– Но мы живы, в отличие от многих. – Дарья, наконец, села, и то благодаря тому, что утроила интенсивность нарезания бутербродов, – неожиданно оказалось, что кушать хочется всем.
– Во что бы ты оценил те четыре клипа, которые так и не появились на телевидении? – Петров делал энергичные кивки в сторону Дарьи, давая понять, что все очень вкусно.
Иволгин напрягся:
– А вы знаете, у кого они?
Вторгшаяся к нему без приглашения троица разом перестала жевать и посмотрела на него, словно на свинью, которую надо немедленно заколоть.
– Хорошо. Будем считать вопрос чисто теоретическим. – «Борода» от столь серьезной психологической атаки попытался сделаться маленьким и спрятаться за столом, но ему не удалось. Пришлось делиться своими соображениями: – Спекуляция на смертях у нас хорошо развита!.. Прежде всего, необходима волна статей в прессе, а чуть раньше – репортаж по телевидению с ближайшими родственниками. Слезы, скорбь, горечь невосполнимой утраты… Часто повторяемая фраза о том, какой прекрасной певицей была Вика… Далее, интервью с неким продюсером, у которого случайно сохранились последние записи. Это привлечет людей к экранам. С четырех клипов можно сделать, например, серию передач о жизни и творчестве молодой певицы. В итоге возрастет рекламное время, студии звукозаписи предложат энные суммы за обладание правами. По телевидению можно транслировать не все клипы, а один, а все вместе выпустить на видео.
В общем, человек с головой может подзаработать на этом.
– Сколько? – разом выдохнули девушки.
Петров старался дышать ровно, хотя это ему плохо удавалось.
– По тому, как у вас горят глаза, я могу предположить, что запись с клипами…
– Ты не рассуждай! – перебил Иннокентий. – Тебя же по-человечески спрашивают: «Сколько?»
– Не тяни яйца за кота, – брякнула Сопля и поспешила поправиться: – То есть кота за яйца!
– Ну-у-у… – протянул продюсер, – несколько тысяч долларов. Я бы даже сказал, несколько десятков тысяч. Если хорошо приложиться, то немногим более сотни, не исключено, что может дойти и до ста пятидесяти. При заключении контрактов с европейскими студиями можно получить еще столько же, но это идеальный вариант.
Петров выложил на стол лазерный диск.
– Вот материал, начинай работать.
Иволгин сглотнул слюну и медленно потянулся к сокровищу.
* * *
– Давайте сделаем еще дубль, – нервно бросил «борода», меняя какие-то установки на видеокамере.
– Ты сдурел! На нас и так смотрят, как на сумасшедших, – воскликнула Сопля. Ей не нравилось, что ее будут убивать второй раз.
– Кто смотрит? – Иннокентий хлопнул ее по попке. – Четвертый час утра, посмотри вокруг. Никого. Те два пьяных бомжа на лавочке не в счет.
Дарья вылезла из-за баранки подержанной «БМВ». Ей хотелось есть и спать, а приходилось снимать эту лажу.
– Иди на свое место, – бросила она продюсеру, – мы все поняли.
Иннокентий сел в машину, и они уехали за угол. Сопля отряхнулась после падения и стала смотреть на Иволгина, который должен был дать отмашку.
Сигнал, пошла съемка! Видеокамера поймала идущую по тротуару девушку. Неожиданно из-за угла на большой скорости вылетает иномарка, притормаживает возле ничего не подозревающей жертвы. Из машины выскакивает крепкий мужчина и стреляет в голову невинной женщины. Голова дергается назад, и убитая падает на асфальт.
– Снято! – кричит продюсер, на бегу запаковывая камеру в чехол.
– Быстрее, быстрее!
Сопля вскакивает на ноги как ни в чем не бывало и благодарит Иннокентия за то, что он не зарядил пистолет боевыми патронами.
* * *
Гюнтер пил пиво. Спустя пять лет он снова взял в руки банку с ячменным напитком. Хмель с каждым глотком все больше успокаивал разбушевавшееся сознание, стремившееся подавить остатки расчетливого предпринимателя.
У него была причина переживать. Похоже, на этот раз дело не выгорит. Жаль. Петров решил использовать свои способности совершать отчаянные поступки – против него, Фишера! На что он надеется? Ему сейчас надо думать о том, как не попасть под суд, а он откалывает такие номера! Тяжелый человек Иннокентий. Гюнтер решил для себя, что его бывший охранник тупее, чем он мог себе вообразить.
