Однако он без колебаний ответил:
— Да.
— Вы не раздумаете в процессе посвящения? Председатель смотрел на него с живым интересом, как сытый кот на обалдевшую мышь.
— Нет.
— Тогда начнем.
В душе Родиона неожиданно возникло ощущение тревоги. Холодок страха липкими лапками пробежал по спине. Словно прямо сейчас он должен был один войти в таинственную пещеру, полную чудовищ.
— Клянешься ли ты, Родион Марьянов, хранить тайны общества, о которых тебе станет известно?
— Клянусь.
— Готов ли ты к испытаниям, которые тебя ждут впереди?
— Готов.
— Обещаешь ли ты держать в секрете все, что здесь увидишь, и все, о чем здесь услышишь?
— Обещаю.
Он отвечал твердо, но слышал в своем голосе непривычную хрипотцу. Вероятно, так проявлялось его волнение.
— Придешь ли ты на помощь, если кто-то из братьев окажется в смертельной опасности?
— Приду.
— Даешь ли ты слово чести делиться с единомышленниками своими сокровенными знаниями, мыслями, идеями?
— Даю слово чести.
Президент клуба отложил в сторону толстую книгу в кожаном переплете и взял в руки пистолет и кинжал.
— Преклони колени! — приказал он, и Марьянов, словно средневековый рыцарь перед королем, опустился на одно колено, рискуя изгваздать новые светлые брюки.
Мысль о брюках улетела так же внезапно, как и появилась, задев краешек сознания. Президент подошел так близко, что Родион услышал его дыхание, и скрестил оружие над его головой.
— Ты посвящен в члены клуба интеллектуалов «Великий сыщик», — торжественно объявил президент. — Твой статус — ученик. Ты имеешь право посещать открытые заседания клуба. Все остальное зависит от тебя.
Родион с облегчением вздохнул и поднялся, отряхивая колено. Начало ему понравилось, все выглядело торжественно и таинственно. Интересно, что будет дальше?
Он огляделся по сторонам. Безмолвно наблюдавшие за церемонией посвящения люди, человек двадцать, еще минуту назад обступавшие их плотным кольцом, разошлись по огромному залу. Перед этим каждый из них подошел к Марьянову и молча пожал ему руку. Теперь они стояли группками, курили трубки или сигары и тихо переговаривались между собой. Некоторые уселись в глубокие мягкие кресла, имевшиеся здесь во множестве, и о чем-то сосредоточенно думали. Официанты бесшумно скользили по залу с подносами, на которых стояли рюмки и бокалы.
Неожиданно за спиной Родиона раздался знакомый теплый бас:
— Вы пока осмотритесь тут. Можете покурить, пообщаться с другими членами клуба. Только с вопросами повремените — скоро сами поймете, что к чему.
Марьянов обернулся — президент уже где-то оставил все свои черные аксессуары и оказался одет в обычный летний костюм. Лицо у него было выразительное, мужественное и довольно приятное.
— Спасибо, — вежливо поблагодарил Марьянов. На самом деле у него была куча вопросов. Но он решил последовать совету и пока не задавать их. Задал лишь один: — Как вас зовут? Меня-то вы знаете…
— Анатолий Сергеевич, — представился президент клуба. — Юрист по профессии. Мой конек в детективах — феномен запертой комнаты. Если вы всерьез решили сделать своим хобби конструирование виртуальных преступлений, то придется выбрать специализацию. Мир детектива огромен и многообразен, всего не осилить даже гению.
Марьянов вежливо поблагодарил и отправился на разведку — осматривать клуб. Кроме того, он хотел найти Суконцева, чтобы обменяться впечатлениями. Но тот сам подбежал к нему, поздравил, однако тут же и ретировался — помчался встречать дочку в аэропорт.
«Все-таки очень интересно узнать, — размышлял Родион, неторопливо прогуливаясь по залу и рассматривая висящие на стенах гравюры с изображением охотничьих сцен, — во что же это я ввязался? Хотел отвлечься от проблем, разрядиться, переключиться на что-нибудь позитивное — и, кажется, переключился по полной программе».
В последнее время из-за соловьевской истории с подслушанным разговором Родион пребывал в скверном настроении. Хотя прошло уже почти две недели, ничего подозрительного или необычного вокруг себя он не замечал. Дела в агентстве шли по-прежнему, а если возникали нештатные ситуации, то они были, что называется, рабочего порядка.
И Карина вела себя как обычно, с энтузиазмом хватаясь за любую работу и не проявляя подозрительного интереса к делам своего начальника. В общем, ничего, что хотя бы косвенно подтверждало информацию Соловьева, не происходило.
