марьянов сказал, что все в порядке, а если будет не в порядке, он обязательно ей об этом сообщит.
«Может быть, у него дома проблемы, с женой?» — размышляла Карина, которая, если честно, постоянно размышляла о том, на какой женщине ее босс женился. Ей казалось, что если она у кого-нибудь спросит о Ноне, все сразу подумают, что она влюбилась в Марьянова. А она не влюбилась! Она никогда не позволяла себе влюбляться в женатых мужчин. А уж в собственного босса и подавно.
В последнее время Карина стала ловить шефа на несоответствиях, увертках и лжи. Это было так удивительно! И совершенно необъяснимо. Если раньше, планируя рабочий день, Марьянов подробно рассказывал Карине где, когда и с кем встречается и даже называл предмет переговоров, то теперь он ограничивался лишь общей информацией. Как-то позвонил клиент, к которому Родион Алексеевич вроде бы поехал на встречу, и сказал, что он прилетает в Москву не завтра, а послезавтра. Удивленная Карина сообщила, что Марьянов сейчас должен находиться в его офисе. Клиент рассмеялся и ответил: Родион прекрасно знает, что в офисе его сейчас нет и быть не может. Потом случилась еще одна похожая история, затем еще и еще. Накладки следовали одна за другой, Карина даже однажды сказала об этом шефу, но тот лишь отмахнулся. А потом так на нее зыркнул, что у нее мурашки по спине побежали.
Однажды Марьянов сказал, что едет на игру в свой гольф-клуб. Неожиданно позвонил председатель правления банка, с которым у агентства были деловые отношения, и попросил срочно связать его с Марьяновым. Карина позвонила администратору клуба и попросила Родиона Алексеевича срочно подойти к телефону. Администратор, вежливо выслушав ее, сообщил, что господин Марьянов отменил все игры со своими постоянными партнерами на ближайшие две недели.
Карина уже не знала, что и думать. Может, у шефа роман? Тогда понятна его озабоченность и напряженность, его попытки скрыть свой истинный рабочий график. Мужчины даже врать толком не умеют. Уезжает на свидание, а придумывает первое, что на ум взбредет. Но как тогда жена Нона? По словам Машки, Марьянов ее очень любит. Может, любил-любил и разлюбил? Такое бывает сплошь и рядом. Ах, почему он не влюбился в нее — сразу и бесповоротно? Это была запретная тема, и Карина заставила себя прекратить мечтать.
Вспомнив о Звонареве, она собралась с духом и решительно поднялась с кресла. Надо было вернуть генерального директора человечеству. Но в этот момент дверь скворцовского кабинета открылась, и оттуда вышел Марьянов, в рукав которого, как клещ, вцепился Савелий Львович Триллер. Триллер отчаянно жестикулировал свободной рукой, а Марьянов, глядя на собеседника сверху вниз, внимательно его слушал, изредка кивая головой. Похоже, они продолжали начатый у Скворцова разговор.
— Это, дорогой мой Родион Алексеевич, заблуждение, всемирное заблуждение. Все можно сделать из подручных материалов, буквально все. И не надо химии, не надо лабораторий и специальных познаний. Шаманы и колдуны сотни лет назад в этом прекрасно разбирались.
— Савелий Львович, если бы все было так просто, тогда, наверное, и преступлений было бы неизмеримо больше. А почитайте детективы — там все больше цианистый калий да синильная кислота. В крайнем случае — какие-то непонятные змеиные яды. И все.
— Правильно! Потому что никто ничего не знает. Это знание запретное. Но есть посвященные, которые носят его в себе, хранят и передают только достойным, избранным, отмеченным особым знаком. Ах, если бы я мог об этом написать в своей книге! Но — нельзя, ведь это страшное оружие. Не дай бог попадет в руки злодеев! Многое бы они отдали за обладание таким знанием.
— Значит, по-вашему, яд можно изготовить из совершенно невинных цветов и растений?
— Не «по-моему», а так природой задумано. Важно знать, в какое время года собирать растения, как правильно хранить, что, с чем и в каких пропорциях смешивать. Это наука, но — тайная. Ведь изначально яды существовали для лечения, и лишь потом человечество нашло им такое адское применение. Так же впоследствии поступили с атомной энергией!
— Хорошо, но вы-то откуда все эти тайные знания почерпнули?
— Я — избранный, — петушиным тенором возвестил Триллер, выпустив рукав Марьянова, чтобы воздеть руки к потолку. — Избранные не черпают знания самостоятельно, знания им даются. Свыше, через Космос, через Вселенский разум.
— Все это очень интересно, — без тени улыбки сказал Марьянов. — Вероятно, мы с вами еще обсудим эту тему. Если вы не возражаете…
— Я настаиваю, чтобы продолжили! — завопил Савелий Львович. — Вижу, вижу, что вы способны понять. У меня есть ученики, но с вами я готов отдельно… Приезжайте завтра в мой загородный центр! Ну, он не совсем центр — дом, где я провожу опыты, ставлю эксперименты, отдыхаю. В общем, что-то типа дачи. Нет, лучше приезжайте послезавтра. Завтра вечером у меня схватка с кассиопейскими гуманоидами — предстоит отбить у них жену моего соседа, которую похитили для опытов. Уже три дня, как она дома не ночует. В общем, это страшное напряжение сил. Значит, послезавтра, к восьми вечера. Я вам поведаю удивительные вещи о таинственном мире ядов. Такого вы не прочтете нигде. Может быть, вселенная меня за это покарает, но вам я готов приоткрыть завесу тайного знания. Совсем чуть-чуть, но вы поразитесь глубинам, которые сможете увидеть!