По обыкновению в восемь вечера он включал телевизор, чтобы посмотреть «Вести». Не стал исключением и сегодняшний день. Развалившись на диване в обнимку с целой обоймой банок, он приготовился заниматься переводом. Чтобы понять ведущего, ему приходилось прилагать усилия, но он заставлял себя учить язык страны, в которой столь дешевая рабочая сила и столь большие возможности делать легкие деньги.
«Легкими» для Фишера, как, впрочем, и для любого другого бизнесмена, были деньги, которые возникали из воздуха. Он просто воровал. Гюнтер не гнушался время от времени обирать закупленный им на корню местный химкомбинат. Русские не слишком строго следят, сколько компонентов в том же стиральном порошке – семьдесят или семнадцать, а на этом можно неплохо подзаработать. Его завод в Северной Рейн-Вестфалии выпускает отличную дешевую продукцию, и «русские» составляющие играют в этом деле не последнюю роль…
По телевизору начался информационный выпуск. Пошел краткий обзор. Здесь Гюнтер в большей степени доверял глазам, нежели ушам: голос ведущего за кадром был столь быстрым, что Фишер не всегда мог уловить суть. В самом конце обзора на экране появилась очередная сцена насилия: какую-то женщину застрелили в голову. Ужас! Затем появилась заплаканная пожилая женщина на фоне небольшого частного дома в каком-то селе. Он подумал, что неправильно перевел – то ли пиво виновато, то ли словарный запас еще достаточно беден.
Женщина стоит у давно не крашенной калитки и плачет прямо в камеру, а в это время говорят о какой-то певице, о том, что она здесь жила.
Несоответствие фразы и изображения заинтересовало его.
Он ждал окончания выпуска, чтобы попробовать еще раз разобраться, о чем же последнее сообщение, но ведущий с типично славянским именем Кирилл заставил его забыть о тренировке на аудирование.
Он смотрел на экран и не хотел верить в то, что видел.
– «Сегодня к нам в руки попала запись убийства молодой звезды российской эстрады Вики Апрель. Информация о несчастье, случившемся более двух недель назад, только сегодня стала достоянием общественности: неизвестным на телевидение была прислана видеозапись. Нет сомнения в том, что пленка подлинная. Остается лишь гадать, почему информация об убийстве не разглашалась столь долгое время.
По предположениям наших коллег, запись была сделана сообщником убийцы. Если организаторы столь жестокой акции хотели взбудоражить общественное мнение, то им это удалось.
Съемочная группа российского телевидения навестила мать убитой в Москве молодой певицы Вики Апрель…»
На этот раз он понял смысл. Кто-то начал игру. Без клипов вся эта затея ни к чему не приведет. Похоже, Петров нашел человека, взявшегося заработать на смерти Вики.
Зазвонил телефон.
– Здравствуйте, господин Фишер. – Тихон Армавиров, продюсер, которого он поддерживал, похоже, не выдержал удара. Ему срочно требовались заверения в дальнейшем сотрудничестве. – Вы случайно не смотрите сейчас телевизор?
– Здравствуйте, Тихон. Смотрю и вижу. Но не стоит беспокоиться, мы еще можем перехватить инициативу. Бизнес – это игра для взрослых. Нет ничего невозможного. Вы ведь можете узнать, кто это все затеял?
– Я думаю, будут проблемы, но они разрешимы.
– Отлично. Надеюсь, мне не придется платить.
Из столицы ответили, что не придется.
Гюнтер попрощался и с вызовом посмотрел на оставшиеся непочатыми пять банок пива. Без тренировки тяжело, но вечер длинный… Прежде чем снова начать пить, он сделал для себя один весьма простой вывод: больше никогда не вкладывать деньги в шоу-бизнес. В русском бардаке пусть разбираются сами русские.
* * *
Корреспонденты толкали друг друга локтями, пытаясь разместиться в офисе Иволгина.
Продюсер собрал кого только мог. Созвал газетчиков и телевизионщиков, корреспондентов радио, представителей дорогих журналов, позаботился о том, чтобы информация о пресс-конференции попала в Интернет.
Протолкнуться в офисе было невозможно. Это хорошо: значит, его хотят слушать, значит, считают, что это будет интересно публике!
Он дождался, пока на его рабочем столе установят микрофоны все желающие, и затем попросил тишины.
– Я благодарю всех, кто пришел на встречу со мной. Как продюсер, работавший с погибшей Викой Апрель, я хочу выразить соболезнование родственникам убитой. В то, что случилось, невозможно поверить. Мне очень, очень жаль.
В связи со смертью певицы я хотел бы обнародовать некоторые факты.
Во-первых, я хочу признаться в том, что после смерти певицы нашел девицу, отдаленно на нее похожую, и она вместо настоящей Вики давала концерты в четырех городах России: Твери, Нижнем Новгороде, Ульяновске и Самаре.