Правда однажды, выходя после работы из здания «Сапфир Плаза», Родион заметил, как Карина Крупенникова, которую он отпустил домой минут двадцать назад, садится в припаркованную напротив входа машину. Родиону эта машина была хорошо знакома — элегантный кабриолет нежно-зеленого цвета принадлежал Маше Зарецкой. Маша, заметив его, лишь приветливо помахала рукой и быстро уехала, даже не сделав попытки заговорить. Когда Родион увидел их вместе, его подозрения ожили, и он напрягся. Но потом вдруг подумал, что бдительность — это, конечно, здорово, только не надо сходить с ума — всему могут быть самые простые объяснения. Ведь они подруги, почему бы им не встретиться? А разговаривать Маша не стала, потому что они куда-то опаздывали.
Его не поглотила мания преследования, но подспудно он все же ждал непонятных гадостей, поэтому стал раздражаться по пустякам, придираться к сотрудникам, злиться на официантов, на пешеходов, которые медленно переходили дорогу перед его автомобилем. Те, кто знал Марьянова много лет, удивлялись, что это вдруг произошло с Родионом, всегда спокойным, рассудительным и корректным.
На его состоянии, вероятно, сказалось и то, что он так до сих пор и не смог помириться с Ноной. Когда Марьянов с ней заговаривал, она дулась, уходила в свою спальню. Когда же он включал телевизор или ложился отдыхать, она начинала тщательно продуманный полномасштабный скандал, который заканчивала оскорблениями и угрозами. Все это, естественно, отражалось на его настроении и душевном самочувствии.
Родион понял, что пора возвращаться к полноценной гармоничной жизни, если он не хочет стать клиентом психоаналитиков. Он снова начал по утрам посещать фитнес, возобновил занятия теннисом и восстановил индивидуальный график игр в гольф-клубе, который после памятной беседы с питерским рекламщиком временно заморозил, сочтя невозможным отвлекаться на спорт, когда против него плетутся интриги.
«Все, начинаю заниматься собой, — твердо сказал Марьянов себе. — Конечно, на всякий случай продолжаю внимательно отслеживать ситуацию внутри агентства и вокруг него. Береженого Бог бережет. Ну и Чиж пусть понаблюдает с высоты птичьего полета, — подумал он, имея в виду Петра Чижова, своего ангела-хранителя. — Надо же, такая, кажется, ерунда — какой-то невнятный разговор, а как повлиял на общее состояние и настроение! Итак, снова туда, где спорт, театр, кино, книги, где люди разговаривают о чем угодно, кроме работы».
Но если со спортом было просто — к нему Родион пристрастился с детства и все эти годы старался поддерживать форму, то со всем остальным могли возникнуть проблемы. Театр он не очень любил, к тому же театральный сезон все равно начинается осенью. Идти в кино одному не хотелось. Нона все фильмы смотрела на дисках, заманить ее в кинотеатр было невозможно, а приглашать на последний сеанс знакомых женщин казалось ему странным — ну не школьники же они, в самом деле.
Книги в последние годы в основном служили снотворным — ни одну он не смог дочитать даже до середины. За день уставал так, что засыпал на первых пяти страницах. «Ну а если не получается с посещением культурных мероприятий, то что остается? Эх, жаль, хобби у меня никакого нет. Собирал бы себе марки, значки, модели машин или монеты — вот было бы душевное утоление!» Собственно, нехитрая эта мысль о хобби и толкнула его в объятия членов клуба «Великий сыщик».
О его существовании Марьянов узнал где-то с месяц назад, когда во время очередного посещения фитнес-клуба случай свел его с Суконцевым.
Проплыв в бассейне свой коронный километр, Родион уже собрался уходить, когда в раздевалке появился пожилой мужчина. Круглое его лицо было сизым, отчего обвислый нос страшно напоминал перезрелый баклажан. Солидное пузцо свешивалось поверх плавок, выдавая всю правду о его любви к мучному и нелюбви к спорту. Этого человека Родион уже пару раз встречал и в бассейне, и в спортивном зале, однако познакомиться им до сих пор не довелось.
Немного потоптавшись возле своего шкафчика, толстяк, который явно чувствовал себя не в своей тарелке, наконец решительно повернулся к Родиону.
— Простите, вы не могли бы мне помочь? — спросил он и тут же отвел глаза в сторону, как будто стеснялся того, о чем хочет попросить.
Как тут же выяснилось, он и впрямь стеснялся. Хотя по жизни это был человек деловой и серьезный, но в храме атлетичности чувствовал себя нерадивым студентом, выставленным на посмешище перед придирчивой экзаменационной комиссией. Как большинство тучных людей, он все время старался держаться особняком и не решался даже обратиться за консультацией к инструктору. Непонятно, чем Родион вызвал его доверие, но именно ему толстяк поведал о своем смятении и попросил при возможности помочь разобраться с тренажерами. Конечно же, Родион помог, и обрадованный обретенной возможностью сгонять лишние килограммы со знанием дела, его ученик представился по полной программе.
