— Все мы заинтересованы в том, чтобы выборные должности в округе остались за нами, — продолжал он, — и не допустим, чтобы оппозиция выставила нас за дверь после стольких лет.
У Джефа вертелось на языке, что ему, пожалуй, лучше вернуться на Лордс-крик и там дождаться, какой оборот примет дело, но он боялся, как бы не потерять места, и решил сделать так, как велел ему судья Бен Аллен.
Джеф не мог себе представить, как это он потеряет место шерифа, прожив столько лет в своей квартире, на втором этаже тюрьмы. Если он потеряет место, придется ему пахать землю. Он не знал, чем еще он мог бы заработать себе на хлеб.
Телефон на столе зазвонил, и все трое подскочили. Уордлоу двинулся было к столу, но судья Аллен сам взял трубку, сделав Уордлоу знак, чтобы тот убирался назад, в свой угол.
— Это судья Бен Аллен? — спросил женский голос.
Судья утвердительно хрюкнул.
— Судья Аллен, простите, что я беспокою вас среди ночи, но я просто умираю от страха. Это миссис Андерсон с Флауэри-бранч. Мой муж уехал с другими мужчинами ловить негра по имени Сонни Кларк, и я боюсь, что этот негр застрелит моего мужа: я знаю, у него есть какое-то ружье, и он может убить моего мужа. Неужели вы ничего не можете сделать? А шериф уже уехал ловить его или еще нет? Вы не знаете, случилось что-нибудь новое после полуночи? Я тут совсем одна, негр может ворваться в дом и что-нибудь со мной сделать. Ведь это же обязанность шерифа поймать его и убить. Когда же это будет?
Судья Аллен устало кивнул головой, глядя на аппарат.
— Самое лучшее, позвоните в контору шерифа, — сказал он как можно спокойнее. — Шериф вам поможет. Всего хорошего.
Он швырнул трубку на стол.
— Уордлоу! — заорал он. — Если я когда-нибудь увижу, что ты насилуешь белую девушку, я тебе глотку перережу! Слышишь, что ли?
Старик негр подскочил на месте, точно в него воткнули булавку.
— Да, сэр, слышу. — Он несколько раз закрыл и открыл рот. — Если вы когда-нибудь увидите, что… — Он пошевелил языком, чтобы вытолкнуть слова, которых от него ждали. — Если вы когда-нибудь увидите, что я трогаю белую девушку… — Он опять замолчал, словно давился словами. — Если меня поймают, пускай перережут мне глотку.
Он покачнулся и, чтобы не упасть, уперся ладонями в стену.
Джеф тревожно глядел на судью Аллена, и ему очень хотелось попросить, чтобы тот отпустил его на речку, хотя бы на одну эту ночь. Он верил в мудрость судьи Аллена, но не мог забыть и совета жены — держаться подальше от Флауэри-бранч. Если на Флауэри-бранч поймают негра, прежде чем шериф туда приедет, то он уж ничем не рискует, и избиратели не отдадут свои голоса кому-нибудь другому. На последних выборах он получил всего на сто пятьдесят шесть голосов больше других кандидатов. Он все еще ожидал случая сказать, что ему, пожалуй, лучше поехать на речку и остаться там до утра, когда судья заговорил.
— Сколько своих людей вы можете собрать вот сейчас, ночью? — спросил он.
Сердца Джефа упало.
— Я еще об этом не думал, судья Аллен. Трудно сказать так сразу. Несколько человек, пожалуй, соберу. А может быть, они все тоже уехали ловить негра, кто их знает.
Судья Аллен встал и вышел из-за стола, на ходу подталкивая халат коленками. Джеф подумал, что он похож на старичка, который собирается прочесть молитву на ночь.