— Спасибо, я постараюсь, — подвел черту Марьянов. — Если будет время на глубины. Все, что вы рассказали, очень интересно и познавательно. Теперь возвращайтесь к Игорю Леонидовичу. Он, как мы договорились, передаст последний вариант обложки энциклопедии нашим дизайнерам — пусть готовят рекламный плакат. Макет вы потом будете утверждать.
— Родион Алексеевич, — решительно вмешалась Карина в сложный процесс расставания с неугомонным Триллером. — Звонарев волнуется, они вас в переговорной ждут, там…
— Да, да, помню, уже иду.
Он исчез так быстро, что Триллер не успел даже пискнуть. Проводив Марьянова долгим взглядом, Савелий Львович задумчиво уставился на Карину. Сейчас он напоминал объевшегося шакала, мучительно размышляющего, не погрызть ли из жадности еще вон ту сахарную косточку. Однако разум взял верх над чувствами, и Триллер поспешно вернулся в кабинет Скворцова.
* * *Облегченно вздохнув, Карина вернулась к прерванной работе. Сегодня обязательно надо было закончить ежемесячный отчет об информационном обслуживании компании «Бамбук», над которым она трудилась уже вторые сутки. Но как только Карина подсела к компьютеру, в приемную, громко стуча каблуками, уверенно вошла незнакомка — среднего роста пухленькая блондинка лет тридцати пяти с капризным лицом. На ней было все светлое, мнущееся и натуральное. Сумасшедшей красоты туфли соперничали по броскости с сумасшедшей красоты сумочкой. Длинные ногти блестели нечеловеческим блеском. Она была из тех женщин, которые способны дорогим нарядом не подчеркнуть, а перечеркнуть свои достоинства — лишь бы привлечь к себе внимание.
Бросив на Карину быстрый оценивающий взгляд, но не проронив ни слова, блондинка направилась к кабинету генерального директора. И лишь когда она решительно взялась за ручку двери, растерявшаяся Карина догадалась спросить:
— Простите, вы к Родиону Алексеевичу?
Блондинка обернулась на голос, надменно взглянула на секретаршу и так же молча открыла дверь кабинета.
— Представьтесь, пожалуйста. И закройте дверь, Родион Алексеевич на переговорах, — громко и требовательно сказала Карина, удивленная бесцеремонностью незнакомки.
Она подумала, что если та не остановит свое наступление, то придется звать охрану. Существовало железное правило — в отсутствие генерального директора в его кабинете не должно быть посторонних. Развернувшись на каблуках, блондинка прошествовала через приемную к секретарскому столу и, замерев в полуметре от него, в упор посмотрела на Карину. Потом презрительным тоном сказала:
— Какие мы грозные. Это лучше ты мне представься, радость моя.
Карина так скрипнула зубами, что стоматологи, сидевшие этажом ниже, наверняка вздрогнули от ужаса. Однако взяла себя в руки и казенным голосом спросила:
— Вы по какому вопросу? Если вы не договаривались заранее о встрече, боюсь, у Родиона Алексеевича свободного времени для вас не найдется. Сегодня все уже распланировано. Если хотите, я могу записать вас на другой день.
— Меня-а-а? — фальшиво изумилась блондинка. — Меня, лапочка, он днем не интересует. Ты меня лучше на ночь запиши! И бумажку ему на лоб наклей. Может, хоть тогда про жену вспомнит.
«Нона! — ахнула про себя Карина. — И это — жена Марьянова?! Та, которую, по Машкиным словам, он страстно любит? Поверить не могу… Такое впечатление, что нормальным мужикам хорошие женщины не представляются достойной добычей, поэтому они охотятся исключительно на стерв». Пока она лихорадочно размышляла, что делать, Нона размахнулась и бросила на кожаный диван для посетителей свою сумочку, которую вертела в руках. Сумочка до дивана не долетела, а упала на пол. При падении в ней что-то жалобно звякнуло.
— Подними, — небрежно махнув рукой, потребовала супруга босса. — И вызови сюда моего благоверного. И носом не крути, поняла? Если он через пять минут здесь не появится, считай, что ты уволена.
— Вы здесь не распоряжаетесь, — выдавила из себя Карина, пытаясь выдержать ее взгляд. Сделать это было непросто, потому что вместо глаз у этой мымры были два стеклянных шарика. — И мной вы распоряжаться не можете.
Шарики исчезли в морщинках — мымра улыбнулась леденцовой улыбкой. Стало ясно, что она ни за что не отступит. Сдохнет, но своего добьется.
— Тобой я не распоряжаюсь, — согласилась Нона вкрадчивым тоном. — Зато я распоряжаюсь Родионом. Скажу — и он тебя уволит. Тоже мне, козырная дама! Цена тебе — полушка в базарный день. Работница, тоже мне… Два уха, блокнот и мозги размером с дулю.
Карине захотелось немедленно схватить недобитый Триллером горшок с кактусом и швырнуть в эту сволочь. Она, вероятно, так и поступила бы, но в эту секунду раздался голос Марьянова:
— Привет, дорогая. Решила заглянуть на огонек?
Видимо, тяжелые переговоры наконец закончились, и он, как королевич Елисей, явился спасти Карину, хотя сам об этом пока не подозревал. В ту же секунду блондинка преобразилась — перед Марьяновым стояло существо безвреднейшее и очень трогательное. Оно умильно хлопало глазками.