«Суконцев Валерий Аркадьевич, издательство „Конус“, главный редактор», — значилось в его визитной карточке, которую он сунул Родиону в руки при прощании.
— Обращайтесь в любое время дня и ночи — всегда к вашим услугам, — сказал новый знакомый.
После этого они при встрече раскланивались — но не более. В этот раз толстый Валерий не ограничился улыбкой, а направился прямо к Марьянову, протягивая для приветствия руку. Родион был вынужден осторожно пожать пухлую ладошку.
— Здравствуйте, что-то давно вас не видел! — проговорил Суконцев так радостно, словно они были закадычными друзьями.
Родион, который не слишком жаловал случайных знакомых, довольно сухо ответил:
— Работа. Был занят.
— Вот так все мы, — сочувственно вздохнул Валерий. — Работа, работа, и ничего для души. Не хватает времени на самое главное.
Поняв, что толстяк настроен на длительную беседу, Родион решил взять инициативу в свои руки и прекратить пустой разговор.
— Почему же, — отрезал он, захлопывая шкафчик и забрасывая на плечо спортивную сумку. — На тренажеры же время находим. А вы говорите…
— Погодите, погодите, — Валерий даже уцепил Марьянова за рукав. — Вы же не хотите сказать, что кроме работы и тренажеров больше никаких интересов у вас нет?
— Ну как же нет? — обиделся Марьянов. — Я плавание люблю, теннис, борьбу. Недавно к гольфу пристрастился.
— А для интеллекта, для души? — почти простонал Валерий. — Извините, если показался вам навязчивым, просто вы мне по-человечески симпатичны, вот я и… Я вас, кажется, задерживаю?
Марьянову стало жаль простодушного толстяка, и он, чтобы не обижать его, миролюбиво ответил:
— Все нормально. Для интеллекта я читаю всякие умные книги. Точнее, покупаю и пытаюсь читать. Но если честно, они просто скапливаются у меня на журнальном столе. И когда набирается приличная стопка, дарю своим знакомым с самыми лучшими рекомендациями. А для души я слушаю в машине любимую музыку.
— Простите, и это все? — Изумление его собеседника было столь неподдельно, что Родион весело рассмеялся.
— Еще у меня есть жена. Этого, думаю, достаточно. Или вы хотите мне что-то предложить?
— Нет, что вы! — смутился Валерий, и его одутловатая физиономия покраснела еще больше. — Как я могу, ведь мы почти незнакомы. И так у вас время отнял, извините.
— Ничего, пять минут у меня точно есть, — подбодрил его Родион, которому стало любопытно, что же ему сейчас поведает азартный Валерий.
— Я не задержу вас, — заторопился тот. — Буквально два слова. По себе знаю, как наша повседневная жизнь иссушает душу. А спорт, простите, поддерживает лишь наше тело. Помните, как сказал поэт: «Душа обязана трудиться и день и ночь, и день и ночь».
Марьянов кивнул, хотя о каком поэте шла речь, понятия не имел, и стихи эти слышал впервые.
— А как ей, бедняжке, трудиться, если мы превратили свою жизнь в непрерывное добывание денег? Здесь наша душа уже ни при чем. И интеллект страдает, изуродованный постоянной работой. Мы его поставили на службу золотому тельцу.
— Вы это к чему клоните? — уточнил Родион, который стал уже беспокоиться, не нарвался ли он, случаем, на проповедника-сектанта. Вдруг эти типы уже фитнес-клубы стали осваивать?
— Я нашел прекрасный выход. Чудесное времяпровождение! Тренируете ум, развиваете интеллект и одновременно расслабляетесь психологически и физически.
— И что же это? — спросил Марьянов, уже по-настоящему заинтригованный.
— Клуб виртуальных убийств, — торжественно произнес толстяк.
— Простите, что? — переспросил Родион изумленно и даже слегка испуганно.
— Да вы не беспокойтесь, — улыбнувшись, сказал Валерий. — Ничего противозаконного, просто игра для взрослых людей. Существует закрытый клуб. Члены клуба — очень серьезные, умные люди, придумывают истории преступлений — от начала и до конца. Собираясь вместе, они обмениваются головоломными задачами, сражаясь друг с другом, как в шахматы.
— Ну-ка, ну-ка, — заинтересовался Марьянов. — Действительно, существует такой клуб? Надо же. А как все происходит?