— Не теряйте времени, а соберите побольше понятых, — сказал он. Голос его прозвучал четко и повелительно в просторной комнате с высоким потолком. — Через час вы должны быть на месте, посмотрите, что можно сделать, но ничего не начинайте. Как только я решу, чего нам держаться, я немедленно извещу вас, и, надеюсь, вы примете надлежащие меры. Если все повернется по-новому, мне, может быть, придется сделать кое-какие шаги, чтобы унять эту самую миссис Нарциссу Калхун. Я выхлопочу в суде предписание освидетельствовать ее умственные способности. Это ее обуздает на некоторое время. — Он направился к двери. — Хорошо, что удалось поймать вас, пока вы не удрали на свою речку, Маккертен.
Джеф поднялся с места, стараясь удержать в равновесии свое грузное тело.
— Что вы, судья, — запротестовал он, не в силах сдержаться дольше, — в такое время понятые могут все испортить, многие будут недовольны. Я всегда думал, что нельзя идти против воли народа. По-моему, пускай себе линчуют, лишь бы с политической стороны дело было в порядке.
Судья Аллен остановился в дверях.
— Будет порядок, как в аптеке, Маккертен, — сказал он. — Я сам об этом позабочусь.
Судья Бен Аллен повернулся и вышел из комнаты первым, а Джеф поплелся за судьей. Уордлоу распахнул дверь перед Джефом и с шумом захлопнул ее за ним.
Глава пятая
Во дворе у Шепа Барлоу собралась целая толпа мужчин. Они стояли кучками у крыльца, толпились между домом и амбаром, по двое и по трое выходили в поле, окружавшее дом. Почти все они были соседи и приятели Шепа Барлоу, арендаторы на плантации Боба Уотсона, как и сам Шеп.
Люди, приехавшие первыми, разложили дымный костер, для того чтобы отгонять комаров. Было очень похоже, что готовятся к еженедельной охоте на двуутробку, в которой обычно участвовали почти все жители здешних мест.
Вдруг на дороге, за четверть мили от дома, сверкнули фары автомобиля. В толпе мгновенно распространился слух, будто бы это едет шериф Джеф Маккертен; он всех отправит по домам, и сам арестует негра. Никто ничего не говорил, все молча смотрели, как автомобиль подъезжает к дому, но каждый приготовился дать отпор тому, кто попробует помешать облаве. Некоторые чертыхались вполголоса и грозили шерифу, но большинство угрюмо выжидало, что будет дальше.
— Джефу Маккертену лучше сюда не соваться, — сказал кто-то громким голосом и с угрозой в каждом слове. — Как бы ему не повредило, если он будет путаться тут под ногами.
Толпа повалила на дорогу и окружила автомобиль, как только он остановился у изгороди. Вспышки электрических фонариков осветили машину, дверцы распахнули настежь. Но это оказался вовсе не шериф. Из машины вылез, моргая глазами от испуга и слепящего света, парикмахер из Эндрюджонса по фамилии Делоуч.
— Да что с вами, ребята? — с трудом выговорил он, прижавшись спиной к машине. — Я же ничего такого не сделал.
— Тебе что здесь понадобилось? — спросил кто-то парикмахера, проталкиваясь сквозь толпу.
— Я слышал, что негр изнасиловал белую девушку, так вот, надо ж помочь изловить его, — объяснил он. — Мне не впервой ловить негра, и этот раз тоже не хочется пропускать.
— Он ничего, — сказал другой человек в толпе. — Я у него стригусь, когда бываю в городе. Я его давно знаю.
Толпа хлынула обратно во двор, и парикмахер вздохнул с облегчением. Он пошел за другими к костру.
— Ну как, пока еще ничего не случилось? — спросил он.
Ему не ответили, но кто-то из мужчин покачал головой.
— Я как раз на днях думал, что пора чему-нибудь такому случиться, — сказал парикмахер. — Негров вот уже около года не слышно, притихли после линчевания в округе Римрод. Я боялся, что в следующий раз это будет где-нибудь на другом конце штата, так что и попасть не надеялся. Всегда так бывает. Вспомните-ка хорошенько, так сами увидите, что оно всегда, как по часам, получается. Я за такими случаями слежу вот уже девять лет, с тех пор как открыл парикмахерскую в Эндрюджонсе.
По-видимому, все были с ним согласны, но никто не ответил. Почти все стоявшие вокруг костра были фермеры, соседи Шепа Барлоу, и всю свою жизнь они прожили бок о бок с ним. Горожан из Эндрюджонса было немного, и на них смотрели как на чужаков именно потому, что они были горожане. Фермеры считали расправу с негром своим личным делом и обижались, если горожане из Эндрюджонса вели себя так, словно и они тоже имеют право быть тут, наравне со всеми.
— Прошлый раз я участвовал в облаве года три тому назад, — сказал парикмахер. — В тот раз мы вздернули негра в округе Финн. Не так-то легко было его поймать, верьте слову! Три дня и три ночи мы его искали, а он сидел на болоте. И случилось это в ту же пору, как теперь, тоже в середине лета.
До приезда парикмахера из Эндрюджонса было много разговоров об изнасиловании, но никто не знал толком, что же, собственно, произошло. Даже и теперь некоторые относились ко всей истории скептически. Двое или трое мужчин постарше не побоялись высказать свое мнение; они находили странным, что одна только миссис Нарцисса Калхун видела, как Сонни Кларк изнасиловал Кэти Барлоу. Сама Кэти молчала на этот счет, точно воды в рот набрала, не был даже приглашен доктор, чтобы ее освидетельствовать. Им плохо верилось, чтобы восемнадцатилетний мальчишка-негр, пользовавшийся такой доброй славой, как Сонни, мог приставать к белой девушке, хотя бы и к Кэти Барлоу, если она сама его не вызвала.
Некоторые говорили открыто, что всю эту историю выдумала миссис Нарцисса Калхун, чтобы собрать побольше подписей под своей петицией.
Но большинство готово было поверить чему угодно, если это касалось негра. Один из таких людей, Оскар Дент, владелец лесопилки на Окони-ривер, славился тем, что избивал негров насмерть под любым предлогом, какой только подвернется. Оскар хвастался, будто бы на своем веку убил столько негров, что и счет потерял. Прошлой зимой он застрелил одного негра у себя на лесосеке, а другого убил железным ломом. За убийство его ни разу не судили: ему всегда удавалось оправдаться тем, что он действовал в состоянии самозащиты. Прокурор округа не раз пытался привлечь его к суду, но терпел фиаско и махнул рукой, сказав, что это только лишний расход.
Волнение, которое вспыхнуло, когда парикмахер из Эндрюджонса въехал во двор, улеглось. Голоса зазвучали тише. Мужчины, столпившись вокруг дымного костра, молча смотрели, как он тлеет. Если где и велись разговоры, то разве о том, какие будут осенью цены на хлопок. Если цены упадут ниже восьми центов за фунт, многим придется жить впроголодь весь следующий год; а если цена будет выше десяти центов за фунт, все не только будут сыты, но и смогут купить новое платье и даже кое-что из обстановки. Что бы ни случилось, в их жизни не было ничего важнее цен на хлопок.
Отец Кэти все еще не возвращался. Шеп уехал в машине незадолго до полуночи, и никто не знал, где он и когда приедет. Уезжая, Шеп просил подождать, пока он вернется, и ничего не начинать без него, а так как это был отец Кэти, с его желанием считались. Сборы к облаве и все, что к ним относилось, зависели от Шепа, и ничего нельзя было сделать, пока он не вернется домой.
Кэти была в доме, на попечении миссис Нарциссы Калхун. Еще вечером Нарцисса привезла Кэти домой и сказала, что останется с ней всю ночь. Она рассчитывала выехать завтра утром, сейчас же после завтрака, и посвятить весь день сбору подписей под своей петицией.
Дымный костер, ярко тлея, курился во дворе в конце дорожки, которая вела на улицу. Мужчины опять разбрелись по двору и стояли кучками, переговариваясь вполголоса.
— Можете ставить на Шепа Барлоу, — сказал кто-то из стоявших возле костра. — Я не знаю, что у него на уме, но, во всяком случае, я за него ручаюсь. Может быть, он знает, где прячется этот негр, и хочет взять его один, голыми руками. Это было бы похоже на Шепа.
— Пора бы уж начинать, — сказал другой. — Что толку стоять тут вокруг костра без всякого дела. К рассвету мы уже поймали бы этого негра, если бы сейчас отправились.
— Ведь все это вышло из-за дочки Шепа, — сказал третий. — А раз такое дело, по-моему, пускай устраивается, как ему хочется, оно и правильно будет.
Шеп был известен в округе Джули своим бешеным нравом. Его жертвами были не только негры, потому что, разозлившись на кого-нибудь, он действовал без промедления. В последний раз он убил какого-то прохожего белого, которого никто не знал. Так и осталось неизвестно, куда он шел и откуда и даже как его звали. Шеп убил его без всякого повода, ни за что ни про что. Прохожий вошел во двор как-то утром, часов около десяти, и напился воды из колодца, не спросив разрешения. Шеп в это время сидел на крыльце и не сказал ему ни слова.
Когда человек уже выходил со двора, Шеп догнал его и перерезал ему горло своим карманным ножом. Раненый лежал во дворе весь день и умер от потери крови. На следствии коронер[30] спросил Шепа, как он думает, может, этот прохожий был глухонемой; Шеп ответил, что он в этих делах не разбирается, и тогда коронер сказал, что ему не хочется обвинять человека в убийстве только потому, что он невежда. Шеп говорил потом, что ему очень не понравилось, когда его назвали невеждой, но так как они с коронером оба демократы и голосуют за Аллена, то он согласен забыть обиду и помириться.
В доме зажгли свет, и Кэти подошла к двери. Она постояла на пороге, вглядываясь в темноту. Мужчины заметили, что она там стоит, и сразу ее узнали. Они подошли поближе к крыльцу, чтобы лучше разглядеть ее.
— Я и не знал, что она так выросла, — шепнул один из них своему соседу. — Здоровая стала девка. А я-то думал, что она еще молода на мужчин глядеть.
— Я ее не раз видел на плантации в прошлом году, — сказал другой, — но как-то не обращал внимания. Ну, подросток и подросток, так я всегда считал.
— Может, она и была раньше подростком, — сказал один фермер, подвигаясь поближе к крыльцу, — а теперь этого не скажешь. Нахальная, как сучка. Поглядите-ка на нее!
Энни Барлоу, мать Кэти, умерла два года назад. В то время Кэти только что исполнилось тринадцать лет. Ее мать однажды утром свалилась в колодец на заднем дворе, вытаскивая из него ведро. Шеп хватился Энни в тот же вечер, когда пришел домой ужинать и увидел, что ничего еще не готово и даже стол не накрыт. Он взбесился и выгнал Кэти из дому, ей пришлось ночевать в лесу.
Шеп думал, что Энни на что-нибудь обиделась и ушла куда-нибудь в поле покапризничать, но вернется либо ночью, либо рано утром, как раз вовремя, чтобы приготовить ему завтрак. Он был уверен, что она вернется и будет такая же послушная, как всегда. Он лег спать, и спал очень крепко. Утром ему пришлось самому готовить завтрак, и он решил, что задаст Энни хорошую взбучку, когда она придет домой. К вечеру она не вернулась, и Шеп начал немножко беспокоиться. Когда стемнело, он пошел к Бобу Уотсону, и тот дал ему на помощь человек десять негров, чтобы обыскать лес и поля вокруг дома. Они искали всю ночь и все следующее утро до полудня, но не нашли даже следов Энни. Наконец Шеп навел справки в округе Смит, не уехала ли она гостить к отцу или к сестрам, но ему ответили, что ее там нет. Шеп искал ее всю остальную неделю, каждый день понемногу, и к воскресенью совсем было бросил поиски. Под конец он решил, что Энни сбежала в Атланту, Джексонвилл или еще в какой-нибудь большой город. В воскресенье к вечеру, когда он опустил ведро в колодец, ведро зацепилось за что-то на дне. Он сбегал в дом за ручным зеркалом Энни и пустил зайчика в глубь колодца. Он сразу узнал красное ситцевое платье Энни. Его больше злило то, что Энни все это время пробыла в колодце, чем если бы даже она в самом деле сбежала. Он заорал, начал звать Кэти и швырять что ни попало в колодец. Кэти убежала в лес со страха, что он и ее швырнет в колодец, как швырял все, что ни подвертывалось под руку. Остановить его было некому, и он не унялся до тех пор, пока не побросал в колодец почти все дрова из поленницы. Кэти не возвращалась домой до середины следующей недели, но и после этого она все лето боялась ночевать дома, пока ее отец копал новый колодец.
Мужчины во дворе столпились возле самого крыльца, чтобы получше рассмотреть Кэти. Она улыбалась, глядя на лица, смутно белевшие в темноте.
— Эй, Кэти! — вызывающе крикнул кто-то.
Она наклонилась вперед, улыбаясь мужчинам.
— Эй, Кэти, — крикнул тот же голос громче прежнего.
Кэти зажгла свет на крыльце, и во дворе стало светло, как днем. Мужчины, навалившиеся на крыльцо, шарахнулись назад, но их места сейчас же заняли другие, и каждый из них опять старался протиснуться поближе. На Кэти было все то же платье, разорванное сверху донизу. Миссис Нарцисса Калхун рассказывала, что так она и нашла Кэти, и пускай все видят, что сделал этот негр.
Нарцисса вертелась тут же за дверью и уговаривала Кэти выйти на крыльцо.
— Эй, Кэти! Как насчет этого самого? — окликнул ее кто-то.
Она открыла решетчатую дверь и вышла на крыльцо. Она постояла там минуту, оглядываясь через плечо, когда Нарцисса ей что-нибудь говорила. Вид у нее был смущенный. Ее лицо сильно раскраснелось, стало почти малиновым.
Наконец Нарцисса высунулась в дверь и что-то шепнула ей. Кэти сначала не решалась, потом сделала несколько шагов вперед. Все во дворе бросились к крыльцу, стараясь протолкаться вперед. Кэти подошла к столбику у ступенек.
— Никак не могу разозлиться как следует, — сказал один из мужчин постарше, стоявший сзади. — Иное дело, если бы это была не она, а другая девчонка.
— У Кэти Барлоу слава незавидная, что и говорить, — заметил другой, — да ведь она не виновата. После того как мать у нее умерла, старик за ней не смотрел.
— Это-то верно, — сказал первый, — только я что-то никак не могу разозлиться как следует.
Кэти улыбалась, глядя вниз на лица, светившиеся во тьме. Она оперлась на столбик, обняв его одной рукой, и перебирала пальцами разорванное платье. Толпа подалась вперед, стараясь получше разглядеть ее, когда разорванное платье распахивалось.
— Эй, Кэти! А про меня забыла?
Она бесстыдно улыбалась им в глаза, вся разгоревшись от возбуждения.
Несколько мужчин, столпившись возле самого крыльца, у ног Кэти, протолкались обратно и подошли опять к костру. Делоуч, парикмахер из Эндрюджонса, пробился сквозь тесно сгрудившуюся толпу. Они стояли вокруг дымного костра, глядя на Кэти. Несколько минут всё молчали.
Мило Скоггинс, арендатор с фермы двумя милями ниже по дороге, подошел к Делоучу и другим мужчинам, стоявшим возле костра. Достав из кармана бутылку с кукурузной водкой, он пустил ее по рукам. После того как все сделали по глотку, он сам докончил бутылку.