Во-первых, я хочу признаться в том, что после смерти певицы нашел девицу, отдаленно на нее похожую, и она вместо настоящей Вики давала концерты в четырех городах России: Твери, Нижнем Новгороде, Ульяновске и Самаре.
– Почему вы рассказываете об этом только сейчас? – не выдержал кто-то из толпы.
Иволгин нашел возмутителя спокойствия. Почти мальчик, а годков-то уж тридцать есть.
– У меня были причины молчать.
– Хотели собрать с народа деньги! И где та девушка, что была на сцене вместо Вики, кто она такая?
– Давайте не будем накалять страсти. Нет больше смысла обманывать после того, как на всю Россию вчера объявили о смерти певицы. О личности двойника я предпочел бы не распространяться.
– Вы вернете обманутым людям деньги? – протараторила коротко стриженная девушка с клоком зеленых волос на пепельном фоне.
– Несомненно.
– Откуда у вас средства на такое благородство?
– Я хочу хотя бы задним числом сохранить свою репутацию, – ушел от вопроса Иволгин.
– Сохранились ли у вас неизвестные широкой публике записи певицы?
– Советую через пару дней спрашивать «Прощальный альбом» у продавцов.
* * *
Ревенев стоял около лотка с аудиокассетами, приютившегося в подземном переходе. Изучая ассортимент, он время от времени хмурил бровь.
– Что-то ищете? – услужливо поинтересовался молодой продавец, облаченный в спортивный костюм синего цвета, якобы «Адидас».
– Последний альбом «ДДТ», – пробубнил капитан, продолжая рассматривать яркие упаковки.
«Вика Апрель. Прощальный альбом».
– Чтоб меня, – ругнулся он. – Дайте вот эту. – Роман Леонидович ткнул пальцем в пластмассовую коробочку.
Парень быстро обслужил покупателя.
«Интересно, – подумал капитан, – на сколько теперь стал богаче Иволгин? Вообще-то, ему, должно быть, уже заплатила студия. Этой покупкой я, Ревенев, оправдал надежды шоуменов…»
Ревенев сунул кассету в карман и направился в гости к продюсеру. У следователя появились к Иволгину вопросы, связанные с показанной по телевидению пленкой, с началом продажи последнего альбома Вики по всей стране, с его признаниями о подмене.
Очень скоро капитан узнал, что шустрый Иволгин больше не снимает помещение на Тверской. Вахтерша, сидящая внизу, популярно объяснила ему, что еще вчера высокий бородач был здесь, а сегодня это помещение заняла уже фирма, продающая жалюзи на окна. Куда съехал Иволгин, женщина, естественно, не знала.
Пожалев о потраченном времени, капитан развернулся на сто восемьдесят градусов с одним намерением – послушать кассету.
* * *
Дарье, Петрову и Сопле пришлось уйти в подполье: они сняли квартирку в знакомом Сопле Клину и жили там очень тихо.
Сколько Петров ни старался, а заставить Дарью переспать с ним он не мог. Она заявила ему, что пусть и не думает об этом, пока они не доведут дело до конца. Результатом столь жесткой политики воздержания явилось разделение по половому признаку. Девушки жили в одной комнате, Петров в другой. Его не слишком это устраивало, но он был человеком военным и время от времени старался найти объяснение сложившейся ситуации с точки зрения дисциплины. Но у него ничего не получалось. Как это можно жить с двумя молодыми девками и не спать ни с одной, ни с другой? Правда, та, что со шрамом, его не очень привлекала, и все-таки она тоже женщина, а в темноте этот изъян и незаметен…
Звонок в дверь отвлек Иннокентия от размышлений о женской, расквартировавшейся за стенкой половине.
Прежде чем открыть, Петров посмотрел в «глазок». Пришел продюсер. Отставному майору не нравилось, что им приходится доверять Иволгину. Он ведь может и схитрить, и бабки поджать. Но жизнь в Европе дорогая, и чем больше у них с Дарьей будет на дорожку, тем лучше. Приходится доверять козлу, собирающему для тебя капусту.
Иволгин завалился с улыбочкой, облобызал девчонок, вышедших в коридор, чему те не слишком сопротивлялись, и с порога заявил, что переехал на новое, более дешевое и менее приметное место.
– Почему именно сегодня? – поинтересовался Петров, доставая из холодильника упаковку апельсинового сока.
– Операция вошла в решающую стадию. Пора выходить на тех, кто занимается видео.
– И для этого надо было съезжать? – с долей непонимания поинтересовалась Сопля.
– Как только я сделаю предложение одному из трех китов московского рынка, остальные двое тут же пришлют гонцов, чтобы либо надавить, либо заплатить больше. Лучше я сам по очереди навещу всех троих, чем они будут наведываться ко мне – кто с деньгами, кто с оружием.
– И какие перспективы? – Дарья с благодарностью приняла стакан, до краев наполненный Петровым.
– Я хочу устроить что-то вроде аукциона. Пусть диск заберет тот, кто больше заплатит. Кстати, откуда он у вас?
– Тебе же сказали, – спецназовец сделал наставляющий жест в виде поворачиваемого то по часовой стрелке, то против кулака в сторону продюсера, – это не твоего ума дело. Тебе дали материал, будь любезен, работай.
– Но, может быть, эта информация помогла бы мне лучше сориентироваться.
– Обойдешься, – поддержала Петрова Дарья. – Лучше говори, зачем пришел.
– Как зачем?! – воскликнул Иволгин. – Вы что, думаете, я настолько сумасшедший, что пойду к этим отморозкам один? Пусть со мной идет Петров. Мне нужна поддержка!
– Ты посмотри в зеркало, хрен здоровый! Тебя еще поддерживать надо? – Майор не успел порадоваться собственной шутке.
– Он прав, – высказала свое мнение Дарья.
Иннокентий состряпал серьезность на лице.
– Ну раз мать сказала…
* * *
Как только мужчины вышли за порог, Дарья уволокла Соплю обратно на кухню.
– Ты работала вместе с командой Иволгина, включая репетиции, около трех недель. Более-менее всех знаешь в лицо. Кто, по-твоему, должен был после приезда в Саратов прийти и забрать из огромного стального ящика для инструментов небольшой черный чемоданчик с видеодиском?
– Ты думаешь, что диск положили в ящик для того, чтобы передать его кому-то из москвичей? А почему не могло быть наоборот: для Гюнтера оставили чемоданчик, и это сделал кто-то из группы Иволгина?
– Так быть не могло. Гюнтер не смог бы так быстро сориентироваться. Как только произошла кража, он сразу же распорядился перехватить чемоданчик, значит, он знал, что и где находится. Понимал, что потеряет очень много, если ворам удастся уйти. Надо искать человека, который гастролировал вместе с тобой и который приехал в Москву с невыполненным поручением.
– Его могли наказать за это, – справедливо предположила Сопля.
– Наказывать не за что, а вот уволить или как-то иначе опустить, вполне, надо бы узнать об этом. У тебя не осталось подвязок в коллективе?
Сопля вздохнула:
– Ну, в последнее время я стала нравиться нашему хореографу. Он, конечно, уже в годах, но, в общем, настоящий кавалер.
– Так чего сидишь? Знаешь его домашний номер телефона?
Куркин, как это нечасто бывает, оказался дома.
– Узнаешь? – поинтересовалась Ира.
Он молчал некоторое время, а затем буднично поинтересовался, куда это она пропала.
– Пришлось завязать с карьерой, – ушла от темы Сопля.
– Вика, ты совершила большую ошибку. – Хореограф знал, что Вика не Вика, но для того, чтобы никто из тех, кого это не касается, не узнал о подмене, он продолжал называть новую плясунью старым именем.
– Я совершала много ошибок, но до сих пор пока еще жива. А вот есть люди, которые и ошибок не совершали, а уже на том свете… Можно я к вам заеду с подругой?
Куркин не стал скрывать, что обрадовался такому повороту событий.
– Только не торопись, давай сегодня вечерком. Приезжайте на Грязевую, 18, квартира 2.
Ира спросила, как доехать, и, получив подробные объяснения, отключилась.
Когда Сопля посмотрела на Дарью, та находилась в каком-то подвешенном состоянии.
– Ты о чем задумалась? – спросила неудавшаяся поп-звезда.
– Сколько времени требуется, чтобы добраться до него?
– Полтора часа на электричке, потом еще полчаса по Москве – получается два часа, при условии, что мы попадем в расписание электропоездов.
– Ты говорила, что он к тебе неравнодушен. Представь, мужчине звонит женщина, которая ему нравится, мужчина сидит дома. У него жена есть?
– Нет.
– Тем более. Сидит он дома и вдруг ни с того ни с сего просит, чтобы ты приехала вечером, хотя знает, что ты будешь не одна, а с подругой.
– К чему ты клонишь?
– Зачем ему несколько часов свободного времени?
– Ну мало ли! Мне кажется, ты сама себя накручиваешь.
– Хотела бы я в это верить.
* * *
Шикарный трехэтажный особняк на окраине Москвы утопал в зелени вековых деревьев.
Окруженный сплошным кирпичным забором, совсем недавно перестроенный дом впечатлял искусной кирпичной кладкой. Сочетание белого и красного кирпича было приятно глазу.