— Это просто. Садятся два члена клуба друг против друга. Один рассказывает о придуманном им преступлении, а второй пытается отгадать, кто убийца. Задает вопросы, выдвигает версии. Все желающие могут помогать этому так называемому следователю советами. В финале преступление должно быть раскрыто. Иногда, знаете, оппонент может так провести расследование, что даже автор изумляется. Или бывают коллективные обсуждения — один человек рассказывает сюжет, а остальные ищут в нем изъяны. Очень увлекательное занятие.
— А что за публика там? — поинтересовался Марьянов, ненавидевший светские церемонии.
— Самая разная, но очень приличная. Писатели, научные работники, бизнесмены.
— Действительно, интересно. Только ведь для этого надо, чтобы мозги были устроены соответствующим образом. Не каждый ведь может придумывать запутанные криминальные сюжеты.
— Ошибаетесь, — почему-то обрадовался Валерий. — Это лишь вначале кажется, что вам такое не под силу. Но когда вы включите свой интеллект… Я тоже сомневался вначале, а потом решился. И не пожалел.
— Но ведь это же большое напряжение всех умственных способностей. Как же тут можно расслабиться? Мне почему-то это не кажется отдыхом.
— В том-то весь и фокус! Напряженно размышляя, выстраивая логические цепочки, прокручивая в уме всякие хитрые ходы-выходы, вы на время полностью выпадает из нашей суетной реальности. Причем, заметьте, без всяких дополнительных стимуляторов типа алкоголя или, не приведи господи, наркотиков.
— А как можно попасть в этот клуб? Он, вы говорите, закрытый.
— Если хотите, я могу похлопотать. Один из соучредителей — мой давний приятель. Вам действительно интересно?
— Скорее — любопытно. Но я не уверен, найдется ли у меня время…
— Вы попробуйте. В конце концов, туда можно и просто так приезжать — выпить, отдохнуть, с приятными людьми пообщаться, в бильярд сыграть. Ну, вы же знаете, что такое клуб!
— Только по фильмам, — улыбнулся Марьянов. Против воли он был заинтригован и все же
некоторое время сомневался, стоит ли связываться с клубом убийств, пусть и виртуальных. Потом решил, что это безумно интересно, и согласился.
И вот теперь он сидел в глубоком кресле, посасывая сигару и вытянув ноги, и размышлял о том, чем ему грозит новое увлечение. Его размышления прервал резкий удар гонга. Затем суровый голос, раздавшийся из скрытых в стенах динамиков, провозгласил:
— Господа, заседание начинается, прошу вас занять свои места в зале предварительных слушаний!
* * *— Родион Алексеевич на переговорах. Попробуйте позвонить через час, — сказала Карина нехорошим ровным голосом.
Таким голосом она пугала назойливых абонентов. Те наверняка представляли ее мегерой с раздвоенным языком.
— Хорошо, — ответил ее собеседник. — Через час так через час. Но я обязательно сегодня должен с ним поговорить. Это важно, очень!
— Я поняла, — терпеливо повторила она в десятый уже раз. — Я обязательно ему передам.
Шеф в этот день, как назло, действительно проводил несколько важных встреч подряд, причем вне офиса. Обещал приехать не позже пяти, но было уже почти семь. А этот мужчина изводил Карину звонками с раннего утра, желая получить аудиенцию у Марьянова. Первый звонок раздался ровно в девять.
— Представьтесь, пожалуйста, — попросила Карина, когда вкрадчивый мужской голос попросил соединить его с Родионом Марьяновым.
— Юрий Панюшкин. Но он меня не знает.
— По какому вопросу?
— По личному. И очень срочному.
Затем послышался странный звук — мужчина то ли всхлипнул, то ли хохотнул. «Какой голос неприятный», — подумала Карина.
В течение дня он позвонил раз пятнадцать, поэтому она ждала Марьянова с жадным нетерпением. Шеф должен был либо поговорить с этим занудой, либо дать команду незнакомца отшить. Уже наступил вечер, самое время было собираться домой, но в приемной толпились сотрудники, ожидавшие начальника для решения оперативных вопросов.
— А что, Родион так и не звонил, не уточнял, когда приедет? — В приемную в очередной раз заглянул расстроенный Аркадий Конокрад, для наглядности потрясая пачкой неподписанных документов.
— Так и не звонил, — развела руками Карина. — Не уточнял.
— Он меня без ножа режет! — завел глаза к потолку Аркадий и, махнув рукой, пошел прочь.
Карина лишь сочувственно поглядела ему вслед — дни, когда Марьянов назначал череду вот таких встреч на выезде, становились тяжелым испытанием для коллектива. Было слишком много вопросов, которые генеральный директор решал лично или требовал, чтобы их с ним согласовывали. И когда он надолго отлучался из офиса, некоторые дела попросту останавливались.
Дизайнер Стасик Кондрашов, уже больше часа караулящий Марьянова, грустно поинтересовался: